Космические пиратки и некроманты — истоки вечной вражды

Некроманты — вот древнейшие естественные враги космических пираток. Пиратская вечеринка устроена как бескрайняя грибница, соединяющая все подпольные качалки, тайные колдовские затоны, британские эзотерические сортиры и берлинские раздевалки, где праздник непослушания кипит всеми возможными способами, — и, конечно, мицелий космического пиратского Прикола тянется в катакомбы, где уложенные штабелями телесные останки будто бы ждут своего часа, чтоб восстать и поквитаться с живыми за все пропущенные завтраки и именины… Всё, что любят беспутные девки в ботфортах, манто и треуголках: сырное веселье, грабёж и разнузданные шалости, — чуждо до крайности любителям смерти, мстительного и бесплодного разрушения, какими становятся люди самые безмозглые, самые никчёмные, самые разочарованные и обиженные, покинутые, пустые, никем не любимые, забытые, заплесневелые, давно утратившие всё светлое, что когда-то касалось их, умершие в самом трагическом смысле ещё при жизни и для всех вокруг, и для самих себя, но не утратившие при том до конца способности действовать. Самые сильные из них, самые упорные и заряженные становятся в конце концов некромантами и обретают способность поднимать почивших в бозе к тёмному и проклятому бытованию. Орда престарелой нежити — тела, движимые одной инерцией привычки и телевизором… И если у вас развиты магические способности космического пиратского зрения, вы всё это уже видели вдали от крупных городов, на периферии, где родильный дом, школа, больница и кладбище, соединённые одним автобусным маршрутом, незримо сливаются в гротескный тоннель, из какого живой душе не выйти в силу царящих местных традиций и их чудовищной гравитации: спиться от безысходности и подохнуть, пополнив бездушную статистику процветающего неблагополучия… Хотели бы этого? Подвальные ницшеанские троглодиты, быть может, тоже захотели бы наслаждаться солнечным светом, его игрой в утреннем тихом ручье, когда были б у них глаза для этого… Гнетущие законы повседневности совсем невинно и даже бессознательно стремится подорвать пиратский несгибаемый карнавал — запретная, беззаконная философия радости раскрепощённой жизни вечно противостоит тем силами, что обращены вспять, в прошлое, к мёртвому, уже завершённому, к тому, что следовало бы наконец оставить в покое — в музеях, книгах и так далее… Переосмыслить какой-нибудь исторический сюжет раз в двадцать лет в тарантиновском кинематографе и Blackened Rastafarian Jazzcore, да и успокоиться на этом… Некромант не способен ценить жизнь, которая уже исторгла его, не видит того, что лежит перед ним, его мёртвые слепые глаза смотрят в могилу и там ищут не утешенья, а жалкого и ничтожного отмщения за все обиды, бывшие даже и не с ним, но и ему пригодные в качестве стильного костюма… И вот он лепит на себя, вынимая из недр земли, куски гнилой человечины, лепит наобум и как попало, весь готов измараться в трупных червях ради того, что его чёрный язык называет «справедливостью»… «Нас обманули, нас предали» — говорит он всё время, и находятся ж те, кто готов слушать, кого действительно где-то обманули и предали, или кому хочется про себя так думать, чтоб в своих неудачах было кого винить со стороны… Вот ходячий мертвец открыл рот, и могильная земля посыпалась оттуда, распространяя вокруг запах тлена и поганок… Послушайте внимательно, что он говорит — он лжёт, и лжёт бессвязно… Я, пока живу, не могу с ним ни в чём согласиться: я люблю жизнь… Пиратский космический секс — тайная грибная философия, возникшая как бы из конопляного духа, витавшего над книгами Уильяма Берроуза, — глубоководная мудрость всеобъемлющего прогностического панк-рока, быть может, и не закроет все отверзнутые могилы и не похоронит всех беспокойных мертвецов, но это действительная антитеза всему тому ужасу, в пучину которого нас погружают все последние годы безумные некроманты… Джа любит всех, и мы поём об этой любви в запретных колдовских чащах, на глубине космического Прикола…