Закон равноценного обмена

      «- Не ебнули — хвала Ками, Будде, Янусу и Иисусу заодно, пусть последний и просил не беспокоить, - облегченно думает Тэкера, смутно вспоминая шикарную смуглую красотку-демоницу и их гениальный план по совращению сына Бога в одной из жизней. - Кто ж знал, что он БДСМ не любит?! По его деяниям можно было сделать вывод, что он очень даже сабмиссивен. Как же тех двоих звали-то?»       Атмосфера в кабинете Хизэши Кавано была весьма мрачная. Девочка сидела на больничной койке, беззаботно болтая ногами, пока возрастной доктор с весьма задумчивым лицом кружил вокруг неё, делая странные пасы руками и записывая что-то в свой блокнот. Отец все же сходил в магазин, принеся большую коробку моти и несколько пачек фломастеров, и сейчас хмуро подпирал дверной косяк. Напротив сидел тот плохо пахнущий старикашка и одаривал её уж очень плотоядным и жадным взглядом. Будто он голодная псина, а Тэкера сочнейший кусок мяса, которым помахали прямо перед его носом, но так и не дали съесть.       Возле окна, грозовой тучей стоял Лансер, сканирующий пространство на предмет опасности, ну а Рей… Он просто был собой и, высунув язык от усердия, доедал последний моти в коробке попутно рисуя на врачебных бланках.       «- Интересно, видят ли этих двоих другие маги и обычные люди?», - ответ на её вопрос, пришел внезапно, она даже, грешным делом, подумала, что врач её мысли читает.       - Они ведь здесь? Твои шикигами? – Тэкера утвердительно кивнула. – Со стороны выглядело, что пакет, принесенный Тоджи, растворился в пространстве.       Врач вытянулся, похрустел спиной и сел за своё рабочее место, глаза Тэкеры округлились и рот сложился в букву «о». Мужчина вопросительно выгнул бровь.       - Вы на нём… В нём сидите. Что-нибудь ощущаете? —с любопытством спросила девочка.       - Вроде нет, погоди, - врач прикрыл глаза, концентрируясь на окружающей обстановке. - Странно, явных признаков воздействия нет, едва заметное покалывание по всему телу.       Рей, никак не отреагировал на то, что на него сели. Будто он даже не заметил этого. Они будто существовали параллельно. Оба одновременно тут, но врача могут видеть и трогать другие, а Рея, судя по всему, только она и Лансер. Еще одной странностью было то, что Тэкера почти не тратила энергию на поддержание формы духов. В то время как Мегуми вызывал своих шавок стихийно, и его энергия поначалу ощутимо проседала. Ни Цумико, ни Микаса их не видели, но вот папа их похоже ощущал.             Девочка чувствовала связь со своими духами по магическим каналам и у неё было просто знание о том, что они могут воспользоваться её энергией, если своей станет не хватать. При этом у них самих не было никаких зачатков магии. В то время, как от шавок Мегуми за версту несло ей.       «- Может это потому, что в прошлых жизнях они были обычными людьми? Хм… Мало информации, сравнить даже не с чем, придется ждать пробуждения остальных фигур. Как их вообще пробудить?»       - … ера-чан, Тэкера-чан, - врач легонько потряс её за плечо.       - Ой, простите, задумалась, - мило улыбнулась ему девочка.       - Ничего страшного. Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь беспокоит? Болит?       - Нет, раньше было больно, - состроила она грустную моську, - а сейчас нет. Спасибо, дяденька доктор! Вы меня вылечили!       - Побудешь здесь, с этим дядей, - врач ласково потрепал её по волосам, протягивая леденец на палочке. – Мы с твоим папой отойдем ненадолго. Хорошо?       - Хорошо! Я не дам дяде скучать! – излишне воодушевленно воскликнула она, шурша упаковкой. От Тэкеры не ускользнуло, какими многообещающим взглядами обменялись доктор и её отец. Она и так доставила хлопот своему старику, нечего его лишний раз напрягать.       Девочка с интересом рассматривала пожилого мужчину перед ней. Он был сильнее всех ранее увиденных ею магов, сильнее большинства встречавшихся ей выкидышей хаоса. Его магия не бурлила, закручиваясь водоворотом, как у брата, не полыхала, не искрилась, не обволакивала предметы и существ, проверяя все вокруг на прочность, как магия Тэкеры. Его магия текла ровным потоком и почти журчала, как лесная речка без порогов в погожий летний денек. Запах дерьма выветрился, оставив мускусный запах пота, жженых проводов, любопытства и жадности. И было в нем еще кое-что, что девочке совсем не нравилось. Породистый, высокий, с цепким, умным взглядом. Охотник… Но не хищник. Если сравнивать по шкале смертоносности, опираясь на опыт жизни в мире гулей, то то-сан был опаснее. Как ни странно, это её успокоило.       По какой-то причине ему нужна была Тэкера. Как ценный трофей, которым престижно обладать и который показывают только истинным ценителям в очень узком кругу. Она слишком хорошо знала этот взгляд. Видела его постоянно в мире святого грааля. Так Гильгамеш смотрел на Сэйбер, так родитель Луны МакСуини смотрел на её мачеху, когда та была совсем еще девочкой, до того, как та достигла своих 16 лет и он силой вынудил её разделить с ним постель.       Старикашка не был похож на извращенца и внешне чем-то походил на её папу. Но она не заметила, чтобы между ними были хоть сколько-то родственные отношения. Даже самых заклятых врагов среди родни так или иначе выдает язык тела. Папе будто было наплевать на нахождение этого дядечки с ними в одной комнате. Будто для папы он был пустым местом. Старик же был начеку, будто остерегался что его сейчас погонят ссаными тряпками, ну или глотку перережут. Додумывать было не в духе древней души, тяжело вздохнув она все же спросила:       - Ты мой дедушка? – старик поперхнулся воздухом от неожиданности.       - Можно и так сказать. Наобито Зенин, глава клана Зенин, - преисполненным достоинства голосом представился старик.       - Зенин? Не Фушигуро? Почему? – Тэкера прищурила синие глаза и склонила голову набок.       - Ха! Потому что твой никчемный папаша, решил, что отомстит клану, взяв фамилию твоей плебейской … - договорить ему не дала резко открывшаяся дверь. В комнату зашел хмурый Тоджи.       Плечи мужчина были напряжены, спина прямая, как палка, губы плотно сжаты и во взгляде что-то такое, Тэкере незнакомое, отчего девочка непроизвольно зажмуривает глаза и втягивает голову в плечи. Рей отложил фломастеры, Лансер лениво оперся на своё копье. Убийца магов шумно вздохнул, присел на корточки и положил тяжелую мозолистую ладонь на голову своей дочери, беспокоя слипшиеся от крови волосы:       - Ты большая молодец Тэкера, - детские глаза широко распахнулись в изумлении. – Таким ребёнком можно гордиться.      

ХХХ

      - Мы не едем домой? – рассеянно спрашивает девочка, наблюдая незнакомые удручающие пейзажи за окном автомобиля, столь разнящиеся с привычной зеленью загородного дома.       - Пока что нет, дому требуется небольшой ремонт.       Тихо шурша шинами, Тоджи припарковывается меж узких улочек спального района Токио. Они молча поднимаются по заплеванной лестнице обшарпанного подъезда, тихо звякает связка ключей, когда ключ поворачивается в замке, скрипит деревянная дверь, впуская двух ночных визитеров.       В квартире тихо, но убийца магов слышит размеренное дыхание из дальней комнаты, он знает, что дыхание женское, слышит топот мягких лап и напряжение кошачьих мышц, но он не слышит дыхания дочери и почти не замечает движения её рук, когда она распахнула объятья для своего четвероного любимца.       Тэкера лишь едва слышно фыркает, когда острые когти вонзаются ей в плечи и морщит нос, когда утыкается лицом в грязный мех. Почти невесомо касается кошачьего тела, желтые глаза сияют в темноте, кот вцепился так крепко, будто боялся, что драгоценная хозяйка исчезнет. Девочка шевелит губами, говоря «все хорошо, я дома, ты большой молодец».       В темноте раздается шлепанье босых ног, резко включается свет и на пороге стоит сонный растерянный Мегуми. Его синие глаза распахиваются в неверии, а такие же синие напротив опасно темнеют, замечая отпечатки чужих рук на шее. Синхронно близнецы делают шаг друг к другу, почти соприкасаясь лбами, цепляются друг за друга руками, одновременно начиная говорить:       - Кто это сделал? – голос дочери Тоджи хриплый, зловещий.       - Ты настоящая? – голос сына Тоджи тихий, робкий.       - Не знаю.       - Настоящая.       Судорожный вздох вырывается из детских грудных клеток. В их глазах целая вселенная. Взрываются и зарождаются мириады звезд, такое сильное единение, такая ужасающе сильная связь, что сдавливает ребра, сжимает горло когтистой лапой. Жуткое мгновенное осознание бьет холодом по венам – что было бы если бы тебя не стало?       Детские пальцы переплетаются, лбы прижимаются друг к другу, Тэкера жадно вдыхает запах своего старшего брата, Мегуми прижимается к ней всем своим телом, жизненная необходимость обоих детей ощутить не душой, но телом, что это не очередной гребанный кошмар, тихий шепот срывается с мальчишечьих уст:       - Уже не болит?       - Нет, и больше не будет.       - Хорошо, идем, я присмотрю за тобой.       Мегуми тянет ее за собой, Тэкера не сопротивляется, поддерживая другой рукой так и не слезшего с нее кота.       Они действуют, как слаженный механизм и Тоджи невольно ощущает себя третьим лишним. Выходит, его сын знал, что его дочери больно, а он… Хорош папаша, что сказать. Чувство вины захлестывает его. Он тяжело вздыхает, убирает насквозь провонявшую кровью одежду в пакеты, поплотнее прикрывает дверь в спальню, где видят десятый сон его жена и падчерица, заходит в комнату Мегуми, расстилает еще два футона , ищет для себя и детей свежую одежду.       Тонкая полоска света, ярким маяком горит в коридоре, из щели клубится пар, Фушигуро старший заходит в ванную, плотно прикрывая за собой дверь. Из груди вырывается тихий мягкий смех, его семья в полном составе залезла в огромную ванну, вылив добрую половину шампуня в воду, подняв огромную пену, почти закрывшую их собой. Вода давно уже окрасилась алым от количества смываемой крови и воздухе повис тошнотворный запах железа, но его, четырехлетних детей, казалось это ни капли не смущает.       Тэкера сосредоточенно намывала подозрительно молчащего и притихшего Хофуку, Мегуми старательно мылил голову своей сестры. Не то, чтобы у последнего это хорошо получалось, кровь сначала нужно хорошенько размочить.       Сняв верхнюю одежду, Тоджи взял душ из рук сына и вытащил пробку, сливая грязную воду.       - Сначала, нужно хорошенько все смыть, для этого воду нужно сделать погорячее, - он протянул руку и начал лить воду на внутренний сгиб локтя, проверяя температуру воды, — вот так, иди сюда, - позвал он дочь, - кота поставь.       Сделав напор побольше, Тоджи хорошенько обмыл животину, помогая себе огромной ладонью, затем проделал тоже самое и с дочерью. Пока дети в четыре руки намыливали шерсть кота он намыливал головы им обоим. Убедившись, что они смысли все следы уходящего дня, убийца магов помог им хорошенько вытереться и укутал каждого в огромное полотенце. А затем сам быстро принял душ, дети ждали его внутри, как повелось у них после смерти Момотаро.       Разомлевшие от горячей воды они поужинали в уютной тишине, как это бывало ранее, до того, как появились Микаса и Цумико. Было в сегодняшнем вечере что-то жутко правильное, что-то сугубо личное, что-то, что только для них троих. То, как Мегуми цеплялся за руку сестры, то, как Тэкера, гладила его ладонь большим пальцем, то, как Тоджи трепал их по волосам и как дети прижимались к нему с обоих сторон. То, как разливалась и трещала в чужом доме их проклятая энергия, принося странное умиротворение. То, как его сын обвился конечностями вокруг сестры, то, как его дочь, переплела во сне их пальцы. Даже бесящий мужчину кот, нагло развалившийся на его коленях и воровавший еду с тарелки, а сейчас мирно храпевший на подушке Тэкеры, сместивший толстой жопой с этой самой подушки саму хозяйку, был частью этой правильности. Не хватало в этой картине только самого Тоджи, вечно отсутствующего то-сана.       В рассветное утро 5 мая Тоджи Фушигуро ворча и матерясь шёпотом вывешивает на балконе, пусть и чужого дома, два кислотно-оранжевых или, как бы сказала его покойная жена, мандариновых, дурацких коинобори. От всей пропащей души желая своим детям удачи, здоровья, счастья и долгой жизни.       Рассвет того дня был окрашен в до этого невиданные мужчиной яркие переливы алого, золотого и мандаринового.