Связи связями, но надо же и совесть иметь!

М Россия тогда не долго ещё существовала как государство. Самым популярным был бизнес конечно же челночный, а песни русских исполнителей шли в перемешку с малым техно и драм-н-бэйс, уже крутившимися на рейвах прямеком с самого расспада СССР. На прилавках магазинов было пусто, зато рынки были полны челноков и бандитов настолько, что с закупки в Москве можно было вернуться богачом, можно было вернуться раздетым и разутым, или не вернутся совсем. Разбойничали не только бандиты, уж поверьте, если вы челнак, вас и свой мог подставить. А ведь такие закупки спасали людей от голодной учести. Крышевали всё, от бизнеса до борделей и цыган. Крышующие опг всегда имели огнестрельное, а зачастую и другое оружие, которое возили так же челночницы, прямиком в дамских сумочках, из-за чего можно было легко попасть за решётку. Связи были неотъемлемой частью жизни, без которой ты не то что на таможне не пройдёшь, ты и до границы можешь не доехать. Платить нужно было всем и везде, обычно по 150 долларов, может чуть дороже, но не сильно, ибо те кто брали больше могли не дожить до утра, к примеру сгорев в собственном доме. Перестрелки были делом не редким, хоть их и пытались скрыть. Всё часто вылазило из-за туристов, жутко напуганных ночными перестрелками. В основном всё это было из-за того же бизнеса, в котором один крышует одного, тот третьего, а у этого связи с ментами, и тогда происходит перестрелка, а после перестрелки убили кого-то не того и приходит месть, а на месть другая месть и так и всю жизнь в такой неразберихе! Много кто не выдерживал всего этого и начинал пить, проще говоря, бухать. А чего было ещё хуже, так это вещества, которые без проблем возили с Турции. Ну конечно, какие то рейвы без веществ? А какой Питер-то, без веществ? Никакой, ведь все и всё помнят. Особенно на рынке Апраксин двор, или если проще, на Апрашке. Продавали там всё, не больше чем в Москве конечно, но технику, косметику, одежду и обувь с гашишем найти там было не сложно. Все товары продавали на полу, реже на пледах. Палатки были редкостью, а отдельно стоящие магазины так вообще были чем то необычным и не привычным. Такие магазины всегда крышевали, а зачастую в одном торговом зале крышевали несколько ОПГ, из-за чего держать там бизнес было опасно для жизни, в первую очередь своей семьи. Твои семья и близкие - первые люди которых убьют чтобы запугать тебя. Хотя, люди тогда были отважные, выживали как могли. Они боялись и ездили заграницу, боялись и открывали магазины. Больше всего боялись женщины и больше всего открывали бизнесы. А были и самые отважные, носившие с собой и ружьё, и имеющие тысячи долларов за пазухой. Они не были челночницами. Таких женщин всегда можно было выделить из толпы зимой. Признак их таков: хорошая шуба и высокая шпилька сапога. Ходить в таких сапожках было невозможно, особенно по заледеневшим улицам Петербурга. Но им непочëм холода, ведь у них бизнес горит. Таких леди-босс было слышно за метров так 20, особенно если леди не в настроении, коей была Менди. Ей требовалось прийти и проверить магазин, открывшийся на днях. Всё ли правильно сделал рабочий, всё ли стоит красиво. М Нарушенная роза ветров почти сдувает с ног, но вот она хватает ручку и через парадную дверь попадает на крытый торговый комплекс. Тихо выдыхает и, потерев нос, снимает меховую шапку, стряхивая с неё снег. Это обряд обязательный, ибо шапка замокрев и испортиться может. Снова она идёт гордо, размеренно отстукивая свой ритм. Много в том месте было магазинчиков, всё иностранные и полны пёстрых упаковок, но бежала Менди мимо всего этого в дальний магизинчик, посвящённый сладостям, конечно же импортным, не иначе. Звенит колокольчик и по-барски входит она внутрь. - Ну-ка, чегой ты тут Финик? Как дела, как сам? На голос из под прилавка поднимается паренёк её лет, ударяется об прилавок головой, хватается за неё и, чуть шипев, отвечает: - Дела-то хорошшо, а мне вот уже не очен. С перерывами на потирание затылка, говорит темноволосый. А девушка проходит вглубь, закрывая за собой дверь. - Ты как всегда. Товар привезли? Шапка отправляется лежать на стол и сохнуть, а шуба отряхивается от мокрого снега. - Привезли. Всё привезли, я считал. - Умница. Всё цело? - Всё. Даже непривычно. С эта, с Америки то обычно всё как картошку везут. - Ещё бы! Зажрались эти иностранцы, но не о них. Я же нового поставщика нашла. Нам теперь будут с Америки всегда всё цело присылать. - Чего за поставщик? Через кого? - Да так, через наших. Не морочь себе голову. Стой тут, а я шубку повешу. Стоит ей зайти в подсобку и повесить на плечи шубу, как её кличет Финик. Менди тут же выходит, а Финик становится серьёзнее. - Слуш Менд, тебя тут искали. - Это кто ещё меня искал? - говориться громко. Для пущей ноты подъеба Менди одной рукой опирается на прилавок, другую ставит на бок, а корпусом пригинается вперёд. - Эта, двое тучных парней. - Чего-чего? Финик, не пугай, а! Мне от и без этого так дурнó сегодня. Вот дела. Для того чтобы подумать об этом ей требуется с минуту, которую она смотрит в пол уже не так весело. - Чего говорили? - Ничего особого, спросили кто хозяин. - А ты им чего? - Сказал что мол Марьяна Викторовна, ничего более не знаю - Без фамилии? - уже выше спрашивает она, стуча пальцами по дереву и прожигая парня взглядом. - Без, а чего такого? - без зазрения совести говорит, даже не зная что на его ответ можно вспылить - Ну Финик, еб Матушку твою! Ничему тебя жизнь не учит! Дурень ты, Финик! Вот дурень, а! - тычет она ему в лоб пальцем, приговаривая ещё "Сила есть ума не надо" - Ну что ты сразу обидеть меня хочешь? Не по людски, знаешь ли.. - тянет уже обиженный Финик. Честно сказать, Менди его всегда обижала, ещё с самой школы так вышло что она не то пнет его, то слово какое скажет. - Сам виноват! Нарвались мы, Финик! Она хватает шапку и напряжённо сжимает ее. - Пойду что-ль, положу её. Ноги сильно напряглись, колени гнулись друг к другу, а шапка нервно поглаживалась руками. Чувство на душе было плохое, крышевать хотят, не иначе. М За себя Менди не боялась, страшнее было за Финика, ибо того она считала полным идиотом. Нужно что-то сделать, сделать это до возвращения парней. Но сделать что? Вдруг выходит она из своих мыслей, кидает шапку на стол и выходит в зал где финик лазает под прилавком, считая сколько товара в коробке и записывая это в блокнотик. Она хватает его за руку, таща на себя. Он отвлекается и в недоумении смотрит на Менди. - Финик, быстро жопу поднял и в подсобку. Чтоб не высовывался, давай быстрее. Финик не хотел поторапливаться, он вставал медленно, чем бесил Менди. Она почти выперла его в подсобку, и стоило ей это сделать как явились двое. Завалились вразвалочку, походка грубая и горбатая. Деловые ребята, считающие себя явно важными персонами тут. Но сказать и в правду холод бежал по ногами при виде них. Спокойно они прошлись по залу и подошли к прилавку. Один из них, видимо самый отбитый, облокотился на прилавок, да так что мордой почти смотрел Менди в лицо. - Ты погляди, смуглянка. Молдаванка чëль? - Волновать не должно. Зачем пожаловали? - достаточно грубо отвечает "смуглянка", коим словом её уже не раз называли. - Базар фильтруй, не гоже такой милой девушке без пальцев остаться. Сама знаешь чего хотим. Тут всё крышует Шут. Доля ему и никто не пострадает. Сказал громила прицокнув. Глаза его были пусты, а язык тела говорил что он уверен в своих силах. Менди же в своих силах уверенна не была. Недолго они молчали смотря друг другу в глаза. Менди сломалась первой. - Хорошо, будь по твоему.