В свете остаётся только вера. (рассказ)

      В свете остаётся только вера. Достичь её это ладно, но вот познать, вот в этом и загадка. Необходимо спросить себя что есть по-настоящему свет? Где можно найти абсолютное сияние? В каюте царила полная тишина, по крайней мере, так показалось бы обычному человеку. Зерион же слышал песнь имматериума, волнения царства Хаоса ощущались более сильными, густыми и непроглядными ещё во время Варп-Перехода, будто плотный туман в середине зимы, как шторм на высочайшим горном пике. В этом секторе, варп бурлил так сильно, что приходилось сконцентрировать все свои силы, дабы бороться против его течения и пробиться сквозь пелену шторма, окутывающий планету словно саван. И здесь, зная, что твоё тело на палубе. Зная, что психическое мастерство отражается душой чистейшим ярким светом в Океане Душ, Зерион ощущал себя как самородок в гуще песка пропускающего через сито. Изменения варпа в этом месте наиболее заметны. Имматериум колебался здесь и Зерион это чувствовал. Он знал, что Прогностикарии Серых Рыцарей куда лучше ощущают любые колебания в Имматериуме, в любом месте, в любое время, в том что было: в этом настоящем или в грядущем; Капеллан Дейминор ощущает нечто похожее. Трепещущий холод, окутывающая тьма, что поглощала душу. Тьма, что вырисовывалась в образы древесных стволов. Тьма, что будто дрожала и двигалось. Тьма, из которой вспыхнул алый рассвет. Многие бы взглянули на небо, на звёзды, солнце. И сказали бы что «вот оно». Сияние есть в звезде, она и сама есть светило. Но нет. Даже там, в холодном пространстве нет дарующей нам жизнь, всё ещё остаётся холод, бездушность, закономерность и даже угроза, термоядерная реакция и вредоносное излучение, и не дай Бог если это красное карликовое созвездие, что столь нестабильна. Может биоэлектрический ток? Оно, вероятно, даёт нам осмысление, даёт движение, но есть ли в этом чувства? Фотоны? А они даруют нам жизнь? Где свет?       Зимняя вьюга струилась странствием снежинок, качающихся на неспокойном ветру, колышась в непостоянстве, украшая в блеске насыпью страз на пушистых шубах еловых ветвях. Зерион очнулся посреди густого снежного леса, облаченный в серебряные доспехи, хотя мгновением ранее он был в простой серой робе. Показатели его доспехов резко сообщили о температуре холода близкой к критической, несмотря на то, что всё это было лишь наваждением и его тело всё ещё находилось в каюте, но Зерион чувствовал каждое дуновение ветра, каждое прикосновение снежинок падающих на лицо. Пробирающий холод зазывал уснуть, как уснул лес под белоснежным одеялом. Зерион выдохнул и маленькие частички воды покидающие тело застывали в кристаллических каплях, давая рыцарю краем глаза очертить облегающий пар на его скулах и щёк. Знамение ли это? Быть может, Прогностикарии его ордена испытывают именно нечто подобное? Осмотревшись, он увидел только бескрайний белый лес и лишь на ночном небе слабо заметное уходящее красное зарево, алый ореол заката, ставшим единственным ориентиром на лесном горизонте. Будто стекающая кровь на чёрном полотне, что ассоциировалось с опасностью. Это место пропитано тревогой; Внезапный далёкий волчий вой напомнил о неприятном событии полторы тысячи лет тому назад, вой который слышал Зерион на Фенрисе после Первой Войны на Армагеддоне. Вопль заставил инстинктивно сжать в своей руке крозиус арканум, выглядящий как шестопёр и бесполезно оглядеться, двигаясь к красной „искре”, прорываясь через невидимые, словно водные барьеры, – течения эмпирических сил. Каждое мнимое движение вперёд встречало его обтекающими порывами ветра, что исходил от главного источника угрозы в этом секторе. Довольно странное место и чувство, что передавала эта локация. Чувство леденящее тело, сковывающее конечности и отрывающее сознание от тела. Сознание, что замерзало перед… Ужасом? Ужас, что по чувствам Зериона он когда-то знал, а может и не знал вовсе. Имматериум мог выдать все развития событий, дать ощутить варианты судьбы его линии жизни или вовсе передать тот страх, что ощущали смертные. Страх, что наполнил это место. Или вовсе передать тот страх, что ощущал когда-то...он сам..? Это не важно. Если это было когда-то, то в его прошлой жизни. Сейчас он это Серый Рыцарь, он Зерион Дейминор, он Капеллан Третьего Братства, и он же это — воля Его! Пробираясь через это пространство, даже доспех передавал холод по нервным узлам чёрного панциря, если, конечно, для потоков Варпа существовали какие-то препятствия; Зерион спешил, рвался всё это время к опасности. Вой не остановился, похоже он здесь не просто так. Волчий вой стал звучать столь громко, что смертному заложило бы уши. Вой столь пронзительный, гулкий и сверлящий душу. Обладатель протяжного, преследующего крика наконец предстал перед Зерионом. Из тьмы прыгнула огромная тварь размером с него самого. То являлось фигурой огромного волк, будто тень вырвалась из своего царства тьмы и лишь на одно мгновение глаза расчертили контур, внешность и детали. Тварь имела части доспехов космодесанта, которые будто сплавились с телом зверя. В тот же миг, Зерион вспомнил нежелательные, позорные воспоминания и сердце сжалось от презрительного недовольства и мысли в голове стихли в унисон к одному обоюдному итогу «Инквизиция..». Ненависть. Порождение Фенриса? Или порождение страхов, отражённое в Мире Эмоций? Чья-то проклятая, извращённая душа? Неужели эти твари водятся на Фенрисе? В прочем, всё это не имеет значения и тем более отношение к этой твари, по крайней, Зерион надеялся на это, сейчас нужно быстрее убить эту тварь,. Любому монстру придёт конец и этот не исключение. Ярость нарастало. Эмпирическая природа было не менее знакомым как и присутствие в этом Царстве Демонов, это навевает ему очередные мимолётные воспоминания о самопожертвовании. О безысходной ситуации. О последнем шансе полного гнева. И безрассудства. Волчья морда ощетинилась клыками, в предвкушении перегрызть рыцарю шею, а лапы, направленные вперёд в момент прыжка, были готовы разодрать сияющие доспехи. Он уже совсем близок к спасительному свечению. Нет времени на проявление мастерства, только дикая ярость может вывести его из этого положения. Вспышка. В чём же свет? Они в моментах жизни? Зерион оторвался от навевающихся картин и очнулся на холодной поверхности. И это не была металлическая палуба, пожалуй, к сожалению. Снова земля. Лес. Но уже тепло. Снега под ногами уже не было. Он растворился в тёплой артериальной крови, обнажившая почву и окрасило всё в чёрное. Тело было объято затухающим циановым пламенем и перед глазами зевал ослепительный свет психической энергии, а крозиус вовсе лежал на земле. В прочем, он и не нужен был и Капеллан цитировал самому себе Брата-Библиария Клевенуса: — «Величайшее оружие Серых Рыцарей против варпа не его Клинок или Болтер» — Зерион накренился дабы по привычке подобрать упавшее оружие — «А его разум и воля» — С этими словами он мельком глянул на убитую им существо перед тем как по мчаться, хоть и подсознание точно знало, что он разорвал волка на две половины. Доспех стыл и леденел как затух огонь, становясь лёгкой и цепкой поверхностью для встречающих его снежинок, подобно ёлке в новогоднюю суету неведомой рукой декорируя мерцающими украшениями, хоть и в масштабе снежинок и спешащего рыцаря это было колоссальным различием, и всё же снег копился, укрывал и становился пледом, будто из глубины сознания напоминания о материнской руке укрывающая холодной ночью, говоря «спокойной ночи». Зимнее окружение вновь повторяла уснуть, неустанно приглашая аккуратным шелестом ветвей. Но странствующий рыцарь имел свою цель, подаренную судьбой, из-за которой затянуло полётом сознанья в зазеркалье, – зазеркалье сказочного пространства и места. И вот, путеводный маяк угас и вместо него встала крупная гора, а метель сменилась закатным небосводом. Зарево осенило горизонт небесного полотна насыщенными красными оттенками, нежно растекаясь градиентными красками вокруг высокой скалы. Казалось, что самим солнца служил этот холм, будто это его багровые лучи. И они тревожно пульсировали. Рыцарь остановился, его лицо оставалось неизменным несмотря на огромные температуры, что сообщал его доспех. Он рассмотривал местность как ледяной страж: Задняя часть его высокого горжета прикрывающая затылок покрылось заметной изморозью по сравнению остальной частью его доспеха. Окантовки наплечников словно карниз дома несли на себе сугробы. И лишь румянец на лице выдавал в нём человечность; Он продолжал сверкать серебром с вкраплением из золота, купаясь в слабых лучах, разбивая их как камень на множество брызгов. Купаясь в тёмном сиянии хаоса. Ему это не было впервой, хотя тот раз был в настоящем, физически. Тому свидетельство эмблема на его геральдическом щите: Рисунок красного огня; В прочем, как и его неконтролируемая ярость, - символ багрового меча на чёрном фоне. Капеллан завидев тёмную пещеру в основании скалы двинулся к ней. В близи густая темнота была как бездонная дыра, как неоконченный арт пейзажа в графе, чей слой был абсолютно чёрный и ожидался в проработке. Плотная тьма, буквально плотная. Ощущаемая как вода. Вода, которую можно отталкивать. В которую можно окунуться. В которой можно утонуть.. Зериону потребовалось секунда, чтобы свыкнуться с полным мраком. Глаза чувствовали даже самое малое освящение, что давало созерцать и возможность развидеть сквозь тьму полость естественного происхождения, по крайней, так казалось. Впереди ждала ещё большая тьма и неизвестность, тоннель вниз. Капеллан спускался по лестнице высеченной из той же пещеры и по мере того как всё ниже он спускался, пришла мысль о карстовой пещере, одна из классификаций пещер, для коих характерна большая протяжность и глубина. Рыцарь шёл, спускался всё ниже, он точно ощущал, что будто прошёл километр тьмы, но казалось куда намного больше, это заставляло усомниться в чувстве времени. А он умел чувствовать расстояние и время. Время растворялось в этом течении, настолько, что Капеллан забылся на мгновение, что хронометрон доспеха не работает в этом мире. Слишком незримо. Глаза не видели дальше пяти метров. Тьма скрывала всё вокруг. Служила барьером, мглой и туманом, и завесой тайн неизвестности. Неизвестность пугает. Даже лес уже отгонял тревогой, предупреждая и прося остановится. И всё же чувство тревожности пробудилось, очнулось внутри что-то беспокойное, параноидальное. Иногда Зериону казалось, что он всегда должен иметь этот характер. Безумие мысли ума по отношению ко всему и многому. Построить вокруг себя как некоторые капелланы иных орденов барьер подозрения, огородиться от неизведанного и не проверенного временем. Постоянно, неосознанно беспокойно вдалбивать в претендентов и братьях о том, чему они должны верить и быть верными, что должны преследовать. Но, пожалуй, Зерион в этом и так преуспел. Он доверял своим братьям, даже тем, кто только становился им и указывал что такое вера.. Но что же есть свет? С нарастающей тревогой в стенах пришёл и беспокойный голос. Странный, сухой и шипящий, нечеловеческий. Пробужденный серым путником, что заклеймён чистотой и закрытый в надёжную клетку веры; Голос трепещал, странные слова вымерших и существующих, но неизвестных языков кружились вокруг Зериона, словно пытаясь нащупать языковой барьер и в конце концов донести одну просьбу — „Не зажигай свет.” Но даже во тьме есть свет. Зерион видит, принимает мельчайшие частицы фотонов отражённые от стен и воспринимаемые колбочками его глаз, что даже от самого малого освещения возбуждаются, принимая информацию окружения. Здесь есть свет. Или нет? Имматериум наполнен все возможными красками, он яркий и насыщенный, настолько, что для природы является знаком предупреждения, это оттенки яда, которыми мало кто может пообедать, и здесь также. И как бы не выглядел варп завораживающе, он отравлен, сплошная гибель. Но в нём обитает и вера, здесь чувства, страхи, наши эмоции. Варп это свет... 　　? Нет. Пронзительный, могучий голос прорезал тишину, вербально возвышаясь — Я и есть свет — Ответил Зерион шипящему голосу паранойи. Независимо от того, насколько тьма была густа, независимо от того насколько образы скрытые её пеленой имелись ужасны, свет нашёл лазейку даже в таком месте. Зерион видел, но не видел физически. Он видел своим эмпирическим даром. Он сам излучал свет, ведь здесь это варп, а он это его душа. Мы сами есть свет. Его душа здесь чистая, непорочная и невинная, столь хрустально-ослепительная. Но не обычная. Любая другая была бы приманкой для демонов, стала бы уязвимой для искушений. Но он неотвратим, его духовная чистота слишком отталкивающая и проявляется здесь необузданной энергией диктуемой подсознанием Серого Рыцаря — очищающее пламя. Вспышка. Свет. И он засиял. Подобно тому, как крестовые походы несли свет в пучине тёмных далёких уголков галактики, так и душа Зериона пронеслась сквозь шторма как факел разгоняя тени, дабы увидеть через них грядущую опасность и испепеляя слишком близко подошедших эмпирических существ, что мог бы помешать ему в его пути. Свет разъедал тьму будто кислота кожу, пробираясь через невидимые барьеры, нечистую энергию, что окружало его. Но это сияния продлилось не так долго. И в конце концов, как следовало бы ожидать, сама гора, словно разгневанная происходящим начала разрушаться до основания и пещера разошлась по швам. Пещера чистого зла, страха, тревоги. Пару каменных глыб упали под ногами и сама лестница начала разваливаться и расходится на две стороны. Зерион не успел бы подняться на поверхность даже при всём желании. Моментом спустя всё окружение начало быстро растворяться в голубом небосводе. Наконец Зерион пробился к свету. Светлое, ясное небо осенило лицо Капеллана, чья броня заблестела во всей своей красе. Горы будто и не было тут никогда, вместо неё рыцарь стоял в кристально чистой водной глади, буквально стоял на ней, на её поверхности. Настолько чистой, что мог видеть своё отражение, словно смотря на своего двойника. Оглядевшись, он увидел что вода простирается всюду и нет ей ни конца, ни края. Это место не было пустым. Здесь перед Капелланом были бесчисленные множества кварцевых статуй людей. Зерион подошёл ближе и пригляделся, нет, вовсе не кварц, они состояли из твёрдой соли, подобно галиту, но несмотря на это, он мог отчётливо рассмотреть каждое лицо, вплоть до мельчайших деталей. Таких статуй было бесчисленное множество и они все были в разных позах. Проходя мимо, он всматривался в каждую ближайшую: Здесь статуя женщины стоящая на коленях, подняла руки к небу в мольбе. Вот один мужчина забивает другого куском камня; а после осматривался и смотрел на фигуры, находя для себя более интересные, отличающиеся и отбиваюшиеся от подобных других статуй. Рыцарь до конца не понимал, но догадывался кто это все люди. Это напоминает фигуры праведников или святых. Предполагал, что это души, возможно даже эхо от них, но в которых данное место зазеркалья давала свет и веру, удерживая их здесь. Что-то оберегало это место. И Зерион чувствовал это. Чувствовал надежду и слепую веру в этом месте. Месте, что окружено нечестивой энергией. Неужели здесь ещё остался беспорочный клочок, нетронутый колодец света, пузырь веры? Эманации веры населения планеты? Единственного оплота спокойствия среди бурь? Подобные места которые Рыцарь ощущал своей душой мог посчитать на пальцах, всего их было девять и одни из них были на Фенрисе, вблизи Макрагга, на Терре. Что-то столь мощное там побывало, ударило так, что отразилось психическим взрывом в варпе, оседая чистой энергией. Но это место не сравнима с теми, здесь зона куда меньше, менее концентрирована, и всё же что-то удерживает это место от нечистых. Больше всех, выделялась лишь одна статуя. Огромное изваяние мужчины в монашеской рясе с капюшоном, что омывал свои голые ноги саваном. При всем желании Зерион не смог увидеть его лица… И оно заговорило. + Это место, ещё один сон, рыцарь. Варп соткал его из кудели снов и ты попал по другую его сторону. Не пытайся узнать моего имени, ибо оно также покрыто солью…+ Несмотря на то что статуя никак не демонстрировала признаков жизни, Зерион ментально знал своего собеседника, отчётливо понимал что именно она говорит с ним. +Меня считают святым, достойным поклонения, но единственное, что дал я в ответ на молитвы им, — селитра, что течёт по этой пустой земле и поднимается по нашим телам. Наказание для ложного идола состоит в том чтобы даровать ему ложную святость. И в знак того что ты единственная живая душа, что смогла пробиться сквозь пелену кошмаров, я вознагражу тебя… оружие что несёшь ты в руках своих, положи его пред ногами моими и тебе будет даровано моё покровительство, чтобы ты мог сокрушить мою судьбу и позволить мне перейти на другую сторону этого Ложного Сна…+ Зерион Дейминор оторвался взглядом и осматривался на множество невинных душ, затаивая дыхание в материуме, пока тот не заговорил про покровительство. Защита, помощь, заступничество? Для его души? Принять накопленные эмоции молитв и чувств на себя от ложного святого? — Если это так, то так тому и быть. Я помогу тебе освободиться. — Рыцарь повернулся лицом к ложному идолу, снял свой крозиус шестопёр и возложил к его ногам, чтобы потом сокрушить галитовую фигуру. + Мудрое решение, рыцарь. Отныне я стану твоим проводником на твоём нелёгком пути, дабы искупить свою ложь, что растекалась по многим мирам Империума…+ На мгновение глаза ослепил белый свет. Затем Зерион услышал приглушённый звон колокола. Открыв глаза, он взглянул на своё оружие. Его перья отбросили терновые колючки. Потянувшись рукой к своему духовному оружию, капеллан заметил еще одни изменения, - его руковицы до локтя были обмотаны алыми бинтами, от которых пахло ладаном. Взяв психосиловой крозиус в руки Зерион не почувствовал ничего особенного, возможно пока ещё не время. + Когда то давно, меня охраняли воины что нарекали себя «Рыцарями миропомазанного легиона». Сейчас все они мертвы… так или иначе, прошу тебя донеси эти алые ткани до конца своего пути и сожги их, и развей пепел по ветру. + В этот момент голос статуи прозвучал сдавленно, лже-святой явно жалел о прошлом и рьяно пытался искупить свою вину. + А сейчас, сокруши эту статую рыцарь. Сокруши её без доли сожаления и освободи меня от созерцания деяний моих, кои терзают мою душу…+ Занеся своё оружие над головой он ударил, рассыпая пол статуи на осколки твёрдой соли. Второй удар и статуя стёрта до основания. В воздухе повис аромат моря, а сами осколки растаяли в воде. Пара секунд тишины и Зерион вновь услышал голос лже-святого, на этот раз он звучал тише и всё отдаленно. + Проснись ото сна рыцарь, проснись и сверши то, для чего был создан и… спасибо тебе, за моё спасение. + Вновь ослепительная вспышка, но на этот раз Зерион успел разглядеть как все статуи вокруг начали осыпаться, да и сама вода словно начала растворяться с солью, оставив его парить в пустоте, а после падая в никуда. Открыв глаза капеллан обнаружил себя всё там же, стоящим на коленях в молитве в своей келье. Что самое странное, что его руки по прежнему были обмотаны бинтами, а крозиус был оплетён терновыми шипами… Зериону понадобилось несколько минут чтобы привыкнуть к реальности вокруг себя. Нужно будет найти остальных братьев, скоро начнётся высадка на поверхность планеты…