Звёзды тонущие во мраке

***

Араминта оглядела комнату, где они оказались, и предложила: — Нужно обыскать весь дом. Возможно, мы найдём что-то, что поможет нам выбраться отсюда. Сириус нахмурился, задавая вопрос, который висел в воздухе: — И что именно мы должны искать? Прежде чем Араминта успела ответить, Регулус вмешался, его голос был спокоен, но полон уверенности: — Если это то, что мы ищем, внутри вас появится желание взять это. Вы просто почувствуете, что это нужно. Они молча кивнули, принимая его слова, и все четверо разделились, чтобы начать осмотр дома. Каждый шаг эхом отдавался в пустых комнатах, но время шло, а они ничего не нашли. Обстановка становилась всё более напряжённой. Араминта первой вернулась в гостиную, где уже были Рабастан и Сириус. Несколько мгновений спустя к ним присоединился Регулус. Все четверо встретились взглядами, и каждый по очереди признался: — Ничего не нашёл. Араминта глубоко вздохнула, чувствуя, как сдавливает грудь: — Здесь так душно… Хочу открыть окно. Она подошла к окну и попыталась его открыть, но, сколько бы усилий она ни прикладывала, окно не поддавалось. Девушка разочарованно отступила на шаг. Рабастан подошёл к ней, его лицо выражало решимость помочь. Он взялся за раму окна, но и ему не удалось сдвинуть её с места. Сириус, стоя в стороне, не упустил возможности язвительно заметить: — Как ты можешь быть мужем моей сестры, если не способен даже защитить её? Не говоря уж о том, чтобы открыть простое окно. Рабастан, испытывая обиду и злость, отступил назад и предложил: — Попробуй сам, раз такой смелый. Сириус уверенно шагнул вперёд и стиснул раму окна, напрягая все мышцы. Но, как и Рабастан, он не смог его открыть. Рабастан ухмыльнулся, едко прокомментировав: — Забавно, как Араминта могла выжить рядом с тобой, если ты даже окно открыть не можешь. Сириус ощутил прилив ярости, его глаза загорелись, и он был готов броситься на Рабастана. Они стояли друг напротив друга, сжимая кулаки, готовые вот-вот начать драку. Но Араминта, заметив нарастающее напряжение, быстро встала между ними, её голос был спокойным, но настойчивым: — Прекратите! Сейчас не время для выяснения отношений. Регулус наблюдал за происходящим со стороны, не собираясь вмешиваться в конфликт. Вместо этого он подошёл к двери и попытался её открыть, но, как и окно, она была заперта. Повернувшись к Араминте, он предложил: — Возможно, нам стоит начать с начала? Араминта взглянула на него, понимая, о чём он говорит. Она медленно шагнула навстречу брату, согласившись с его предложением. Но Сириус и Рабастан, не понимая, о чём идёт речь, переглянулись. Сириус спросил с явным недоумением: — С какого начала? — его взгляд упал на засохший цветок, стоящий на подоконнике. Рабастан тоже заметил цветок и нахмурился, обдумывая возможные варианты. Но Араминта и Регулус не сводили глаз друг с друга. Регулус медленно кивнул, и Араминта пояснила: — Началось всё не с цветка. Всё началось со снов. Суть именно во сне. Сириус и Рабастан снова переглянулись, теперь уже с ещё большим недоумением. Сны? О чём они говорят? — Объясните уже нормально, — потребовал Сириус, пытаясь понять суть. Регулус глубоко вздохнул и объяснил: — Это не просто ловушка. Мы попали в пространство, созданное нашими мыслями и страхами. Это место — отражение того, что нас беспокоит. Наши сны, наши страхи, наши внутренние конфликты — всё это связано. Чтобы выбраться, мы должны найти решение своих проблем. Араминта кивнула в знак согласия и добавила: — Здесь нам нужно не просто искать выход, но и найти ответы на свои вопросы. Только так мы сможем вернуться в реальность.

***

После осмотра дома, который не принёс никаких результатов, все четверо почувствовали нарастающую усталость и разочарование. Это место казалось мрачным и пустым, словно специально созданным, чтобы изматывать и сбивать с толку. Сириус, не найдя ничего полезного, направился на кухню, надеясь отвлечься хоть как-то. Открыв шкафчики, он наткнулся на бутылку виски. В этот момент желание выпить стало сильнее, чем желание найти ответы. Он открыл бутылку и налил себе стакан, глотнув крепкий напиток. Горечь алкоголя обожгла горло, но принесла временное облегчение. Не успел он допить, как в кухню вошли Регулус, Рабастан и Араминта. Все они выглядели так, словно провели в этом доме уже целую вечность. — Выпьешь? — спросил Сириус, обращаясь к Регулусу и Рабастану, наливая им по стакану. Они без лишних слов приняли его предложение. Напряжение, висевшее в воздухе, немного ослабло. Когда дело дошло до Араминты, Сириус слегка прищурился и сказал: — Тебе рано, сестрёнка. Араминта закатила глаза, ощущая, как внутри поднимается привычная волна раздражения. Её брат всегда считал, что лучше знает, что для неё правильно, но сейчас спорить с ним не было ни желания, ни сил. Спиртное не решит её проблем, а лишь на время отвлечёт. Тем более, перед ней стояла другая, более важная задача. Она устало прислонилась к стене, чувствуя, как её охватывает странное чувство опустошённости. Несмотря на то, что её план мести Джеймсу постепенно воплощался в жизнь, на душе было тягостно. Никакое удовлетворение не могло заглушить эту горечь. Араминта глубоко вздохнула, пытаясь отогнать мрачные мысли. Ей нужно было побыстрее закончить с этим местом и вернуться к реальности. Внутри неё зрело чувство, что всё только начинается, и впереди их ждёт нечто более серьёзное, чем они могли себе представить. Араминта сидела на старом деревянном стуле, наблюдая за братьями и Рабастаном. Сириус и Рабастан сидели напротив друг друга, сверля друг друга неприязненными взглядами. Атмосфера в комнате была настолько напряжённой, что казалось, воздух вот-вот заискрится. Регулус, хоть и выглядел спокойнее, всё равно не мог скрыть раздражения, которое искрилось в его глазах каждый раз, когда он бросал взгляд на Рабастана. Араминта тяжело вздохнула, размышляя над тем, что они могли бы сделать, чтобы выбраться из этой ситуации. Заклинание, которое она использовала, требовало от них понимания друг друга и осознания своих внутренних проблем. Но как это возможно, когда два из трёх её спутников готовы разорвать друг друга в любой момент? Она чувствовала, что их напряжённость и враждебность только усугубляют положение, мешая им двигаться вперёд. Она взглянула на виски в руках Сириуса и неожиданно поняла, что алкоголь может стать их спасением. Араминта всегда знала, что алкоголь может заставить людей расслабиться, открыть свои мысли и чувства. Возможно, если они выпьют, напряжение спадёт, и они смогут начать говорить друг с другом откровенно. Начнут делиться своими проблемами и переживаниями, что и является сутью этого ритуала. Улыбка мелькнула на её губах при мысли о том, что они оказались здесь без закуски. В таком случае, алкоголь быстрее подействует, и процесс разрядки напряжения пойдёт быстрее. Это было именно то, что им сейчас нужно — расслабиться, начать говорить, а затем, возможно, найти общий язык и выбраться из этого места.

***

Прошёл час. Парни почти опустошили бутылку виски, а в комнате царила расслабленная, но всё ещё напряжённая атмосфера. В воздухе витали недосказанные слова и тяжёлые взгляды, но алкоголь начал действовать, заставляя их расслабиться и немного снять напряжение. Араминта, видя, что Сириус и Рабастан уже начали чуть больше разговаривать, решила, что пора затронуть тему, которая сможет разрядить обстановку. Она знала, что лучший способ заставить парней говорить — это вспомнить что-то из прошлого, что связывало их всех. И именно сейчас это было как никогда необходимо. — Помните, как нас с Регулусом отправили к дяде Сигнусу? — начала Араминта, откидываясь на спинку стула и осторожно крутя стакан с виски в руках. — Сириус тогда был у дяди Альфарда, и когда вернулся, дом был абсолютно пуст. Сириус поднял взгляд, его глаза встретились с глазами сестры. Он немного улыбнулся, вспоминая тот день. — Да, — протянул он, крутя в руке остатки виски в стакане. — Я тогда вернулся домой и нашёл пустой дом. Никого не было, даже эльфов. Мне тогда было… странно. С одной стороны, я был рад, что родителей не было — наконец-то можно было делать, что угодно, — но то, что вас двоих не было, напугало меня. Рабастан, который до этого молчал, заинтересованно посмотрел на Сириуса, словно пытаясь понять, к чему тот ведёт. Регулус тоже слушал внимательно, хотя его лицо оставалось серьёзным. Сириус продолжил, его голос стал тише, более задумчивым: — Я… — он вздохнул, — после того дня мне часто снились кошмары. Я видел вас обоих, ваши спины. Вы уходили, и как бы я ни кричал, вы не слышали меня. Я пытался догнать вас, но не мог. И тогда я понял, что для меня нет ничего страшнее, чем потерять вас обоих. Эти слова повисли в воздухе, будто бы их тяжесть проникла в каждую частицу пространства. Араминта почувствовала, как её сердце сжалось от этих слов. Она знала, что для Сириуса семья всегда была важна, несмотря на все ссоры и разногласия. Но услышать это так откровенно и прямо было неожиданно трогательно. Регулус откинулся назад, его лицо слегка смягчилось. Он не часто показывал свои эмоции, особенно перед Рабастаном, но сейчас, в этот момент, он почувствовал нечто похожее на благодарность к брату за его откровенность. Рабастан, который до этого был готов вступить в спор с Сириусом из-за каждой мелочи, сейчас смотрел на него с новым пониманием. Он знал, что отношения между братьями были сложными, но даже он не мог представить, насколько глубоко это всё уходит. — Никогда бы не подумал, что ты мог так сильно переживать, Сириус, — тихо сказал Регулус, его голос был лишён той холодности, которая обычно присутствовала. Сириус слегка усмехнулся, допивая виски: — Я не всегда был таким безразличным, каким мог показаться. Вы оба для меня важны, и это… это было самым страшным, что я мог представить. Араминта почувствовала, как что-то внутри неё меняется. Она знала, что их разговор не решит всех проблем, но, по крайней мере, они начали говорить друг с другом. И это уже было шагом вперёд. Сириус посмотрел на пустой стакан в своей руке, словно пытаясь найти в нём ответ на все свои тревоги. Его признание о страхе потерять Араминту и Регулуса повисло в воздухе, словно нечто необычное и непривычное. Он поднял взгляд и сказал, с лёгкой улыбкой: — Как странно… говорить здесь, в нашем доме, так откровенно. Рабастан, стоявший неподалёку, усмехнулся и бросил шутливо: — Для Блэков любое проявление откровенности или эмоций — это что-то новенькое. А уж для остальных это прямо сенсация. Сириус не смог сдержать короткий смешок, понимая, насколько в этих словах была доля правды. Он кивнул, соглашаясь с Рабастаном: — Это, пожалуй, одна из причин, почему я сбежал. Рабастан задумчиво посмотрел на Сириуса, словно стараясь представить, через что тот прошёл: — Тяжело ли было сбежать из родной семьи? Семьи, которая имеет статус, влияние, деньги, славу, мощь? Сириус задумался на мгновение, его взгляд смягчился, и он словно бы ушёл в свои мысли. Воспоминания о тех днях нахлынули на него, но теперь, спустя годы, они уже не причиняли такую боль, как раньше. — Тяжело было оставить Араминту и Регулуса в этом ужасе, который они называли семьёй, — признался он, и в его голосе прозвучала горечь. — Остальное… тоже было тяжело. Оставлять комфорт, безопасность перед обществом, всё то, что давало мне чувство принадлежности, — но другого пути для себя я не видел. Слова давались ему с трудом, но теперь, когда он заговорил, стало легче. Он продолжил, глядя на пустой стакан: — Со временем боль прошла. Но страх за них, за то, что они останутся одни с нашими родителями, — этот страх всегда оставался со мной. Араминта почувствовала, как эти слова проникли глубоко в её душу. Она знала, что Сириус всегда беспокоился о них, но до этого момента не осознавала, насколько тяжело ему было уйти. Регулус, слушая брата, чувствовал себя разрывающимся на две части: с одной стороны, он всегда знал, что Сириус был другим, не таким, как их родители, а с другой — его уход оставил в семье зияющую рану, которую никто не мог залатать. Рабастан, хоть и шутил, сейчас смотрел на Сириуса с уважением. Он понимал, какой мужественный поступок тот совершил, бросив всё ради своей свободы. Хотя и не мог до конца понять, каково это было — оставить всё позади, включая тех, кого любишь. Сириус вздохнул и поднял голову, встречаясь взглядом с Араминтой и Регулусом: — Я не жалею о своём выборе. Но если бы у меня был шанс сделать что-то по-другому, я бы, возможно, забрал вас с собой. Мы бы были далеко отсюда, свободные от всего этого. В его голосе звучало сожаление, но и твёрдость. Он знал, что изменить прошлое невозможно, но надеялся, что его слова помогут хотя бы чуть-чуть сблизить их сейчас. Рабастан, сидевший напротив Сириуса, не мог не замечать, как его раздражение и восхищение к этому человеку переплетаются. Несмотря на то, что Сириус его всегда раздражал своим упрямством и дерзостью, в какой-то мере Рабастан восхищался его смелостью и тем, как он решительно пошёл против своей семьи. Внезапно Рабастан ощутил, что хочет быть откровенным, что-то внутри него требовало этого. Он собрался с мыслями и заговорил, слегка напряжённым голосом: — Сириус, ты всегда меня раздражал, но в то же время… ты и восхищал меня. С детства меня постоянно сравнивали со старшим братом — Рудольфусом. Что бы я ни делал, я всегда был хуже, слабее, менее значимым. Но несмотря на это, я старался не опускать руки. Я делал всё, что мог, для семьи. И пошёл в Пожиратели Смерти тоже ради семьи. Когда Рабастан заговорил, все трое — Араминта, Регулус и Сириус — замолкли и сосредоточили на нём свои взгляды. Внимание этих людей, которые так долго были частью его жизни, дало ему дополнительный толчок. Рабастан горько хмыкнул, понимая, что это откровение для них, возможно, ничего не значит: — Зачем нам притворяться друг перед другом? Мы и так всё знаем. Эти маски безупречности — они не нужны нам. Да и были ли они когда-то у нас? У меня самого? Араминта, почувствовав боль в голосе Рабастана, протянула руку и сжала его руку, пытаясь показать свою поддержку. Это простое действие дало ему немного утешения, хотя он всё ещё ощущал горечь от того, что всегда оставался в тени своего брата. Регулус, осознав, насколько близки их чувства, решил высказаться, отзываясь на слова Рабастана: — Я понимаю тебя, Рабастан, потому что сам всю жизнь сравнивал себя с Сириусом. Рабастан отмахнулся, словно не соглашаясь, и ответил с лёгкой горечью: — Когда ты сравниваешь сам себя и когда сравнивают тебя — это две разные вещи. Регулус с трудом сдержал раздражение и тихо, но уверенно возразил: — Но Сириус мне всегда ставился в пример. Он первенец, у него сильная магия, здоровье. Он ребёнок, благодаря которому отец и мать удержали власть в своих руках, просто потому что Сириус есть. И из-за этого я начал сам себя сравнивать с ним, пытаясь достичь его идеала, при этом стараясь не изменять традициям семьи. С этими словами Регулус посмотрел на брата, вспоминая своё детство, где его постоянно напоминали, что он никогда не будет таким, как Сириус. Регулус вздохнул и продолжил: — Я родился слабым, за мной долго ухаживали. Моя магия всегда была слабее, хотя колдовать я мог с детства. Вот только сложные заклинания требовали от меня больше концентрации, чем у других. Даже если сравнивать меня с Араминтой, то моя магия слабее. Араминта — словно часть чёрной магии, а Сириус необычайно силён. Всё, что оставалось мне, это впитывать знания, как губка, чтобы хоть как-то выделяться на фоне сильного и бунтарского Сириуса и странной, но талантливой в чёрной магии Араминты. Его голос дрожал от эмоций, которые долгое время подавлялись. Он впервые открылся настолько сильно перед своими близкими, и это одновременно освобождало и пугало его. Сириус, слушая его, почувствовал тяжесть в груди — ему было трудно осознать, что его младший брат так страдал, пытаясь соответствовать недостижимому образу, который был лишь иллюзией. Араминта молча сидела, понимая, как тяжело было обоим братьям расти в тени семейных ожиданий и постоянного давления. В комнате повисло напряжённое молчание, но оно было наполнено пониманием и взаимной болью. Когда трое парней замолчали, они почти одновременно перевели свои взгляды на Араминту, ожидая её рассказ. Их взгляды были полны ожидания, как будто они ждали, что она откроет какую-то глубоко спрятанную тайну, что она расскажет что-то, что сможет объяснить её странности, её особую связь с тёмной магией. Араминта почувствовала это давление, но в то же время поняла, что не знает, что такого могла бы рассказать. В отличие от парней, у неё не было таких проблем, как у них. Её никто не сравнивал ни с кем. Она никогда не пыталась угнаться за кем-то или достичь чьих-то стандартов. Единственное, что её действительно гложило — это осознание того, что она всегда была не такой, как все. В аристократических семьях её считали чудачкой. И ей это даже нравилось. Благодаря своему мрачному и странному образу задумчивой маленькой волшебницы, которая увлекалась тёмной магией, у неё было мало друзей. И это давало ей возможность проводить время в одиночестве, размышляя, читая, углубляясь в свои мысли и магические эксперименты. Однако что действительно беспокоило Араминту — это чувство дежавю, которое преследовало её всю жизнь. Словно она уже проживала некоторые моменты из своей жизни, как будто всё это уже случалось с ней раньше. Это ощущение было странным, загадочным и порой пугало её. Но она не могла найти ему объяснения и никому не рассказывала о нём, потому что это казалось слишком личным и непонятным. Она посмотрела на ожидающие лица своих братьев и Рабастана, осознавая, что не хочет делиться этим с ними. Это чувство было её тайной, её внутренним страхом, с которым она жила всю жизнь. И если говорить об этом, то только наедине с собой, где никто не сможет увидеть её уязвимость. — У меня нет таких историй, как у вас, — наконец сказала Араминта с лёгкой улыбкой. — Я всегда была странной, и мне это нравилось. В отличие от вас, меня никогда не сравнивали ни с кем. Единственное, что меня тревожило — это то, что я часто чувствую, что уже проживала эти моменты. Это чувство дежавю преследует меня с самого детства. Но ничего другого у меня нет. — Она замялась, добавляя про себя, что история с Джеймсом — её личная тайна, о которой никто не узнает. С этими словами Араминта посмотрела на своих собеседников, осознавая, что её странность — это её собственная боль, с которой она научилась жить. В этот момент все трое — Сириус, Регулус и Рабастан — осознали, что каждый из них по-своему уникален в своей уязвимости и боли, и это их объединяет больше, чем они могли представить. Араминта, случайно взглянув на часы, вдруг ощутила странное чувство. Она уже была в этом доме, так же как и Сириус, Регулус и Рабастан. В видении она увидела окно, где когда-то разбилась та самая ваза, в начале их странного путешествия сюда. Видение было настолько ярким, что на мгновение её дыхание участилось, а перед глазами всё поплыло. Когда всё закончилось, она поняла, что трое парней пристально смотрят на неё, беспокоясь и спрашивая, всё ли с ней в порядке. Араминта молча встала из-за стола, всё ещё в потрясении от увиденного, и направилась к мусорке. Она открыла её и поискала осколки вазы, которые, как она была уверена, должны были там быть. Но ничего не нашла. В этот момент парни также поднялись и подошли ближе, понимая, что что-то происходит. — Меня снова преследует чувство дежавю, — тихо сказала Араминта, оборачиваясь к ним. — Я видела нас со стороны… и ту вазу на окне. Но её нет в мусорке. Сириус, Регулус и Рабастан переглянулись, понимая, что это не может быть простым совпадением. Все четверо направились в гостиную, где они в первый раз заметили вазу. Когда они вошли, их взгляды сразу устремились к окну. На нём стояла целая, неповреждённая ваза, а внутри неё был цветок. На вазе были узоры и небольшая фраза, которую Араминта не могла не заметить. Она подошла ближе, и почти неосознанно произнесла эту фразу вслух. «Звёзды тонущие во мраке» В этот момент их окружило яркое свечение, заставляя всех на мгновение закрыть глаза. Когда свечение исчезло, они все поняли, что снова находятся в комнате Араминты, уже в Хогвартсе. Их сердца всё ещё колотились от пережитого, но они были дома, в своей реальности. Словно пробуждение из странного, но важного сна.

***

Когда они все вернулись в Хогвартс, их тела расслабились, но мысли продолжали блуждать в тумане загадок. Фраза, увиденная на вазе, «звёзды, тонущие во мраке», запала в их сознание, оставляя послевкусие горечи и неразрешённой тайны. Все посмотрели друг на друга и убедившись, что всё в порядке, парни покинули комнату сестры, при этом прося её бльше ничег не брать в той проклятой лавке. Араминта тихо сидела у окна своей комнаты, глядя на звёздное небо. Эти слова «звёзды, тонущие во мраке» не давали ей покоя. Они казались символом её собственной жизни. Она всегда считала себя чудачкой, выделяющейся на фоне других, словно звезда на тёмном небе. Но теперь она задумалась: была ли она действительно звездой, или просто искрой, что вскоре потухнет, тонущей во мраке своих внутренних страхов и сомнений? Она осознала, что всё это время чувствовала себя одинокой, несмотря на близость к Регулусу и Сириусу. С её увлечением тёмной магией, её понимание жизни стало более мрачным, и она боялась, что однажды этот мрак поглотит её полностью. Возможно, это чувство дежавю, которое она испытывала, было знаком того, что она уже терялась во мраке, утопая в собственных мыслях. Но теперь она поняла, что всё зависит от её выбора — либо она позволит этому мраку поглотить её, либо найдет способ стать той звездой, что прорвётся сквозь тьму. Сириус сидел в пустом коридоре, держа в руках пустой стакан, в котором совсем недавно плескался виски. «Звезды, тонущие во мраке…» Эта фраза напомнила ему о том, как он сам, когда-то яркий и полный жизни, начал тонуть в бездне отчаяния и ненависти к своей семье. Сбегая от дома, он пытался стать той звездой, которая вырвется из мрака и будет светить самостоятельно, но осознавал, что этот мрак не так просто оставить позади. Он задумался, возможно, его побег не был настоящим освобождением. Сколько бы он ни бежал от своей семьи, их тёмное наследие всё ещё преследовало его, словно зловещая тень. Он понял, что звезда, тонущая во мраке, — это он сам, пытающийся вырваться из безысходности, но его внутренний мрак всё ещё силен и пытается поглотить его свет. Однако, глядя на Регулуса и Араминту, он осознал, что не может позволить себе утонуть в этом мраке, потому что его свет может быть спасением для тех, кого он любит. Регулус задумчиво рассматривал свои руки, в которых когда-то был пустой стакан. «Звезды, тонущие во мраке…» Эти слова пробудили в нём некое понимание. Он всегда чувствовал себя той звездой, что мерцает где-то в тени своего брата. Сириус был ярким, смелым, в то время как сам Регулус, несмотря на свои усилия, всегда оставался в тени, ощущая себя слабым и недостаточно хорошим. Это было словно постоянная борьба за место на небе, где Сириус сиял ярче всех. Но теперь он начал понимать: может быть, он сам позволял себе тонуть во мраке своих комплексов и ожиданий семьи. Может, настало время перестать сравнивать себя с другими и позволить своей собственной звезде светить так, как она должна. Регулус осознал, что его сила не в том, чтобы быть как Сириус, а в том, чтобы найти свой собственный путь, освещая тьму, что всегда преследовала его. Рабастан сидел в тишине, прислонившись к холодной стене, размышляя над фразой, которая казалась настолько значимой для его собственной жизни. «Звезды, тонущие во мраке…» В этом он видел себя. Он всегда чувствовал, что его звезда, как бы он ни старался, тускла по сравнению с его старшим братом. Сколько бы он ни делал, всё равно оставался в тени Рудольфуса, сильного и уверенного в себе. Эти слова заставили его задуматься, не позволил ли он сам своей звезде утонуть во мраке семейных ожиданий и собственных неудач? Он сделал всё, чтобы быть полезным своей семье, пошёл в Пожиратели Смерти ради них, но разве это не стало причиной его внутреннего мрака? Он начал понимать, что его собственный свет может быть гораздо ярче, если он решится вырваться из этой темноты и перестанет жить только для других. Рабастан решил, что пришло время перестать тонуть и начать светить по-настоящему, вне зависимости от того, что думают о нём другие. Эти мысли и размышления каждого из них переплетались, как невидимые нити, связывая их судьбы и выводы. Они поняли, что звёзды, тонущие во мраке, — это метафора их собственной борьбы, но у каждого из них есть возможность выбрать: утонуть в мраке или начать светить ярче, несмотря ни на что.