for.est

      Мрак собирается над головой, словно тьма спускается с неба по деревьям. Он никак не может вспомнить как умудрился оказаться в лесу, да еще и такой поздней ночью. Кроны деревьев сгущались где-то наверху, закрывали даже самые крохотные просветы. Хёнджину не нравились такие места. Парень чувствовал себя неуютно даже в своей квартире с выключенным светом, из-за чего в розетке около кровати ютился детский ночник в виде мухомора. Он мог выбрать, конечно, в форме солнца, но это было бы слишком скучно.              Листва шумела отдаленно, будто из параллельного мира, но сосновые иглы и веточки под ногами ломались и скрипели вполне реалистично, громко и жутко. На ум сразу приходят ассоциации с фильмами ужасов. Что-то по типу “хижины в лесу” или “зловещих мертвецов”, из-за чего страшнее вдвойне. Откуда-то сбоку подул ветер, такой холодный, пробирающийся до костей своими ледяными ладонями. Хёнджин лишь надеялся, что в той стороне выход, — в такой чаще ветер явление редкое.              Он старался не паниковать, когда приходилось сворачивать в другие стороны из-за непроходимых мест, и каждый раз, когда паранойя била тревогу, ощущая чей-то взгляд на спине. Однако, спустя несколько минут он вышел на почти идеально круглую поляну. Со всех сторон она была окружена деревьями, а сверху, наконец, была видна луна. Ветер колышет ветки, заставляя листья биться друг о друга, что создаёт до жути напоминающий белый шум звук. Птицы, что только недавно свистели свои песни, затихли так, словно в один момент вымерли. Яркая Селена настолько его порадовала, что он не сразу почувствовал страх. Липкий, вязкий. Этот страх окутывал его с ног до головы постепенно, желая до конца оставаться незамеченным.              В момент, когда Хёнджином овладело это ужасное чувство, он заметил как что-то скрывается во мгле леса. Тихо и быстро оно лавирует между деревьями и пространством, сам лес его прячет, словно становясь еще гуще и темнее.              Луна лениво наблюдала за этой мнимой, чудаковатой борьбой, когда раздалось робкое:              — Кто здесь? — Хёнджин все пытался разглядеть некое “что-то” в темноте леса. Оно кружило между деревьями, сливалось с темнотой и ветром, скрывалось за шуршанием листвы.              Послышался леденяще мягкий смех, который пригвоздил парня к месту. Он окутывал его, словно жесткое тяжелое одеяло, но в то же время манил так, будто теплая перина после суток в общепите.              Сахарный воздух крупицами лезет в глаза, но не режет. Тает. Ветер подталкивает в сторону теперь виднеющегося силуэта среди деревьев. Помогли ли его увидеть сладкие крупицы? Или оно само пожелало быть замеченным? Хвана этот вопрос не волновал столь сильно, как желание подойти, докоснуться, срастись, раствориться. Что бы или кто бы это ни был.              Его до сих пор не отпускал страх, из-за чего ноги не двигались, а сердце стучало, как сумасшедшее.              — Ты же знаешь, кто я, — он узнал этот нежный, кошачий, слегка и вечно наглый голос. Страх перекрылся так же знакомой тяжестью в груди.              — Минхо, — перед ним определенно стоял Ли Минхо все с теми же дымчатыми волосами и вызывающими глазами, что смотрели словно в душу. — Почему мы здесь?              Он вышел к Хёнджину на опушку, и теперь Селена заинтересованно освещала их лица, игралась с волосами старшего.              — Потому что ты так чувствуешь, — Хёнджин совсем не понял о чем он; но спросить он не успел, так как почувствовал прохладу чужой ладони на щеке.              Этот пугающе нежный и родной жест был таким нереальным, но таким желанным и приземляющим, что Хван прикрыл глаза и потянулся навстречу ласке. Страх больше не давил, ветер утих, оставляя за собой лишь слегка морозный отпечаток, а мрак леса больше не волновал. Всё внимание Хёнджина было сконцентрировано на чужом прикосновении настолько, что он не сразу понял, что оно исчезло так же быстро и неожиданно, как и появилось.              Открыв глаза, он заметил лишь привычный потолок, с которого осыпается штукатурка, блёкло освещенный грибом-ночником.              Сон.              С разочарованным вздохом он проверяет время на почти разряженном телефоне — половина шестого утра. Ему приснился парень с факультета танцев. Ужасно. Как же это унизительно. Еле подняв себя с дивана, Хёнджин направился на кухню, налил стакан воды, сел на подоконник и уставился на двор. Там, за окном, еще горели уличные фонари и от ветра качели двигались сами.              На холодильнике нашлась полупустая пачка сигарет и зажигалка с каким-то мультяшным героем. Зачем делают такие дизайны, если огонь детям — не игрушка? Он затягивается и думает о том, что через полчаса нужно собираться на пары, а ему лишь до слез хочется вернуться в сон, в это обманчивое, нежное чувство любви и умиротворения.