О расставаниях и встречах.

— Как она? — спрашивает Эндрю, когда Рене выходит из своей палатки. По ней видно, что она очень устала. Конечно, ни одна мать не готова к тому, что её ребенок будет тяжело болеть. Ещё больше ни одна мать не готова к тому, что это случится во времена распространения неизвестной и, самое страшное, абсолютно смертельной инфекции. — Лучше, — она слабо улыбается уголками губ. — по крайней мере, температуры больше нет. Эндрю кивает и опускает руку ей на плечо, не разрывая зрительного контакта. — Всё будет хорошо, — разве что произносит Миньярд, оставляя на её щеке невесомый поцелуй. Он не умеет поддерживать словами, Рене знает об этом. Она берёт его ладонь в свою и испытывающе смотрит. — Что сказал Сэт? — она спрашивает так спокойно, словно от этого не зависит безопасность всего лагеря и её дочери в особенности. — Он не хочет меня слушать, — выдыхая, честно отвечает Миньярд. — говорит, что парень — абсолютно надёжный и ни разу в жизни мухи не обидел. Кевин ему потакает. Рене смотрит в сторону костра. В её глазах танцуют оранжевые блики от огня. — А ты сам что думаешь? — Гнать его надо, пока проблем не стало в десять раз больше, — говорит Эндрю, когда чувствует, что рука Рене напрягается. — Неужели он может быть настолько опасным? — уточняет она, вновь смотря на Миньярда. — В нашем мире каждый встречный опасен. И не важно, здоров он или нет. Ты сама это знаешь. Рене кивает, оглядываясь на палатку за своей спиной. — Зайдёшь? — Нужно обойти территорию, — он отпускает руку Рене, отходя назад. — может быть позже. Не дожидаясь ответа, он уходит. Самое важное — сохранить их жизни, всё остальное он успеет. Ночь — самое неприятное в этом смысле время. Терять бдительность чревато такими последствиями, что и представить страшно. Вооружившись фонариком, Эндрю вглядывается в чащу леса. Он делает это второй раз за вечер и не собирается останавливаться, ему хватает и того, что Эшли уже больна. Других потрясений он испытывать не желает. — Эндрю? — внезапный оклик выбивает из колеи, заставляя Миньярда наставить прицел на того, кому принадлежит этот голос. Спустя несколько секунд он различает в подходящей к нему фигуре Кевина и опускает пушку. — Пришёл объясниться почему твоё решение — безоговорочно верное? — усмехается Эндрю, глядя на Дэя. — Я лишь хочу обсудить, — отвечает он. — Нахер мне твои обсуждения? — Потому что мы — группа, — объясняет Кевин. — и все проблемы должны решаться через разговоры. Кому будет лучше от того, что мы начнём резать друг другу глотки? — Стоило машине Ники появится на въезде в лагерь, так вы направили на него весь свой боевой, блять, арсенал, — злостно отвечает Эндрю. — полностью игнорируя мои слова о том, что я знаю этого человека. Он шумно выдыхает, а когда Кевин хочет что-то сказать, то перебивает. — Замолчи, я не закончил, — его плечи напрягаются. — а потом ты хотел отправить его в одиночку в город, откуда он, ты это знаешь, точно бы не вернулся. Тебе показалось, что так ты избавишься от лишнего рта, который приходится кормить, разве не так? Где была твоя человечность в тот момент? Или твоя благодетель распространяется только на непонятных рыжих уёбков, которых притаскивает Сэт? — Ты сам знаешь, что Ники был не жилец, — Кевин смотрит на Эндрю, пытаясь найти в его взгляде хоть что-то похожее на понимание. — Я не знаю, какое чудо заставило его чуть ли не воскреснуть. К тому же я признал свою вину. — Это было не чудо, — по слогам говорит Эндрю, хватая Кевина за футболку. — Это был Аарон. Это была Кейтлин. Аарон и Кейтлин, которые всрали на здоровье каждого из вас все свои силы. На твоё в том числе, неблагодарный ты пидрила. Сдалось мне твое признание после этого? — Ты сам против того, чтобы какой-то неизвестный жрал нашу еду, разве не так? — Кевин вырывается из рук Эндрю, хватая его запястье. — Так какого чёрта я должен был жертвовать людьми ради спасения твоего брата? Твоего брата, который, напоминаю, не мог стоять на ногах? Твоего брата, у которого была такая лихорадка, что легче было прострелить ему голову, чем пытаться спасти? — Мудак, — кратко отвечает Эндрю, занося свободную руку для удара. Глухой звук соприкосновения кулака Миньярда с лицом Дэя заставил Кевина согнуться пополам от боли. Эндрю нагибается, чтобы быть на одном уровне с Кевином. — Зачем? Может быть за тем, что он — моя семья, не задумывался? — громко говорит Миньярд. — Пораскинь на досуге, даст бог, надумаешь что-то дельное. Он отходит от Кевина ровно в тот момент, когда неподалёку слышится пронзительный детский крик. — Мама! Эндрю срывается с места, оставляя все споры и ругань на потом. Это всё не будет иметь никакого значения, если с ребёнком случится необратимое. — Эшли? — Кричит в ответ Эндрю, пытаясь определить, где находится девчонка. Правда, ответа не слышит. Сердце бьётся быстрее, чем когда-либо, руки трясутся, а сам он, кажется, готов убить армию зомбарей, если с её головы упадёт хотя бы один волос. Он пробегает несколько жилых палаток перед тем, как замечает Эшли. — Эй, ну ты чего, — она обнимает Гордона за шею, сидя у него на руках. Тот поглаживает её по волосам, пока Нил добивает мертвеца, которого, судя по всему, привлёк запах мяса и свет от огня. Эндрю, не думая, подходит к Сэту. Тот, напоследок бросив девочке что-то вроде: "О, а вот и отчим подоспел", передает её в руки Миньярда. — Всё хорошо? — спрашивает Эндрю, глядя на заплаканное лицо дочки Рене. — Не укусил? Та не отвечает, разве что утыкается лицом ему в шею, пряча заплаканные глаза. — Цела, — говорит Нил. — успели раньше. — Мы встанем в караул, — сообщает Сэт, глядя на уже собирающийся народ вокруг. — разберётесь тут. Эндрю кивает, несколько секунд глядя в спину уходящему Джостену. — Что произошло? — первой подбегает Кейтлин. На её лице читается волнение, правда, непонятно за кого больше. За Эшли, за Эндрю, за лагерь или за всё вместе взятое. — Мертвец, — отвечает Миньярд. — Нужно усилить охрану, — говорит Кевин, не успевший на само шоу, но вечно желая вставить своё мнение. — Завтра распределим должности. — Хоть что-нибудь ты можешь сделать не "завтра"? — сквозь зубы отвечает ему Эндрю, передавая Эшли в руки Рене. Заплаканная девочка даже не брыкается, а покорно выслушивает слова матери о том, что сбегать из палатки ночью — как минимум небезопасно. И не важно, ради чего она это сделала. Кевин вздыхает, оглядывая собравшуюся толпу. — Расходимся, — громко оглашает дальнейшие действия Дэй, глядя на Эндрю. — Сейчас что-то решать — бессмысленно. — Ничего нового, — говорит Эндрю, уходя вслед за Рене. — абсолютно ничего. Предварительно проверив местность вокруг их небольшого жилища, Миньярд заходит в палатку последним. Первое, что он видит — это то, как Рене аккуратно поправляет выпавшую прядь чёлки Эшли, обнимая её. Эндрю каждый раз удивляется тому, насколько сильна эта женщина. Их первая встреча случилась около месяца назад. Они тогда обосновались в заброшенном фермерском домике, неподалеку от места, где Кевин предложил разбить свой лагерь. Несмотря на толпы мертвецов, что с каждым днём всё ближе подбирались к ним, несмотря на явный недостаток провизии и оружия, Уокер сумела нормализовать свой быт и полностью, насколько это возможно, отдавалась воспитанию и развитию дочери. Судя по её же словам, Рене давно сделала центром своей вселенной именно Эшли. Она не только готова отдать за неё жизнь, но и убить каждого, кто хоть как-то посмеет навредить её ребенку — будет для неё в порядке вещей. Особенно, когда мир оказался в такой непростой ситуации. — Как там? — интересуется Рене, когда Эндрю садится рядом. — Чисто, — он кладет свою руку ей на плечи, приобнимая. Рене кивает. Эшли в ее руках уже буквально клюёт носом, явна намереваясь заснуть в объятиях матери. — Эш, пора спать, — она слабо улыбается, говоря это дочери в затылок. — Я боюсь, — честно отвечает Эшли, поднимая голову. Её глаза — все ещё красные от слёз. — Эндрю с нами, — напоминает Рене, щёлкая дочь по носу. Та недовольно морщится, но от касаний не уходит. — Хорошо, — бурчит она в ответ, напоследок крепко обнимая мать. Рене оставляет на её лбу невесомый поцелуй и тихо желает ей приятных снов. Спустя десяток минут Эшли, пережившая достаточно потрясений на сегодня, засыпает. Рене накрывает её тёплым одеялом и приглушает свет, исходящий от небольшого подсвечника. Стараясь не нарушить чуткий сон дочери, она аккуратно шагает от спального места в сторону Миньярда. — Знаешь, она сбежала, чтобы найти тебя, — шёпотом говорит Рене, глядя Эндрю в глаза. — подумала, что мы поругались и ты ушёл. Навсегда. Эндрю отводит взгляд в сторону, а затем слабо усмехается. — Надеюсь, ты объяснила ей, что уйду я только тогда, когда вы сами этого захотите? — Я сказала, что ты не уйдёшь вовсе, — подмигивает Рене, тихо посмеиваясь. — Она до сих пор вспоминает своего отца. Тот может и был плохим мужем, но при этом был хорошим папой. Говорит, что ты похож на него. Эндрю опускает свободную ладонь ей на лицо, глядя Рене в глаза. — Я обещаю, что она будет в порядке, — разве что отвечает Миньярд. — я сделаю всё для этого. — Спасибо, — тихо говорит Рене. Эндрю медленно целует её, прижимая к себе. Кажется, хватит на сегодня геройства и жертв на благо близких. Кажется, иногда этим самым близким нужен именно он, Эндрю, рядом, а не мнимая безопасность. Кажется, Эндрю может назвать их самой настоящей семьёй, которую он обрёл в цену потери всего остального.