ready to go

— Он тебе нравится ? Аси застывает в таком всепоглощающем шоке, роняя нож, которым остервенело резала помидор для завтрака, что Джесур, задавший этот неожиданный в своей простоте вопрос, подпрыгивает на месте и с настороженностью пялится на нее, готовый к удару. Парень не ожидал такой эмоциональной реакции: Аси, сохраняющая завидную непоколебимость в любой ситуации, сейчас вся побледнела, пунцовые щеки могли бы посоревноваться с помидором в подрагивающих руках, а её широко раскрытые глаза стремились выкатиться от орбит. Она пару раз безуспешно приоткрыла рот — видимо, чтобы накричать на брата — но быстро сжала губы, не найдя слов, которые могли бы выразить степень её возмущения. И, наконец, вся осунувшись и будто бы став намного меньше, чем она есть, громко выдохнула свое негодование. — Не бей сразу, сестренка, просто мне показалось, — Джесур пытался подобрать более нейтральные слова, чтобы не обострить приступ сестры, — что вы сблизились в последнее время. Вечно ошиваетесь вместе или многозначительно смотрите друг на друга, даже Яман уже начал интересоваться. Да и Чагла тоже подозревает. Наклонившись за упавшим ножом, Аси переводит дыхание, еще раз громко выдохнув, и лишь тогда выходит из оцепенения. Голос у нее охрип, пальцы дрожат от того, что она не знает как объяснить и главное — что объяснить. Это совсем не в её стиле: Аси из прошлого нагло выкрутила бы руки этому лягушонку за неуместные вопросы, а нынешняя боится его реакции, хотя и нет особых причин для этого. — Режь свой огурец вместо того, чтобы нести глупости, — сама девушка тоже возвращается к нарезке злосчастного помидора, чтобы скрыть горящее лицо. — Если я пару раз посмотрела на него и поговорила без рукоприкладства и швыряния холодным оружием, так сразу что-то происходит ? В вашем с Яманом мире отношения только двух видов существует или что ? На самом деле, Аси без стыда и совести, совершенно не стесняясь, знатно привирает(или просто недоговаривает) сейчас о том, что пообщалась с Алазом лишь пару раз. И рукоприкладство в этом общении было, как и холодное оружие, конечно же, с её стороны — это стало рутиной их совместного времяпровождения. Просто ей было странно признаваться не только Джесуру, но и самой себе в том, что они действительно в последнее время слишком часто оказывались в одних и тех же местах, выдавая себя с потрохами, будто планировали эти встречи годами: то Аси, всегда отнекивавшейся от такого, резко хочется поехать с Яманом к тёте Неслихан, чтобы, не сцепившись там со светлыми глазами в обрамлении удивительно длинных ресниц — угрюмо молчать, изредка кивая на наводящие вопросы Чаглы; то Алазу поздней ночью приспичит придти к Яману, который бывает на районе раз в месяц, для обсуждения важных тем, а потом уйти, так и не вспомнив про эти темы, но успешно зажав Аси у ворот и получив пощечину, так и не дойдя до старшего брата. Всегда слишком близко и на грани, вечно пытаясь в чем-то уличить друг друга на расстоянии вздоха, будто нельзя ненавидеть друг друга издалека, не ловя внимательно взгляды, вздохи, взмахи ресниц и подрагивания губ. И они все время ссорились, никаких светских бесед о жизни, только отборные крики и ругань, когда от его хватки на предплечье остаются яркие синяки, а благодаря ее рукам — у Алаза почти всегда разбита нижняя губа. Или же благодаря ее губам, но это уже совсем другая история о том, как она нашла способ затыкать неуравновешенного Сойсалана. — Мы с ним просто, — Аси переводит дыхание, закусывая нижнюю губу и внезапно вспоминая эфемерное прикосновение чужих длинных пальцев к своим губам, как он любит делать, вспоминает холод его многочисленных колец на шее, и внезапная тоска одолевает ее прямо посреди этого жалкого подобия кухни, прямо напротив ее брата, застывшего в ожидании продолжения, — просто заключили мир ради Ямана. Джесур хмурится, будто понимает, что это тоже очередная наглая ложь. Ни о каком Ямане, при всем уважении Аси к старшему брату, не было даже речи. Просто Алаз в одну ночь сорвал ее первый поцелуй, крепко прижав ее к себе за обе щеки. И дальше уже не получалось игнорировать существование друг друга, ведя привычную холодную войну. Она начала искать его глазами везде: в коридорах больницы, на улицах района, в доме Сойсаланов, в баре Толги. Запоминала все его странные привычки: как раздувались крылья носа от гнева, стоило Толге к ней подойти, как он прикладывал пальцы к покрасневшим губам, когда с громким причмокиванием отрывался от нее, как сильно начинал хрипеть его голос, когда они оставались наедине. Для Аси после этого происшествия мир будто разделился на две части: мир, где она привычно ходила на работу в бар, готовила завтрак для Джесура, убиралась дома, выслушивала многочисленные проблемы бедного Ямана, иногда выбиралась с Руйей и Чаглой куда-то отдохнуть. И мир, где глубокими ночами, спрятавшись под своим теплым одеялом, вспоминала Алаза, не в силах унять жар в сердце. Её мучали непонятные и постыдные сны, мысли тянулись к моменту, когда он резко дернулся к ней, припечатывая их холодные губы. А потом, не выдержав его просящих взглядом издалека и этой мучительной щекотки под кожей с жгучей потребностью в чем-то, чью природу она и сама не разобрала — Аси встретилась с ним в холодный дождливый день и сцеловала соленую влагу с капризно надутых губ. Сама, своими руками и губами, находясь в полном здравии и в своем уме. Прижалась к нему так крепко, насколько позволяла машина, будто это были последние и самые яркие мгновения её нелепой жизни. Впервые так близко и совершенно бесстыже вдыхая терпкий аромат этого парня, этого бессовестного мужчины, мальчика Алаза, которого, по идее, уличная девочка Аси с ножом-бабочкой в кармане и отличным ударом слева — должна была видеть лишь на экранах телефона, читая о громких скандалах молодого мажора. Или же избить за то, что пьяным прискакал на их район. И еще сотни тысяч вселенных, где их реальности никак не могли столкнуться и найти точки соприкосновения. Но он смотрел на нее так, словно пытался запомнить каждую шероховатость и неровность на смуглой коже, словно в её глазах была спрятана древняя тайна, которую ему поручили обязательно разгадать — и она сдавалась в добровольный плен медовых глаз и сладких губ. — И вообще, разве я лезу к тебе и Чагле ? Вы ведь тоже скрываетесь и тискаетесь по углам, люди тоже не слепые, братец. — Но я ничего не скрываю от других, Аси, как ты, просто не выставляю напоказ. Если быть чуть откровенной с самой собой, то и Алаз тоже вовсе не хочет шептаться по углам и отводить взгляды, чтобы никто не догадался. Не хочет скрываться, встречаясь лишь в машине, в кладовке бара и его комнате. Точнее, он даже не считает, что это необходимо, потому что ему все нужно сейчас и сразу. Он захотел — он взял. И никакие муки совести перед другими, моральные принципы и джентльменские замашки Алазу не помеха, как и время, место и обстановка. И этим, будь он неладен, заразилась Аси. Если они в баре несчастного Толги, который меланхолично витает в облаках, то обязательно нужно схватить и затащить в гримерку, чтобы на повышенных тонах запретить общаться с боссом, который якобы положил на девушку глаз, получить за это пощечину, а потом, когда Аси предпринимает попытку выйти, прижиматься к ней со спины, оставляя короткие поцелуи на загривке, кусая за шею и шепча: «Я уже не выдерживаю без тебя». И Аси с громким выдохом сдается, махнув рукой на весь мир и закрыв дверь на замок. Еще у Алаза зависимость приезжать домой к ней стабильно раз в неделю и рьяно пытаться выломать дверь, которая и так держится на честном слове, потому что парень с каждым разом все сильнее ужесточает постукивания. Ей в начале знатно осточертевало выслушивать его нелепые прологи о том, что ищет Ямана для братских посиделок, потом возникали дела к Джесуру, с которым они терпеть друг друга не могли, в конце монолога появлялся даже Гювен и далее по списку, при этом он совершенно без стеснения съедал ее своими бесстыжими глазами, пока она скептически хмурила брови, наигранно кивая ему. И, конечно же, Аси не цепляла на себя самый красивый топ с открытой спиной и короткие шорты, прежде чем выйти к нему; ей, несомненно, было вообще все равно, лишь с дыханием бывали проблемы, когда он от глупых отговорок переходил к томному шепоту и просьбам впустить себя. Конечно же, Аси не впускала его. В своих самых грозных мечтах никогда не впускала, прогоняя как шелудивого пса, но в реальности ломались все её устои — и тонкие пальцы уже цеплялись за тонкую цепочку на его шее, чтобы прижать ближе, сильнее, ощутимее, пока он пытался закрыть за ними дверь. В последнее время он уже просто пишет, что скучает и срочно нуждается в том, чтобы обнять её. И Аси, отправив в ответ недовольный смайлик, с придыханием сидит в ожидании, даже не удосуживаясь надеть что-то поприличнее старых брюк карго и поношенной футболки — просто поняв в один момент, что Алаз и в красивом платье, и в её пацанском обмундировании смотрит одинаково восхищенно и с голодом. Этот сын дьявола даже в собственном доме, где, на минуточку рыскают все их знакомые и родные, где тетя Фериде с завидной регулярностью делает обход, а господин Эшреф выскакивает из-за разных углов, доводя до сердечного приступа — находит укромное место, чтобы заманить её, а потом наглейшим образом слизать всю её помаду. Алаз нетерпеливый и жадный, его легко завести и взбудоражить, но при этом он редко теряет ясность ума, оставаясь самым хитрым и скольким типом в ее жизни. Еще он невероятно наглый и отчаянный, большая часть всех драк и ссор в баре происходят из-за того, что его величеству Алазу не понравилось, как кто-то не так подышал в сторону сцены, где по счастливому стечения обстоятельств, конечно же, всегда находится Аси. — Ты меня ревнуешь что ли ? — задает Аси как-то раз, осторожно прижимая к разбитой губе ватку со спиртом. — Нет, — смотрит ей прямо в глаза, касаясь кончиками пальцев её кудряшек, — абсолютно точно нет. — Лгун. — Абсолютно точно да. Аси так крепко прижимает ватку, что у него повторно идет кровь, стекая на подбородок, пока в глазах напротив зажигаются огоньки, и они с непонятным отчаянием размазывают эту кровь по подбородкам, прерываясь лишь на глубокие вдохи, чтобы не помереть в кабинете Толги от нехватки воздуха. — Аси, ты не так поняла… — Просто заткнись, Джесур, ты даже не подумал, что, быть может, я хотела это скрыть и потом, когда наступит подходящий момент, самой вам все спокойно рассказать. В вас ни капли терпения и понимания. Как и в чертовом Алазе, который последние две недели умоляет её признаться всем в том, что они встречаются, при чем довольно-таки долго. Аси по непонятным причинами волнуется, противясь этому, но парень заваливает её контраргументами, что якобы все уже и так знают, просто ждут от них признания. Аси тоже догадывается, что, по крайней мере, Руйя с Чаглой знают, просто тактично молчат, делая вид, словно верят её отговоркам про то, что на шее у неё просто ожоги от плойки, которой у Аси отродясь не было. Они понимающе кивают, переводя тему и атмосфера в этот в момент напоминает говорящие улыбки Эдже, когда её брату бывает необходимо поговорить с друзьями по телефону ровно через пять минут после того, как Аси идет в уборную во время общего ужина. И возвращается он растрепанный, излучая флюиды счастья, гармонии и любви, резко прекращая недовольно коситься на Джесура со своей близняшкой. — Чего ты боишься ? Алаз чмокает её в острую коленку, прижимаясь светлой головой к животу, пока она сидит на барной стойке и перечисляет причины повременить с обнародованием того, что они не пытаются теперь убить друг друга. Он терпеливо сидит на своем стуле, смотря снизу вверх и слушает, прерываясь на поцелуи в живот, руки, касается губами каждого её пальца, и Аси млеет, теряя мысль и желание убраться в баре, хотя сама вызвалась, выпроводив всех работников зала. — Не знаю, но мне так неловко будет завтра перед тетей Неслихан. — Она в курсе даже того, что ты пырнула меня ножом, Аси, сейчас наши отношения что ли не примет ? — В том-то и дело, что знает, — Аси пожимает плечами, — а вдруг, она будет думать, что, ну, я для тебя плохой выбор ? Что я потенциальная опасность для её сына без тормозов? Алаз смеется и поднимается со стула, сжимая её в крепких объятиях. — Скорее наоборот, она даст мне по шее за то, что я пытаюсь испортить такую воинственную героиню. Ты маму что ли не знаешь ? Она души в тебе не чает, как и твой верный пес, Алаз Сойсалан, не беспокойся. Она бьет его по спине, чтобы громко рассмеяться. — Но если ты не готова, я готов ждать столько, сколько нужно. Джесур щелкает пальцами перед её носом, выводя Аси из мыслей. — Ну, считай, что я ничего никогда не спрашивал и жду вашего признания. Давай покончим с этим салатом. — Хорошо, режь давай. Аси мысленно дает себе обещание признаться на ужине вечером во всем, крепко держа руку Алаза. Джесур же размышляет о том, почему его сестру так взбесил вопрос про то, нравится ли ей Толга.