Последний Дом

      Крик. Надрывный, словно в нём совместились крики диких гусей, рыдания ребёнка и волчий вой. Женщина, ходящая мимо деревьев и облаченная в старые лохмотья, начала уж очень отрывисто выть. Я передёрнулся, вспоминая легенду о старых феях, предвещающих смерть. По поверьям, банши есть не у всех ирландцев. В устных и литературных источниках семьи, смерть в которых возвещают банши, обозначаются как семьи с «О'» и «Мак», то есть считается, что банши сопровождают истинно-ирландские семьи. О`Маккарти. Бинго. Я пошёл к пруду, свешивая ноги. Дул ветер, и старый пруд колыхался, словно подхваченный одним верным движением. Мои ноги касались воды, и ночь обволакивала меня своим светом. Чёртова ведьма, своими плачем и стонами оповещает, что час кончины близок. Я знал, что это городская сумашедшая.

Знал.

Или чертовски ошибался, доставая серебряный клинок.

***

Моя собственная смерть не стала для меня неожиданным и горьким событием. Иногда я задумывалась, что в ней нет ничего страшного. Но и уходить из жизни мне не хотелось. Попадая сюда, многие начинают бросаться на стены и плакать — обычная, нормальная реакция. Сначала, первые дни, я, естественно, тоже была в шоке. Не разговаривала с духами несколько дней, игнорировала других призраков, молча сидела, осматривая реальную жизнь. Кадрами проносилось прошедшее, и только вспомнив всё свое недолгое существование, я смирилась. Всё же изменилось одно — меня лишь не видели реальные люди. Здесь была своя еда, похожая на ту, что была в моей жизни, питомцы, даже учёба и работа. Мир полностью функционировал, хоть и по своему. В зазеркалье — то есть здесь, где я находилась, — было множество призраков разных возрастов.       Как мне объяснили старшины, можно было остаться в том теле, какое пожелаешь. Если ты прожил, предположим, до семидесяти, выбирай от нуля до этого возраста. Все те, кого я знала, предпочли остаться в возрасте тридцати лет, или чуть ранее того. Мне такой возможности не представилось, поэтому я осталась в своих шестнадцати лет. Все повреждения, полученные при жизни, словно исчезали. На их месте оставались лишь фантомные и очень приглушенные боли, если раны и ушибы были серьёзными. Даже существовало подобие рая и ада — очень детализированное, не то, что рассказывали всем нам при жизни. Грехи наказывались тяжелой работой, и на самых тяжких, была, соответственно. самая долгая и трудная работа. Мне не объяснили, в чём она заключалась, а только припугнули.       В людском мире я была низкой девушкой, с правильными чертами лица и темно-рыжеватыми волосами. Голубые глаза периодически переливались в серые, и я могла назвать себя красивой. Здесь же моя кожа приобрела почти прозрачный оттенок, да и всё тело стало отдавать лунно-голубым цветом, сохраняя основные оттенки моей внешности. Спать мне не нужно, дышать — тоже… тело не меняло своего облика, и окончив земное существование я даже несколько радовалась.       Первые несколько дней были самыми тяжелыми. Более-менее приняв факт, что теперь я мертва, начала потихоньку узнавать мир, чем здесь занимаются люди и вообще — что происходит с душой и телом после смерти. С телом было всё понятно — а душа пребывала в явном непонимании того, что мне предстоит дальше. По сути, мы жили в мире людей — но нас никто не видел. Деревья всё также колыхались от ветра, которого мы не чувствовали, а солнце грело нас своими лучами в особо жаркие дни для людей. На пустырях и кладбищах всё также стояли дома, в которых никто не жил.       Спустя пару недель, около меня сел чибис, тоже отливающий голубыми оттенками. Животных здесь было на удивление мало — и я совершенно не понимала, где они. Несколько призраков, которые тут же взяли меня под своё крыло, объяснили: если человек захочет забрать с собой животное, что было у него при жизни, то в реальном мире питомец умрёт, появляясь здесь. Так обычно делало мало-мальское количество людей, если они точно знали, что в реальном мире ничего хорошего не случится. Птичка подсела мне на плечо, и я отвязала от её лапок листок бумаги, вырванный из тетради. Мир всё больше удивлял — листок также отливал жемчужным светом. Я взглянула на наставника, пытаясь понять, как умереть мог лист. Увидев мои вопросительные глаза, Грейс попытался объяснить мне. Оказалось, что грешники искупляют свои проблемы в жизни, отделывая из них различные предметы. Техника была сложной для понимания, но через это проходили все, кто приходил сюда. Я взглянула на текст, написанный за записке.       Рахел О`Маккарти, в течение двух дней с прочтения настоящего документа вы обязаны явиться на улицу Q в проспекте S. Рекомендательным данное предписание не является и обязательно к выполнению.

С уважением, Архангел.

Непонимающими глазами я смотрела на листок, который растворился в моих руках. Грейс со вздохом вновь принялся объяснять. —Понимаешь ли, ты можешь избрать три пути, попадая в загробный мир. Первый — уйти в обычное ничто. Второй — стать наставником. И третий, самый сложный, стать ангелом для своего человека. Тебе предстоит выбрать. Несколько подумав, поплелась на указанную улицу. Прильнув головой к дереву, я размышляла, что выберу. Я ведь даже не знала, как умерла… Но, наверно, я выберу стать хранителем. Для брата. Я увидела бродягу, который выглядел на лицо так, словно был графом — не меньше. В наших краях его точно быть не должно. Внезапно, он сфокусировал взгляд на мне, и начал идти ко мне. Не успел я выразить своё удивление, как он взял меня за руку. говоря лишь одно слово: Архангел. Мы появились в светлой, приятной комнате. Мужчина тут же перевоплотился, и его лик стал лунным, отливающим жемчужным светом. Он жестом пригласил меня сесть, нажимая на своё крыло подушечками пальцев. —Где мы, Архангел? — я не знала его имени, и решила представляться так, как он назвал себя. —Не волнуйся. Сейчас я составлю список твоих прегрешений, отработку, и как мне кажется, тебе будет интересно узнать о своей смерти, а после определим, кем ты хочешь быть. — его брови чуть сдвинулись к переносице, и он начал писать что-то на бумаге. Я стояла молча, разглядывая комнату. Окон в ней не было, но отовсюду лился приятный, тёплый глазу свет. Стол, стул, который сейчас занимал Арх, как я окрестила его у себя в мыслях, весьма удобный диван и несколько тумб с выдвижными шкафчиками. —Могу тебя поздравить: отработка будет составлять ровно неделю, и будет не очень тяжелой. По твоей смерти получилось так, как обычно говорят люди, каламбур. Что последнее помнишь? —Я шла в магазин, остановилась на секунду, какой-то звук, а после темнота и пустота. —На тебя упал суицидник. — он улыбался как-то слабо, чуть измождённо, словно его веселила вся эта ситуация. Видимо, он заметил отражение этих же чувств на моём лице: я сдерживалась, что бы не смеяться. Смерть — то, над чем нельзя шутить, но ситуация действительно была на грани высотки. Точнее фола. —Кем хочешь стать? Кто-то из наставников должен был тебе рассказать. — он быстро поменял тему, становясь вмиг серьёзным. —Э, я думала о том, что хочу помогать брату, поэтому, наверно… хранителем? —Смело и похвально. Назначу тебе обучение после отработки. Придёт письмо о твоём начале пути. Удачи! Он сказал всего пару слов на другом языке, и я очутилась в другой комнате, где стоял другой мужчина, с бледными, трепещущими на ветру крыльями, похожими на бабочку, только из перьев. —Что ж, пора исполнять и начинать нашу неделю.

Так и начался мой путь Хранителя.

***

      Вообще-то, путь был не слишком сложен, не считая обряда обучения и посвящения. Самым тяжелым было не проявиться брату — обнять его, сказать, что рядом. Просто видеть, как страдает мой самый близкий человек. Родителей я не помню: мы никогда не разговаривали о них, и я видела только некролог. Я подобрала себе кота, который также помогал мне с братом. Ему было двадцать восемь, и я видела, как колыхаются его волосы на ветру, когда он нервно курит. Прятала алкоголь, который он скупал, заставляла внушениями вставать с постели. На дознании я стояла рядом с ним. Единственное, что он повторял — «я слышал крик банши». Я надеялась, что он бредит — но нет.       Однажды я прогуливалась по окрестностям, Грейс игрался с котом. Брат спал, и я знала, что сколько бы я не была с ним, охраняя его, ни моё, ни чьё более присутствие не сможет помочь ему справиться с кошмаром. И если после смерти существовало счастье - я его нашла. Проходя мимо старого пруда, я заметила в толще воды своё отражение - видимое только мне. Я была всё также красива, хоть и бледна, и луна красиво проходила через моё тело. Обернувшись к дому, я залюбовалась им, и увидела, как их него выходит мой брат. Среди ветвей стояла женщина, точная моя копия.

И в эту секунду раздался крик.

Я ринулась к дому, напрягая все свои силы, которые оставались после дня, очередного и по особенному тяжелого. Грейс молча смотрел, шепча одними лишь губами: "Поздно"

И мир разлетелся на миллионы кусков.

Я сделала свой облик видимым, и мне в руки упало уже бездвижное тело. Проходя сквозь них, он упал на холодную, сырую землю. Я гладила его по щекам, захлебываясь криком - слёз не было. Сердце моего брата перестало биться навсегда. И последнее, что я услышала, прежде чем увидеть его рядом с собой, такого же, как я - лунного, излучающего жемчужно белый свет, я услышала последний крик.

И всё

перестало

иметь

смысл.