Это моё болото!

Правильно мама говорила. Антон осознавал это лишь сейчас, перебирая в голове слова, что были сказаны ей, пока Шастун воодушевлённо собирал документы. Надо было остаться, поступить на какие-нибудь международные галактические отношения, или, в крайнем случае – на юридический. Да только, чем бы дитя не тешилось. И вот Антон подаёт документы, и поступает, без раздумий, по специальности "тематическое и геоинформационное картографирование". Ну, а что? Сейчас, когда изменения в природе достигли огромного масштаба, а повсюду летают исследовательские группы, грех было остаться на Земле. Ему не хотелось быть дипломатом, да и единственное, в чем тот преуспел в плане риторики, были какие-нибудь шуточные триады. Решив, будто эта программа позволит ему исследовать другие планеты; что допустят собирать информацию, сотрудничать с другими ребятами во благо науки, к тому же бесплатно кататься не только от дома до университета, все было решено. Только Антон проебался. Нет, перелёты не отменили. Не случилось инопланетное вторжение. Просто данные задания всплывали лишь после того, как практика на третьем курсе была выполнена. Легенды гласили, что это был тот самый порог, где отсеивают избранных. Голодные игры. И пока какой-нибудь Дима спокойно заполнял бумажки в своём университете, в тепле и комфорте, Шастун прилетел на болота. Антон проебался в очередной раз, когда понял, что восьмичасовой сон в день распределения был ошибкой. Можно было попасть в иную местность. Можно было греться на солнышке возле какого-нибудь водоёма. И все-таки, по глупости, тот проснулся от шквала сообщений, и того, что Журавлёв написывал что-то про болота, кидая мемы с Шреком. Сколько лет этому мему, страшно думать. И всё-таки, Шастун отправился на болота. И не просто на болота, а в Западную Сибирь. К счастью, месяц май стал одновременно даром и проклятием для этих путешествий. Сквозь года, местность стала более проходимой, не без помощи людей. Одновременно, природа берет своё. Торфяной ковёр сейчас только начал укрепляться, так что шанс провалиться все ещё присутствует. Шастун, следуя координатам, приземляется вблизи остатков железной дороги. Конструкция, ещё советских времён, держалась. Посчитав мысленно, выдержат ли остатки моста дополнительно вес небольшого корабля, решено было попытаться. К счастью, железяка оказывается стойкой. Шастун облегчённо вздыхает, и сразу же открывает трап, ведущий наружу. Запах был специфичный, однако духота в шаттле сейчас явно была не лучше. Хотелось подышать. Он осмотрел местность, и с этой высоты все выглядело достаточно прилично. А ещё, ужасно хотелось поесть. Путь занял пол дня. И хорошо, если до наступления темноты получится собрать образцы почвы. Шастун устраивает себе краткий перекус, поле чего делится дислокацией с куратором. Сергей Борисович, как обычно, в сети. Только не читает сообщения. Повезёт, если к вечеру увидит. Ах, да, он в другом конце страны с первокурсниками. Академическое напряжение настигает под вечер. Когда вспоминается, что разрешение от властей на пребывание в этой местности ограничивается неделей. И первые сутки пошли. Уже ближе к вечеру, вооружившись пробоотборником, Антон покидает корабль, освещая себе путь, и напрочь забывает про технику безопасности. Подумаешь, не так уж сильно углубился. Да и сам виноват. Погружая инструмент в почву, проносятся мысли, что стоило бы замотать сапоги скотчем. А не идти сквозь заросли и хрупкий слой мха в таком виде. Антон с третьей попытки пронзает слои до конца, облегчённо вздыхает, и пытается потянуть обратно инструмент. Нервно усмехается. Он потерял выносливость, или почва настолько изменилась? Второе приходится исключить. Агрегатное состояние, даже на глаз, никак не отличалось от данных прежних исследований, что Шастун успел прошерстить до этого. Он предпринимает ещё одну попытку, и убеждается в том, что зацепился. В этой зоне отходы обычно не скидывали. Непонимание сменилось странным напряжением. Сканер идёт в ход, да только на экране одни помехи. Непонятно даже, что именно случилось. Техника выходит из строя, частенько, в этих местах. Однако, с первой же попытки? Шастун почёсывает затылок. И в этот момент будто ощущает, что по спине его гладят. Словно кто– то решил подшутить, набрал тот самый мох, и засунул под одежду. Назло, водолазка прилипла к телу, и чувствовалось это вдвойне странно. Прохладно, так, что мурашки заполнили спину. – Фу, уйди. – Антон дёрнулся, и навязчивое ощущение испарилось, однако подсознательно, все же, ощущалось чьё-то присутствие. Или крыша совсем поехала. Он предпринял ещё несколько попыток, однако не смог втащить инструмент. Тот не тонул, не двигался. Будто держали. Шастун простоял в том месте ещё часа полтора, проходя все стадии принятия. Кажется, придётся распрощаться с накоплениями, потому что вытащить так и не удалось. Под аккомпанемент собственных матов тот вернулся на корабль. Устало растянулся на кровати, предчувствуя как сильно будет болеть спина завтра утром. Надо поспать, хотя бы часа четыре. Установив будильник, и с печалью отмечая, что на сон ему отведено и то меньше, Антон заснул, даже не прикрывшись одеялом. И не заботясь о том, чтобы закрыть трап.

***

Невнятная влага ощущается теперь везде. Такое чувство, словно его обволакивают. Это не щупальца, скорее, какие-то влажные, немного скользкие потоки какой-то жидкости, что в контакте с телом создавало чувство скованности. Антон осматривает себя, не обнаруживая одежду. Он полностью обнажён, и влага окутывает тело, оставляя скользкие следы. Его в буквальном смысле окунают в смазку. Не вода это. Ничего подобного. Антон приглушённо стонет, пытаясь вырваться, мычит. Странные верёвки лишь сильнее ограничивают движение, раздвигают длинные ноги, сжимаются на груди, надавливая на соски. В этот раз Шастун постанывает, гортанно, раскрываясь, и сам накрывает грудь, оттягивая, пачкая пальцы, слегка грубо лаская себя. Тем временем, эфемерные касания добираются до задницы. Смазывают узкую дырку, проникая так, что внутри распирает, давит на простату из-за наполненности. Он дрожащей рукой обхватывает член. Однако ладонь скручивают почти больно. Антон остаётся в странном подвешенном состоянии. Связки ноют, и боль отдаёт возбуждением. Член дёргается, но внутри не происходит никаких движений. Он пытается вырваться, а в ответ сжимают с новой силой. После чего и вовсе переворачивают. И только в этот момент на боках ощущаются человеческие руки. Его тянут ближе, достаточно грубо, хватают за волосы, заставляя выгнуться, и Шастун чувствует, как в кожу впиваются когти. Его насаживают резко, долбят по простате, с влажным хлюпаньем, ритмично. Он горит, тогда и осознает, что ладони холодные, нечеловеческие. Его разносит от этих ощущений, кидает из одного состояния в другое. Да так, что приходится кричать, когда в затылок дышат рвано, редко, и глубоко.

***

- Блять! – Антон просыпается от резкого звука будильника, что трезвонит ему в ухо, судя по времени, уже минут пять. Он резко приподнимается. Перед глазами темнеет, и накатывает странное ощущение тошноты. Шастун обнаруживает себя в поту, дрожа от холода. Ему необходимо выбраться. На улице относительно светло, поэтому, не обращая внимание на то, что перед сном он даже не удосужился закрыть корабль, выходит на улицу в резиновых тапках. Приходит он в себя, когда чувствует мерзкую влагу, понимая, что наступил в борозду. Пытается отдышаться, чувствуя теперь влагу только в трусах. Накрывает лицо рукой, и на всякий случай оттягивает штаны, чтобы убедиться. Отлично, трахнули на болоте. Звучало как одно из тех идиотских названий русского порно. Шастун всё-таки решает вернуться, и усаживается на трап, после чего и вовсе ложится на твёрдую поверхность, стараясь осознать, что произошло. Его ебали во сне. Его ебала во сне какая-то непонятная хтонь. Докатились. Местный запах разложения органики, видимо, действовал как-то вредно на рассудок. Да и он идиот, оставил все на проветривание. Смысла спать дальше не было. С трудом приподнявшись, и скинув одежду, Антон импровизировал душ, доставая запасы воды. После произошедшего идея окунуться в речке, что находилась не так далеко от нынешнего местоположения откладывалась в ящик, которого пришлось закрыть на ключ. Накинув куртку и запасные шорты на голое тело, заварив кофе, получилось привести себя в относительный порядок. И так достаточно времени было на это потрачено. Солнце уже было высоко в небе. Стоило переходить к основному мероприятию. Но перед этим решено было проверить инструмент, который был оставлен безалаберно покоится в почве. Он мысленно делал ставки, придётся ли потратить свои накопления, или, может, обошлось? Третий проёб по счету. На поверхности не было видно даже ручки. Как ожидаемо, и как глупо. Пропустив часть с матом, и проработав принятие, Антон направился обратно. Доставать дрон уже было страшно. Нет, это устройство он купил на собственные деньги. Да только стоило оно ещё дороже, чем университетское оборудование, и активно использовалось не только по учёбе. Стоило начать молиться. Лишь бы в этот раз ничего не случилось. Пусть в этот раз ничего не случится. Предварительно обмотав себя скотчем, взяв рюкзак, было решено отойти в другую точку. К северу от нынешнего местоположения находилось относительно чистое пространство, где растительность ограничивалась редкими деревьями. Шастун передвигался аккуратно, но влага, уже слегка тёплая, в некоторых местах затапливала по колено, и это с его то ростом. Страх его настиг лишь в момент, когда, добравшись в нужное место, и обнаружив себя достаточно близко к реке, пришлось достать оборудование. Антон повернул голову в сторону шаттла, словно тот мог исчезнуть; он оказался достаточно далеко от корабля. Мысль, что он не успеет отбежать, если вдруг неудачно встретится с медведем вызывала нервную усмешку. Черный юмор хоть как-то отвлекал от ситуации. Руки дрожали, пока Антон настраивал все нужное. Перед запуском аж перекрестился, хоть веровал он сейчас лишь в себя. Точнее, хотел бы верить. Запуск получился удачным, он начал снимать нужную зону, направляя аппарат в сторону леса, продолжая исследовать северную часть, углубляясь. На некоторое время даже получилось унять дрожь. Лес по-настоящему завораживал. Было что-то особенно притягательное. Хотелось усмотреть дальше, разглядеть поближе. Он чуть спустил дрон, поближе к кронам деревьев. Расслабленно наслаждался видами. И как только решил, что этого достаточно, и стоит направиться на юг, в объектив промелькнуло что-то. Антон не смог дать определение этому. Единственное, что крутилось в голове – пиздец. Он моргнул несколько раз, схватил рюкзак, и наплевав на местность, понёсся в сторону крушения. Непонятно, сколько было пройдено. Однако, чем ближе к нужному месту он был, тем сильнее Антон тонул в почве. Двигаться в беспамятстве и на адреналине было плохим решением. Шаг. Два. Три. Ёлочка тони. Шастун провалился, даже не осознавая. Лишь в момент, когда холодная вода была по пояс, и попытки зацепиться за какие-то ветки не закончились успехом, потихоньку накатывало осознание. Какая же глупая смерть. Четыре. Пять. Шесть. Ёлочке пора засесть. Последняя попытка зацепиться за торфяной слой, и вот тело, сквозь сопротивление, начало погружаться под воду. Сдерживать дыхание в таких условия было чем-то из разряда фантастики. Вокруг темнота, а он и записки не успел оставить. Самая глупая смерть. А как же мама? А как же путешествия и космос?

***

Антон просыпается. Медленно, стараясь понять, где оказался. Если он попал в Ад – стоило ожидать огня и бесноватых человечков. Он же бы в кромешной темноте, да проснулся от того, что выплёвывал воду с остатками полусгнившего мха. Отвратительно. Шастун даже не предпринял попыток освободиться. Нет, дело совсем не в том, что не хотелось. Просто, казалось, его связали. Только непонятно чем. Ощущалась лишь пробирающая везде и всюду влага. Черт. Это было слишком похоже на сон. Однако, кроме звуков капающей воды, ничего другого не было. Судя по эхо, находился он в пещере. Что уже ощущалось как сплошная галлюцинация в стадии агонии. Антон прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Казалось, в этой темноте можно сойти с ума. В голове лишь белый шум. И тот чередовался. В какой-то момент, он стал отчётливо слышать голос. Может, нашли? Пришли на помощь? Шастун попытался сконцентрироваться. Все это было лишь в голове. Только не его голосом. И звучало так, словно в его разуме поселились паразиты. Или та же древняя хтонь, которую довелось видеть во сне. Это сейчас уж точно вспоминать не хотелось. А в голове все звучало. Вставай. Вставай. Вставай! - Да как я встану, привязал меня здесь! – Шастун прокричал, и вот теперь слышал себя. Несколько глубоких вдохов. Он точно не один здесь. Непонятно, хочется ли, чтобы его кто-то услышал, или стоит жалеть, что все здесь раздаётся в трёхкратном объёме. Он пропустил момент, когда стало возможно пошевелиться, и казалось, спустя вечность, удалось принять сидячее положение. Антон нащупал рукой стену, пытаясь держаться на ногах. И вот опять, звучит. Не в пространстве, в голове. Антон пошёл вслепую, опираясь о стену, вытянув левую руку вперёд. Как стало понятно чуть позже, в некоторых моментах голос будто слышался громче. Хотя, он чувствовал, что наворачивает круги. Становилось невыносимо. Он пытался вслепую двинуть камни, ощупывать влажные стены. Однако выхода нигде не оказалось. Решив, вернутся туда, где привязали, и не успев принять изначальное положение, возле уха Шастун почувствовал дыхание. Прямо как во сне. Редкое, будто имитация человеческого. Холод, пробирающий все тело. Надо досчитать до трех и повернуться. Слишком медленно. Глаза в темноте привлеки внимание ещё на середине расчёта. Яркие, будто кошачьи, одновременно – совершенно человеческие. Только светились ледяным цветом, переливаясь в голубой. Антон зажал себе рот, чтобы не вскрикнуть, и в следующий момент посреди местности вспыхнул костёр. Он моргал, не отводя взгляда от странного пламени. Причина этому была. От него не исходило тепло. Наоборот, казалось, стало только холоднее. Зато можно понять с уверенностью, что он в пещере. И что рядом с ним. Рядом стоял мужчина. Совершенно человеческого вида. Если не учитывать длинные когти, и руки, которые были будто перепачканы в саже и земле. Незнакомец был чуть ниже. В хорошей форме, одетый. Непонятно, что на нем было. Мантия, что была соткана из шкур различных животных, откуда-то и дело торчали кости, прикрывала все тело. И только когда тот поднял руку, стало понятно, что его обволакивают различные лианы, растения, вместе со мхом. Антон пришёл в себя, когда получил щелбан. – Эй, ты чего? – Он хотел прозвучать раздражённо, однако тон получился скорее мнительный. О да, страх. – Ты кто такой? – Вместе с вещами и вежливость потерял? Человеческая речь. С акцентом. Он бы подумал, что перед ним какой-то странный косплеер. Тем временем, незнакомец, усмехнувшись, повторяет жест, пройдясь острыми когтями по лбу. – Да больно, перестаньте. Вы не выглядите сильно старше меня. На эту фразу тот реагирует однозначно. Громким смехом, что заполняет все пространство. И что-то в этом было нечеловеческое, что заставляло сжиматься. Хотелось спрятаться, и одновременно – вопросов становилось ещё больше. – Мальчик, ты действительно не знаешь, с кем разговариваешь? – Я утонул. Вероятно, умер. Это какое-то чистилище? - Ещё скажи purgatorium. Тьфу. Утонул, правда то. И оказался в моих владениях. По моей прихоти. Считай, спас тебя. Все, что ты видишь здесь, обратная сторона того же болота. А болото – тоже моя территория. Антон незаметно себя ущипнул. Не спит. Не бредит. По крайней мере, все кажется удивительно похожим на реальность. Или на оживший мем про Шрека. – Ты за меня придурка не держи. Вы. Это невозможно. По крайней мере, не на этой планете. – Почему ты решил, что мы все ещё на твоей планете? Властелин, как Антон саркастично наименовал эту хтонь в человеческом обличии, тащит его куда-то. Вдруг, оказывается, что выход есть. Они в считанные секунды оказываются снаружи. Шастун сразу видит пропавшие вещи. И уже не удивляется. Несмотря на древний ужас, интерес также накатывал. И теперь самому хотелось стукнуть этого… Он все ещё не может дать определение. Ответ возникает сам. – Слишком громко думаешь. Все то надо знать, и сразу. У меня нет имени в этом воплощении. В человеческом мире меня называли Арс. – Это, погоди. Это как? Арсений, Артемий? Арсентий? – Можно было остановиться на первом варианте. Антон как-то нервно усмехается, и смотрит теперь на пейзаж. Все очень похоже на область, где он находился изначально. Только живность выглядит ровно также, как руки этого самого Арса. И все застывшее. Словно все сгорело множество лет назад. Ах, и пещера. Её то точно не было. – И все же, я не понимаю, где мы? – Антон в недоумении поворачивает голову, и сталкивается с изучающим взглядом напротив. – И не понимаю, что Вы за существо. Лесной дух? Див? – Шастун внезапно вспоминает это определение, и то, что ходил на лекции по мифологии славянских стран ещё на первом курсе. А говорили, что пустая трата времени! – Это планета, или проекция? – Меня всегда удивляло, что вы, несмотря на продвинутость и межгалактические путешествия, так и не поняли ничего. Дивы были, и даже, в каком-то смысле, будет верно так звать меня. Только я существую намного дольше. И повидал больше планет, чем ваша раса сможет отыскать за своё время. – Антон старался переварить, да только Арсений рассказывал об этом месте не тоном монаха, что познал дзен, а скорее, как токсичная подруга твоей подруги. – Ты находишься сейчас чрезмерно далеко. Придётся умереть ещё несколько раз, чтобы добраться до дома. Отдалённые регионы, созданные древними существами. Зеркальное отражение земли по моим планам, если так будет легче для понимания. Оно существует, но добраться до меня сложновато. Антон старается переварить услышанное, одновременно с интересом разглядывая Арса. Красивый, объективно. И не скажешь, что древнее существо, если только не посмотреть ниже. – Я Антон. Все это воспринимать сложно, на самом то деле. Хотя, звучит очень даже интересно. Кто бы подумал, что мой первый галактический выезд произойдёт таким странным образом. – Он опускает взгляд, рассматривая сожжённую землю под ногами. В какой-то момент возникает ассоциация. Ему кажется, будто перед ним планета Дагоба из Звездных Войн. Империя все-таки нанесла ответный удар? – Просто, мне правда нужно домой. Ну, туда, – он указывает пальцем вверх, – если я не сдам практику мне крышка. Где-то на задворках разума стучит громко реальность. Если можно это слово употреблять вообще, находясь в таком пространстве. А отпустит ли его Арсений вообще? – Ты разве не пытался меня сам привлечь? – Арсений поворачивается к Антону, и встаёт совсем близко, создавая впечатление, что ростом они поравнялись. Шастун чуть отступает назад. – Нет, с чего бы это? Я делами занимался. Никому не мешал. – Ты начал копать землю. Штуку эту летающую запустил. Уж извини, не слежу за нынешними разработками. – Он провёл рукой по подбородку, после чего вернулся к захвату собственных территорий. – Обычно так делают, когда предлагают себя в качестве еды. К тому же, ночью ты сам мне дверь открыл. - Ничего я не открывал! – Антон скрещивает руки, склонившись над Арсением, смотря на него с прищуром. – Стоп, ты ведь не хочешь сказать, что– вдруг всплывает первая ночь, странный сон, и когти. Блять, те самые когти, что впивались в его задницу, пока его влажно имели. Вежливость отходит на второй план. Он либо тупой, либо тупой дважды Антон удивлённо приподнимает брови, и упускает момент, когда его зажимают между влажной стеной и холодным телом. А может, не таким уж и холодным. Антон готов поклясться, что от Арсения сейчас разит теплом. Да и влага, что удерживала его изначально, чувствовалась вплотную. Блять. Сука, блять, твою мать. – Лишь сейчас понял? – Арсений растягивается в улыбке. И если до этого Антон называл его галактическим красивым дедом, то сейчас был готов взять свои слова назад. Острые зубы лишь дополняли его сущность. Красиво, так хорошо, что аж плохо. Арс склоняется над ним, дышит в ухо совсем по-человечески, создавая лёгкий диссонанс касаемо того, что было во сне. – Да, я тебя во сне оприходовал, Антон. Понравилось? Кажется, сейчас пора обратно. Или, как минимум, нужно посетить третью планету, для полноты картины. Так говорит разумная часть. Но была у Антона особенность, под названием шило в жопе. И если ему говорили нет, он все равно шёл. Потому что адреналин, потому что, когда ещё будет шанс так хорошо потрахаться, да ещё и с таким существом. Может ли он сказать, что трахнул Бога? Вероятно нет. Теряет он что-то сейчас – вряд ли. – Я думал вам чуждо все человеческое. – Антон вернул ему усмешку, и почувствовал, как его притянули. И вновь по всему телу влага. Ему стоило спросить, что это вообще. Но сейчас ему хотелось ощутить все напрямую, и не размышлять о чем-то дальше. Шастун, осмелев, поменял их местами, но приятное чувство того, как его окружают и ласкают со всех сторон никуда не делось. Антон пробрался руками под мантию, однако на этот раз многочисленных ветвей там не оказалось. Лишь обнажённое тело. Арсений, что казался крепким на вид был скорее упругим. Его талию можно было сминать приятно в руках, задевая пальцами живот, чуть надавливая. Наконец, поцелуй. Хотя, скорее, грязная пародия. Арсений буквально трахал его языком, кусал так, что всхлипы сдерживать не получалось. Антон вцепился руками в ягодицы, притягивая вплотную, и коленом развёл бедра. Было интересно, отличалось ли что-то ниже пояса. Он даже удивился, не обнаружив там чего-то необычного. Просто член, крупнее обычного, влажный. Шастун принялся надавливать, стимулируя, чувствуя ответные движения. Тем временем, невидимые ласки продолжались. Вживую это ощущалось так, будто его вылизывают сзади, трогают спереди, да ещё и стимулируют грудь, оставляя влажные, горячие следы. Антон начал подмахивать на эти движения, пока Арсений методично занялся его одеждой. Своеобразно. Разрезая когтями, почти царапая кожу, добавляя происходящему остроты. Он подумывал опуститься на колени, но его оттащили, резко скинув мантию, и одним взглядом заставили лечь. Какое-то время Антон просто лежал на земле. Широко разводил ноги. И Арсений смотрел. Ласкал его как в том самом сне. Оставлял следы странной смазки всюду, надрачивал ему получше любой игрушки, что можно было сейчас найти. Стимулировал головку, наслаждался жаром тела и стекающей смазкой. Оборачивался вокруг бёдер, раздвигая намеренно, почти болезненно, учитывая, что растяжка у Антона в принципе отсутствовала. – Арс, иди сюда, пожалуйста, сядь. Арс, ну, прошу! – Он говорил это на грани какой-то капризной. И Арсений действительно сел. И сразу ощутил влажные пальцы сзади. Антон не стеснялся, собирал смазку, пачкая. Почти грубо приходясь пальцами по дырке, из-за чего Арсений прижимался ближе, подмахивал бёдрами, стараясь усесться на подставленные фаланги. В какой-то момент Шастун перестаёт дразнить, и уверенно вводит палец, лаская изнутри. Ему вообще кажется, что Арс странным образом течёт. Может, это и было главным отличием между их телами. Второй палец оказывается в нем уже совсем скоро. Точно течёт. Арсений кусает губу, просит ещё, сжимается, когда Антон обводит простату по кругу, но не стимулирует прямо. – Выеби меня. Или я выебу тебя. – Он усмехается, и резко приподнимается. Невидимыми нитями приподнимает чужой член. Намеренно дразнит сам, сжимая между ягодиц, наконец, постанывая. Антон застывает, не осмелившись ничего предпринять. Кажется, его действительно выебут. Арс впускает в себя член, сначала медленно, потом усаживаясь резко до конца. Одновременно не перестаёт Антона вылизывать сзади, из-за чего того подкидывает. Арсению много не надо. Он начинает плавно двигаться, каждый раз насаживаясь по самые яйца, почти выпуская из себя орган. Антону жарко. Он цепляется за бедра, надеясь, что не кончит внутрь спустя несколько толчков. Шастун бездумно касается то груди, оттягивая соски, то опускает руку Арсению на живот, когда тот насаживается резко, и есть возможность прочувствовать рельеф собственного члена сквозь кожу. Это, похоже, заводит и самого Арса. Тот упирается руками, а потом и вовсе ложится на Антона, двигая тазом, крутя задницей и сжимая мокрой дыркой возбуждённый член. Влажные звуки толчков, их тела, между которыми чувствуется так, будто вылили бутылочку смазки, не меньше, ощущаются безумно хорошо. Арсений скачет на нем, пользуется, чтобы удовлетворить себя, одновременно берет Шастуна сзади. И тот, кажется, не выдерживает в момент, когда толкается по чужой простате, и это ощущение отзывается в собственном теле. Антон кончает сильно, много, заполняя Арсения, продолжая бездумно трахать, пока чужая сперма не брызгает ему на грудь, смешавшись со смазкой. Арс даже не сразу встаёт, наслаждаясь приятной заполненностью, принимаясь что-то выводить на груди Антона. Хотя, скорее, размазывая влагу. Шастун притягивает его к себе, обняв, уткнувшись куда-то в плечо. – Сейчас то я заслужил вернуться туда? – Заслужил. – Арсений кивает, после чего растягивается в той же улыбке. – Я иду в комплекте.