Хорошая работа, Олег

***

Олег добирается до ближайшего пункта связи спустя два дня, после того как натыкается по телеку на новости о поимке Чумного Доктора. — Мне нужна информация о Разумовском. Все, что знаешь, — велит он связному. Ему рассказывают о беспорядках в Питере — о линчевании мажоров и зажравшихся олигархов в прямом эфире. О человеке в костюме Чумного Доктора. И о том, что носил этот костюм — Сергей Разумовский. Бессмыслица какая-то. Последний раз Олег натыкался на Серого в ленте Vmeste месяца два назад, когда был в увале. Серый прекрасно выглядел и в интервью рассказывал о будущей презентации, о помощи детскому дому и о новых технологиях, способных улучшить жизнь каждого. Как этот человек, который полтора года назад в сердцах заявил Олегу, что его пути с убийцей расходятся, оказался главным подозреваемым по делу о маньяке, терроризирующем Северную Столицу? — Мне нужны документы из полицейского расследования и все, что сможешь достать по этому делу.

***

Спустя две недели Олег сливается с задания. Его репутации достаточно, чтобы нужные люди решили — это заказчик нарушил условия, а не Волков. Он получает все материалы дела, протоколы задержания и допроса. Листает расследование журналистки Пчелкиной и натыкается на информацию о закупках Vmeste у Holt International. Три года назад, когда башню только собирались вводить в эксплуатацию, Олег лично приносил Серому контакты Хольта. — Он делает лучшие системы безопасности на всех континентах. Любые индивидуальные пожелания на условиях полной анонимности. Можешь хоть огнеметы заказать под видом сигнализации. Серый резко вздохнул, но даже не взглянул на визитку. — Мне не нужна боевая система безопасности. Я пилил Марго пять лет не для того, чтобы обогащать корпорацию зла. — Марго может заблокировать двери и вызывать полицию. Не очень устрашающе. Олег тогда совершенно не хотел затевать грязную ссору, а потому аккуратно проигнорировал реплику про корпорацию зла. Но Серый все равно вскипел. Посмотрел на него с прищуром и процедил: — Не понимаю, как ты можешь рекомендовать мне Хольта. Это он продает оружие на Ближний Восток и разжигает там конфликты, в которых тебе приходится участвовать! Олег отказался спорить. Тему с Хольтом они замяли и больше не поднимали. Волков нашел российского поставщика услуг, в башню установили самую стандартную систему безопасности, а Сережа связал ее с Марго. Но спустя три года что-то заставило его обратиться в Holt International. Олег тщательно выискивал информацию о возможных попытках проникновения в Башню или преследовании Разумовского, но ничего подобного в доступных ему источниках не находилось. Не страх вынудил Серого закупиться у Хольта, а что-то другое.

***

Гром. Майоришка, задержавший Серого. Сам был первым задержанным по данному делу, но в итоге выкрутил ситуацию в свою пользу. Поймал обезумевшего преступника и стал героем. Олег прожигает окурком его фотографию и оскаливает зубы. Доблестный блюститель правосудия. Волков тщательно изучает жертв Чумного Доктора. Гречкин. Бестолковый мажор-убийца, избежавший наказания. Исаева. Банкирша, раздобревшая на обманутых вкладчиках. Зильченко. Свалочная крыса, дававшая взятки всем кому не лень. Элита города, чтоб его. И этот майоришка Гром лично арестовал Гречкина, который сбил насмерть несовершеннолетнюю девчонку. Воспитанницу Детского Дома «Радуга». Олег стискивает бесполезный листок из материалов дела в руках. Вот только дальше ареста дело не пошло. Экспертиза показала, что вовсе не Гречкин, а девчонка была пьяной, а водитель никак не мог бы вовремя затормозить. Олег живо представил бессилие Серого, который как мог пытался сделать жизнь простых людей, таких же как он сам, легче и справедливее. Вот только выходило, что со времен детского дома ничего не изменилось. Все старания Серого не меняли город, полный беззакония. Силу в Питере по-прежнему диктовали только деньги. Великий Гром и весь его отважный отдел стояли в стороне от подобных преступлений. Зато Серого они быстро признали террористом. Неудобный миллиардер, играющий не по правилам — прекрасная мишень. Глазом не моргнули, отстроенный Разумовским детдом закрыли и выдали госсредства на стройку нового учреждения очередной коррумпированной компании.

***

Олег не помнит, когда последний раз испытывал такую лютую ярость. Шел второй час видео допроса Разумовского после задержания. Серый выглядел отвратительно. Стеклянный взгляд, синюшные губы, осунувшееся лицо, опухшее от синяков и кровоподтеках. Он был худой, сгорбившийся и абсолютно потерянный. Типичный террорист, ничего не скажешь. Из него едва ли могли вытащить хоть слово. — Я не хотел. У Олега щемит сердце. Последний раз Сережа выглядел настолько беззащитным лет в тринадцать, когда детдомовские шакалы побили его за длинные волосы. Олег тогда впервые едва не убил человека, за что сразу встал на учет в детской комнате милиции. — Это все он. Я не могу его контролировать, — бормочет Сережа с экрана. В восемнадцать Серый учился в МГУ, готовил научные работы на конкурсы, занимался репетиторством, кодил на заказ и крепко сидел на добытых Олегом стимуляторах. Волков тогда уже бороздил по армейским частям, виделись они не так часто, но переодически Олег заставал, какие Серега ловил приходы. Иногда в нем просыпалось полнейшее безумство, и он тащил Олега воровать бухло из дорогого супермаркета или разбивать тачки профессоров, ставивших зачеты только за бабло. Тяжелые времена прошли года за два. Серый освоился в универе, получил первое признание, а Олег благодаря своей безбашенности приглянулся нужным людям, подучил английский, кинул армейку и начал добывать Сереге деньги, а не дурь. Медицинское освидетельствование Сергея Разумовского показало, что подозреваемый чист. Самое тяжелое, что нашли при обыске в башне «Vmeste» — вейп. Не то. Серый не сидел на наркоте. Тогда что за галюны? Вменяемость подсудимого еще только предстояло установить, но консилиум психиатров во главе с профессором Вениамином Рубинштейном посоветовал суду на время следствия поместить Разумовского в клинику. Серый не был сумасшедшим, когда Олег видел его в последний раз. Он наконец-то был на своем месте — во главе собственной империи. Красивый до боли в груди. Олег едва мог на него насмотреться — все внутри закипало от нежности. Успех, богатство и влияние придавали ему сил и веры в собственные принципы настолько, что он указал Волкову на дверь. — Я обещал не обсуждать твою работу, хоть это и не дает мне спать, — кричал он, заглядывая Олегу в глаза. — Но ты притащил это сюда, в наш дом! Ты убил человека, Олег. Сережа отвернулся и хотел отойти, но Олег схватил его за руку, развернул и повысил голос: — Он угрожал тебе. Коробка со змеями, отравленное вино. Он бы не успокоился. Я уезжаю через два дня, мне некогда наматывать сопли. Я решил проблему радикально. Сережа смотрел на него с болью, но решимостью. И Олег уже знал, что за этим последует. Сережа провел ладонью по его щеке в грустном прощальном жесте. — Так нельзя. Я так больше не могу. Я пытаюсь сделать мир лучше, а ты убиваешь за деньги. Мне постоянно снится твоя смерть. У нас ведь есть все: деньги, связи, теплая постель дома. Но тебе этого недостаточно. Тебе всегда недостаточно. Я каждый раз прошу тебя остаться, но ты уезжаешь, — в глазах Сережи застало отчаянье. — Я так больше не хочу. В ближайшее время тебе лучше не приезжать. Что же пошло не так? — Я думал, что это Олег… — шепчет Сережа с экрана.

***

Ублюдки даже не озаботились приличной охраной. Разворовали империю Разумовского и успокоились. Попасть в психиатрическую лечебницу оказалось проще простого. — Здорово, дружище, пора выбираться отсюда. Сережа не реагирует. Сидит с закрытыми глазами и что-то бормочет себе под нос. У Олега внутри все обрывается. Он опускается на колени перед другом. — Серый, — осторожно зовет он. — Да чем же они тебя тут пичкают? Никакой реакции. Олег прекрасно понимал, что идет вызволять Сережу не из санатория. Но видеть его таким — невозможно убивает. Он хрупкий. Всегда был хрупкий. С ним так нельзя. Сережу нужно беречь как драгоценность. Олег прикасается к шершавым ладоням. Если Сережа его не видит, то может почувствует? Невозможно забыть прикосновения того, кто столько раз держал тебя за руку. Сережа пытается что-то сказать, и Олег тянется к нему, прислушиваясь. — Гром, — едва шепчет друг. Олегу не нужно много, чтобы ярость застелила глаза. Он возненавидел Грома с первого мгновения, как узнал о нем. А здесь, рядом с уничтоженным Сережей, он жаждет возмездия как никогда раньше. — Я убью его, — обещает Олег. Что-то происходит. Сережа вдруг открывает глаза, хватает его за локоть и смотрит совершенно ясным взглядом желтых глаз. — Нет, у меня есть план лучше. Мы отомстим.

***

Это Сережа. И это не он. Олег с усилием выуживает из закромов памяти моменты, когда его друг мог быть кем-то другим. Всплывают редкие моменты Серого держащего ножницы в опасной близости от глаз обидчика; проколотые шины на машине директора детдома; отравление целого отряда в лагере для способных детей. Их с Серым детство было непростым, Олег многое списывал на состояние аффекта, а остальное просто игнорировал — из них двоих он творил вещи намного хуже. — Я их всех убью, места живого не оставлю, — горячо клянется Олег. — Давай выбираться отсюда. Он протягивает Сереже руку, но тот лишь поднимает бровь и неожиданно смеется. На его лице гримаса отвращения и насмешки. — Олежек, сначала побеждают дракона, а потом уже вызволяют принцессу из темницы. Так вот ты какой — Чумной доктор. Бешенство в глазах, безумие в оскале. Его Серый никогда не смотрел так. В глазах Сережи сочилось бесконечно понимание, любовь и жажда ответной любви. Сидящий перед Олегом человек жаждет причинять боль. — Ты не в себе. Не важно, что было не так. Нужно было вытаскивать Серого отсюда, разобраться во всем можно и позже. — Не будь дураком, — Сережа закатывает глаза, жест бесконечной усталости от чужой глупости. — Сбегу я отсюда, и они все будут начеку. Я на такое не пойду. Я собираюсь уничтожить каждого из них последовательно и очень мучительно. Они и не поймут, как так получилось. Сережа всегда был немного манерным и склонным к драматическому преувеличению. Но сейчас он откровенно гримасничал и сочился ядом. Так маньяк мог бы рассказывать о том, как отрывает крылья бабочке. — Я не оставлю тебя в психушке. Если Сереже нужно лечение, то точно не тюремное. У Олега много связей по всему миру и много должников. Найдутся специалисты, который вытащат из Сережи «это». — Но ты уже меня оставил, — неожиданно сладко, практически нежно щебечет Сережа. Для Олега эти слова как удар под дых. Он знает, что обязан был быть рядом, но не все очевидное легко воплощается в жизни. Сережа с его роскошной жизнью и Олег с его сбитыми в кровь кулаками и умениями собрать бомбу за пять минут так плохо уживались в единой реальности. У него никогда не получалось соответствовать. Он был хорош в подворотнях, набивая морду обидчикам, но совершенно не вписывался в благотворительные ужины и светские рауты. — Серый… — Не. Называй. Меня. Так, — неожиданно бешено рычит Сережа. Он вскакивает на ноги и толкает Олега в грудь. — Хочешь знать, что произошло? Это ты во всем виноват! Когда ты ушел, просто молча развернувшись, даже не попытавшись остаться, я как мог пытался это пережить — дурь, случайный секс, сомнительные знакомства. Но потом, среди всего этого блядства, пришла твоя похоронка. Что мне оставалось делать, Олежа, если тебя уже не было рядом? Вот я и решил, что буду делать то, что сделал бы ты. Контракт с Хольтом, усиление безопасности, убийство этих тварей, заполонивших город. Я все делал по твоим заветам, не так ли? Олег видел это, чувствовал с самого начала. Все в почерке Чумного Доктора напоминало его самого. Он действовал менее помпезно, но столь же решительно. Его безбашенность сделала ему репутацию. Эта непреодолимая жажда крови и силы, которая однажды и толкнула его на путь наемников. Но Сережа был не таким. Его отвращало насилие. Даже если он иногда срывался, это не делало из него маньяка. — И посмотри, где я теперь? Они растоптали меня и пируют, — Сережа заливисто смеется. А потом смотрит на Олега прямым расчетливым взглядом. — Лишние дни в этой клетке ничто по сравнению с тем, что я собираюсь сделать с ними. — Ты не в себе, — повторяет Олег. — Ты не хочешь этого. — О, Олежек, ты даже не представляешь, КАК я хочу этого. Так что помоги мне или не мешай, как не мешал весь последний год. Он выгибает бровь в немом вопросе, Олег хмурится. Он не умеет реагировать на такого Сережу. Все в Олеге противится и все тянется к нему. Серый чувствует его сомнения, подходит очень близко. Кладет руки на плечи, опускает голову низко-низко, лоб ко лбу. И шепчет: — Давай сделаем это вместе, Волч, только ты и я, — ласковое обращение заговорщически слетает с любимых губ. — Они разграбили дело всей моей жизни, уничтожили все, что я так долго строил. Прошу тебя, Олег, я же знаю, как ты хочешь их разорвать за это. Гром не единственный, кто должен поплатиться. Они все в этом замешаны.

***

Holt International получил приоритетное право на покупку контрольного пакета акций Vmeste на торгах. Ебучий случай. Олег нажимает кнопку вызова на телефоне. — Поварешкин, ты что соскучился? — хмыкает Вадик на том конце. — Надоело в мертвецах ходить? — Ты в том году работал на Хольта. Расскажи-ка мне, как копия контракта между ним и Разумовским попала в руки к обычной питерской журналистке? Вадик ржет. — Август уже давно страсть как хочет продать свои игрушки в Россию, но ему постоянно отказывают. А тут твой дружок с заказом, способным спалить целый город. Вот он и подумал, что умные дроны отлично противостоят огнеметам. Так сказать, простимулировал почву. Олег стискивает зубы. Даже если Серый не в себе, он прав: они все, так или иначе, как коршуны ждали его гибели, а теперь танцуют на его костях. Этот город заслуживает превратиться в руины. — Вад, — предупреждает он, — в следующем году возьми отпуск. Где-нибудь подальше от Питера.

***

Иногда проникая в больницу, Олег долго не может привести Серого в чувство. — Уйди, пожалуйста, — хнычет Сережа, отталкивая руки Олега. — Ты не он, хватит меня мучить. — Серый, ну посмотри на меня, все в порядке. Это я, я жив. Олег с силой обнимает его, баюкает, пока истерика не сходит на нет. Они сидят так много минут, прежде чем Сережа затихает, уткнувшись ему в плечо. Олег аккуратно гладит его по волосам, собирает пальцами слезы. А потом Сережа изворачивается, больно тыкая в грудь. — Ну хватит нежностей, — говорит Сергей с загорающимися желтыми глазами. — У нас много работы.

***

Сережа с самого детства умел разжигать в нем огонь. Желание защитить, укрыть от всего мира, разбиться в лепешку ради него. Нежность, страсть, забота, ревность. Новый Сергей добавляет в эту смесь взрывоопасные чувства вины и ненависти к тем, кто превратил его Сережу в заложника собственного расколовшегося разума. Олег взрывает половину города. Становится самым разыскиваемым террористом. Человеком, которого ненавидит буквально каждый в этом городе. Есть то, что Сережа так и не понял, зато Сергей осознал очень хорошо — Олег не умеет ему отказывать. — Хорошая работа, Олег. Получай пять пуль в бронежилет.

***

— Если меня не будет рядом, я хочу чтобы ты смог себя защитить. Им было по четырнадцать, когда Олег привел Серого в секцию. Тот сначала сопротивлялся, мордобой ему не был интересен ни в каком виде. Но тренер Виктор Сергеевич умело заинтересовал Сережу философией дзюдо. Потом Олег поставил ему удар, научил использовать кастет и импровизированное оружие. Подбивал таскать мороженное из магазина и взламывать замки. Рассказывал, как смешать коктейль Молотова и как собрать простую взрывчатку из гвоздей. В конце концов, Сережа гордо принес ему оранжевый пояс. С хитрой улыбкой он легким захватом повалил Олега на пол. — Но ты же всегда будешь рядом?

***

Не был. Следите за монстрами, которых создаете. Да уж. Хорошая работа, Олег.