Дорогая Афина

      Дорогая Афина.       Я не помню, сколько лет прошло с твоей смерти. Года бегут быстро, событий происходит много, так что следить за цифрами совсем не получается.       Вчера в Театре Диониса давали балет. Мы уже и до балета дожили, представляешь?       Балет — это такой танец. Танец воздушный, летящий, но его нельзя сравнить с полётом птицы, это скорее полёт бабочки. Она порхает так нежно и грациозно, чувственно, и выглядит такой хрупкой и беззащитной, что от её полёта глаз оторвать не можешь, всë время волнуешься, как бы порыв ветра её не сдул, как бы она не попалась в паутину.       Мы с тобой не бабочки, мы с тобой птицы. Совершенно не нежные и хрупкие, а хищные и устрашающие. Степные орлы, ястребы, коршуны. Нас не сдует ветер, это мы мощным взмахом крыльев снесём всех этих беззащитных бабочек в округе.       А знаешь ли ты пауков птицеедов? Вопреки названию, птицы им не интересны, но, похоже, для тебя сделали исключение. Может, потому так и называются, раз тебя сожрали. Ты попала в их невидимые сети, ты не смогла выбраться, тебя уничтожили. Я до сих пор чувствую вину, я не помогла тебе, хотя могла бы. Низкий поступок — я испугалась потерять значимость в их глазах.       А сейчас я жалею о том решении. Может, лучше кануть в небытие, чем брать на себя всю ответственность за этот страшный мир. Я живу в обществе обманщиков, лицемеров, глупцов и трусов, и сама от них немногим отличаюсь. По приказу свыше я готова хоронить подобных тебе, скажи мне, одобрила бы ты это? Я знаю, ты тоже купала себя в чужой крови, но ты мстила за каждого невиновного убиенного, ты не боялась хоть как-то бороться с неоправданной жестокостью.       Будь ты на моём месте, ты бы спасла её от презрения, от унижения, от ненависти. Я люблю её не меньше, чем тебя, но на последок смогла лишь одарить её недовольным взглядом. Хотя она не виновна в своей храбрости, Фемида ей судья, ни в чем она не виновна!       Ох, моя милая Афина… Видишь, я совсем расклеилась…       Это мой последний спокойный вечер в столице. Завтра я отправляюсь на границу, там, вместе с войсками, спущусь в преисподнюю… Мы будем бороться против мятежников. Они — специально обученные воины против борьбы с нами. Мои бойцы настроены вовсе не решительно, после ряда поражений они подавлены и измотаны, потеряли боевой дух. Я с печалью жду роковой день и с той же печалью думаю, что же судьба преподнесёт мне после. Я уверена, что среди мятежников есть и она — моя прелестная изгнанница, и я уверена, что встретит она меня не с распростёртыми объятиями. Не убьёт ли она меня вовсе? Что ж, это будет не так уж и плохо.       Эх, Афина, подалась бы я в танцы, а не в войны. Ты говорила, что я пластична. Была бы я одной из этих балерин: такой же нежной милой бабочкой, а не истерзанной птицей, рвущейся навстречу ураганам. Ты бы приходила на мои спектакли, искала в толпе и одаривала теплым, любовным взглядом, а по окончанию выступления дарила бы мне громадные букеты, лучше тех, что кидают на сцену восхищённые зрители. Когда бы объявили о твоей смерти, я бы горько плакала вместе со всеми жителями Империи, я бы убивалась днями и ночами, а мои тряпичные крылья бабочки разорвались бы от горя.       Но я воспитала из себя не хрупкое слабое насекомое. Я воспитала себя сильной, стойкой, даже жестокой птицей, парящей на холодном ветру, битой тяжёлыми дождевыми каплями. Не в в моих принципах сдаваться без боя, не в моих принципах утопать в скорби. Может, она меня не пощадит, убьëт, но я-то сохраню её жизнь любой ценой, обязательно сохраню, как память о тебе, о храбрости и истине, как память о символе Святейшей войны.       Дорогая Афина. Воскресни ещё раз в любом обличии и положи конец этому беспределу. Верни справедливость. Не ради меня, я не заслужила. Но ради неё.