О наших бывших

      Начало мая. Май – месяц первых гроз, первой жары, первой любви и первого расставания, месяц дождей и солнца, месяц подготовки к экзаменам, месяц ожидания лета. Месяц, когда все нетерпеливо ожидают знойного и такого счастливого июня, месяц, когда спокойствие не зависит от погоды – когда легко гуляешь под палящим солнцем, и так же безмятежно под свежим ливнем с раскатами грома, или, как в этом году, не боишься даже снега перед самым летом. Ведь месяц предвкушает скорое тепло и счастье.       Но, как узнал Никита, взрослые проблемы настигают неожиданно, вне зависимости от времени года, и именно в тот момент, когда кажется, что все стабильно и хорошо.       Никите девятнадцать лет, и неделю назад его отчислили из [хз где он учится] города W №1. Он проучился здесь два курса на бюджетном месте, но со временем специальность надоела – в прочем, как и всё остальное. Никиту перестало увлекать всё, кроме одной девушки. Она была его азартом и самозабвением, его смыслом и причиной жить. Её звали Ангелина, и ей было семнадцать: не сочтите за предвзятость, но понравилась она ему тогда, когда была гораздо младше – два года назад, ей шестнадцать, а ему восемнадцать, что, возможно, и не считается для многих чем-то из ряда вон выходящим, но выглядела она гораздо моложе(по крайней мере, на просторах интернета), используя большое количество фильтров и масок на видео, надевая черные линзы и имея детское по своему строению лицо. Однако любовь физическая Никиты к Ангелине сменилась вскоре платонической: он стал всё чаще пропускать пары для встречи с ней, вместо своей учебы писать для неё конспекты и делать проекты, вечера посвящать на светские развлечения с ней. Так постепенно и перестал он учиться, и, думаю, объяснений не надо, почему же его выгнали из учебного заведения.       Теперь пора освобождать общежитие. Никита, сидя на своей койке, окинул взглядом комнату: электронные часы на компьютерном столе показывали ровно полдень, узкая полоска солнца из зашторенных окон тянулась к открытому шкафу, из которого бывший студент только закончил складывать вещи в чемодан, покорно теперь лежащий у его ног. Завтра Никиты здесь не будет. Где же он теперь будет, он сам пока не знал, некуда было идти, разве что кроме пары хостелов у него на примете, хотя перспектива спать рядом с незнакомыми людьми в тесной и душной комнате его не очень радовала. Но выбора не было, и парень, недолго думая, достал телефон и вышел на улицу, в поисках временного для себя пристанища.       На улицах города было сыро и грязно, хотя ещё недавно на них лежал совсем белый и мягкий снег, в который Никита с Ангелиной ныряли по голову в зимние праздники, в котором делали снежных ангелов и снеговиков. Но теперь не до таких развлечений: отныне обстоятельства требуют серьёзности от парня, ответственности и твёрдости характера. Поэтому Никита, на пару секунд предавшись сладким воспоминаниям, тут же отбросил их в сторону и ускорил шаг.       Вообще, для него свойственна была романтизация обыкновенных самых событий и придавание себе напускной серьёзности: он часто надевал пальто, носил много украшений, читал зарубежную классику и восхищался разными субкультурами, особенно хиппи, что лишь немного выбивалось из его образа, ведь он смешал в себе на самом деле много всего того, что ему хоть немного нравилось. Он даже отрастил волосы для пущей красоты. За глаза его прозвали «эстетик-боем» и «нефором» о чем, конечно, узнай бы Никита, так сказал что-нибудь из разряда «Выбиваться из серой толпы не страшно, страшно – потеряться в ней». В прочем, у большинства он вызывал скорее благосклонность, нежели другие чувства, так что по этому поводу он вообще не переживал.       Подходя к первому из списка лучших хостелов города, кой он воспринимал с некой иронией, понимая, что хостелы достаточно хороши даже для нищих студентов не бывают, Никита сразу принял решение остановиться здесь: хостел был совсем рядом с домом Ангелины, и потому они могли бы теперь видеться гораздо чаще. Такая радостная новость не потерпела бы отлагательств в её сообщении девушке, и Никита радостно сообщил ей в голосовое: «Я некоторое время буду жить рядом с тобой, и поищу работу».       «Поищу работу» – именно та фраза, которую он говорил себе стабильно несколько раз в месяц, и каждый раз лишь оставлял пару откликов на вакансии, а когда дело доходило до звонков от работодателей, сбрасывал. Но теперь все иначе: стипендии нет, с родителями он в ссоре из-за отчисления, и самое главное: он пообещал своей девушке, что найдет работу. Ведь если он её найдет, он сможет чаще делать ей подарки, водить на свидания и они чаще смогут оставаться вместе наедине. Такие мысли о счастливом будущем так обласкали парня, что, как любой уважающий себя любитель литературы, носящий плащи, на радостях он решил зайти за стаканчиком кофе для поддержания своего эстетичного образа.       Зайдя в кафе, Никита уселся за свой любимый столик (сидя за которым когда-то время от времени переписывался со своей бывшей, которую год уже не мог забыть). Правда, даже открыть виртуальное меню ему не удалось – QR-код лишь переправил его на заблокированный сайт. Восприняв это как сигнал судьбы, Никита решил не тратить свои скудные финансовые запасы на всякую ерунду, и принял решение уйти.       И он шёл по улице, размышляя. Размышляя о работе, деньгах, о карьере и семье. Уедет ли он из этого города когда-нибудь? Заведет ли семью? Будет ли счастлив? Деньги. Сколько надо зарабатывать для аренды жилья? Сколько надо тратить на себя? Сколько на подарки девушке? Эти мысли угнетают. Лишь бы не скатиться в бесконечные размышления о финансах, в экзистенциальный кризис, кризис двадцати лет и прочие неприятные состояния, медленно поглощающие любого человека, которого они коснутся…       Надо съездить на природу. В национальный парк, на море, в лес. Взять перерыв от всех переживаний, преследующих тебя, когда ты бедный студент, ищущий счастья и умиротворения… даже уже не студент. Хочется просто оказаться где-нибудь на поляне рядом с берёзовой рощей и рекой, посмотреть, как закатные лучи солнца блестят на воде, как насекомые на ночь глядя забираются в цветки, послушать вечернее пение птиц… но такой поход, конечно же, будет сопровождаться тратой денег и времени. Так может быть следует хотя бы просто начать замечать красоту вокруг себя?       Из красивого в городе есть здания со своей историей. Хотя, если так подумать, история есть у всего. Разбитый асфальт, мусор на газоне, сломанный забор, граффити на стене. Никита шёл, внимательно вглядываясь во всё это. Надписи. Что-то о любви, что-то о ненависти, где-то просто теги, где-то просто рисунки. На стене жилого дома написано: «Вика, я тебя люблю». В метре – «Вика шлюха». Иронично, почерк тот же. Интересно, что произошло у этих двух? «СК меф». Заебали наркоманы. «Работа от 200к в месяц».       От такой неожиданности Никита даже замер посреди тротуара. Двести тысяч в месяц… кому-то так везёт. Пускай даже эта работа незаконна, пускай даже небезопасна и, можно сказать, общественно-опасна. Здорово, когда совсем без образования и каких-либо навыков можно зарабатывать такие суммы. Кому-то просто повезло.       Не задумываясь над целью своих действий, он записал в заметки адрес сайта, который показался ему очень знакомым. Но это так. По приколу. Порофлить, если будет скучно. Поугарать с кем-нибудь. Просто так. Ему это совершенно не надо, его совесть чиста, и таковой навсегда останется. Просто так. Для этого нам причин, и нет никаких целей. Просто случайный адрес какого-то левого сайта. Ничего необычного. И Никита пошёл дальше по своим делам.       Шли дни, а Никита так и не был ни на одном собеседовании. Приходилось тесниться в комнате с постоянно пьяными мужиками, с каким-то дедом, от которого постоянно несло бензином. Это сильно давило: с каждым днём денег становилось всё меньше, а надежды… ну, надежды тоже меньше. В геометрической прогрессии. Даже перспектива работать в шахте или оказывать эскорт-услуги уже не казалась ужасной. Или…       Никита, лежавший на втором ярусе в номере и смотревший уже пол ночи в потолок, потянулся к телефону. Три часа. Скоро утро. Ночью, тем более при бессоннице, в голову приходят какие-то совершенно тупые мысли. Но чисто из интереса, можно зайти на сайт с наркотиками и что-нибудь интересное узнать. Никита убедил себя, что и правда не собирался таким заниматься. Просто интересно, что там есть.       Включив VPN, он зашёл на тот самый сайт, который записал себе несколько дней назад. И вспомнил, где же он его ещё видел – это тот сайт, на который его переправил QR-код из кафе… да, похоже, маркетинг вышел на новый уровень. Но зашёл он на сайт просто так, просто посмотреть. Сайт быстро прогрузился. На нем было много разделов: «Акции для покупателей», «Пополнение счёта», «Наши товары», «Правила и советы» и подобное. Но Никиту интересовало только одно. «Работа у нас».       Страница «Работа у нас» показала лишь какой-то юзернейм в Телеграме, который Никита, недолго думая, скопировал и вбил там в поиск (на всякий случай, со своего фейка). И так же недолго думая (ну а разве у Никит может быть иначе?) написал: «Что за работа от 200к в месяц». Сердце бешено забилось, будто бы он уже преступил закон и сейчас к нему вломится полиция. Было страшно, как будто уже его наняли. А ведь жизнь всех этих барыг – криминал, сплошное преступление, может, они за такую шутку наймут киллера и убьют шутника… хотя, наверное, это лишние загоны. Никита лёг спать.       Утро началось с холодного воздуха в лицо. Бензиновый дед решил устроить сквозняк, открыв все окна в комнате нараспашку. Просыпаться под холод, пронизывающий до костей, в комнате с незнакомцами… неужели всегда теперь так будет?       Но тут Никита вспомнил, что писал ночью какому-то типу с сайта наркошопа. Такое отчаяние на него нахлынуло ночью? Нет… это было сделано просто из интереса! И всё же, первым делом после пробуждения он взял телефон и зашёл в Телеграм.       Ровно в пять утра тип из наркошопа ответил длинным шаблонным сообщением. В тексте говорилось о том, что при соблюдении базовой осторожности работа полностью безопасна. Что не несёт она вреда никому: ни работнику, ни его семье, ни покупателям. Говорилось о невероятном карьерном росте и о постоянных повышениях. Но главное, о баснословных суммах, которые так легко можно заработать, просто гуляя по району… работа кладменом. Хорошо, что Никита не тупой, чтоб губить себе жизнь, и не мудак, чтоб губить её другим.       Вечер. Никита дома у Ангелины, хотя никого кроме него там нет. Перед ним – кусок картона, канцелярский нож и шаблон в телефоне с тем, что надо делать.       Оператор всё же убедил его, что такая работа совершенно безопасна. Всё что требуется – оставлять рекламу на улице, не более того. Его убедили, что за это нет никакой ответственности, максимум штраф в несколько тысяч. Трафаретчик не взаимодействует ни с веществами, ни с людьми из всего этого криминального мира. Никита изо всех сил пытался убедить себя в том, что это не несёт никому вреда: в конце концов, человек сам вправе для себя решать, заходить ему на сайт, или нет. Тот кто захочет, заметит эту рекламу, нормальный же человек просто пройдёт мимо, не обратив внимания.       Вот Никита взял карандаш, прорисовал буквы, которые требуется вырезать. Красиво. Теперь надо их прорезать, и готово. Баллоны с краской уже есть, и можно будет выйти на работу хоть сегодня. – Блять. Что я делаю… – прошептал он, беря канцелярский нож. – Пиздец, докуда докатился…       И вот, спустя несколько минут трафарет был готов. Сантиметров сорок на тридцать, с адресом сайта и наименованием самых трендовых товаров, которые можно приобрести: «СК, меф, гаш». Все буквы четкие и ровные, одинакового размера. Фотография готового трафарета летит к куратору, который сразу же отвечает, что сегодня уже можно преступить к первому заданию. За каждые двадцать граффити ему обещали платить по полторы тысячи. На самом деле, это очень даже неплохо: оставляя в день по сорок, за неделю можно заработать чуть больше двадцати тысяч, и это просто гуляя по району. Только мысли о деньгах и ободряли. Сегодня – первый раз, когда Никита выходит на подработку, от него требуется оставить лишь пять граффити, отослать это всё кому надо с указанием координат. Он был уверен, что его не кинут: это был популярный местный шоп, которым пользовался весь город. Хотя бояться стоило бы не этого, а полиции…       Темнело. Не смотря на просьбы Ангелины остаться у неё на ночь и не идти обратно в грязный хостел, Никите всё же надо было выйти на первое задание. Пока что было темно, а значит и людей на улице тоже было меньше, как и рисков.       Никита сразу пошёл по заранее заготовленному маршруту, никуда не сворачивая. Когда он шёл к девушке, у него уже была с собой сумка с краской, и всё было продумано. Он знал слепые зоны в городе, знал, где надо оставлять теги, знал, как это делать, и тем не менее – он шёл, и его трясло. Это может расцениваться не только как хулиганство, но и как вандализм, и как пропаганда психотропных веществ… и всё же, если быть достаточно осторожным, то это – лёгкие деньги. Поэтому Никита продолжал идти. В полночь на улице почти не было людей и машин, не было так страшно. Когда он наконец-то приблизился к зданию, где захотел оставить своё первое граффити, надел перчатки и достал трафарет с красками, сердце начало бешено биться, руки словно онемели. Нет… он не мог этого сделать. Ноги отказывались подходить так близко к фасаду здания, а руки отказывались прикладывать картон к стене и распылять краску, и дело уже было не в моральных принципах, а в личной безопасности. «Штраф за такое совсем небольшой, по крайней мере меньше, чем ты заработаешь за одно задание», – вспомнились слова куратора. Ну, и деваться было некуда: не кидать же просто так магазин? Стыдно и опасно.       Никита ещё раз окинул взглядом двор, в котором находился, на предмет за ним наблюдения, однако никого и ничего не обнаружил: лишь в окнах десятков машин на парковке отражались фонари, и свет горел в редких окнах. Это действительно успокаивало, ведь он был прилично одет, и если не застать его за самим процессом порчи фасада, то и нельзя догадаться, что он чем-то подобным занимается. Поэтому он всё же смог пересилить себя. Осторожно переступил через низкий заборчик, зашёл в палисадник, ещё раз огляделся. Приложил картон к крашеной светло-серой стенке, снял колпачок с баллончика чёрной краски, и стал осторожно распылять. Краска заполняла плавно каждую букву, как антистресс; несколько секунд – и готово. Как только Никита окончил, он тут же спрятал трафарет и краску в сумку, и поспешил отойти от здания. Теперь надо было сфотографировать плод труда через камеру приложения, подписывающего к фотографии её координаты. Он достал телефон, и, как любитель фотосъемки, сделал весьма приличное фото. Он часто фотографировал их с Ангелиной вместе, фотографировал себя и друзей… вот заработает он, и купит себе зеркальный фотоаппарат, станет фотографом. А пока он лишь стоял и любовался тем, что нарисовал: черные, как смоль, буквы – контраст на фоне белой стены. Надпись ещё не высохла, и потому блестела от света оранжевых уличных фонарей, освещающих двор. Красиво. Никита из прошлого никогда бы не подумал, что сможет такое нарисовать. Но некогда было восхищаться, надо было идти дальше выполнять свою работу.       Конечно, ему ещё было страшно заниматься вандализмом и пропагандой запрещёнки, из-за чего на остальные четыре тега у него ушёл целый час, но выполняя последнюю свою на сегодня подпись, он, кажется, вошёл в раж, и даже подумал о том, что может сейчас сделать таких хоть тридцать. Но, выходя из двора где писал, всё же понял, что для первого задания это лишнее. Он оставил все пять тегов: один во дворе каких-то панельных пятиэтажек, второй – на заборе, поставленном вокруг какого-то сарая, третий – на трансформаторной будке во дворе рядом с тем же магазином, на котором оставил четвертый, и пятый – на стене кирпичной пятиэтажки. Сейчас он придет к себе в номер, отправит адреса с фотографиями куратору, и ему покроют расходы на краску и отдадут первую зарплату…       Да, узнай бы кто, чем занимается Никита, все в его окружении бы с ума посходили. Человек, выступавший всегда за трезвость и свободу, вдруг стал заниматься популяризацией зависимости, ещё и работая на магазин с наркотиками… ведь он банально даже отказывался от травы на тусовках. И кто бы мог подумать, что уже с неделю он оставляет по всему городу своеобразные печати шопа, означающие, что этот шоп уже захватил город?       В первые два дня Никита оставлял по двадцать граффити, что на самом деле не так уж и много относительно средней продуктивности других своих коллег. Но затем как будто весь ужас от осознания незаконности своих действий прошёл, или, по крайней мере, уменьшился в несколько раз, и теперь за день новым работником могло быть оставлено даже по тридцать рекламных «объявлений». Хватило даже на то, чтоб можно было снять хостел поприличнее: одна комната, одна кровать. После двух недель жизни в комнате с незнакомыми алкоголиками(а до этого жизни в общежитии два года) жизнь в таком месте казалась роскошью: можно было приходить во сколько угодно, не боясь кого-то разбудить, можно было смотреть что-либо без наушников, можно было даже рабочие вещи свои перебирать без опасения, что кто-то это заметит. Можно было даже обзавестись электрочайником, что Никита поспешил сделать сразу, как снял комнату здесь. Хотя денег едва хватало на аренду комнатки и пропитание, всё же видеть у себя в телефоне деньги в биткоинах было приятно. Может, устроиться трафаретчиком ещё в какой-нибудь магазин?