Тюрьма памяти

строка не та, слова не те. всё тянет к лесополосе, чтоб скрыться в злом, глухом лесу. писать я больше не могу..

Коллекционер. День первый: Имя мне – Колетт. И сегодня мой мир остановился в пределах полуразрушенных стен и замков без ключей. Просто теперь я знаю, кто я. Я - чудовище, монстр. Ничего не заслужила, кроме темноты в конце туннеля. Всё происходящее в этом мире не моя забота. Не задумываюсь ни о чем, но думаю о многом. Я не интересуюсь ничем, но могу рассказать о всяком. Не любви, ни жалости я не ведаю, лишь злоба и зависть в сердце моём. Ничтожество, что понимает только то, что хочет. Но нет для него ничего недоступного. Просто настолько горделив и непокорен он, что все чуждое сердцу, сгнившему давным-давно, пропускает мимо, не задумываясь. Родившись монстром, я ни на секунду не перестаю им быть. Кажется я увлеклась..Сижу тут и туплю в стену. Где тут? О, ответ будет великолепно неожиданным. Ведь мой новый дом - психушка! Думаю об этом и всё тело немеет, никогда бы не дошла до мысли, что попаду в такое место. Тем не менее я здесь, и бежать мне больше некуда. По крайней мере пока я не добыла побольше информации. А потом уж как пойдет! Тут тошно. От количества людей у меня, кажется, болят лёгкие. Много-много странных соседей по палате с первой секунды захотели знать обо мне абсолютно всё! Словно мы лучшие друзья с первого взгляда. И что странно для меня, я вовсе не хочу с ними общаться. Обычно большие компании привлекают меня, но эти девчонки вызвали у меня отвратительное впечатление. Может странные не они, а я? Кто знает.. Корпус под номером семь. Сначала я долго-долго проходила осмотр. Кажется, что меня осмотрели настолько внимательно, будто желали запомнить каждый шрам, синяк и царапину. Спасибо, что врачом была девушка и я не сильно переживала, когда она попросила меня снять нижнее бельё. Будь там мужчина, я бы дала ему по... Потом меня запихнули в большую палату под номером один и все тут же накинулись на меня с расспросами. У двух девчонок такие синие, глубокие рубцы на руках, аж смотреть боязно. Они долго стояли в углу и смотрели прямо мне в глаза, а я на них, шептались о чем-то тихо-тихо, а потом ушли в коридор. Благо палаты тут не закрывают, хотя рядом с каждой сидит взрослый. Как я увидела, в основном это «воспитатели», но есть и суровые медсестры. И те и другие не любят, когда кто-то выходит, вот и тех девочек быстро отослали назад в палату. Девушка у нашей комнаты тогда грозно прокричала: «По коридору не бродим!». Одной из первых ко мне подошла толстая девочка с довольным лицом и выдала на одном дыхании: – Привет! Как тебя зовут? Расскажешь, как попала сюда? У меня вот диагнозированное слабоумие, – и громко так рассмеялась, будто это самый лучший анекдот в её жизни. Я даже не пыталась запомнить ее имя, но про себя дала прозвище Плакса, за грустный взгляд. Даже когда она улыбалась, веки у неё, словно приклеенные, были чуть опущены, и создавалось впечатление, что вот-вот и она заплачет. Она мне сразу не понравилась, что тут скрывать. Её громогласный голос очень скоро достал меня, а манера общения заставляла закатывать глаза от каждого слова. Нет сомнений в том, что я сойду с ума с ней на пару. Как назло единственная свободная постель была как раз напротив нее, но я заставила себя не покрывать её матом хотя бы в слух. Я расположилась быстро, ведь вещей было не слишком много: одни книги и блокноты. Сменную одежду мне приказали оставить в маленькой раздевалке у выхода на волю. Переодеваться придется у всех на виду. Радовать меня это не могло, но я знала, куда отправляюсь, оттого жаловаться было бы несколько неправильно. Когда впервые села на кровать, показалось, что грохнулась на огромный скрипящий булыжник. Я тогда на секунду закрыла глаза и попыталась успокоить подступившие слёзы. Понимание, что назад дороги нет накрыло с головой, но рыдать перед всеми этими людьми было бы слишком отвратительно. К несчастью, такое мнение было только у меня. Наступило время обеда. Пухлая дама развозила еду по палатам, но есть мне не хотелось. Тем не менее я решила взять себе тарелку риса и жестяную кружку со странным содержимым. Вилок не было, а ножей и подавно, что не особо удивило, но всё же расстроило. Было поразительно съедобно. Плакса пыталась позвать меня за небольшой столик, чтобы поесть вместе, но я не отозвалась. Уселась на кровати, и долго жевала теплый рис, рассматривая своих новых соседок. Рядом с Плаксой села тощая девчонка, чьи запястья наверняка были не больше ножек у металлической кровати, а руки её так сильно тряслись, что видно было даже с моего места. На ней были явно детские шорты, что в сидячем положении почти не скрывали ягодицы, и длинная футболка. Про себя я дала ей прозвище Джейн Доу, за жуткий и неприглядный, местами неприличный стиль. Такое я видела впервые, поэтому смущённо отвела глаза и перевела взгляд на других. Напротив сидела рыжая девочка, по виду я не дала бы ей и тринадцати. Голос у неё был тихим, и я не слышала слов, но стоило мне поймать её косой взгляд, как поняла, что речь идёт обо мне. Она в миг покраснела и стыдливо отвернулась, чем только подтвердила мои догадки. Конечно, мне всё равно на их глупые сплетни, но злость сама по себе поднялась к горлу и я до боли сжала ладони. Лишь мысли о том, что они просто проявляют любопытство, заставила меня сдержать пожар агрессии. О, моя извечная проблема! Как бы я не старалась себя сдерживать, мои эмоции слишком сильны. Именно из-за них я в этом дурацком месте, черт бы побрал родителей, которые не смогли справится с очередным моим агрессивным выплеском. Я виню их. Или себя. Даже не знаю кого больше, но все равно виню. И злюсь тоже, как бы меня не пытались успокоить милый голос братика или мамины глаза..Такие спокойные, словно разлитое в кружке море, без даже слабого признака волн, лишь плеск и песня морского дна... Вскоре пухлая дама вернулась, чтобы забрать посуду, и я больше не смотрела на соседок. Отвернулась и, как ребенок, насупилась над книгой. Весь день читала, но в мыслях был ураган из вопросов. И самый главный из них бил по стенкам мозга, разъедая череп. Почему я ещё не видела своего психиатра? Время идёт отвратительно медленно, а разум всё бьётся в истерике. К вечеру в палате стало тише, оттого мозг совсем расплавился под действием круговорота мыслей. За день прочла почти половину книги и скука потихоньку овладела мной. Решила прогуляться по коридору. Как бы не отреагировала «воспитатель», сидящая возле палаты, мне хотелось выйти. Шагнула за пределы комнаты и сразу поймала презрительный взгляд взрослой женщины неподалёку. Тем не менее я просто проигнорировала её и пошла в сторону других палат. В холле было душно. Из-за окон выглядывало солнце и прощальным светом гасло в закате. Лето в этом году выдалось крайне жарким, и кондиционеры работали на всю. Я прогулялась мимо диванчиков у широких окон и двинулась в следующим палатам. Оказалось, что моя комната лишь показалась мне большой. Палата под номером два представляла собой жуткую спальню, где было с десяток кроватей и ничего больше. Печально наверное торчать в таком месте, подумала я, не прекращая шаг. Палата под номером три была заперта. Я не успела удивиться, когда, заглянув в окошко двери, на меня уставились сразу три пары суженых глаз. Я отшатнулась и только теперь заметила табличку с надписью: «Особо опасные пациенты». Чёрт бы побрал меня и мой разум, но в этот момент я действительно испугалась. Отскочила подальше от этой комнаты и уже бегом двинулась дальше. Последняя палата ничем не отличалась от первой, только девушек там было больше. Я обвела их цепким взглядом и, не приметив ничего интересного, зашла в общую ванную комнату. Там пахло сыростью, но в общем было довольно чисто. Место это сквозило. Окно наружу было за решеткой, но пылкий, горячий ветер это не останавливало. Лето уже давно уморило своей жарой, а тут было настолько удушающе плохо, что не будь во мне доли интереса, я бы давно сбежала в прохладный коридор. Капельки пота скатывались в складки футболки, пока я рассматривала белоснежный душ, мечтая окунуться в холодную водичку. Грёзы мои были прерваны довольно быстро. — Сейчас не твоя очередь в душ, так что иди ка ты отсюда. Грозный возглас воспитательницы заставил меня жалкой походкой вернуться в палату номер один. Там всё было по прежнему: невыносимо скучно и не слишком приятно. Время только подходит в вечеру, а все уже говорят об отбое. Неужели свет выключится так рано?! Неприятное известие накрыло с головой, и я уже была готова взбунтоваться, когда милая медсестра зашла в спальню. Нас поверхностно осмотрели и стали проверять кровати. Прибор похожий на металлоискатель проходился по железным ножкам и, крайне тщательно, по матрасу. Ни одна постель не запищала. Тогда девушка пожелала нам спокойной ночи и вышла, приглушив свет. Было около десяти вечера, когда уже весь свет погасили, и здание погрузилось во тьму. Сейчас я пишу в луче лунного света, что так удачно падает на мою кровать. Тишины тут будто и не существует. Всё вокруг издает поверхностный шум. Кровать моя так неприятно скрипит, что стоит лежать совершенно обездвиженно, так она всё равно будет кряхтеть во тьме! Но ладно ещё это, вскоре в злость меня вновь обратила Плакса. Оказывается напротив нее не просто так никого не спит, её оглушающий храп так давит, что в темноте от него кажется почти физически больно ..в ушах стоит плач матери и крики отца. Брата я не слышала. День второй: Разбудили ни свет ни заря. Подъем тут оказался донельзя ранним, что не могло не оказать содействие в моем плохом настроении. С самого утра ко мне зашла старенькая медсестра и, с угрюмой улыбкою, попросила отказаться от завтрака. Значит буду сдавать кровь. Вообще-то все анализы я позорно сдавала ещё пару-тройку дней назад, когда меня за шкирку притащили в поликлинику за срочной сдачей крови и парочкой прививок. Но отказывать я тут не имею никакого права, только по голове получу за непослушание. Поэтому, голодная с первых лучей солнца, я сидела на кровати и пялила на дверь, в ожидании медсестры. Чёрт бы побрал старуху, что брала у меня кровь! В вену попала не сразу, так ещё и синяк мне огромный оставила.. После обеда я уже привычно взялась за книгу, но внезапно мне решили помешать. То была Джейн Доу. Она тихо подошла ко мне и безмолвно протянула странные нити, чем-то напоминающие браслет. Я с таким же гробовым молчанием взяла нитки, когда она протянула свою костлявую руку, испещренную различными шрамами. Мне стоило некоторого труда завязать браслет на её трясущемся запястье, но я всё же справилась. Направляясь обратно к своей постели, она лишь кивнула, а мне осталось угнетенно смотреть ей вслед. Никогда раньше не думала, что мне может быть так жутко скучно. За пару дней прочитала книгу, что так долго откладывала из-за кучи дел. И где-то в глубине сознания, я понимала, что видеть книжные страницы я больше не способна. Тошнотворное чувство переутомления билось в голове, хоть я ничего и не делала. Время шло безумно медленно. День третий: Скука довела меня до разговора с Плаксой. Когда та, в который раз, пригласила меня поесть за маленький столик, я внезапно для самой себя согласилась. В те нудные часы я уже не знала, чем себя занять, оттого рисовала на руках. Черные чернила выгравировывали теневые образы, узоры и завитки..я представляла, что я (то есть моя правая рука) – это тату мастер, а моя левая рука – клиент. Занятие сие было настолько невразумительным и время затратным, что слов будет недостаточно, чтобы описать все мои мысли тогда. Просто я вдруг, неожиданно для себя, открыла в себе нераскрытое временем вдохновение. Так, о чем это я.. Плакса так обрадовалась моему резкому согласию, что едва сдержала радостный визг. То было видно по ее широкой улыбке и несколько дёрганным движениям. Я села напротив неё и взялась за свою еду. Глянув на сомнительную кашу в тарелке, я внезапно открыла для себя новый глоток бесполезной информации. Еда Джейн Доу была несколько иной, нежели у остальных. Меня так и подбивало обратиться к ней, но что-то в её виде всё ещё отпугивало меня. То была её мертвенная костлявость или лишенные выражения глаза, не знаю. Что вообще говорить в таких ситуациях? Эта девчонка точно не из тех напудренных красавиц, что после каждого приёма пищи кладут два пальца в рот. Она другая. О красоте не могло идти и речи, её тощие руки, испещренные шрамами, смотрелись уродливо. Некоторая жалость, конечно, преследовала меня, стоило мне посмотреть на нее в первый раз. Она угнетала меня, но лишь в те моменты, когда я вспоминала о существовании совести. Джейн Доу была идиальным примером того, до чего доводит безжалостное безразличие к собственной жизни. В какой-то момент я поняла, что пялюсь на нее, а она на меня. Я встретилась с ее холодным взглядом, и сердце сжалось. От страха или нового приступа жалости, не знаю и знать не хочу. Я отвела взор и принялась за еду, но всё равно косила в сторону Джейн Доу. Её тарелка осталась нетронутой. Теперь Плакса точно не собиралась отвязываться от меня. Я с кислой миной слушала её пустые речи, которые она, в попытке казаться круче, пыталась разбавить совершенно безвкусными шутками. Жалости к ней я не чувствовала. С лёгким интересом я внимала ей, лишь когда она заговорила вдруг о психиатре. — Знаешь, они тут очень милые, всё-всё понимают и так хорошо слушают! — что-то такое произнесла она и пустилась в долгие, нудные разглагольствования о том, какие тут внимательные ко всему врачи. Внимание моё привлекло то, как уверенно она об этом говорила. Если вся ее речь склонялась к долгим и совершенно лишним паузам в словах, то тут она аж затряслась от счастья. Точно тема эта вызывала в ней особое чувство радости. Тем не менее, ещё пару часов такого бубнежа и я точно сойду с ума. Вечером ко мне подошла рыжая девочка, что обсуждала меня за столом. Она краснела и говорила невпопад, но всё было лучше монологов Плаксы. Кличку я ей дала самую простую. Рыжуля предстала передо мной смущённо-красной от носа до кончиков ушей. Она спрашивала про меня и мою прежнюю жизнь, словно я уже не вернусь домой, так что спустя долгое время пришлось наконец раскрыть рот. Говорила я мало, в основном поддерживала её темы и вела диалог вяло, но это получилось гораздо приятнее, чем я думала.. ..Ко мне зашла медсестра и командным тоном приказала идти за ней. Такой грубый тон часто слышишь от родителей, когда снова сделал всё не так и ты, чертов ребёнок, опять самый плохой на свете. Меня привели к психиатру. Зрелая женщина с натуральной сединой расспрашивала меня обо всём на свете, но кажется ответы ее особо и не заботили. Она непрерывно строчила что-то в своем блокноте и, иногда прерывая мои скромные ответы, отводила взгляд каждый раз, стоила ему пересечься с моим. Но не понравилась она мне ещё по одной причине: твердолобость её крайне выбешивала! Было липкое, мерзкое ощущение, что она сидела тут со мной от скуки, глаза ее – шустрые огни, не загорались на мои откровения, которые я выплевывала из себя ядовитой желчью. Я жутко злилась. Обкусав все губы, я принялась пилить женщину взглядом, но то не особо охлаждало мой пыл. Безразлично попрощавшись со мной, она сказала лишь:. — Скоро переведём тебя в другой корпус. И дверь за ней закрылась, оставляя меня на едине со своими монстрами. День четвертый: И я падаю, падаю в бездну из своей неприступной ярости.. Плакса и Джейн Доу смогли разговорить меня. Общими усилиями они затащили меня в свое логово, и теперь мы оживлённо спорили. — Мисс Луми очень хорошая! — Будь она хорошей, слушала бы меня внимательно. Ей было абсолютно полностью плевать на то, что я говорила, — едко отзываюсь я. Джейн Доу с интересом слушает бессмысленную нашу перепалку. Ведь и так ясно, что Плакса будет защищать неприятную женщину до самого конца. Будь у меня немного меньше скуки в организме, я бы и слова ей сейчас не сказала, но сидеть и молчать в тряпку мне надоело. В какой-то момент мы просто замолкаем и с обиженными рожами пялим в пустоту. Тогда Джейн Доу пытается взять инициативу на себя: — А мне нравится.. — А ты вообще помолчи, знаем мы, что ты пристаешь к парню в палате напротив, — резко отбривает одна из девчонок. Вот такое мне по душе. Я и сама не заметила, как начала смеяться. Глупая улыбка застыла на губах, когда слёзы потерянно стекали по моим щекам. День шестой: Неожиданно для всей палаты меня переводят в другой корпус. Конечно, мне об этом уже говорили, но никто не думал, что это произойдет так скоро.. Я собираю немногочисленные вещи. Плакса пытается меня обнять, но я бестактно ускользаю от нее, и та захлёбывается в рыданиях. — Ты - одна из немногих, кто вообще заговорил с ней, — поясняет мне Джейн, и кроткая улыбка являет собой ее спокойствие. Она рассказывает мне о других отделениях, оказывается она здесь далеко не первый раз. Пусть догадаться до этого было не сложно, я все же слушала её с неподдельным интересом и с некоторым недоверием. А потом мне объявили переход и я с тяжёлой сумкой наперевес тащусь по жаре. Прохладный ветерок душит остатки солнечных ожогов, и я вновь глубоко вдыхаю запах чистого воздуха. Счастье мое длилось недолго, вскоре я увидела табличку: «10-ое отделение», и сердце сделало высочайший кульбит. Кажется, что я надолго запомню это место. Меня встречают криками и надменным смехом. Со всех сторон так и веет завистью и подлостью. Словно я попала в тюрьму, где каждый сам по себе, и это напугало меня. В классе, куда меня пристроили, я заметила двоих, особенно привлекших, мое внимание: во-первых, девушка, у которой было явное влияние в этом месте. Темные, спутанные волосы и такие же пустынно-черные глаза, они украдкой посматривали на меня, и казалось, что она следила за каждым в классе. Накачанное тело её восседало на самой верхней точке среди других, таких же подозрительно громких, подростков. Она мне не понравилась с первого взгляда, и второго, и третьего тоже. На нее вообще не хотелось смотреть, так мерзко я чувствовала себя под ее надзором. Во-вторых, парень, что сидел прямо на полу и пялил куда-то в одну точку на стене. Изредка он издавал бормочащие звуки и то хватался за голову, то начинал ходить кругами по комнате. Конечно, меня предупреждали, что подростки здесь собраны с абсолютно разными болезнями и особенностями, но такое безумие и пустоту во взгляде я видела впервые. Его глаза являли собой, присущую психозму, темноту, казалось в очах его застыло выражение ужаса и безразличия. Странный вид его, потрёпанный и взлохмаченный, навевал мысли о том, как тяжко давалась его жизнь. Он сидел в одиночестве. Мне казалось, что никто не хотел смотреть или трогать его, словно он жуткий призрак, видение, что появляется при галлюцинациях. И что-то потянуло меня подойти к нему. Жалости я не чувствовала, лишь пылкий интерес, который схож по силе с лютой агрессией в моих жилах. Кровь кипела, сосуды сузились до предела, когда я осторожно подобралась к его тени. Я не знала, что говорить. — Привет, эм..меня зовут Колетт, а тебя? Он медленно повернул голову на меня, за секунду его зрачки расширились и сразу пришли в норму. А он кашлянул что-то в кулак и безразлично протянул: — Тут меня зовут Мечтатель. Тебе тоже не помешала бы кличка, знаешь ли. Может он хотел меня обидеть или задеть, но пламя интереса в моей груди лишь разгорелось сильнее. Мечтатель..а что, звучит! Мне показалось, что будь эта кличка его настоящим именем, я бы не удивилась. Теперь Мечтатель изучал мое лицо, глаза его дёргано бегали по чертам моего лица, словно сканируя. Я молчаливо позволила ему рассмотреть себя, тем не менее лёгкое раздражение все же начало кипеть. — Почему ты сидишь тут совсем один? Он хмыкнул. Слабая улыбка пронеслась между губ и снова вернула Мечтателю свой безэмоциональный вид. — Просто, — пожимает плечами он, указывая на компашку, что зацепила моё внимание, — иди к ним за кличкой и оставь меня в покое.. Раздражённо и честно. Я скорчила кислую мину, но решила больше не приставать. Идя к веселой и явно важной компашке, я внезапно осознала, что мысли мои больше не летают в голове звучным вальсом, я перестала слышать их. То было так странно и непривычно, что меня пробрало холодным потом. Кончики пальцев онемели, так озноб пробрался в грудь..но я уже подошла и идти на попятную было поздно. — Ой-ой, неужели это наша знаменитая новенькая! Напыщенные, гордые собой слова вырвались у парня неподалёку. Его круглые глаза хищно внимали каждому моему действию, и мне стало ещё больше не по себе. Он, словно дикий зверь, напал на меня, стоило мне подойти слишком близко. — Замолчи Ворон, хватит пугать её. Я тяжко выдохнула. Девушка, которая восседала на столе, возвышаясь над всеми, подала свой грубый голос. Но не на меня. Изначально мне казалось, что она самая опасная в этом месте, но она так беспрекословно бросилась защищать меня, что в горле застряло чувство вины перед ней. И тогда она обратилась ко мне. — Привет! Не бойся, мы не собираемся избивать тебя или делать ещё что-то непотребное, — рассмеялась она, — меня зовут Мстительница. Девушка протянула мне руку. Я косо глянула ей в глаза, но не увидела ни капли надменности или язвительности, что обычно была присуща таким компаниям. Я осторожно, как затаившийся зверёк, пожала её ладонь. Шершавые бинты неприятно прошлись по моему запястью, и я поморщилась, но Мстительница, кажется, этого не заметила. Ну или сделала вид. Меня усадили напротив столика Мстительницы и налетели с кучей, разного сорта, вопросов. Я растерянно крутила головой, но знакомая теперь девушка простодушно улыбнулась мне и неожиданно потрепала по голове. — Не бойся, — снова произнесла она, — я помогу тебе тут обжиться. День восьмой: Мстительница не соврала. Теперь она ходила со мной, одним своим присутствием разгоняя толпы любопытных, свободно проходя всю очередь вперёд и выбирая самые лучшие места для своих. И для меня тоже. Она не была заинтересована во мне, ничего не спрашивала и не заводила диалог первой, отдавая предпочтение старым друзьям. Но жаловаться я и не собиралась, меня это устраивало. Как-то мельком Мстительница заметила, что я много времени провожу за этим дневником, и её словно осенило: — Хэй, а я придумала тебе кличку! — сладко сощурив глаза, она почти пропела, — Коллекционер! — Коллекционер? Почему же? — Ну смотри, ты же все записываешь сюда, да, — указала она на дневник, — значит ты «коллекционируешь воспоминания», звучит? Мстительница громко и до жути довольно рассмеялась. Я лишь скромно, но искренне улыбнулась: — Звучит. Сегодня Мечтатель сам подошёл ко мне. В вечерний час перед отбоем он внезапно тихо оказался рядом с нами. Моё впечатление о нем было сложено из замкнутости и одиночестве, и какого было моё удивление, когда Мстительница дружески хлопнула ему по плечу. Они лишь переглянулись, и в глазах Мечтателя я мельком разглядела искры улыбки. К слову, со всей своей печалью его узкий азиатский вырез сиял карамельным светом, зрачки его улыбались ярко-ярко, хотя сам он не подавал никаких знаков радости. И вообще весь вид Мечтателя странным образом не вязался с его настоящим настроением. Пусть то насыщенные цвета в одежде или спортивное строение тела, которое было отлично видно под облегающим топом. В моей голове слово: «спорт» никак не ассоциировалось с таким его образом, что построила я сама в своей дурной голове. Тем не менее, я решила не думать об этом. — Здравствуй, — все так же отрешённо кивнул парень, — слышал, ты теперь Коллекционер..очень милая кличка. Про себя я скорчила кислую мину, и что означает это – «милая кличка»? По мне так самая обычная. Раздражение моё вскипело быстрее, чем я успела что-либо сказать. Мечтатель вскинул руки, словно сдаваясь, но ничего больше не произнёс, он лишь сел на соседний стул. Вскоре Мстительница начала с ним долгий спор, если честно так и не поняла о чем. Мне лишь показалось, что эти двое отлично ладят. День девятый: Заскучав, я решила плюнуть на все и заговорила первая. Мстительница отвечала мне так вежливо, что в какой-то момент меня пробрало мыслью, что всё это – сарказм чистой воды. В любом случае, раздражающая меня лень потихоньку пропадала, а к диалогу вновь присоеденился Мечтатель. Мы обсуждали всё на свете, каждую мелочь и вопрос. Я давно не чувствовала себя так раскрепощенно! До тех пор, пока не услышала тихий свист неподалёку. То был Ворон. — Хэй, Мечтатель, снова вышел из своей депрессии и сразу к Мстительнице в ноги? На секунду мне показалось, что острый нож вонзился меж моих рёбер. Дыхание сбилось, рождая гнев. Злость окутала все тело и застряла где-то в горле. Я бессознательно сжала кулаки. Мечтатель был мне никем, но насмешка над ним казалась мне отвратительной, грязной и жалкой. В попытке показаться круче, Ворон загордился так сильно, что пошел на грубости, и это вымораживало меня. Но Мечтатель даже не глянул на него, хотя в глубине его глаз, что-то ёкнуло и исчезло в глубине зрачка. Я видела в них отражение своей злости. — Ворон, завались. Скучающе махнула рукой Мстительница. В её темных, пустых глазах не шевелилась не одна эмоция, словно ей было всё равно. А может так и было. Неприятное чувство скрежета снова появилось в моей груди. Почему эти трое ведут себя так.. Понятия не имею, как описать эти эмоции, но я вдруг поняла, что моё нахождение здесь стало ещё тяжелее.. Вся радость от разговора исчезла в мгновение. Мечтатель больше ни разу не улыбнулся, даже своими карамельными радужками. Диалог сам собой завершился, а неуютное молчание разогнало нас по разным углам комнаты. Мстительница ушла вслед за Вороном, и я осталась одна. Всё, что мне осталось делать – это вновь писать всё в дневник. Иногда кажется, что с ним у меня самые крепкие отношения, исключая, конечно, брата. Но здесь его нет и не будет. День одиннадцать: Вся дурость происходящего давит.. Внезапно я узнаю, что Мечтатель прошёл комиссию и вскоре его выписывают. Вот же сукин сын! А мне ничего не сказал..и пусть я понимаю, что злится бесполезно и несколько глупо, я все же жутко раздражена. В последнии два дня я изо всех сил пыталась вытащить его из недра дна, в которое он сам себя загнал. Но никакого смысла это не имело. Мечтатель был таким..неожиданным, во всех смыслах. То глаза его зажигались интересом, то блеск их и вовсе исчезал, а черные зрачки заполняли пространство пустой дырой космоса. Его действия, настроение или слова было невозможно предугадать, всё это словно тяжкий груз отталкивало меня от него. Или его от меня, этого я не поняла. Я правда хотела подружиться с ним. Вечером, когда уже каждый знал о том, что Мечтатель выписывается, компания старожил (так называли тех, кто не один раз попадал в психдеспансир) собралась всем составом. Они галдели и громко спорили о чем-то, но суть было сложно уловить. Я видела Ворона и думала, зачем он все испортил? Злость во мне успела кончится, эмоции иссякли. Поэтому я тупо пялилась на них с дальнего конца класса. Было ужасно жарко. Лето было в самом разгаре, а я торчу в этом проклятом месте..В какой-то момент я уловила знакомую тень, вошедшую в класс. И шум внезапно стих. Мечтатель медленно приближался к компании, и что-то во всей этой ситуации показалось мне исключительно странным. Я обвела класс взглядом, и сердце пропустило пару ударов. Воспитателя не было. Стоило Мечтателю подойти ближе, как круг расступился. Он оказался в ловушке. Дыхание моё притупилось, тяжесть легла на душу, и меня пригвоздило к полу. Хотелось побежать вперёд, помочь, схватить его за руку и оттащить назад. Чего они хотят? Я боялась увидеть Мстительницу в главе толпы, но всё равно медленно пошла в их сторону. Я не могла оставить его одного, по крайней мере сейчас. Я совершила ошибку. Забыла, что я тоже не последний герой этой суматохи. Потому что, заметив меня, толпа вновь расступилась, а во главе всех стоял напыщенный, гордый собой Ворон. Он видел меня, а тусклые его глаза сверкали радостной, змеиной злобой. На расстоянии вытянутой руки, рядом с ним стоял и Мечтатель. Я вглядывалась в его лицо и видела страх. В первый раз такая сильная эмоция отражалась в этом парне..А потом он глянул на меня и коротко улыбнулся. — Что ж, кажется все собрались! — явительно и громко прокаркал Ворон. Толпа вновь загудела, когда я наконец оказалась в кругу. — Что..что ты делаешь? Он проигнорировал меня. — Знаешь ли Мечтатель! Говорят, что за друзей нужно уметь постоять.. И тут я увидела Мстительницу. Она тоже стояла неподалёку, но взгляд её был направлен в обратную сторону. Она делала вид, что не при чём. Сказать, что я была разочарована – ничего не сказать. Я надеялась на нее до последнего, но она тоже была предательницей и лгуньей. Такой же как и я. — Предлагаю такую игру: если твои верные подруги захотят прийти на помощь, то пусть они подойдут сюда, — указывая на место рядом с собой, — и получат за все твои грешки перед нами, за всё то, что ты сделал против нас — старожил. Слова эти, произнесенные насмешливым голосом Ворона, пробили в моей голове бездонную дыру. Я смотрела на Мстительницу. Она не подавала никаких признаков того, что вообще слышала это громкое карканье. И мне стало физически больно. Желание помочь Мечтателю снижалось всё ниже и ниже..что они могут со мной сделать? Моё эго стало важнее дружбы в тот момент, как я вошла в этот круг ада. И я не встала, не подошла к Ворону, а сделала боязливый шаг назад. Я перевела взгляд на Мечтателя и сразу пожалела. Он смотрел на меня..Мне было бы легче, будь в его глазах гнев или разочарование, ярость или печаль, но в них была пустота. Бездна безразличия. Спустя секунду Ворон получил в глаз и ещё несколько раз прямо в живот. Толпа в изумлённом шоке запоздало бросилась к парням. А когда Мечтатель вновь занёс руку для удара, в класс вошла воспитательница. Все в миг разошлись, а Ворон так и не посмел поднять взгляд от пола. А потом Мечтатель вышел обратно на волю, молча, не смотря ни на кого. День тринадцать: Утро выдалось на удивление хорошим, прохладный ветер раздувал слипшиеся от пота волосы..Жара царила повсюду. От того многие слонялись туда-сюда в поисках уголка в тени. Я же не знала, чем себя занять. Сегодня в наш класс привели новую девочку. Мне было не особо интересно, но смертная скука взяла верх: я направилась встречать незнакомку. Познакомиться с ней мне так и не удалось, но за то я успела хорошенько ее рассмотреть. Она подобна айдолу, действительно красивая и сексу... ладно-ладно, будем считать, что я этого не писала. В общих чертах, она и правда уникально миленькая. Вот только весь этот её образ красотки сильно подпортили те жалкие звуки, что она издавала. Мне долго было не ясно, с чего она так разревелась, но, зайдя в класс и до конца дня, она сидела в уголку и сотрясалась от рыданий. В её красных от слёз глазах я прочла невообразимый ужас, страх, который чувствуешь при сильном адреналине. Она была неутешаема, кто бы не подходил, это лишь сильнее пугало ее. К вечеру эта истерика надоела каждому, а из нее походу вышли уже все слёзы, потому что она вдруг замолчала и больше не издавала ни звука. День четырнадцать: Мелоди. Так звали эту бедняжку. Она прошептала свое имя так тихо-тихо и робко, что моё сердце тяжелее забилось в груди. И тогда я подумала о том, что за все время на свободе не чувствовала столько эмоций как здесь. Тут меня охватывала и печаль, и смех..и даже привычная мне злость чувствовалась совсем иначе, по-настоящему сильно. Я вновь смотрела в глаза Мелоди и чувствовала её страх, словно мой собственный. Этот раздирающий внутренности ужас тронул и меня. Ей было так плохо..и моё сожаление ни чем не могло помочь. Её веки, руки и губы да вся она дрожала такой мелкой, неприятной дрожью, что хотелось обнять и согреть своим теплом. Но я не могла до нее дотронуться, Мелоди так сильно шарахалась от любого прикосновения, что мне подумалось: лучше не тревожить её лишний раз. Я внезапно для себя решила показать ей, что здесь совсем не так плохо! Сама не могу поверить, как такая мысль пришла мне в голову, ведь моя жалкая попытка помочь ей освоится не привела ни к чему хорошему. Стоило мне приблизится к жуткой компашке во главе с Мстительницей, так парни закричали и засвистели, словно дикари, и напугали бедняжку. Мелоди мигом отлетела обратно в угол и больше выходить не решалась. День шестнадцать: Мелоди несколько обвыкла, но страх в её глазах не уходил, казалось он лишь плотнее засел там и теперь не собирался уходить. Но мне казалось, что она стала спокойнее, а значит все хорошо. Как же я ошибалась. Сегодня она внезапно начала говорить про побег. Голос Мелоди был совсем неуверенным, но плоды этой идеи уже поселились в её голове. Она шептала мне это так преданно, что меня до слёз тронуло. За пару дней она привязалась ко мне так сильно, как не привязываются дети к родителям. Вот например мой брат..он с родителями совершенно не ладит – я же играю в его жизни ужасно важную роль! Поэтому я просто обязана выйти от сюда.. А Мелоди всё говорит про побег, и мне это не нравится. Эти мысли навевают страх и мне. Я снова вижу кошмары. День семнадцать: Я отошла от неё всего на пару минут и вот с ней мило мурлычит Мстительница! Казалось бы, что первой мыслью в голове должно было быть: она сейчас ее снова запугает! Но на самом деле мои чувства были намного эгоистичнее, чем мне хотелось. В глубине моих собственных глаз читался страх, что Мелоди уйдет в банду вслед за сучкой Мстительницей, а я вновь останусь одна. Но смелости, чтобы послать неприятную девушку, у меня не было. Как, впрочем, и других важных качеств обычного человека. Никакой святой храбрости мне не светило ни в настоящем, ни в будущем. Я хотела подойти к девушкам медленно, чтобы немного подслушать их разговор, но Мелоди, увидев меня, тут же замолкла, что привлекло внимание Мстительницы..Так она разрушила мой маленький план. Чтобы не казаться совсем уж подозрительной, я скучающе произнесла: — Привет, Мелоди, о чем болтаете? Девушка коротко кивнула и уже открыла рот, когда Мстительница влезла: — Здравствуй, Коллекционер. Приятно вновь тебя увидеть, — пусть она изо всех сил пыталась выдавить улыбку, получилась у нее скорее волчья усмешка, — что ж, до встречи Мелоди! Удивительно, но стоило ей обратится к новенькой, как взгляд потеплел, а улыбка и правда стала похожей на настоящую искренную доброту. Но я не хотела в это верить. Неужели я и Мечтатель не заслужили такого отношения к себе? День двадцать: Может я чего-то не понимаю.. Мелоди сдружилась с компанией Мстительницы и я снова понемногу отдаляюсь от общения с ней. Но я всё ещё много смотрю на нее, особенно в глаза. Она больше не боится, страх практически полностью исчез из, теперь ярких, лисичьих глазок. Я смотрела очень внимательно, но так и не поняла откуда взялась та решимость в черных зрачках, и чего именно эта решимость хочет? Меня это напрягало, но я так подумала..главное, чтобы ей стало лучше, да ведь? Если Мстительница сможет помочь ей, то пусть так и будет. Она даже перестала шептать, сегодня, когда один из парней достал гитару, она села рядом и громко пела всем собравшимся. Они дали великолепный концерт. Жаль, когда я подошла к девушке, чтобы похвалить за такой прогресс, Мстительница на пару со своей извечной подругой – Колючкой, растолкала всех в стороны и утащила Мелоди под радостный визг и крики. Я всё дальше от неё, но кажется, что важно это только для меня. День двадцать второй: Сегодня я наплевала на всех. Решила, что если буду жаловаться, то ничего хорошего не выйдет. Поэтому, не подразумивая ничего, я весь день прибиралась в своем шкафчике с номером двадцать один. А перед временем для гулянки с родителями меня внезапно решили забрать на процедуры. Мистер Байрон вел себя странно. Его можно понять. Каждый день он видит и общается с кучей странных больных подростков, а они изредка издеваются над ним. Конечно, злость его можно было понять. Тем не менее сегодня что-то было не так. Он излишне нервно всё дёргал меня: «не отставай», «иди рядом»..и злостно так шипел на пробегающих мимо подростков. Я старалась вести себя примерно, мне не нужны проблемы с персоналом, а особенно с этим врачом. Поэтому я молча исполняла его рычащие просьбы, совсем позабыв о собственной прежней злобе. Было уже совсем темно, когда он вез меня обратно в корпус номер 10. Я с кислой миной сидела на переднем сидении небольшого рабочего автомобиля, пока Байрон чертыхался про себя, набирая скорость. Мне нравилось ехать с ветерком, я прикрыла глаза и сонно зевнула. Байрон практически вжал педаль газа, но все ещё ехал абсолютно аккуратно. Странно, но на территории больницы почти не было фонарей, неужели ночная жизнь здесь совсем пустая и темная? Думая об этом, я совсем задремала. Машина вдруг резко дала по тормозам и с лёгким стуком во что-то влетела. Меня дёрнуло так сильно, что не будь ремня, я бы вылетела через окно. Мы остановились. Мистер Байрон с щелчком выключил фары, и мне было сложно рассмотреть, куда мы врезались. Тишина и темнота смешались внутри салона, и мне стало некомфортно. — Мистер Байрон, мы врезались? — Да. Он отъехал на пару сантиметров и рывком вышел из автомобиля. Я осталась сидеть с неприятным чувством в груди. Мы что, задавили живущего на территории кота или собаку? От одной мысли об этом мне стало дурно. И я медленно вышла из салона. Байрон светил небольшим фонарем на что-то впереди капота. Сейчас он казался лишь тенью себя прежнего, он стоял абсолютно неподвижно. А когда я подошла, не произнес ни звука. Мои глаза остановились на странном комке. Тошнота подступила к горлу. Перед машиной распласталась человеческая фигура. Я, как в замедленной съемке, шагнула ближе, и ужас разорвал моё хрупкое сердце. Все сосуды сжались так сильно, что я застыла на месте. Беспомощно и жалко я наблюдала за случайной смертью. То было телом Мелоди. Я не могла оторвать взгляда: яркие волосы были все в пыли, неестественно раскинутые руки кровоточили, а под головой собиралась лужа алой жидкости. Лица не было видно, но я точно знала – это она. Вдруг меня толкнули в бок. — Колетт, слышишь меня? Я еле-еле видно кивнула и заставила себя отвернуться от тела. — Никто не должен об этом узнать. — Что.. В глазах врача мелькнула странная эмоция, которую я не поняла да и не хотела понимать. Он положил руки на мои плечи и с абсолютным спокойствием произнес: — Ты никому об этом не расскажешь, слышишь? Если ты это сделаешь, то тебя посадят вместе со мной. Но при чем тут я? В разуме всё поплыло. Неужели я должна участвовать в этом кошмаре..В горлу вновь подступила горечь желчи. Я дрожала: от страха или от неожиданной прохлады, не знаю. Смотря на это бедное тело, мне хотелось зажмуриться, но я не могла. Внезапно мне показалось, что её рука немного двинулась. — Она..она точно мертва? Последняя моя надежда стукнулась в голове. Но Байрона это никак не привлекло, он нервно закачал головой. — Да, я уже проверил – пульса нет. Во мне что-то оборвалось, невозвратно и навсегда. Байрон обошел тело Мелоди и встал у изголовья, так что я оказалась прямо напротив. — Слушай внимательно, — глас его ожесточился. Время шуток закончилось, — я не собираюсь навсегда садиться в тюрьму только из-за этого недоразумения. Поэтому сейчас ты мне поможешь. Он выдержал паузу, но мне нечего было сказать. — Мы должны закопать её. Мне хотелось тут же броситься от сюда подальше. Я не хотела, чтобы это произошло, я не при чем! Но глаза Байрона сверкнули такой острой угрозой, что ледяной пот градом скатился по шее. Я медленно опустилась на колени. Но дрожащие руки не могли поднять тело. Байрон злостно отогнал меня назад и сам поднял мертвую Мелоди, направляясь обратно к машине. Что если она все ещё жива? Мы уже сидели в автомобиле, когда меня снова одолели эти мучительные мысли. Я не могла сидеть на месте, нужно было самой проверить..Вдруг можно было что-то сделать? Я не видела как Байрон положил тело в багажник. Но когда он отвёз нас куда-то в дальнюю часть территории больницы, мне открылась тошнотворная картина. Мелоди, сломанная и мучительно брошенная, лежала неподвижно и совершенно неаккуратно. Кажется, Байрон совсем не испытывал жалости к своей жертве. Он бросил ее в багажник и не удосужился проверить: мертва ли она на самом деле. В глазах поплыло, когда Байрон выдал мне лопату и приказал копать. Мои слёзы медленно скатывались в скорую могилку, и я не могла их остановить. В душе бушевала буря, катастрофа, шторм из крови, что была на моих руках. Байрон уложил тело Мелоди в готовую яму, но когда он потянулся за лопатой, чтобы закопать её, я наскоро стянула с себя кофту и мягко укутала девушку. Вдруг ей будет холодно? День ??? Я забыла о времени. После пропажи Мелоди, Мстительница внезапно угасла. Она больше не кричала и не сидела в главе большой компании, а ходила туда-сюда по классу в своем собственном одиночестве. Не думала, что её так это затронет. Я перестала есть, когда смотрю в тарелку кажется, что вижу мертвую плоть. Тянет блевать даже от самого запаха пищи.. Мне все думалось, что Мелоди забыла в такую темень и так далеко от корпуса? Но чтобы я не придумывала, всё казалось ерундой. Я больше не могу смотреть в глаза воспитателям. Мне хочется рассказать всё, но мою глотку обернули леской и вот-вот дёрнут, если я проболтаюсь. В душе бродили демоны. Ночью мне снилась Мелоди. Мертвая и холодная, она злилась и кричала на меня, что я во всём виновата и ничего не сделала для ее спасения. Что если она была жива? Мысли путались. Но как я могла этого избежать? День ??? Я больше не могу спать, в каждом сне меня преследуют её тени. И чувствую, что если не расскажу кому-нибудь правду, то меня разорвет на куски. Меня уничтожит боль в груди, что не утихает с того самого дня. Но Байрон сверкает глазами, полными опасности, и я не могу произнести ни слова. Как там она? Надеюсь, что в земле ей не так холодно, ведь моя кофта осталась с ней. Мелоди, скажи, неужели я и вправду виновата..Мне хотелось услышать её звонкое пение ещё хоть раз в жизни, но она была мертва. Мертва навсегда. День ??? МНЕ ТАК БОЛЬНО Я не могу больше так жить, в моей голове не утихает ее голос. Я не слышу своих мыслей, но знаю точно: мне уже не выжить. Байрон следит за каждым моим словом или шагом, но он не знает, что говорить я уже не собираюсь. Его внимание угасло в одной сфере связанной со мной и это его собственная ошибка. Я перестала принимать таблетки, теперь я не глотала их, а лишь прятала под молчаливым языком. Скоро их станет достаточно много, и я смогу освободиться. Прости, брат, но я должна это сделать. Прости, что не смогла стать хорошей сестрой, это моя вина. Совсем скоро..Мелоди говорит в моей голове, а я не могу ответить ничего толкового, ведь только мертвецы умеют выходить на контакт с живыми.. Кажется, я медленно схожу с ума. Но разве есть тут виноватый? Наверное зря я так злилась на мистера Байрона, он ведь тоже просто хотел жить. И почему я не могу вернуть все назад.. Желчь вырывается из больного тела, меня все чаще тошнит. Но ничего страшного, ведь завтра всё закончится. Прощай, Мелоди Коллекционер