Вампир Чу и его команда

Сюэ Чженъюн не просто отправил Чу Ваньнина и Мо Жаня в отпуск. Чтобы на корню пресечь возможное появление подполковника Чу и сержанта Мо в «Пике Сышэн», вероятность которого, по мнению Главы, стремилась к ста процентам, полковник Сюэ пошел на радикальные предупредительные меры. Он лично заблокировал их рабочие пропуска, а после запретил Охотникам и сотрудникам всех других подразделений «Пика» посвящать их в подробности текущих дел. В качестве наказания за попытки потревожить Чу Ваньнина и Мо Жаня предлагались впечатляющие штрафы. Полковник Сюэ, сообщая данную новость, так грозно играл бровями и был столь убедительным, что все как-то сразу поверили: жалование действительно может заметно уменьшиться в случае непослушания. Хотя легкий ужас перед возможными финансовыми потерями полковник Сюэ нейтрализовал своими же словами, оповестив: те, кто участвовал в столкновении с «Жуфэн» и расследовании дела корпорации, получат щедрые премии. Старшим в Отделе по контролю за исполнением вампирско-человеческого соглашения был временно назначен майор Мэй, и на ближайший месяц воцарился новый уклад. Однако был в распоряжении полковника Сюэ нюанс. Он решил, что на правах старого друга и возможного родственника может обойти собственное ограничение. Поэтому с завидной регулярностью и свойственным ему красноречием отправлял подполковнику Чу голосовые сообщения со всеми подробностями судебного процесса по делу «Жуфэн». Самое короткое из них длилось пять минут, но Сюэ Чженъюн совершенно этого не стеснялся. Все равно времени у Чу Ваньнина было предостаточно, чтобы прослушать каждое из них. Не мог же Сюэ-старший представить истинные масштабы аппетитов Мо Жаня в отношении Чу Ваньнина и готовность утолять их день и ночь? Как и осознать, что сам Сюэ Чженъюн — обладатель особого, разве что не сказочного везения. Ведь каким-то непостижимым образом он умудрялся поставлять очередную порцию актуальной информации в те самые моменты, когда Мо Жань в очередной раз проверял своего подполковника на гибкость и выносливость. Так, в один из дней телефон Чу Ваньнина настойчиво жужжал в недрах дивана, пока вампира, который задыхался и закатывал глаза от удовольствия, ритмично впечатывали в стену. В другой день гаджет долго и жалобно пищал, но владельца это не волновало. Потому что в тот самый момент Мо Жань навис над Чу Ваньнином и задал вопрос, заставивший его растерянно заморгать. Мо Жань оглядел обожаемое стройное тело, вырисовал на плоском животе лишь ему понятный невидимый узор и поинтересовался: — У тебя есть набор для каллиграфии? Чу Ваньнин подозрительно прищурился. — Лежит в верхнем ящике рабочего стола. Охотники дарили на мой прошлый день рождения. Но… Тебе не кажется несколько странным спрашивать о таком, когда я лежу распластанным под тобой? — Просто у меня появилась одна идея, — Мо Жань загадочно улыбнулся. — Подожди чуть-чуть, я поищу его. Придется оставить тебя совсем ненадолго. Изумление и недоумение Чу Ваньнина устремились к бесконечности. Он внимательно наблюдал, как Мо Жань встает с постели и быстрым шагом устремляется в указанном направлении. Через несколько минут Мо Жань вернулся с кистью и тушью — и паззл в голове Чу Ваньнина сложился сам собой. Стоило лишь поймать плотоядный взгляд. — Мо Вэйюй! Я тебе что, альбом для рисования? — Ты изумительный холст. На котором не хватает одной важной детали. Позволь мне добавить ее. Чу Ваньнин вздохнул. Ничего подобного Мо Жань раньше не предлагал, и было в этом нечто интригующее. Да и не мог Чу Ваньнин ему отказать. Мало того, что сейчас его прожигали темные, исполненные преданности, любви и страсти глаза, лишая любой воли к сопротивлению. После той ситуации с «Жуфэн» Чу Ваньнин, в принципе, готов был исполнить любую просьбу Мо Жаня и осыпать его всеми дарами мира. Поэтому он прикрыл веки и коротко кивнул в знак согласия. Первое касание кисти, пусть и ожидаемое, заставило его вздрогнуть и шумно вдохнуть. Потому что для своего «творчества» Мо Жань выбрал низ живота Чу Ваньнина, чувствительный до неприличия. Вел кистью невесомо, но уверенно, нанося штрих за штрихом. И Чу Ваньнин застонал. Было слишком интимно, слишком приятно. Слишком близко к возбужденному до каменного состояния члену. Мо Жань не устоял перед соблазном и последнее слово написал именно на нем. Оценил результат своих трудов и, довольный своими талантами, хмыкнул. — Идеально. — Мо Жааааань, — промычал Чу Ваньнин. Ему не составило труда понять, что теперь на нем красуется. — Я покалечу тебя этой же кистью. Ты мне это на лбу еще написал бы. Мо Жань хохотнул и наклонился к его уху, чтобы соблазнительно прошептать: — Я хочу покрыть все твое тело этими словами. Ведь надпись гласила «Чу Ваньнин принадлежит Мо Жаню», и господин Мо сам себе хотел напоминать об этом постоянно. Лишь заканчивая свои вертикально-горизонтальные упражнения и приведя себя в порядок, они удобно устраивались в кровати, чтобы прослушать послания от Сюэ Чженъюна. Возмутительный поступок Наньгун Лю и двух архимагов привел к настоящей буре, в эпицентре коей оказались «Пик Сышэн» и «Жуфэн». Процесс расследования в разы ускорился, и на поверхность всплывали все новые и новые факты, связанные с корпорацией. Как только общественность узнала, что «Пик» открыто выступил против господина Наньгун и готов предоставить множество доказательств его злодеяний, люди и вампиры и без того встрепенулись. Ну а когда полковник Сюэ выступил с новым заявлением, во всех подробностях рассказав, каким столкновением все обернулось, откровения посыпались со всех сторон. В «Пик» и человеческую полицию поступали сотни заявлений с признаниями. Сотрудники, коммерческие партнеры, подрядчики, обычные люди: они делились своими историями, в которых фигурировали преступления от химических экспериментов над телом до торговли юными вампирами и рабства. У главы «Жуфэн» попросту не было возможности отвертеться, поэтому он смиренно озвучивал признание за признанием. Суд над ним состоялся спустя неделю после битвы, и суммарный срок за преступления, озвученный судьей, составил сто семьдесят пять лет. Другими словами, господину Наньгун предстояло провести в заключении остаток жизни. Согласно приговору, отбывать наказание он должен был как в человеческой тюрьме, так и в тюрьме «Пика Сышэн», переезжая из одной клетки в другую раз в пять лет. Акционеры «Жуфэн» искали способы отвертеться от любых обвинений в свой адрес, пытаясь спасти шкуру. Далеко не всем это удалось: цепная реакция приобрела такие масштабы, что департаменты по финансовым преступлениям и информационной безопасности оказались завалены работой. У Охотников ситуация обстояла гораздо легче: большинство правонарушений находились в ведении человеческой полиции. Из-за произошедшего у интерната «Тасюэ» сменился основной спонсор. Теперь в его роли выступали сразу «Пик Сышэн» и мэрия. Дети и подростки обоих видов пришли в неописуемый восторг от перспективы совместных занятий, обещанной новыми благодетелями, и уже готовили невероятное множество вопросов, которые зададут новым друзьям. Об этом Сюэ Чженъюн рассказывал с особенной нежностью и гордостью, тактично умолчав о том, что в планы сотрудничества входили лекции от Охотников. В том числе от подполковника Чу. В поток сообщений от полковника Сюэ пару раз удалось вклиниться господину Вэй. Он оказался более лаконичным. Первое его послание содержало в себе прикрепленное фото, где господин Вэй широко улыбался в камеру, демонстрируя свежий ремонт в «Мире ветра и цветов». Подпись была короткой: он благодарил «Пик Сышэн» за помощь и приглашал заглянуть к нему на чай. Второе было переслано от его сестры, и его смысл был похожим. Полный тяжелых, страшных, смертельно опасных событий период остался позади. Напряжение отступило, работа «Пика» возвращалась в привычный ритм, а Мо Жань и Чу Ваньнин, наконец, определились, куда хотят отправиться на отдых. Оставшиеся две недели выделенного им отпуска они потратили на путешествия по стране. Гуляли по древним храмам, заглядывали в популярные рестораны и маленькие забегаловки, изучали антикварные лавки и магазины с народной одеждой. Подполковник Чу и сержант Мо позволили себе быть не элитными Охотниками — а обычной влюбленной парой, чья жизнь соткана из множества уютных, разделенных на двоих моментов. Они держались за руки, долго обнимались, Мо Жань поправлял шарф на Чу Ваньнине, а тот крепче прижимался к нему, чтобы уткнуться носом в шею. Мо Жань не забыл о подарке для Сюэ Мэна. Чу Ваньнин, увидев, что именно он купил в букинистическом магазине, вопросительно приподнял бровь. Мо Жань с задорным смешком объяснил, что всего лишь хочет провести сексуальный ликбез для братца, чтобы он не упал в грязь лицом перед капитаном Мэй. Мо Вэйюй не стал рассказывать Чу Ваньнину о том видении, что помогло ему вернуться в реальность. Он помнил слова того «Мо Жаня» о некоем «Достопочтенном» и решил уберечь Чу Ваньнина от познания факта о существовании еще как минимум двух господ Мо. Мало ли, как отреагирует на сие известие его дикий кот. Спустя положенный срок подполковник Чу и сержант Мо вернулись на работу. Где обомлели и они, и присутствующие сотрудники «Пика». Чу Ваньнина и Мо Жаня ждал не только нарядно украшенный Отдел, букеты цветов, плакаты «Мы скучали» и устроенный в их честь праздник. Но также полковник Сюэ огорошил их новостью, что Мо Жань повышен до звания капитана. Следом поднялся такой шквал аплодисментов, что подполковник Чу поморщился. Он не любил находиться в центре внимания, но рядом с Мо Жанем готов был стоять перед любой толпой. Так он подумал, еще не зная, что через пару мгновений внимание к ним станет куда более пристальным. Потому что все заметили определенную характерную особенность своих начальника и коллеги. Равносильную озвученному предложению жить долго и счастливо, а свадьбу устроить незамедлительно. Мэй-младший расплылся в лукавой улыбке, одновременно помогая Сюэ Мэну прикрыть широко распахнувшийся рот. На лице майора Мэй отчетливо читалось «Я знал, что так будет. Я все знал». Цзян Си, в свою очередь, выглядел точно так же. Е Ванси и Наньгун Сы вновь приняли облик отрешенных и познавших вселенскую философию монахов. Жун Цзю, получив в распоряжение такую невероятную новость, довольно хлопнул в ладоши. Ши Мэй впал в прострацию. А Сюэ Чженъюн в неверии повел носом. Убедившись, что чутье его не подводит, он удивленно пробормотал: — А-Нин, когда вы только успели? Нет, я предполагал, что это рано или поздно произойдет. Но месяц назад метки еще не было. — Чженъюн, ты сам ответил на свой вопрос. У нас был насыщенный отпуск. Во всех смыслах. Первоначальный шок начал отпускать полковника Сюэ, и он всплеснул руками: — Так значит, я вам еще и поспособствовал, хах! Буду считать себя вашим Купидоном. Детали процесса выспрашивать не буду, это ваше личное. Но подробности об отдыхе мы все хотим узнать. Твои орлы, к тому же, страшно по вам соскучились, так что с удовольствием послушают. Пойдемте обедать, моя ненаглядная и наши чудесные повара все уже накрыли. Не будем терять времени зря! Капитан Мо и подполковник Чу переглянулись. Именно сейчас они особенно ярко почувствовали, что у них давно уже не один, а два дома и большая семья.