Love Sea

— Вы не хотите мне рассказать об этом? — Ты уже всё знаешь от Ви. Мут позволил мистеру Тонграку импульсивно тратить деньги, в результате чего было куплено три костюма на заказ, а потом они вернулись в кондоминиум. И причина возвращения была очаровательна — Тонграк не захотел выбрасывать купленные продукты. Он не захотел потерять несколько сотен бат на выброшенной еде? Серьёзно? На самом деле причина, вероятно, была в желании помириться. Даже несмотря на то, что Тонграк изо всех сил старался отмахнуться от этой мысли, твердя что ему всё равно. Когда человек, который предпочитал сладости и кофе, охотно съел вторую порцию риса, Махасамут удовлетворённо улыбнулся. После еды он предложил писателю чашку свежесваренного кофе. Низким голосом он задал тот самый вопрос, на который Тонграк вздохнул. Этим утром, покончив с омлетом, он проверил свой телефон и увидел сообщения не только от Махасамута, но и от лучшей подруги. Твой парень мне звонил Спрашивал о той паршивке Поговори с ним Ви написала только это, но Тонграк достаточно хорошо её знал, чтобы понять, что она разболтала всё. Особенно понравившемуся ей Махасамуту. Но стоит отдать должное её интуиции. Особенно в отношении людей.  Кроме того... О Прин мало кто знал. Те, кто окружал Тонграка, знали, что девчонка доставала его с детства.  Но ответ Махасамута удивил: — Нет, я сбросил звонок, сказав Ви, что хотел бы услышать всё от вас. Писатель поморщился, но слова парня заинтересовали, заставив посмотреть в эти проницательные глаза. — Вы недавно обругали эту маленькую дрянь за то, что она тратит своё время вмешиваясь в чужие дела, хотя могла заняться чем-то полезным. А я не хочу быть похожим на эту... И предпочёл подождать, пока вы расскажете сами. Тонграк верил, что Махасамут не хочет, чтобы его использовали. И этот взгляд. Беспокойство, направленное на него. И тут Тонграк понял, что парень и правда готов дождаться ответов от него, а не выкапывать то, что он хотел бы оставить в тайне. И от этого осознания в груди разлилось тепло. С тех пор, как он стал известен... нет, с детства, Тонграк встречал слишком много людей, которые хотели узнать о нём всё. В детстве их интересовали его родители. Когда он был подростком, это касалось его сексуальных предпочтений. А когда стал взрослым, окружающие всё ещё хотели сунуть свой нос в его личную жизнь. Но ни один не хотел узнать то, что его интересует, напрямую у Тонграка.  Они слушали других, приукрашивали услышанное, иногда до такой степени, что становилось смешно. Иногда даже было ощущение, что говорят и не о нём. Люди так много сплетничали за его спиной, что хотелось рассмеяться им в лицо и спросить, правда ли им заняться больше нечем в свободное время?  Если бы кто-то действительно хотел знать, достаточно было просто спросить. Тонграк уверенно отвечал на вопросы. Но люди больше верили в сплетни, чем той правде, которую говорил он. Поэтому он перестал объяснять и позволил говорить о себе всё, что вздумается. Он просто надеялся на то, что эти люди однажды испытают то же, что и он. Но карма догоняла недостаточно быстро, и люди продолжали трепаться. Сейчас слова Махасамута звучали таким образом, что согревали сердце. И такая забота пугала. Придурок ты, Рак. Слишком сентиментален. — Что ты хочешь узнать? — отвернулся Тонграк. — Всё, что вы захотите рассказать. Махасамут не собирался прекращать раздражать его, верно? Закатив глаза, Тонграк задумался.  — Эта девушка — моя кузина, — коснувшись подбородка пальцем, Тонграк поднял взгляд. — И я не знаю, у всей семьи там чёрная полоса или только у неё. Моя тётя ненавидит мою мать. А матушка очень способная женщина, которая превращает всё, к чему прикасается, в деньги. На самом деле это она подарила мне эту квартиру. И квартиры Коннора и Ви тоже. Моя тётя не смогла превзойти мою мать и отправила свою дочь, чтобы она превзошла меня. И вроде всё просто, но за этими словами стояло гораздо больше. Да, его мать умела зарабатывать деньги, но в тоже время ей совершенно не везло с мужчинами. Это было единственное, в чём семья Прин их превзошла. И они, не колеблясь, при каждом удобном случае издевались.  Если честно, Тонграк отдал бы всё, лишь бы иметь то, что было у семьи Прин. Он просто хотел иметь счастливую и крепкую семью, а не деньги, ежемесячно поступающие на его счёт. — Я уже упоминал, на что похожа моя семья. Отец во всём ищет выгоду, а мать тратит деньги на мужчин словно сумасшедшая. Она назвала меня и сестру такими именами в честь отца и совершенно не обращала внимание на то, сколько денег он потратил или сколько женщин приводил к нам в дом. Только тогда, когда она увидела... Меня в крови, она наконец очнулась. — О чём вы? — нахмурился Махасамут. Проведя пальцами по волосам, Тонграк указал на свою голову. Глаза цвета меда словно потускнели. — Они поругались. Отец всегда был жесток, и в ту ночь всё закончилось тем, что бутылка из-под алкоголя разбилась о мою голову. Тонграк помнил этот момент. Когда глаза заливала кровь, мать истерически плакала, а Хван застыла в шоке. Отец же просто ушёл, чтобы продолжить пить. Тогда Тонграк потерял сознание, а когда очнулся, узнал, что мать выгнала отца из дома и запретила его упоминать.  С того дня мать перестала тратить деньги на одного мужчину и стала покупать любовь многих, чтобы заглушить боль. — В конце концов они развелись. Мать стала тратить деньги на разных мужчин, а родственники без колебаний пинали нас при каждой встрече. Им было наплевать на наши чувства. Я всё ещё слышу от них, что я сын альфонса.  Тонграк думал, что ему всё равно, но на самом деле даже не заметил, что сжал кулаки до такой степени, что в кожу впивались ногти. Почему именно он? Почему это случилось именно с его мамой? Почему их семья должна быть такой? Хватка Тонграка усилилась до такой степени, что рука начала неметь. Внезапно тёплое прикосновение накрыло сжатую в кулак руку. Нежное касание, словно он хрустальный и вот-вот рассыпется. Тонграк поднял взгляд, чтобы встретиться с тёмными глазами. Он-то думал, что всё зажило, но нет. Душевные раны продолжали кровоточить. И только этот взгляд, полный заботы и беспокойства, позволил рассказать всё, что накопилось в душе. — Я не знаю, почему эта семья так к нам относится. И зачем Прин пытается превзойти меня. Когда я стал лицом школы, она старалась меня спихнуть. Когда я поехал учиться за границу, она отправилась следом. Когда я стал писать, она старалась конкурировать с моими рассказами. А когда я стал известным, она обвинила меня в плагиате... Я не понимаю! Я бы всё отдал за семью как у неё!!! У них есть всё, но они не могут оставить нас в покое! Словно им нужно, чтобы кто-то из нас умер, и тогда они успокоятся... Чем больше Тонграк говорил, тем громче и болезненнее становился его голос. Да, Прин ни разу не удалось его обойти, но он принял бы любое поражение, если бы это помогло иметь нормальную семью. Всё, что он хотел, это просто мирно жить. Неужели он просит слишком много?  Тонграк с усилием вытер глаза, осознав, что они мокрые. — Вы знаете, что мужчины тоже могут плакать?  — Я не плачу, — поднял твёрдый взгляд Тонграк, услышав низкий голос. — Я уже прошёл через всё это.  С чего бы ему плакать из-за этих людей? Только раздражённый вид не изменил поведение Махасамута. Он по-прежнему ободряюще улыбался и потянулся, чтобы обнять Тонграка. — Вы правы, и тогда можно вас попросить об одной вещи? — Какой? — Можно я вас обниму? Тонграк нерешительно посмотрел в эти проницательные глаза. Его сердце хотело броситься в тёплые объятия, которые обещали не только комфорт для работы, но и безопасность, в которой хотелось утонуть.  Пока он раздумывал, парень всё же заключил его в крепкие объятия, прижимая к своей тёплой груди. — Я не разрешал. — Но у меня на груди теплее. — И что? — Можете вычесть штраф из моего жалования за неподчинение вашим приказам. Пусть Тонграк и был упрямым, но рядом был кое-кто намного упрямее. Если Тонграк был непокорным, то рядом тот, кто был ещё более непокорным. Бесстыдник, который сжимал стройное тело Тонграка крепче. И это заставило Тонграка медленно уткнуться лбом в плечо упрямого южанина. Писатель был совершенно опустошён. Пошевелившись, Махасамут нежно погладил Тонграка по спине. Без спешки, просто успокаивая и говоря, что он всё ещё здесь, рядом с ним.  В комнате воцарилась тишина, и казалось, что было слышно только биение двух сердец. Через некоторое время Тонграк крепко сжал рубашку Махасамута.  — Я определённо сокращу твою зарплату, — тихо всхлипнул Тонграк и застыл в ещё более крепких объятиях. — В следующий раз, — успокаивающе покачивая тёплое тело писателя, Махасамут шептал ему в волосы. — Позвольте мне её оскорблять. Ей явно будет больнее. — И они скажут, что ты издеваешься над женщинами, — возразил Тонграк, совершенно не беря во внимание, что и сам тогда опустился до оскорблений. — О, разве вы забыли? — расхохотался Махасамут. — Для меня нет разницы, мужчина или женщина. Ничего не сказав в ответ, писатель только сильнее прижался к тёплому телу, обхватывая широкую спину. Словно потерявшийся ребёнок. — Видите? Я говорил, что у меня тёплая грудь. Вы так крепко меня обняли, значит, вам нравится?  Кулак тут же стукнул Махасамута по спине, вызвав смешок. Но писатель всё ещё прижимался к широкой груди, отказываясь отстраняться. И Махасамут крепче сжал его в объятиях.  Теперь парень знал, что терпеть не мог в Тонграке. Он не хотел видеть этого человека грустным, а значит никому не позволит причинить ему вред. Он странный, упрямый, но в то же время невероятно привлекательный.  Тонграк был очень красив. Светлое лицо, высокий нос, нежные красные губы и медовые глаза, сейчас прикрытые. Невероятно красивый. И как бы Махасамут на него ни смотрел, стоя, сидя, лёжа, да даже вверх ногами, он не мог понять, почему этот мужчина настолько красив, что можно наблюдать за ним часами и не уставать. Любовь моя... *** — Иди сюда. И пусть это прозвучало больше похожим на призыв собаки, он поступил как хорошо воспитанный щенок, подойдя и садясь на кровать. Махасамут наблюдал за тем, как писатель взобрался на него и толкнул вниз, заставляя лечь, чтобы удобно устроиться на его груди. — Что вы делаете?  — Ты знаешь, — на что парень посмотрел на Тонграка вопросительно и пришлось придумывать ещё более странное оправдание. — Это потому, что у тебя тёплая грудь. То есть, если бы она не была тёплой, Тонграк вообще бы на неё не лёг? Зачем вообще придумывать оправдания, чтобы просто лежать, погрузившись в себя, вспоминая различные вещи, которые появились в его жизни? Тонграк просто лежал, позволяя Махасамуту гладить себя по волосам. Затем Тонграк начал рассказывать свою историю.  Возможно потому что он слишком долго это скрывал, он выплеснул на Махасамута всё. О своей семье, о своенравной кузине, о истории своей сестры и озорной племяшке. Махасамут слушал, наблюдая за рассказчиком с нежностью. Его рука перебирала волосы Тонграка, пока они лежали на кровати. На кровати, в которой ему наконец посчастливилось побывать впервые с момента переезда в Бангкок. Тонграк сказал, что ему захотелось спать. Мол, глаза болят, и всю ночь не спал. Правда, о причинах такого состояния не рассказал, хотя история его явно не закончилась. Сейчас он просто склонил голову на грудь и так задремал. Если бы кто-нибудь спросил Махасамута, нравится ли ему сейчас лежать в постели и изображать подушку, он ответил бы "да". Но в то же время это было похоже на пытку. Почему? С тех пор как они покинули остров они ни разу не были близки. О чём он? Конечно, о сексе. Да что уж говорить о полноценном сексе, не было ни ласк руками, ни минета (ПП: а Рак клялся и божился что сделает!).  Несмотря на то, что Махасамут вполне мог противостоять искушению, его сердце билось сильнее, когда они проводили время вместе. В глазах мелькнул лукавый огонек, стоило мельком увидеть гладкую кожу на шее и почувствовать слабый запах духов, которыми пользовался писатель. И то, как тело Тонграка прижималось к нему... Одно сплошное искушение. Махасамут посмотрел на длинные ресницы, отбрасывающие тени на нежную кожу щёк. И почувствовал желание поцеловать закрытые веки. Ну в самом деле, он же не железный. — Ты действительно меня совсем не понимаешь, — пробормотал парень, продолжая рассматривать стройное тело, прижимающееся к нему.  Он знал, что Тонграк предпочитает ставить кондиционер на самый холод, чтобы потом зарыться в одеяло. Он вообще понимает, что это больше похоже не на поиск тепла под одеялом, а на то, словно он ищет тепло у моего тела. Такая мысль раздражала, особенно учитывая, скольких мужчин писатель мог обнимать в поиске "тепла".  — М-м-м... — неожиданно застонал Тонграк, отвлекая от мыслей. Он так ласково потёрся щекой о широкую грудь, что у Махасамута напрочь выбило все мысли из головы. И если бы он только проснулся... Проницательный взгляд Махасамута прошёлся от красивых черт лица до изящной шеи. Сердце забилось быстрее только от мысли, как бы он коснулся языком нежной кожи и пульсирующей жизнью жилки, прикусил бы дерзкий подбородок и поцеловал красивую ключицу...  Хотелось облизать его всего, пока мужчина в его объятиях не задрожит.  Взгляд замер на груди, скрытой под лёгкой рубашкой и мягким одеялом. И прикосновения к телу только сильнее будоражили воображение.  С тех пор, как Махасамут познакомился с Тонграком, он обнаружил у себя новый фетиш. Это абсолютно гладкая кожа. Особенно гладкое тело Тонграка сводило с ума. Неважно, чего Махасамут касался, но это всегда ощущалось так мягко.  Воспоминание о том, как этот мужчина вёл себя в его объятиях, почти заставили Махасамута потерять контроль. Так сильно хотелось оставить поцелуи и следы укусов на этой прекрасной коже. И хоть раз красавчик возражал против такого? Нет. И не только не останавливал, но и сам просил быстрее, сильнее и жёстче. Воспоминания о их совместном времяпрепровождении в рыбацкой деревне стали ярче. — Сильнее... Ммм... Больно... И так хорошо.. сделай так снова... — Это слишком... Слишком глубоко... Ах... Я сейчас... — Махасамут... Хах... Махасамут... Он не был даже уверен, сколько раз заставил этого человека кончить и сколько раз достигал оргазма сам. Всё, что он помнил, это яркие вспышки удовольствия от лучшего секса в жизни. Большинство не могло справиться с его потребностями. В отличие от Тонграка. И он не просто мог, он словно провоцировал на большее. И вот, он полон непристойных мыслей и боится, что если Тонграк узнает о них, то выгонит из спальни... Или наоборот, ему это понравится? Махасамут усмехнулся собственным фантазиям, как... Он так увлёкся, что кое-что в его штанах натянуло ткань. И именно в этот момент Тонграк решил пошевелиться в тёплых объятиях, потираясь о Махасамута. И парень изо всех сил старался сдержаться.  Как назло, писатель касался самого чувствительного места, вызывая у Махасамута тихое рычание. Так хотелось поцеловать спящего красавца. Да вот только существовало правило, согласно которому он не мог без разрешения. — М-м-м, что это? — забормотал во сне Тонграк, пока шарил рукой вокруг. И наконец нашел... Глаза медового цвета медленно открылись, в то время как рукой он погладил твердый член в штанах Махасамута. — Такой твёрдый, — Тонграку не было необходимости говорить об этом, ведь Махасамут и так знал. — И большой. Но писатель предпочёл описывать, пока рукой поглаживая эту часть тела, ощущая подёргивания и жар под гладкой тканью. Тонграк словно решил свести Махасамута с ума, поглаживая по всей длине.  — Я... — прекрасные глаза взглянули на парня. — Не могу спать, когда он вот так в меня тычется. — Знаю, — прохрипел Махасамут пристально смотря в глаза Тонграка. — А вы знаете, что он останется твёрдым, пока его вот так поглаживают? — Тогда, что ты хочешь, чтобы я сделал? — прикусил губу Тонграк, опустив взгляд, но продолжая касаться. — Вы в самом деле жестокий!  Их глаза встретились. Полуприкрытые и искрящиеся от желания, которое грозило вот-вот вспыхнуть. Широкая ладонь накрыла изящную, заставляя коснуться сильнее. — Не могли бы вы дать мне больше, чем просто руку? — М-м-м... Я хочу спать, — притворно зевнул мужчина. — Уверены? — Хм-м-м... — Но разве вы не проснулись? — Хм-м-м... Махасамут не имел в виду самого Тонграка, а только его часть, который он прижался сильнее, опаляя жаром. И стоило притянуть к себе ближе за тонкую талию этого мучителя, как он потёрся сильнее, и стон сорвался с прекрасных губ. И кто бы выдержал то, как Тонграк потёрся бедрами, дразня сильнее. — Ты так смотришь на мои губы. Почему просто не поцелуешь меня? — поддразнивания не прекратились, а наоборот, писатель скользнул юрким языком по своим губам.  Другой рукой, Тонграк коснулся своих губ, словно спрашивая "хочешь?", и бросая вызов дикарю в своей постели. Махасамут двинулся навстречу, собираясь запечатать этот соблазнительный рот, но мужчина в его руках увернулся от поцелуя. Светлая ладонь прошлась вверх, чтобы коснуться дорожки темных волос и скользнуть за пояс штанов оглаживая нежную кожу. Кончики пальцев обвели головку, и Тонграк склонился к уху довольно застонавшего парня. — Думаю, мой рот может пригодиться не для поцелуя, а чего-то другого. После Тонграк прикусил ухо парня до лёгкой боли и тут же лизнул. Вероятно, он не знал, кто в итоге проиграет, если продолжит так дразниться. Перевернув Тонграка на спину, Махасамут сжал тонкие запястья. Тёмные глаза смотрели сверху вниз с превосходством, а голос был похож на низкое рычание. — Ты уже знаешь, что одних рук мне недостаточно. Сжимая запястья, Махасамут смотрел как мужчина под ним приподнял бровь, а затем... Приоткрыл рот. Дерзай. Переместившись повыше, Махасамут навис над плечами Тонграка. Его рука обхватила изящную шею, а острый взгляд полыхнул жаром. Такой вид заставил и самого Тонграка за трепетать, а его пах горел так же сильно. Махасамут двинулся ближе, чтобы его ширинка оказалась прямо перед лицом писателя. Он наблюдал как Тонграк прикусил собачку на молнии его брюк и медленно потянул вниз. Подняв взгляд, Тонграк прижался щекой к твердому члену, потираясь. И стоило ему только высунуть язык... Громкий звонок в дверь заставил Махасамута выругаться. — Чёрт возьми! Тонграк тоже был взволнован, но увидев, что человек, к которому он питал слабость, расстроен, не смог удержаться от смеха. — Сходи и пошли вон. — Прямо сейчас? — посмотрел на натянувшуюся ткань в паху писателя Махасамут. — А ты хочешь, чтобы пошёл я? — приподнял брови Тонграк. Немного подумав, Махасамут решил, что не может позволить этому человеку выйти из спальни в таком состоянии. — Могу ли я прогнать гостя?  — Да. — Даже если это Кхаймук?  — И её тоже. — А если это Ви?  — Пусть проваливает. — А что, если... — Просто сходи и прогони любого, кто стоит за дверью. А потом вернись и трахни меня уже!  Махасамут с огромным удовольствием скатился с кровати, и метнулся к двери, чтобы и правда послать подальше любого, кто посмел их прервать. Вот только... — Что за? Ты тут откуда?  Человек за дверью оказался совсем не тем, кого можно было ожидать увидеть.  — Кхом!  Молодой человек из того же городка, что и он, с изящными чертами лица ошеломлённо стоял рядом со своим мужем-фарангом. Они оба сначала уставились на парня, а затем их взгляды скользнули ниже, от чего Махасамут неловко рассмеялся. Чёрт возьми, мой настоящий босс вернулся…