О горячем чае и узорчатой шали

— Ты вновь здесь. Мягкая понимающая улыбка трогает губы, и сердце начинает трепетать. Эльза кутается в плащ, стоя на пороге и не решаясь зайти внутрь. — Зябко на улице, проходи скорее. Простудишься ещё. Это даже смешно. Эльза поджимает губы в улыбке и заходит внутрь. Пахнет домом. Её домом. Кедр, дым и мускус. Ядрёная смесь, но такая родная. Драгоценная. В её объятиях тепло — отпускать не хочется. Эльза с тоской проводит кончиками пальцев по её руке, пересчитывая костяшки, и подносит кисть к губам. Оставляя невесомые поцелуи. — Дай я накормлю тебя хоть, а то в вашем королевстве совсем исхудала ты. Рассказывай, как всё прошло. Как Анна? А дитя её? И Эльза рассказывает. Говорит без умолку обо всём, докладывает обо всех новостях, грея вечно ледяные ладони о кружку и поправляя спадающую шаль на плечах. — Да ты что! Быть не может, чтобы она так сказала! Погоди, у тебя коса растрепалась, давай расплету. Так, продолжай. И что, и что? Эльза жмурится, когда локоны перетягивают, но послушно сидит на месте и не дёргается, получая смазанные нежные поцелуи в макушку. Сердце трепещет, разгоняя кровь по телу. Щёки алеют, когда поцелуй остаётся за ухом. Хочется остаться в этом моменте навсегда. Хочется, чтобы так оставалось всегда. Грубая шершавая рука массирующими движениями проходит по коже головы, снимая напряжение. А потом Эльза чувствует дыхание на своём лице. — Оставайся, — тихо просит, прислоняясь своим лбом к другому, и носом потирается о нос. — Эльза, прошу сердечно, не мучай. Оставайся со мной. Будь моей. Между строк. Любовь витает в воздухе невысказанными словами, нежным взглядом и заботой. Проникает в самую душу, греет как второе Солнце. Личное Солнце. — Я уже твоя, Ханимарен, — смеётся девушка, касаясь своим носом кончика чужого. — Давно и безвозвратно. Знаешь? — Теперь да. Ночь долгих разговоров. Следовало устроить её ещё тогда, когда Эльза в первый раз согласилась прокатиться на оленях вместе с ней. Сейчас девушка нежно следует кончиками пальцев за замысловатыми узорами, повторяя каждый завиток. Тёплый приглушённый свет от горящей свечи создаёт приятный констраст с её ледяной натурой. А под пальцами бегает мороз, создавая точную копию узорчатой шали. На пне, служившем тумбой, стояли две кружки горячего ягодного чая. Эльзе казалось красивым то, как выходит пар, отбрасывая красивые тени в свете свечей. — И всё-таки это необычайно. Эльза прекращает колдовать и поворачивает голову на голос. Восхищённое лицо, которое ласкает тёплый свет, очерчивая каждый изгиб. Эльза думает, что необычайна здесь только она. — Нам нужно поговорить, я думаю. Голос как не свой. Чужой. Хрипловатый. Эльза никогда не слышала свой голос таким. Ханимарен улыбается, и в её глазах сверкают звёзды. На кровать приземляются две бордовые шали. Без узоров. — Двигайся, сейчас будем вышивать. Ханимарен похлопывает по одеялу напротив себя, и Эльза послушно двигается. Она берёт одну ткань, но чувствует на руке тяжесть другой ладони. По очереди. — Знаешь, мне было больно, — начинает Ханимарен, делая первую петлю. — Страшно. За тебя. Я боялась, что ты не вернёшься. Эльза затаивает дыхание, но сердито выдыхает, когда ей молча передают ткань. Её тоже страшило путешествие, но выхода не было — Эльза была королевой. Она должна была. — Мне было тяжело принять решение остаться здесь. Там, в Эренделле, моя семья. Анна. Кристоф. Олаф. Королевство. — И всё же ты здесь. — Здесь, — Эльза улыбается и передаёт ткань. Фырканье Ханимарен она предпочитает проигнорировать. Петля за петлёй, узор за узором, тайна за тайной. Эльзе хорошо, когда Ханимарен нежно разминает её кисти, оставляя поцелуй на каждой костяшке. — Я не думала, что привяжусь к тебе, что ты станешь моим маяком. Моим якорем здесь. — Ты стала моим Солнцем, — Ханимарен озвучивает недавние мысли Эльзы, затягивая петлю. — Когда я впервые увидела тебя, твоё волшебство, то подумала, что ты очень сильная женщина. Это было сказочно. Я, кажется, впервые испытала такие сильные эмоции. Это была не любовь и не влюблённость даже — восхищение. Эльза понимала её. Сама точно то же испытывала. — Помнишь нашу первую ссору на пастбище? — Эльза усмехается, провязывая завиток. — Всю ночь я не спала, думая о том, как сильно я тебя обидела. Мне жаль. Я до сих пор так и не извинилась. Ханимарен мягко улыбается и отбирает шаль, затягивая последнюю петлю и укрывая ей плечи Эльзы. Произнесённое одними губами заставило сердце сделать кульбит. «Королева». — Уже нет, — Эльза аккуратно берёт в свои руки её ладони и бережно выводит круги большими пальцами. — Мне спокойно с тобой. Так хорошо. Тепло. Ханимарен прикладывает губы к её виску, оставляя бархатный поцелуй. Мимолётный. Эльза притягивает девушку к себе и дышит ядрёной смесью кедра, дыма и мускуса. Дом — не место, дом — Ханимарен. — У нас ещё одна шаль, — шёпот в шею щекотным дыханием. Эльза отодвигается и видит в тёмных глазах напротив любовь. Нежность. Тепло. Звёзды. В её глазах, она уверена, видят то же самое.