Интерференция

Через пять минут Драко затих, поняв бессмысленность своей истерики. Теперь он лежал тихо, нащупав на подушке белого вороненка, и гладил его по хвосту. Но из подушек не вылезал. У Гарри заурчало в животе — громко и долго. Он смущенно прочистил горло, потерев желудок. Утренние пирожные, видимо, давно переварились, а больше Поттер ничего и не ел. Он не сразу аппарировал в Лютный из палаты Кони, — сначала забежал в Министерство. Гарри хотел прояснить вопрос о родословной Драко, прежде чем разговаривать с ним. Заодно поподробней узнать о Законе по восстановлению магических родов, о котором, если честно, знал лишь по наслышке. Статус Главного Героя войны помог Гарри быстро со всем справиться. В архиве ему оказали необходимую помощь, и хоть архивариус смотрел с некоторым осуждением, видя, какой именно семьей заинтересовался Поттер, но эти маги не имели привычки болтать. Информацию они хранили или на полках, или в уме, а делились ею исключительно по запросу. И то, по оправданному. Поэтому Гарри был спокоен: его исследования в газеты не попадут. Обнаружив родословную Малфоев, он стал внимательно ее изучать и так намеренно долго, что архивариус устал стоять рядом и отошел по делам. Тогда Гарри применил магию Смерти и выявил на карте рода вытравленную ветвь. Она в самом деле оказалась всего одна, род Малфоев являлся исключительно чистым. Поттер запечатлел восстановленную карту в своей памяти, чтобы изъять ее через Омут, если понадобится, а родовое дерево тем временем приняло прежний вид. В этот момент вернулся и архивариус. К счастью, он не заметил манипуляций Поттера, но тот твердо знал, что по его просьбе работник Архива применит уже свою специальную магию и легко выудит стертую ветвь. Но просьба должна быть очень весомая! Гарри решил с этим повременить, а Малфою просто приврал в порыве гнева. Никакого запроса он не посылал и пока еще сам толком не знал, как будет действовать. Но закон о сохранении рода, действительно, существовал и появился не так уж давно. Маги начали вымирать, их осталось так мало, особенно после двух последних войн, что Министерство забило тревогу. Некоторые фамилии исчезли совсем, и специально обученные группы волшебников, объединенные в Отдел Родов, теперь изучали архивы, рыскали по магловским городам, находя подходящие личности, и ставили их на учет. Магия в крови определялась на расстоянии — при помощи волшебства, подопечные даже не замечали этого. Потом этих маглов негласно оберегали, незаметно направляли по жизни, представителей одного рода пытались свести, или же с ними сходились особые маги (или магессы), напичкивая их эликсирами и заклинаниями. А то и попросту соблазняя, и тогда у этих людей повышалась вероятность появления волшебного потомства, даже если они сойдутся с обычным маглом не из своей семьи. Таким подопечным маглам из-за постоянных «странных знаков и совпадений» начинало казаться, что их ведут духовные проводники, и они начинали верить в иной мир. Даже писали книги об этом. Но всё, происходящее с ними, быстро объяснялось, когда у них появлялся ребенок, наделенный способностями волшебства. Правда, тогда на их уста накладывалась печать молчания из-за волшебного Статута. Работа с маглами и выпестование волшебного потомства погибших или погибающих родов в самом деле занимало не один год — это был трудоемкий и очень хрупкий процесс. Волшебники не имели права сильно давить на людей, поэтому их манипуляции по сватовству и опеке порой заканчивались фиаско. Но они не отступали. Методы совершенствовались, заклинания тоже, а иной раз маги применяли Империус, за что получали небольшой срок в Азкабане, условный, как правило, со скидкой на то, что специалистам приходилось действовать в крайних обстоятельствах. Но если в процессе этих «действий» у подопечных появлялся ребенок с достаточным количеством магии в крови, чтобы иметь надежду на то, что он станет волшебником, работника Отдела Родов оправдывали в тот же день и даже награждали. К настоящему времени этому специальному отделу удалось восстановить уже несколько веточек четырех погибших семей. Катастрофически мало, но это уже считалось грандиозной удачей. Поэтому за случай с Кони отдел Родов должен был ухватиться руками, ногами и даже зубами в тот же день, как только узнали фамилию поступившего пациента и проверили его кровь. Если бы не одна загвоздка… Род Малфоев никто не хотел восстанавливать. Глупо, прискорбно и несправедливо, — но Магия, к счастью, мудра, в отличие от людей, и сама закинула Кони в магический мир.

***

Гарри вздохнул, посмотрев на кровать, где лежал Драко. Тот так и валялся на боку, отвернувшись от гостя, но подушку с другой стороны приподнял, и теперь к нему заглядывал Пик. Драко что-то шептал ему, поглаживая по клюву. — Я покормил его печеньками в Архиве… — Гарри смущенно откашлялся, потому что голос осип. — Когда был там… вот только что… — Последние слова он почти что промямлил, ибо на самом деле ему было неловко, что он влез в родословную Драко. Но выхода не было. Малфой не отвечал, но когда желудок Гарри возмутился от голода во второй раз — еще громче и требовательнее, — Драко высунул голову из-под подушек и сел на кровати спиной к своему гостю. Гарри уставился на его стройный стан и стал рассматривать его, пока хозяин не видел. Драко оказался изящным, но крепким, его кожа была удивительно светлой и нежной, сейчас Малфой слегка опустил голову и понурил плечи, запястье его красивой руки стискивал антимагический браслет. Захотелось обнять его, но Гарри, конечно же, не решился. Проклятый желудок тем временем снова издал неромантичную трель. Драко повернулся к Поттеру. — Лучше бы ты, — прогундосил он, — поел в своем Архиве, чем лезть в чужие дела. — Он шмыгнул носом и не аристократично вытер его тыльной стороной запястья. — Мне приносили завтрак, он на тумбочке под салфеткой. Остыл, наверное. Разогрей его магией. Можешь съесть всё. Гарри глянул на тумбочку и увидел поднос. Что в нем лежало, скрывалось хлопковой тканью, но слюни все равно потекли. — А ты? — тем не менее спросил он у Малфоя. — Я не хочу. Ты испортил мне весь настрой. Поттер покачал головой, закатив глаза. — Слушай, тебе тоже надо поесть. Я разогрею то, что в подносе, и ты это съешь. А я пойду закажу что-нибудь внизу. Нам еще многое предстоит. В Мунго ждет Кони — меня и тебя. Драко фыркнул. — Я не пойду. Что мне там делать? Это твой друг — ты и общайся с ним. Гарри раздраженно прицокнул языком. — Вообще-то, нам нужно обсудить стратегию возвращения его в магловский мир. И лучше сделать это вместе… — он потянулся к Малфою, чтобы развернуть его к себе, но желудок вновь взбунтовался. Гарри вскочил, подошел к тумбочке и, сдернув с подноса салфетку, взял первое, что попалось под руку: поджаренный, хрустящий кусок бекона. Он оказался таким вкусным, что все раздражение мигом прошло. Гарри забыл, что хотел сказать, и прожевав бекон, ухватил с тарелки подрумяненную колбаску, и тоже начал жевать ее с аппетитом. Малфой следил за ним. — Разогрей… Так будет вкуснее. — Он вздохнул и опять отвернулся. Поттер задержал на нем взгляд, потом проглотил колбасу, взял поднос, поставил его на кровать рядом с Малфоем и сам уселся рядом. Пик пристроился возле них. — Драко, поешь, пожалуйста. Тут хватит и мне, и тебе. — Гарри провел рукой над тарелкой, сотворив заклинание подогрева, а Малфоя легонько потыкал пальцем в плечо. — Давай, налетай. Драко поднял на него задумчивый взгляд: Поттер сейчас очень напоминал заботливого Гарри-маггла. Но увы, только напоминал. Он вздохнул, а Гарри наколол на вилку жареную колбаску и протянул ему. — Держи — и слопай. Ты выглядишь изможденным. — Я не хочу, — Малфой мотнул головой. — Ешь сам. — Слушай, ну… — Гарри вздохнул, посмотрев на Драко с чувством бессильной вины. Потом опустил глаза, скользнув при этом взглядом по его обнаженному торсу. Шрамы от Сектумсемпры лишь добавили переживаний. Вилку с колбаской пришлось опустить, повисла неловкая пауза. Первым ее прервал Драко: — Не может быть, Поттер, чтобы в этом законе не говорилось, что у оставшихся представителей семей нужно спрашивать разрешение на поиск их родственников-маглов. Может я не хочу восстанавливать род? Или сам могу это сделать. Мне всего девятнадцать! Гарри не стал комментировать этот момент. Но Малфой наверняка и сам понимал, что в ближайшие десять, а то и двадцать лет к нему ни одна невеста на милю не подойдет, — из приличных семей, конечно. А может и вовсе не подойдет никогда. Малфой просто хватался за соломинку. Но ответил Гарри другое: — У тебя сейчас нет права голоса — из-за браслетов. — А поскольку Драко напрягся и яростно задышал, он примирительно схватил его за плечо. — Прости, я просто констатирую факт. Я… Малфой резко оттолкнул его руку. — У меня нет права голоса? Так вот почему ты решил провернуть всё за меня?! Не много ли берешь на себя, чертов Герой?! — Да не решаю я ничего! — Поттер взбесился и бросил вилку с колбаской в тарелку. Оттуда вылетела фасолинка прямо под лапки Пику, и тот начал ее клевать. Гарри вздохнул. — Малфой, я… ничего не решаю. Просто время не ждет. Я объясню. — Он глянул в сторону, покачав головой. — Через три дня Кони выписывают, и встанет вопрос о стирании ему памяти. — Так сотрите ее, в чем проблема? Разве не так обычно делают с маглами? — Да, но… — Что «но»? Какие еще могут быть «но»?! — Он же не совсем обычный магл… Ты ведь в курсе, сам говорил. — Гарри заглянул Драко в глаза. — Читал его дневник? — Не твое дело… — Значит, читал. Поэтому понимаешь, что его нынешние воспоминания очень тесно связались с теми, что были до этого. То есть, с информацией из этого самого дневника. Очнувшись в палате, Кони быстро понял, где находится… — Да неужели? — голос Малфоя засочился сарказмом. — Вот интересно, как? О его прародителе-сквибе ты явно узнал от него. Но с чего это вдруг он начал болтать об этом? Как он мог узнать, где оказался? Гарри слегка покраснел. — Ну, он… увидел склянки на тумбочке. Они вовсе не выглядели, как магловские лекарства. И обстановка в палате, и вообще… Малфой зло улыбнулся. — Ты врешь. Всё было не так. После того, как он тебя зацеловал, приняв за своего парня, ты растаял. Но когда он понял свою ошибку, тебе захотелось его впечатлить, чтобы не потерять, — Драко ядовито усмехнулся. — Ты сказал ему, где он находится, чтобы набить себе цену. Ты идиот, Поттер! Пошел против Статута ради смазливых глаз?! Гарри вскочил. — Ты сам идиот! Ничего я такого не делал! Он раскусил меня за пару секунд, потому что я имел неосторожность призвать свои очки. Тихо сказал «акцио», но он все равно расслышал! И припер меня к стенке! — И ты растекся, да? — Да ничего не растекся! У него в руках дневник сквиба, который работал в аврорском морге и всё подробно записывал, всю свою жизнь! Кони знает даже значение моего шрама! — он постучал себя по лбу в месте ранения. — Знает, что он от Авады Кедавры! Даже такое! И как стирать ему память?! — Да просто возьми и сотри! — Малфой начал дрожать от ярости, его зубы скрипели от злости. — Вопрос ведь в другом! Раз он знает такие подробности, как след от Авады Кедавры, то вполне понимал, что его ждет после окончания лечения. Скажешь, Поттер, что он не умолял тебя оставить ему воспоминания? И дневник, кстати, тоже! Его ведь должны изъять! Но если он станет членом волшебного мира, то… — у Драко затряслись губы. — Это ведь ты придумал сделать его моим родственникам… Втюхался и теперь ради этого Кони готов принести меня в жертву! — Не неси ерунды! — Поттер в бессилии сжал кулаки. — Ничего я не втюхался! Вопрос о сохранении твоего рода все равно когда-нибудь встанет! Так почему не решить его прямо сейчас, чтобы поймать сразу двух нюхлеров! Малфой на мгновение замер, будто впервые увидел своего собеседника, и вдруг начал смеяться — обреченно и горько. Он закрыл руками лицо, иронично покачав головой. Гарри отвел глаза. — Поттер, — Драко взглянул на него, состроив жалостливую мину. — Ты добрый до тупости, честное слово. У меня даже злость прошла, — он так и качал головой, глядя на Гарри и делая брови домиком. — Бедняга. Серьезно думаешь, что кому-то теперь нужен мой род? Да они только и ждут, когда сдохнет последний его представитель. Поттер начал краснеть, но разозлился и посмотрел Драко в глаза. — Я этого не допущу, — твердо сказал он. — Рода других Пожирателей уже на заметку взяли. И твой возьмут! Или я их заставлю! Драко так странно смотрел сейчас: будто на мгновение растрогался, но быстро отвел взгляд и отвлекся на Пика. Пока они с Гарри спорили, вороненок склевал все желтки с толстой яичницы-глазуньи. Драко погладил птицу по белой, лоснящейся спинке. — Поттер, зачем ты всё это делаешь? — спросил он. — Хотя, о чем я? Конечно. Обещание матери, — он посмотрел на Героя, но тот лишь поджал губы, снова сев на кровать. Драко покачал головой. — Поттер, прости, но это моя мама. Поверь, присутствие магла в семье ей очень бы не понравилось. Мы остались приверженцами старых традиций. Да, сейчас я стал лояльней относиться к полукровкам и даже к маглам. Среди них есть… — Малфой вздохнул, вспомнив Поттера и всю его магловскую компанию. — Они бывают очень хорошими, одним словом. Но магл в нашей семье… Поттер… я умру от стыда… Ради матери, пожалей меня, а? — он взглянул на Гарри умоляющим взглядом, в котором читалась беспомощность и обреченность. — Я не вынесу этих насмешек… Поттер тяжко вздохнул. Он чувствовал себя сейчас между молотом и наковальней. Просто в западне какой-то, черт бы побрал! — Послушай, Малфой, — он неловко взмахнул руками. — Дело даже не в том, что мне жалко Кони… То есть, в этом, конечно, тоже, но... Да, он был счастлив оказаться в волшебном мире, воочию увидеть все его чудеса… Он… — выражение лица Гарри просветлело, и Драко окинул его недобрым взглядом. Поттер этого не заметил. — Он так забавно восхищается магией, — продолжил он. — Как ребенок. Хотя ему двадцать три… — Гарри задумался. — Вроде бы так, да . Он так искренне удивлялся, когда Джинни показала ему одно из заклинаний… — Уизли? — Драко свел брови. — Она-то откуда взялась? — Она работает в Мунго медсестрой, — ответил Гарри. — Счастливое стечение обстоятельств, — он мечтательно улыбнулся, и Драко отодвинул от себя поднос с едой, будто там лежали нечистоты — такое у него стало лицо. Пик, воспользовавшись ситуацией, занялся фасолью вплотную. А Гарри, казалось, улетел в небеса, вещая о Кони. — Знаешь, он очень милый. Похож на тебя, но изящней, или даже нежнее что ли, и… — Хватит уже о его прелестях! — не выдержал Драко. — Переходи к делу. — Ах, да, — Гарри поправил очки. — Так вот. Стереть ему память будет непросто. Обычный Обливиэйт не поможет. Поэтому его усыпят, оставят в Мунго еще на несколько дней. Ему предстоит сложнейшая операция по извлечению всех нитей памяти, ведь он читал дневник и знает очень многое. Его мать… она наверняка тоже ему что-то рассказывала, ведь именно она была Малфой. И даже передала мужу свою девичью фамилию, как принято в волшебных родах. Здесь Драко насторожился. — «Была»? То есть, она умерла? Гарри кивнул. — Да. У Кони остался отец, но он самый обычный магл. Кони — последний представитель этой ветви магической крови, пусть и совсем слабой. Волшебный мир — его счастье. Отнять его можно, конечно, хотя, честно скажу, мне будет очень больно так с ним поступить. Но операция… — Поттер задумался, замолчав на мгновение, и Драко его подтолкнул. — Что «операция»? — После нее он станет невротиком, будет страдать, а при его хрупкой психике просто сойдет с ума. Он даже с операционного стола встанет другим человеком. Потерянным в каких-то мирах, о которых уже никогда не узнает. Ведь душа ничего не забудет. Кони уйдет в себя, его живой взгляд погаснет… — Заткнись ты! — Драко вскочил с постели, натянув одеяло на плечи и завернувшись в него. — Зачем ты врешь? Такого не будет… — Зачем мне врать? Ты можешь прочесть об этом. Думаешь, я хочу раздобрить тебя? — Конечно, хочешь, —Малфой презрительно усмехнулся. — Втрескался в этого Кони и теперь защищаешь его. Но мне-то на него наплевать! — Он взглянул на Гарри, тот снял очки и стал протирать их салфеткой, подняв на Драко глаза. Как же он был похож сейчас на Гарри-магла. Особенно с этим страдающим взглядом. Драко вспомнил о новом друге. До него снова начало доходить, что Кони придется вернуть в магический мир. К счастью, живого. Но здорового ли? Малфой, конечно, сопротивлялся, но даже без книг понимал, что операция на разуме может здорово навредить сознанию пациента. Тем более у Кони в крови нашли волшебство, а это значит, что он будет чувствовать потерю воспоминаний еще болезненнее. Драко помотал головой. Ему вовсе не жаль этого эфемерного Кони, которого он даже не видел, но о котором ему уже прожужжали все уши. Но вот Гарри-магл… Драко невольно улыбнулся, представив, как тот обрадуется, узнав, что его друг жив. Но как же ему станет больно, когда он увидит его, похожего на полутруп. На живой труп. К горлу подкатил ком, Драко понял, что не сможет провернуть с Гарри такое. Он не вынесет его боль и страдания. Особенно после того, как подарит радость надежды. Драко отошел к окну, глянув на улицу Лютного. Внизу было тихо, утром ведьмы, продающие свое тело, видимо, отсыпались. По улице бродил обычный народ и даже волшебники-праведники. Обыкновенная будничная жизнь. Но отвлечься не получилось, перед глазам снова встал образ Поттера-магла. Малфой прямо видел картину их с Кони встречи после злосчастной операции: «Кони, малыш, ты слышишь меня?» — у Гарри по щекам текут слезы, он наверняка на коленях, учитывая его отчаянную чувствительность. — «Кони, родной… Что с тобой, Господи! Умоляю, очнись!» — Но Кони уже никогда не очнется. Он так и будет ходить потерянный и отстраненный. Хуже, чем мертвый. Драко издал стон, стиснув зубы и уткнувшись лбом в стекло. Он всхлипнул и вытер слезы, яростно прикусив губу. Помотав головой и стряхнув наваждение, он повернулся к волшебнику Поттеру. — Я приму этого Кони, — сказал он ему. — Делай, что нужно. Я не смогу по-другому. Иначе сердце его друга будет разбито… Гарри лишь ошарашенно открыл и закрыл рот, глядя на Малфоя. Сейчас он не верил ни ушам, ни глазам...