Искусство счастливых воспоминаний

Прошло еще минут пятнадцать. Оба провели это время в относительном молчании, которое лишь изредка прерывалось на незамысловатые диалоги длинной в пару предложений. Однако почему-то в этой ситуации это не выглядело как неудавшееся попытка поддержать разговор. Скорее наоборот. Возможно, молчание тоже своего рода искусство. Они бы могли просидеть так еще очень долго. Однако эту идиллию прервала негромкая вибрация телефона Димы, который оповещал о поступление нового сообщения. Чуть вздрогнув, парень потянулся к карману и, вытащив мобильник, взглянул на чуть потертый со временем экран. На маленьком дисплее высветилось новое сообщение, отчего Дима поморщился, явно не желая его открывать. Все же сделав над собой усилие, он вошел во «входящие» чтобы прочитать его содержание, которое, как ему кажется, будет примерно таким же, как и всегда. И он не ошибся, ибо сообщения от мамы вообще редко отличались какой-либо оригинальностью. Нужно поговорить Подросток едва сдерживался, чтобы не закатить глаза. И это, как не странно, не укрылось от внимания Толи, который в свою очередь, посмотрел на него вопрошающим взглядом. — Что-то случилось? — спросил он, чуть нахмурив лоб. — Нет, — быстро ответил парень, но тут-же осекся, — можно мне пойти? — он кивнул в сторону Толя с пониманием кивнул, а Дима почувствовал неловкость. — Да, конечно. — Спасибо, — сказал Дима, пихнув телефон обратно в карман. — Далеко живешь? — Не то чтобы, — произнес он, взъерошив рукой непослушные волосы. — Тебя проводить? — Спросил Толя. От этого предложения парень порядком смутился. Однако, прикусив нижнюю губу, неуверенно кивнул. Дима протянул руку парню, помогая подняться на ноги. На удивление, сегодня им везет, ведь подняться обратно удалось без особых происшествий, не считая содранного локтя, ибо почти на самом верху нога Димы поехала и, не найдя опору, он упал вперёд, успев выставить перед собой ладони, тем самым предотвратив более серьезные травмы. Поднявшись, он увидел обеспокоенный взгляд подростка и отмахнулся, сказав, что с ним все нормально. Покинув пределы набережной и выйдя уже на асфальтированную дорожку, он вдруг подумал о том, что не хочет расходится. И это было связано отнюдь не с нежеланием возвращаться домой и выслушивать очередную лекцию от Маши или что-то в этом духе. Нет, скорее это был страх того, что подобное может больше не повторится. Вдруг они больше никогда не придут сюда вместе, и ему вновь придется пребывать в гордом одиночестве. От этих мыслей он вновь почувствовал накатывающую волну тревожности. В груди неприятно закололо, а к горлу подкатил ком. Подросток крепко сжал кулаки, так, что костяшки пальцев побелели. Он постарался сделать глубокий вдох, дабы успокоиться и не накрутить себя еще сильнее. Тревожность появилась у него еще давно, однако в последнее время начала постепенно сходить на нет и в какой-то момент он даже подумал, что избавился от этого, но видимо ошибался. Пройдя пару метров, Дима показал направление до его дома, который находился совсем недалеко от этого места, и начал зависать в своих мыслях, что, кстати говоря, часто помогало ему успокоиться. ну или просто отвлечься.

***

Дойдя до места назначения, под которым подразумевался старый советский подъезд, который по виду потрескавшийся, краски и старой поржавевшей двери не ремонтировали уже лет сто. Остановившись, Дима чуть притупил взгляд, не находя подходящих слов. — Я наверное пойду, — сказал Толя, видя неуверенность на лице парня. — Спасибо, — только и произнес он, поднимая взгляд на собеседника. Толя благодарно улыбнулся, после чего подойдя чуть ближе слегка приобнял того за плечо. Отстранившись, он еще раз помахал ему на прощание, прежде чем скрыться за углом серой многоэтажки. Вот только Дима среагировал не сразу, постояв так еще с полминуты. Казалось бы обычный дружеский жест, однако почему он вызывает у него такое замешательство. Успокоив себя тем, что он, вероятно, отвык от этого, подросток направился в сторону входной двери в подъезд, даже не доставая из кармана ключи, зная, что замок сломался еще две недели назад, а починить его, видимо, никто желанием не горит. Оказавшись внутри, он ощутил приятную прохладу и родной запах сырости, который за столько лет успел ему полюбиться, чего нельзя сказать обо всем остальном. Внутри состояние было примерно таким же, как и снаружи, если только не хуже. Зеленая краска, в которую были покрашены стены, давно высохла, да так, что при желании ее можно было спокойно отодрать ногтем. Ступеньки были пыльными, а лестничные клетки — грязными, несмотря на табличку с расписанием уборок подъезда, которые по идее должны проводиться раз в неделю. Поднявшись на свой этаж, он с недоверием посмотрел на дверную ручку, как бы раздумывая, стоит ли ему вообще туда заходить. Однако, выдохнув, все же переступил порог квартиры. Оставив обувь в прихожей, он прошелся вдоль коридора к своей комнате. Однако стоило ему показаться в дверном, как он заметил Машу, стоящую рядом с его письменным столом. И вид у нее был не сильно радостный. — Что это? — спросила она, держа в руке смятую пачку сигарет, которую он покупал пару месяцев назад. Видимо, она нашла ее во время уборки, ибо других вариантов особо не было, — С каких пор ты куришь? Едва не закатив глаза, Дима и не пытался придумать, что ответить матери. Такие разборки и ссоры случались чуть ли не каждый день, поэтому сейчас подростку было не слишком интересно выслушивать поучительные речи от мамы о том, как же вредно курение и откуда он этого понабрался. — Ну чего ты молчишь? Может ты чего и похуже принимаешь? — мать как обычно в своей истерической манере допытывалась до сына. Снимая тяжёлые берцы на высокой подошве, Дима пошёл в свою комнату и конечно же Маша посеменила за ним. — Дима! Ты что, язык проглотил? Я кого спрашиваю? Подросток больше не мог слушать выкрики матери, поэтому подождав, когда мама закончит свою пламенную речь, все-таки ответил: — Ма, давай вместе вспомним, что я уже не маленький и сам знаю, что мне можно, а что нельзя. Недоуменно моргнув пару раз, Маша разразилась ещё более злостными речами. —… Да как ты с матерью разговариваешь! Разве я тебя так воспитывала? Ну Дима… Половину из этого парень пропускал мимо ушей, а через пару минут натянул наушники и улёгся на кровать закрыв глаза, показывая тем самым, что разговор окончен. Честно говоря, ругаться с мамой не было ни сил, ни желания. Маша, поняв, что до сына не достучится ушла из комнаты, и кажется, хлопнула дверью, а Дима думал, что ничуть не жалеет, что познакомился с Толей.