Даже через сотни разъединяющих лет.

Долгим взглядом твоим истомлённая,

И сама научилась томить.

Как в тумане летели дни. До сих пор в голове раздаётся голос Халиса, уверяющий, что ничего не случится, если они просто подождут и не будут пытаться исправить положение. Хатидже не ожидала от него подобного отношения в этот раз. Он просто не мог снова так с ней поступить. Её честь будет запятнана, если их отношения вскроются не должным образом. Она взрослая женщина, у неё есть гордость и достоинство. Даже ради самой большой любви Хатидже не готова поставить под угрозу свою честь, как это было однажды в молодости. Но и тогда она сделала это ради Халиса, наплевав на своё будущее, слепо веря словам любви. В этот раз Хатидже не даст повода злым языкам осуждать её, даже если для этого придётся отказаться от Халиса. Хатидже не приняла бы такое решение, если бы Халис хотя бы сейчас смог взять ответственность за их любовь. Скажи он Хатидже, что всё уладит и никто не сможет ей навредить, она не смогла бы оттолкнуть его. Но он вновь струсил, оставив её одну разбираться с последствиями. Она не может прощать его вечность, не может ждать вечность, жить в постоянном страхе разоблачения. Она уже не девочка. Казым и Эсме уехали из особняка днём ранее, чтобы подготовить их новый дом к приезду тёти и дочери. Халис был рад отъезду Казыма, пока не узнал, что Хатидже уедет с ним. Слабая надежда, что она останется с Сейран в особняке, теплилась в сердце Халиса, но позже он столкнулся с ледяными глазами Хатидже. Сколько бы нежности в тот момент Халис не вложил в свой взгляд, глаза Хатидже не оттаивали. Она была разочарована. Даже сейчас, спустя столько лет, Халис не смог ответить за свои слова и взять её за руку, чтобы больше не отпускать. Он снова оттолкнул её руку. Хатидже и сейчас может вспомнить этот полный очарования взгляд, который впервые не коснулся её сердца. Сейчас, в полупустой комнате, в которой она провела так много ночей, среди коробок с вещами, она не хочет думать о Халисе. Через пару дней она покинет особняк Корханов навсегда, оставив свою любовь за закрытой дверью. Хатидже будет любить Халиса до самого конца, но никаких иллюзий отныне она не строит. У них нет ни малейшего шанса, пока Халис, который каждый день говорит ей о любви, не сделает выбор в её пользу.

Но тоска во мне — слишком вечная.

Халис Корхан ощутил всю тяжесть одиночества за пару прошедших дней. С отъездом Хатидже особняк был наполнен только бесполезными для Халиса разговорами, громкими шагами, непохожими на шаги Хатидже, ароматами цветов, несравнимыми с запахом волос Хатидже. Всё теперь в его доме стало чужим и неприветливым. Всё родное ушло вместе с женщиной, озарявшей его жизнь. Мог ли он подумать, что тот разговор приведёт к этому? Халис, конечно, догадывался, но Хатидже отреагировала слишком остро. Теперь он здесь, а она там, и друг до друга им не дотянуться. Из комода Халис достал медальон, который сам когда-то сделал для своей Хатидже. Он был благодарен Сейран за то, что она оставила украшение у него. Эта вещица — единственное, что осталось от Хатидже в особняке. Халис мечтал почувствовать аромат её духов, зайдя в комнату, в которой она жила, но там не осталось ничего, что могло сохранить этот запах. У него осталось только украшение, которое Хатидже когда-то носила. Покрутив медальон в руках, Халис понял, что за всю свою долгую жизнь по-настоящему любил он только одну женщину. Хатидже была в его сердце каждый день, каждую минуту, она не выходила у него из головы, но он боролся с этой привязанностью. Женился, но на другой женщине. Обнимал её, но думал о Хатидже. Халис всегда любил только Хатидже, и всегда будет любить только её. Только вот этой женщины снова нет рядом. И снова он в этом виноват. Нет для Халиса теперь большей муки, чем расстаться с Хатидже после их воссоединения. Дрожащей рукой он берёт телефон, выходит на балкон, вдыхая ночной воздух, и звонит Хатидже. Долгие гудки заставляют сердце биться сильнее, Халис боится не услышать голос Хатидже в трубке ровно настолько, насколько боится услышать холод в её голосе. — Халис Ага? — этот поздний звонок не предвещал ничего хорошего, Хатидже не хотела говорить с Халисом сейчас, завтра и в любой другой день. Он сделал достаточно, чтобы она не хотела этого. — Хатидже… — слышать из её уст такое обращение было непривычно, Халис чувствовал себя чужим для неё, когда она так говорила, — Хатидже, я… Словно она знала, что он собирался сказать, поэтому перебила. Она тоже скучала, очень скучала. Она тоже хотела бы быть рядом, тоже хотела бы слышать его голос не через трубку телефона. Хатидже тоже скучала. — Уже слишком поздно, мы можем поговорить в другое время, — слова давались тяжело, но она не могла иначе. — Я скучаю, Хатидже, — тихая мольба, лишь бы она сжалилась над ним, — Только твой голос может подарить мне покой, — ещё хотя бы пара слов, и Халис был бы счастлив. Она молчала. Что она могла сказать теперь? Ведь он снова первый заговорил с ней, надеясь, что Хатидже не сможет устоять и в этот раз. Она не могла оступиться сейчас, не могла простить его тогда, когда он снова выбрал не её, а себя. — Хатидже, у нас всё ещё есть шанс на счастье, я сделаю для этого всё, что смогу, — и Халис сделал бы, ощутив отсутствие любимой женщины, сделал бы всё, что только мог. — Не говори того, чего не можешь выполнить, Халис Ага, не женишься же ты на мне теперь? — это было глупо и смешно, Хатидже не могла сдержать себя, чтобы не уколоть его этим. Он не сделал бы этого сейчас, раз не сделал много лет назад. Может быть, им просто не суждено быть вместе после стольких лет? — Я кладу трубку, — гудки сменяют голос Хатидже. Она уже ложится спать, но точно долго не сможет заснуть после внезапного звонка Халиса. — Пожениться? — это решение казалось таким простым и правильным, что Халис не знал, почему сам не произносил этого вслух. Хатидже издевалась над ним, но он чувствовал любовь в каждой издёвке. Эта женщина без сомнения любила его, ни на минуту не прекращала любить! Халис ещё несколько раз повторил это слово в пустоту, как заворожённый, отправляясь в постель. Окружение играло с ним, создавая иллюзию запаха Хатидже, её шёпота. Фраза, которую в шутку обронила Хатидже, вскружила Халису голову, мучая бессонницей до раннего утра.

Всё таинственно, всё неверно…

И мне тихий чудится спор.

— Ферит, она не захочет меня видеть, — Халис уже час пытался переспорить внука, — Хатидже ещё не успокоилась, она бросила трубку, Ферит! Для Ферита не было ничего более очевидного, чем то, что тётя Хаттуч все эти дни только и ждёт извинений дедушки. Ещё она, конечно, ждёт от него предложения руки и сердца, это могло бы заменить извинения. Ферит был настроен серьёзно. Он старался уговорить деда просто поехать к тётушке и попросить её руки. Но Ага упирался, уверенный, что Хатидже не хочет говорить с ним сейчас. Или он просто боялся отказа, но Ферит ему свои мысли не озвучивал. — Тогда мы заканчиваем разговор, и я еду за твоей невестой сам, — Ферита всё это забавляло, конечно, но он готов был сделать многое для возвращения тёти, — Я украду для тебя эту женщину, будь уверен. Халису эта идея показалась сумасшедшей, но внук уже его не слушал. Схватив рубашку со стула, Ферит шёл к двери. Он обернулся на деда, подмигнув ему в своей привычной манере, и побежал на улицу к машине. Ферит не знал, что он скажет тётушке, но надеялся, что в дороге мысль к нему придёт. Оставшись наедине с собой, Халис не мог поверить, что внук сможет привезти к нему Хатидже. Эта упрямая своенравная женщина будет стоять на своём, Халис уверен. Но сам он хотел, чтобы у Ферита всё получилось, и любимая женщина оказалась рядом уже сегодня. Ага должен лишь взять Хатидже за руку и предложить ей своё сердце. Всё, лишь бы она согласилась остаться с ним. Никогда прежде он не делал подобного для женщины. Только Хатидже могла, не желая этого, заставить Халиса Корхана захотеть положить мир к её ногам.

Только за её существование Халис готов отдать всё, что у него есть.

Если эта женщина будет рядом всю оставшуюся жизнь, Халис готов отдать даже больше, чем имеет.

Объяснив Абидину по пути к автомобилю, что они сейчас будут делать, Ферит похлопал удивлённого друга по плечу. Тот не мог себе представить, что станет свидетелем похищения невесты в лице Госпожи Хаттуч. Абидин надеялся остаться невредимым после участия в такой затее.

Я ждала тебя столько долгих дней! Для любви моей расстоянья нет.

Громкий автомобильный сигнал заставил обитателей особняка выйти во двор. Ферит Корхан, собственной персоной, сигналил, привлекая к себе внимание. Увидев в дверях тётушку, Ферит выскочил из машины, предвкушая сложность дела. Но во всём этом он всё равно видел элемент веселья. Обратив внимание на то, что тётя вышла к нему в домашних тапочках, Ферит захихикал. Его веселила мысль, что он крадёт невесту для дедушки, обутую в смешные домашние тапочки. — Тётя Хаттуч, я приехал за тобой! — чёткого плана у Ферита не было, но он знал, что любой ценой заберёт отсюда тётушку, — Тебе нужно вернуться в особняк, тётя, — конечно, Ферит питал надежду, что на этом его работа закончится и тётушка сядет в машину, но эта надежда рушилась на глазах. — Невоспитанный! Я не вернусь туда ни при каких обстоятельствах, парень, — это было оскорблением для Хатидже. Этот парень нагло заявляется в её дом и говорит, что она должна ехать с ним, немыслимо. — Ты должна поговорить с дедушкой, тётя, это важно, — теперь Ферит точно знал, на что давить, и воспользуется этим при надобности. Хатидже не хотела говорить с Халисом. Или хотела, чтобы все так думали, в том числе и она сама. Казым, который уверен в том, что тётя не лжёт, спокойно наблюдал за происходящим. Он также уверен, что ему даже не нужно будет вмешиваться в этот разговор, ведь тётя сама откажет наглому Корхану. — Мне не о чем говорить с ним, он уже сказал достаточно! — так Хатидже действительно считала, и слов своих назад не взяла бы. Ферит чувствовал еле различимое сомнение в голосе тётушки, потому решился на отчаянный шаг. — Вы должны, наконец, разобраться со своей любовью, — Ферит хотел сказать что-то ещё, но звонкая пощёчина его остановила. Это был первый порыв тёти, поражённой такой наглостью. — Ах, тётя, я забуду об этом, если ты прямо сейчас пойдёшь со мной, — парень галантно протянул руку женщине, — Ну же, тётя, — Хатидже была непреклонна, Ферит это видел. В таком случае ему ничего не оставалось, кроме как в прямом смысле слова украсть тётю Хаттуч. Резким движением Ферит схватил женщину чуть выше колен, и поднял над землёй. Недовольству тёти не было предела. Он кричала и била беспардонного похитителя по спине, захлёбываясь от шока и абсурдности ситуации. Она, взрослая женщина, и оказалась в таком глупом положении. Казым, опираясь на трость, скакал за Феритом. Он кричал громче тёти, но ничего не мог сделать. Суна стояла в стороне и посмеивалась, такое мог вытворить только муж её ненормальной сестры. Эсме остановила Казыма, пытающегося ударить тростью по капоту машины, резко идущей на разворот. Только сидя в машине, Хатидже успокоилась, перестав лупить Ферита по всему, до чего могла дотянуться. Этот парень сумасшедший! Халис тоже был и остался сумасшедшим, но этот парень превзошёл даже своего деда. Хатидже не могла и представить, что её украдут в таком возрасте из собственного дома. — Тётя, мы едем к дедушке, он очень плох в последнее время, — настало время болевых точек, на которые Ферит готов давить ради нужного результата. — Снова приступ?! — Хатидже моментально перебрала варианты того, что могло случиться с Халисом, — Как он? — переживания отодвинули на второй план обстоятельства в которых находилась Хатидже. Ферит был доволен своим нечестным ходом. Всё-таки он выполнил свою часть плана, как и обещал дедушке. Осталось дело за малым, но всё это в руках Халиса Корхана. Убедить Хатидже Шанлы стать его женой после всего, что между ними было, нужно ещё очень постараться. — Тоскует по тебе тётя, давление высокое, — состроив самую грустную гримасу из всех, что он мог, Ферит продолжил, — Только ты можешь нам помочь, я для этого и приехал. Хатидже всегда винила себя за то, что забывала обиды в те мгновения, когда Халису угрожала опасность. Она хотела бы припомнить ему позже его выходки, но переживания за него выбивали всё из головы. И теперь Хатидже только и перебирала числа, которые могут составлять давление Халиса. А вот его внук даже в такой ситуации умудрялся паясничать. Ферит наконец-то смог расслабиться, оставив тётю в тишине ждать встречи с дедушкой. Парень даже заснул, но понял это, когда услышал лязг железных ворот. Этот звук выдернул Ферита из сна, возвращая в реальность, в которой он выкрал женщину своего дедушки среди белого дня. Ничего не говоря, Ферит помог тёте Хаттуч выйти из машины. Не успев даже слова ей сказать, Ферит наблюдал, как уверенной походкой тётушка направляется в особняк. Главное, чтобы по пути ей не встретилась Ифакат, иначе вечер может закончиться не так, как Ферит и Халис Корхан планировали. Всё же Ифакат слишком остро реагирует на появление Хатидже, поэтому ожидать можно всего. Ферит прислушался, но не уловил ни одного женского крика или звука разбивающейся посуды. Значит тётя без приключений добралась до комнаты дедушки. Ферит только мог пожелать деду удачи.

Ты пожалела, ты простила

И даже руку подала мне.

— Ага, к вам Госпожа Хаттуч, — Латиф просто делал свою работу, параллельно следя за историей отношений этих двоих. Халис не успел ничего ответить Латифу, потому что того уже вытолкала за дверь Хатидже. Она натянуто улыбнулась ему, закрывая дверь перед его носом. — Халис Ага! — пока Хатидже шла через особняк, она снова вспомнила всё, из-за чего уехала отсюда, но теперь она снова здесь, и Халис так легко не уйдёт от ответа, — Твой внук сошёл с ума! Ага был готов к подобному напору. Хатидже всегда становилась такой, когда была недовольна чем-то, Халис несколько раз переживал на себе её гнев. Вот и сейчас Хатидже надвигалась на него, готовая ругаться и спорить. — Хатидже, он ни в чём не виноват, это была моя идея, — Халис смотрел в глаза Хатидже, пытаясь понять, ответит ли она ему согласием на самый важный вопрос, другое его мало интересовало. — Ты решил, что доверить своему внуку украсть меня посреди дня из моего дома — не сумасшествие? — Хатидже уже стояла напротив Халиса, она в ответ смотрела в его глаза, понимая, что этот мужчина единственный, кто сумасшедший в доме. — Не совсем, Хатидже, не совсем, — это даже рассмешило Халиса, — Я подумал, что должен задать тебе этот вопрос лично, но не мог приехать, поэтому ты здесь, Хатидже. — Что ты имеешь в виду, Халис Ага? — она снова повинуется его молчаливой просьбе и садится на диван, — Что-то случилось с Сейран? Скажи мне! — у этой девчонки с её мужем постоянно что-то случается, но если Халис говорит ей об этом, то это очень серьёзно. — Нет, ничего, будь спокойна, — Халис садится рядом и тянется за рукой любимой женщины, — Хатидже, ты всё ещё можешь найти силы, чтобы любить меня? Внезапный вопрос придал щекам Хатидже румянец. Халис берёт её руку в свои ладони и Хатидже бросает в жар. Она определённо любила его. В качестве ответа на этот вопрос Хатидже просто кивает головой. Всегда, когда Халис говорит о любви, глаза женщины заполняются слезами и она не может отвести от него взгляда. — Мы так много пережили, Хатидже, так много времени провели врозь, — Халис гладил руку женщины, не отрывая взгляда от её лица, — Хатидже, ты можешь принять моё предложение? Хатидже не ощущала опоры, она словно парила над землёй. Халис Корхан делает ей предложение. В горле ком, Хатидже даже не может раскрыть рта, чтобы ответить. — Ты станешь моей женой, Хатидже? — обаятельная улыбка Халиса меркла с каждой секундой, проведённой в тишине. Хатидже, заметив перемену в лице Халиса, закивала головой. Слёзы падали ей на платье, но это было неважно. Важно было то, что она в крепких объятиях Халиса, не намеренного отпускать её. Хатидже плакала от счастья, не в силах остановить эти слёзы. Когда любимая женщина расслабилась в его руках, Халис успокоился. Она согласилась, не отвергла его. Халис обязан поделиться этой новостью со всеми. Каждый, кто проживает в особняке должен знать, что у них появится Госпожа. Эта мысль будоражила Халиса, он готов был прямо сейчас взять Хатидже за руку и спуститься в гостиную, но размеренное дыхание женщины останавливало его. Он снова заставил её волноваться, но она простила и это. Халис будет оберегать её покой отныне. — Мне пора домой, Халис, — она начала выпутываться из рук мужчины, — Казым наверняка переживает. Халис позволил ей встать и поднялся следом. — Сначала все должны узнать о нашем решении, Хатидже, — он взял её за руку, и они вместе направились в гостиную. Только теперь Хатидже поняла, что Халис был серьёзен. Он действительно хочет, чтобы она стала его женой после стольких лет. Он наконец-то выбрал её, а не себя, только её, а не кого-то другого. И Хатидже была ему за это благодарна, Халис исполнил сегодня мечту всей её жизни. Понадобилась лишь пара минут, чтобы все жители особняка Корханов собрались в просторной гостиной. Халис помог Хатидже подняться с дивана, и привлёк внимание домочадцев. — С сегодняшнего дня слово Хатидже в этом доме — моё слово. Она станет моей женой и Госпожой особняка. Это не обсуждается, — Халис нежно взял Хатидже за руку, теперь для него это было так просто, что он не верил своему счастью. Её улыбка заставляла Халиса улыбаться в ответ и не замечать удивлённых взглядов и возгласов. Халис тонул в глазах Хатидже, не слыша визгов Ифакат и смеха Ферита. Хатидже только на миг отвернулась от него, услышав возмущение старшей невестки, но Халис сжал её ладонь, и она больше не могла отвести от него глаз. Теперь ей было понятно, что нет такой преграды, которая не позволит им с Халисом быть вместе. Халис показал ей, что любит её несмотря ни на что, любит вопреки.

Ты, любивший меня дольше времени.

Ты, любивший меня — дальше некуда!

Ещё несколько часов назад Хатидже думала, что никогда не окажется там, где она сейчас. Огни ночного города, тишина уютного парка и Халис рядом. Сейран и Ферит затянули их на эту прогулку, но они и не были против. Возможно, это теперь одно из самых тёплых воспоминаний Хатидже. Халис был таким смешным, когда пытался быть романтичным. Его неуверенные движения и смущение, читаемое на лице, заставляли Хатидже тихо хихикать и сдерживать хохот. Она не хотела его расстраивать, когда он так старался для неё. Хатидже и сама не знает, ждала ли она чего-то подобного от Халиса теперь, цветы и сладкая вата вызывают лишь краткосрочную улыбку на лице. Но вот когда Халис рядом, Хатидже может улыбаться постоянно, так что дело совсем не в сладкой вате, как думает Ферит. Уставшие, они заняли самую длинную скамью в парке, и прижались боками друг к другу. Халис приобнял Хатидже одной рукой, когда заметил, что она жмётся от холода. В ответ он получил сияющую улыбку Хатидже, это самая лучшая благодарность. — Тётя, ты обещала рассказать мне кое-что, — в такой чудесный момент Ферит хотел услышать историю знакомства дедушки и тётушки, и разделить её с Сейран, — Как вы всё-таки познакомились? Сегодня Хатидже с радостью рассказала бы об этом. Всё было настолько просто и глупо, что этот юноша мог и не поверить, но тётя расскажет, как было на самом деле. — Ага, а вы помните, как встретили тётушку? — Сейран, многое пережившая со своим мужем, очень хотела знать, насколько его дедушка, которого она совсем не знала, мог любить её тётю. Сейран хотелось верить, что даже через полвека Халис Ага помнил первую встречу с её тётей, что он любил её все эти годы и безрезультатно стремился к ней, пока судьба не свела их вместе. Глядя на тётушку, излучающую счастье, Сейран очень хочется, чтобы Халис Ага любил её также, как тётя любила его. Без остатка, до самого конца. — Сейран, прошло так много лет, наверное, он уже и не помнит, — Хатидже мягко встала на защиту Халиса, который и правда мог уже не помнить той двухминутной встречи в магазине. Это мелочи, когда он прямо сейчас обнимает её одной рукой, а другой согревает её руки. — На ней было зелёное платье, когда она вошла в магазин, — Халис начал рассказ, несмотря на переговоры остальных, — Тогда я увидел Хатидже впервые.

Целую Вас — через сотни разъединяющих вёрст.

Хатидже улыбалась всё время, пока Халис говорил. Он помнил каждую мелочь, которую даже она уже не могла вспомнить. История его была наполнена такой нежностью, что Сейран утирала слёзы, радуясь за тётушку. Только сейчас девушка в полной мере смогла осознать, насколько нелёгкой была жизнь её тёти. И любовь Халиса Аги — единственное, что давало ей надежду многие годы. — Я тогда долго ждала, когда явится тот, кто отправил шоколад, — Хатидже хитро взглянула на Халиса, — Но он так и не явился, а шоколад стащил с моего стола Казым, — вместе с Хатидже засмеялись все, представляя маленького Казыма, — Я его тогда очень ругала, а потом и вовсе все сладости заперла на ключ в шкаф. После этой подробности Сейран стало понятно и то, что они всё детство брали шоколад только с разрешения тёти. Из закрытого на замок кухонного шкафа. Даже в этом косвенно был замешан Халис Корхан. — Вот такая глупая история, он просто увидел меня в магазине и отправил мой любимый шоколад ко мне домой, — Хатидже наклонилась, чтобы увидеть лицо Ферита, который желал услышать эту историю. — Это было вовсе не глупо, Хатидже, я именно тогда понял, что люблю тебя, — Халис уткнулся носом в волосы любимой женщины, вдыхая их сладкий аромат, — Я искал этот шоколад по всему Антепу, нигде не было, но мне повезло и я достал его для тебя. — Жаль, что после этого вам пришлось так надолго расстаться, — Сейран всё ещё изредка всхлипывала, вытирая слёзы ладонями. — Не будем о грустном, — Ферит вскочил с лавочки и потянул за собой жену, — Пойдёмте-ка домой, а? — они с Сейран уже пошли в сторону машины, оглядываясь на главную пару сегодняшнего вечера. Хатидже взяла Халиса под руку и положила голову на его плечо. Так они шли медленно, но им и некуда было торопиться. Этот вечер оказался волшебным и знаменательным для них, теперь всё будет иначе.

— Мне не нужно прилагать усилий, чтобы любить тебя, Халис.

— Я любил только тебя, Хатидже, ты ведь знаешь?

То, что они хотели услышать друг от друга сильнее всего, то, на что ответ не требуется. Это больше, чем любовь, это — целая жизнь, прожитая ради друг друга.

Целую Вас — через стони разъединяющих лет!