Мой гениальный одногруппник

      — Посмотрите на эти фотографии, — профессор переключил слайд, и нам открылось довольно нелицеприятное зрелище, состоящее из трех фото, на которых с нескольких ракурсов были изображены два трупа, безвольно повисшие в общей петле.       Я скучающе навела камеру телефона на экран, запечатлевая слайд. На сессии я сама себе скажу спасибо.       Телефон тут же был отложен в сторону, и я сделала очередной глоток полуостывшего кофе. В аудитории стояла страшная духота, и поэтому я слушала профессора лишь краем уха, отсчитывая минуты до окончания лекции.       — Какой вывод могли сделать криминалисты? — тем временем продолжил он. — Первое, что приходит на ум — самоубийство, но тут все не так просто. После опроса родных и близких, полицейские поняли, что мистер Эйвери и мистер Джонс никогда не имели суицидальных мыслей и в свои последние часы вели себя, как и всегда: вечером накануне пошли в бар с друзьями, где изрядно напились и вернулись домой шумной компанией. Долгов они тоже не имели, оба учились в колледже и успевали по большинству предметов. Значит, это было убийство…       Возле меня послышался негромкий кашель.       «Нет, только не сейчас», — подумала я.       Профессор посмотрел в нашу сторону немного обеспокоено и продолжил вещать, не отрывая от нас этого странного взгляда.       — Позже следствие подробнее опросило друзей мистера Эйвери и мистера Джонса, с которыми они провели свой последний вечер. Их друзья оказались главными подозреваемыми. В итоге этого допроса выяснилось, что произошедшее было несчастным случаем. Оказалось, что пьяные парни решили развлечься своей детской игрой, правила которой заключались в удушении друг друга. Такие игры также известны как «игры с асфиксией». Их цель заключается в достижении обморочного состояния путем удушья. Предположительно, парни соревновались между собой, кто первым упадет в обморок, и в результате погибли. В процессе вскрытия в их крови был обнаружен высокий уровень алкоголя.       Закончив рассказывать о несчастных парнях, профессор выдохнул с облегчением и перевел взгляд в центр аудитории, утратив к нашей галерке всякий интерес. Признаться, с облегчением вздохнула и я, но радоваться было рано. В тот же миг я почувствовала, как рука моего одногруппника стремительно взлетает вверх, и тишину в аудитории разрезает его холодный голос:       — Разве это изначально не было очевидно?       «Ну вот опять!» — подумала я и подняла повыше учебник, пряча в нем лицо, чтобы потом на экзамене профессор не вспомнил, что именно моя рыжая макушка маячила рядом с этим уникумом, уравнивая наш общий айкью на стандартный.       Профессор поджал губы, вытер платком пот со лба, и спросил:       — Что именно, мистер Холмс?       — Как минимум то, что мистер Эйвери и мистер Джонс не совершали самоубийства и не были жертвами убийства, — послышалось возле меня.       — Почему это должно быть очевидным? — спросил профессор. По его лицу было видно, что в своих мыслях он проклял Шерлока уже тысячу раз.       — Посмотрите внимательней на фотографии, профессор. Веревка привязана к довольно низкой ветви, мы видим, что ноги обоих парней согнуты и касаются пола. Если бы они стояли в полный рост, то петля бы болталась у них на шее. В таком положении просто невозможно повеситься, как бы сильно им этого не хотелось. Вы говорите, предполагали, что это убийство? Если мы внимательно посмотрим на тела, то не увидим никаких следов борьбы: одежда чистая, на руках и лице нет ни одного синяка или царапины, из повреждений только ссадина на шее от веревки. Взгляните на обувь: даже слой грязи равномерно распределен по краю подошвы. Это значит, что даже если бы убийца не повалил кого-то из них на землю и душил его в вертикальном положении, жертва бы упиралась пятками в землю, и на задней части обуви остались бы следы грязи… мне продолжить?       — Благодарю, мистер Холмс! — тут же оживился профессор. — Вы совершенно правы. Я вижу, что вы заинтересованы в предмете и хорошо усваиваете материал, поэтому разрешаю вам не приходить на экзамен. Это определенно «А»!       Кажется, он еще хотел добавить «на лекции тоже можете не ходить», но сдержался и, довольный своей гениальной идеей, вернулся к проектору.       — Но я приду на экзамен! — заверил его Шерлок серьезным тоном.       — Это угроза? — уточнил профессор, и по аудитории прокатился смех.       Шерлок хотел было что-то возразить, но я потянула его за рукав и покачала головой. Хватит на сегодня дедукции.  

***

      — Почему ты тогда не дала мне ответить?       — Твою мать, Шерлок, какого черта ты так подкрадываешься?!       На моем халате поверх засохших оранжевых пятен дихромата калия расплылось зеленоватое пятно от энергетика. Я медленно повернулась к своему одногруппнику, изо всех сил сжимая в руке банку монстра, чтобы не сорваться на этот ходящий интеллект.       — Надо мной смеялась вся аудитория, почему ты не дала мне ответить профессору? — настойчиво спросил он.       Я подняла глаза на небо, готовая заорать. Восемь утра, небольшой внутренний дворик, куда выходит коридор с лабораториями, поют птички, солнечные лучи скользят по моему осунувшемуся лицу и меня донимает самый великий дониматель из всех, которых когда-либо видел свет.       — Это было неделю назад, — наконец ответила я.       — Шесть дней.       — Что?       — Это было шесть дней назад.       — Какая к черту разница?!       Он замолчал, пряча руки в карманы девственно-белого, без единой складочки халата. Пошарил в карманах и выругался.       — Есть сигареты? — внезапно сказал он.       Я невольно хмыкнула:       — Теперь на меня не обижаешься?       — Я не буду обижаться, если ты дашь мне сигарету, — быстро проговорил Шерлок. Лицо его при этом было лишено всяких эмоций.       — Я не ношу их с собой, пора бы уже запомнить, — откликнулась я, отпивая энергетик.       — У тебя в кармане коробок спичек.       — Конечно, коробок спичек, чем еще ты собираешься горелку поджигать? — раздраженно бросила я.       — Но раньше ты с собой их не носила, потому что горелка это последнее, о чем ты думаешь с утра, когда в спешке бросаешь вещи в рюкзак. Твой халат мятый, это значит, у тебя не было времени на то, чтобы сложить его аккуратно. Пятна от дихромата калия двухнедельной давности, у тебя даже не было времени его постирать…       — Они не отстирываются обычным порошком, мистер интеллектуальность.       — …банка энергетика в руке у той, что всегда предпочитает кофе. Сейчас конец месяца, весьма подходящее время травить себя таурином, особенно когда в соседнем супермаркете акция на энергетики. Сегодня они стоят примерно в три раза дешевле, чем твой привычный капуччино на овсяном, а этом значит, что у тебя заканчиваются деньги. Тебе не хочется покупать сигареты до конца месяца, поэтому ты экономишь и не угощаешь своих друзей.       — Пошел к черту.       Я по привычке хлопнула себя по карману халата, ладонь наткнулась на объемный прямоугольник, более крупный, чем коробок спичек. Легким движением руки я выудила почку сигарет и устало взглянула на Шерлока, на лице которого застыла победная улыбка.       — Ты мог просто сказать мне, что их тоже видно.       — Гораздо интереснее наблюдать за тем, как ты злишься.       — Психопат… ты делаешь это специально!       — Рад, что ты заметила спустя долгие месяцы нашего знакомства, а сейчас, — он протянул мне раскрытую ладонь, — сигарету.       — Взамен на кофе, — я выжидающе посмотрела на него.       — Твое сердце этого не выдержит.       — Оно с трудом тебя выдерживает, что ему будет от кофе?       Шерлок состроил неоднозначную гримасу и шевельнул пальцами протянутой руки:       — Сигарету.       Я нехотя открыла пачку и позволила ему вытянуть одну штуку. Вслед за этим он нагло полез рукой в мой карман, чтобы достать спички, и через несколько секунд закурил.       — Не боишься, что брату нажалуюсь? — спросила я, наблюдая за тем, как Холмс блаженно прикрывает глаза, откинув голову назад.       Тот тут же встрепенулся, стряхнул пепел.       — Откуда ты… — начал было он, но я его перебила:       — Нет, я не следила за тобой, просто пока ты в прошлый раз фильтровал аммиачный раствор хлорида никеля в дигесторе, твой телефон оставался на нашем столе.       — И мне написал Майкрофт, — догадался Шерлок.       — А, я думала, твоего брата зовут «не поднимать трубку».       Шерлок хмыкнул и снова затянулся.              — Нравится совать нос в чужую жизнь? — спросил он после нескольких минут молчания.       — Считай это местью за то, что это нравится тебе, — парировала я, делая последний глоток энергетика, после чего сжала жестяную банку в кулаке до треска. — Эта хрень совсем не работает, спать хочу ужас.       — Ты вообще можешь прожить хоть день без кофеина?              — А ты — без никотина? И прочего состава периодической таблицы?       — Один-один.       — Я еще разминаюсь.       — Не сильно увлекайся, я ведь могу и обидеться, а потом начнется «Шерлок, почему мой оксид свинца черный, а не красный? Шерлок, напомни мне в десятый раз, как правильно сложить фильтр! Шерлок, можешь рядом постоять, пока у меня углерод не вспыхнет?..» А я буду делать вид, что не слышу тебя.       Я почувствовала, как горят мои уши, и легонько ударила его кулаком в плечо.       — Ты… ты… придурок, вот ты кто!       Холмс лишь улыбнулся, выдыхая дым:       — Высокоактивный социопат.  

 ***

      — Не стой над душой, лучше сразу скажи, зачем пожаловал? — спросила я, не отвлекаясь от помешивания раствора.       Шерлок, который вот уже минут пять стоял за моей спиной и наблюдал за тем, как я по чуть-чуть добавляю воду в хлорид калия, чтобы получить насыщенный раствор, сказал:       — Ты никогда не делаешь пробирковые реакции.              — Вау, ты это заметил только на третий день лабораторий. Непозволительно медленно, — саркастично бросила я через плечо.       — Нет, я это заметил в первый день, — тут же возразил он. — Просто я думал, что ты подойдешь ко мне, чтобы списать результаты реакций, но ты не подошла.       — Ревнуешь, что я нашла другого гения для списывания?       — Этот вариант я сразу же исключил. Я самый умный человек в этой лаборатории.       — И самый скромный.              — Но ты всегда пишешь вступительные тесты больше пятидесяти процентов.       — Да я сама гений, вот видишь!       — Ты пишешь все пробирковые реакции прошлого дня, указывая цвет раствора.       — Это не сложно сделать, зная теорию.       — Ты никогда не проводишь расчетов для записи в протокол, а сразу бежишь к весам, чтобы отмерить нужное количество веществ.       — В моей голове встроенный калькулятор.       — Или же у тебя просто есть чей-то лабораторный дневник со всеми готовыми реакциями и вычислениями.       Я усмехнулась и повернулась к нему:       — Браво, вы меня раскусили, сударь. Что теперь? Донесешь на меня?       Шерлок улыбнулся лишь уголками губ, сцепив руки за спиной:       — Дай мне этот дневник.       — Сразу к делу, значит, — я вновь повернулась к своему хлориду калия. — Сейчас скину ссылку на гугл-диск, там много всего есть.       — Откуда он у тебя? — Шерлок, похоже, даже не думал уходить.       — Нужно уметь налаживать связи со старшекурсниками, — я пожала плечами.       — Для социопатов это крайне сложно.       Я бросила на него взгляд через плечо:              — В случае необходимости социопаты притворяются адекватными.

 ***

             На самом деле я не всегда была такой уверенной в лаборатории. В первый день я нервно пила своей кофеек в коридоре, пока мои холодные руки едва заметно подрагивали. Мне сказали, что вступительные тесты перед каждым лабораторным днем чертовски сложные, и вылететь можно на раз-два. К тому же, я никогда до этого не была в химической лаборатории, химия для меня была лишь цепочками органических или окислительно-восстановительных реакций. Написать и забыть. Но теперь мне пришлось выучить названия химической посуды и пересмотреть немало видео с приготовлением тех или иных веществ.       Шерлок смотрел на меня свысока и закатывал глаза на каждый мой глупый вопрос, когда в первый день мы все готовили дихромат калия. Я постоянно уточняла у него, что нужно делать в следующем шаге, пока он наконец не психанул:       — У нас это все написано в методичке, неужели так сложно просто прочесть?       — Тебе легко говорить, написано-то на твоем родном языке… — буркнула я в ответ.       Я читала алгоритм действий по нескольку раз, и все время боялась понять что-то не так, поэтому задавать вопросы было просто необходимо!       Под конец первого лабораторного дня, когда я соскребала с фильтра кристаллы моего дихромата на наблюдательное стекло… ей-богу не знаю, как эта тарелка называется по-русски! Когда я соскребала свой дихромат, он очень плохо соскребался, так что вместо того, чтобы придерживать фильтр пинцетом, я взяла его рукой и вымазала себе все руки в дихромате.       Кристаллы должны были получиться… кристальными. Красноватыми и блестящими. Мой же дихромат больше напоминал какой-то странный оранжевый песок. Я печально смотрела на свое творение с согнутыми в локтях оранжевыми руками, пока появившийся из неоткуда Шерлок не сказал:       — Ты знаешь, что ты только что трогала канцероген?       Я устало посмотрела на него. Осознание приходило ко мне очень долго.       — Дихромат калия вызывает рак кожи, — раздражительно пояснил он.       — Замечательно, делаем ставки, от чего я умру раньше: от рака кожи, или от рака легких, — сказала я и пошла мыть руки. Сзади раздался смешок.