Записки старого полковника

Как оказалось, студенты не были уж совсем сбродом, как Изолани думал о них изначально. Конечно, добрая половина из них с огнестрелом обращалась довольно плохо, а на муштру банально не было времени и ресурсов. Зато у студентов был патриотический запал и энтузиазм. Слишком много энтузиазма. Особенно у подобных Кауфферу – тот быстро подсуетился, нашёл среди собратьев с десяток таких же активных и дурных, как он сам, и представил Фердинанду. Что, на самом деле, жизнь ему облегчило – держать в относительном порядке почти четыреста человек в одиночку он бы не смог. А тут вверенные люди сами организовались и поделились на какие-никакие роты с капитанами во главе – во всём так старательно пытались подражать солдатам, что Изолани это даже веселило. Но показывали себя студенты с лучшей стороны – честно исполняли все приказания Изолани и достаточно исправно несли караул на набережной Влтавы днём и ночью. О чём с каким-то почти детским восторгом докладывали полковнику. Фердинанду даже иногда казалось, что студенты считают это отчасти какой-то забавной игрой. Цена в ней, правда, их собственные жизни, но... в их возрасте он тоже был уверен в собственной неуязвимости – первое серьёзное ранение от этих мыслей вылечило. Но такого "лекарства" никому из своих подчинённых Изолани не желал – в конце концов, он за свой "студенческий легион", как сказанул однажды Кауффер, в ответе. И беречь его – его обязанность, тем более сейчас, когда каждый человек на счету. Осада затягивалась, и ни одна сторона не могла продвинуться. Даже пробившиеся в город отряды генерала Иоганна Пуххайма обстановку не сильно поменяли. Ну, разве что продовольствия и оружия стало чуть больше, но на этом всё. И эта неопределённость выматывала не хуже постоянных штурмов. Поэтому подход в начале октября ещё одной армии шведов, но уже со стороны крепостных стен восточной части Праги, вызвал у защитников странную смесь ужаса и одновременно воодушевления – хоть что-то сдвинулось с мёртвой точки за почти пять месяцев осады. Ну и в этот раз к атаке все были готовы, так что первый штурм был отбит. Хоть и достаточно большой кровью: студенческий отряд потерял тридцать человек (хоть и только ранеными), а гарнизон и ополчение – больше сотни. Впрочем, шведы потеряли много больше – большой отряд был попросту сожжён в захваченной ими башне Карлова моста. Сладковатый запах горелой человеческой плоти ещё долго стоял в воздухе, заставляя непривычных к таким вещам студентов и ополченцев морщиться. – Как думаете, господин полковник, мы дотянем до конца? – спросил после окончания штурма Кауффер, не скрывая нервозности в голосе и жестах. За эти месяцы его браваду совершенно стесало, обнажив некоторую трусоватость. – Не буду вас обнадёживать, господин брат, но я не знаю, – честно ответил Фердинанд, отвлечённо разглядывая рабочих, аврально чинивших стену, – Нам остаётся надеяться на то, что мир заключат до того, как гарнизон падёт. – Вы верите, что мир действительно заключат? – Война идёт уже тридцать лет, местами страна похожа на пустыню. А управлять мертвецами, знаете, не слишком интересно, – усмехнулся Фердинанд, глядя на побелевшее лицо Кауффера – к мрачному непонятному юмору Изолани он всё ещё не привык. Впрочем, конкретно в их случае неказистая попытка в мир всё же случилась – шведский командующий принц Карл Густав после неудачного штурма вдруг предложил начать мирные переговоры. И генерал-губернатор Коллоредо с командующими ополчением сразу за эту возможность вцепились – хоть какая-то передышка для защитников. Ну и, кто знает, вдруг пока они ведут переговоры, война успеет закончиться? А то редкие новости, попадавшие в Прагу с отрядами Пуххайма, говорили об этом прямо. Осталось только до этого дожить. *** В своём доме Фердинанд не был полгода и, честно говоря, не ожидал найти его целым. Поэтому удивился, увидев, что даже стёкла в доме остались целыми, не говоря про внутреннее убранство. Всё ценное, что было на виду, конечно, вынесли, но сам дом остался цел. Ну и в погреб, спрятанный под подсобкой в саду, шведы не проникли – и все деньги и ценности, спрятанные там, остались на месте. Но служанки всё же сбежали с солдатами и местными, в чём Изолани не мог их винить. Можно сказать, ему повезло – и пережил долгую осаду, и даже относительно малой кровью. Хоть и придётся дом заново обустраивать и искать новых слуг, но... это такая мелочь. Особенно на фоне того, что война-то наконец закончилась. – Господин брат, а вы помните про наш уговор? Ян подошёл к Изолани сзади и панибратски хлопнул его по плечу, не опасаясь, что ему может за это прилететь – за эти долгие полгода оба успели друг к другу прикипеть. И студент теперь позволял себе некоторые вольности. –... Не думал, что эта фраза окажется такой заразной... – преувеличенно сильно удивился Фердинанд, повернувшись к Кауфферу, что плюхнулся на колченогий стул напротив, – И про что вы хотите услышать? – Оставлю выбор вам, – Ян позволил себе вольность и закинул ноги на стол, – Уверен, что вам, ветерану прошедшей войны, есть что ещё рассказать... "Прошедшей войны"... Звучало странно и непривычно. Но придётся привыкать – ведь мир наконец наступил.