Унмён

      Уён и Сан смотрели на чёрное небо. Звёзды мерцали, казалось, они хотели о чём-то кричать, но голос не мог прорваться сквозь толстые облака, которые медленно плыли в неизвестность.       Двое прекрасно знали, что это была их последняя встреча. Но никто из них не говорил об этом, делали вид, что завтра они, как и всегда, встретятся у подножия горы Пэктусан, что хранила в себе все их тайны: каждое слово, томные взгляды, биение сердец.       На плечах висела невыносимая ноша, которую никто из них более не мог нести. Она с каждым днём становилась тяжелее, медленно душила и ломала. — Я уезжаю, — сказал Сан, еле сдерживая эмоции, что вот-вот наровят вырваться.       Наконец-то он прервал это мучительное молчание, но так и не осмелился посмотреть на Уёна, что, громко выдохнув, сквозь сжатые зубы проговорил: — Да, вы упоминали об этом. — У меня появилась невеста.       Эти слова стрелами пронзили грудь, невыносимо больно было даже дышать. Кумихо пытался не подавать виду, был обездвижен, словно мраморная статуя. Хотелось кричать от отчаянья, но голос будто бы застревал, а жизнь медленно покидала тело. Сквозь выступающие на глазах слёзы, он еле слышно прошептал: — Поздравляю…       Принц чувствовал вину, которая заставляла руки похолодеть. Он, кусая губы, проклинал судьбу, богов, корону, что давила на его голову — всё. — Я не счастлив. Но… говорят, что это может сделать меня таковым. Поставить на путь истинный. — Я… не знаю, что даже сказать, — отчаянно усмехнувшись, проговорил Уён. — Знаешь… у меня уже есть тот, кого я люблю.       Сан, вдохнув в грудь ночной, прохладный воздух, говорил несмело: — Поэтому и несчастлив. Но эта любовь меня, возможно, губит, — он взял его за руку. — Ты и есть моя погибель. Но и моё спасение одновременно.       Удар сердца в груди прошёлся волной по всему телу, губы судорожно затряслись, а янтарные лисьи глаза заблестели от слёз. Это было грубой насмешкой, неизмеримым издевательством над и так покалеченной душой. — Знаете… я тоже не хотел этого, — говорил Уён. — Я не хотел вас любить. Но почему так вышло? — Уён, — вдруг обратился к нему Чхве, голос которого тут же задрожал, — я тоже этого не хотел. — Ты сказал, что готов отказаться от всего ради любви, — это было эгоистично, грубо и отвратительно. Но за кумихо говорила переполнявшая его обида. — Вы мне лгали? Или просто не любили? Зачем вы… говорите о своих чувствах, когда не можете взять за них ответственность? — Похоже, я и вправду глупец. И лжец. — Вам-то… — Уён продолжал кричать о своей обиде со слезами на глазах. — Вы-то уедете… будете жить с невестой. А мне… меня вы обрекли на одиночество. Если бы вы просто уехали, я бы забыл вас. Но сейчас, зная и о ваших чувствах, я не смогу спать, есть, жить, как ранее. И… что мне прикажете делать с этим? — Мне жаль… если бы я смог повернуть время вспять, я бы не поднялся никогда на эту гору.       Это было последней каплей, что упала в море сомнений. Кумихо, заведя руку за спину, с натянутой улыбкой проговорил: — Поцелуй меня. — Что? — не верил принц. — Поцелуй меня. В последний раз.       Сан был растерян, рот приоткрыл в немом вопросе, а губы затряслись. Но, взглянув на мокрые глаза, полные печали, что соизмерима с океаном, он потянулся к нему и, кладя свои ладони ему на лицо, вытирал слёзы. — Ты уверен? — Да, — ответил тот.       Принц коснулся солёных от слёз губ. Горечь жгла язык, а громкое дыхание заставляло закипать кровь в венах. Это было их прощание. Страстное, полное сожалений.       Кумихо сжимал остро заточенный нож в руке, заведённой за спину. Он должен был его убить. Одно движение и всё закончится. Это прекрасный шанс избавиться от того, кто причинил ему столько боли, кто заставил его так страдать.       Но… почему-то он не мог этого сделать. Что-то крепко держало его тело в тисках. — Я хочу отдаться тебе, — сказал внезапно Уён, резко отстраняясь. — Что? — не понимал Сан, нахмурив брови. — Что ты… имеешь в виду? — Я хочу быть твоим первым, тем, кто испачкал тебя, кто лишит тебя чистоты. — Уён-а… — Ты мне причинил боль, Сан, — не унимался тот. — Ты влюбил меня в себя… — Кумихо влюбляются лишь однажды… — Пути назад нет. По крайней мере для меня, — кумихо, толкнув принца назад, на землю, навис над ним и, прикусив губу, прошептал: — ну же… прошу. — Уён-а… — принц, слабо улыбнувшись, проговорил: — если ты этого хочешь, я сделаю это…       В ту ночь они растворились друг в друге, не беспокоясь о том, что скоро взойдёт солнце. Их последний час пробил.

***

      Уён сидел около дерева. Его одежды были спущены, оголяя плечо, на котором виднелись мокрые, красные следы, а в глазах не отражалось ничего — пустота. Они были мёртвыми, стеклянными.       Первые лучи утреннего солнца коснулись его, но он… остался человеком. На пальцах не выступали когти, а золотая шерсть не покрыла его кожу. Кумихо зарыдал, словно маленький ребёнок.       Вдруг раздались шаги вдалеке, которые с каждой секундой становились громче и отчётливее. — Уён! — кричал Сонхва, подбегая к нему.       И он застыл в ужасе, оглядывая с ног до головы Уёна, который… был человеком. — ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ?! — кричал старший, который, схватившись за его плечи, судорожно тряс. — Я ЖЕ ГОВОРИЛ ТЕБЕ! Я ТЕБЯ ПРЕДУПРЕЖДАЛ! ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ?! — Я не смог убить его… — тихо прошептал тот. — Я знаю, что должен был… но я не смог.       Удар. И ещё один. Жгучая алая кровь текла по щеке вниз. Он не чувствовал боли. Ему было всё безразлично.       В груди зияла огромная дыра. Его сердце вырвали.