Капкан

Взгляд Сережи на секунду задерживается на Олеге. В голубых глазах не читается ровным счетом ничего — даже намека на узнавание. У Олега одуряюще больно щемит между ребрами. — Серый, посмотри на меня, — осторожно приподнимает Сережину голову, когда тот безучастно отворачивается. Он несколько секунд пытается снова поймать взгляд — безрезультатно, Сережа смотрит будто сквозь Олега. — Блядь, — Олег прижимает ладонь к Сережиной щеке и выдыхает, — чем же они тебя тут накачивают? Несложно догадаться чем. Олег сухо сглатывает. Не успел. Спешил с той самой секунды, когда увидел на экране лицо задержанного Сергея Разумовского, — и не успел. — Эй, дружище, — в голосе проскальзывают нотки страха, от которых тянет поморщиться. Не время поддаваться эмоциям. Олег хмурится, придерживает Сережу за подбородок и пальцами второй руки щелкает у того перед лицом. — Ты слышишь меня? Сережа размыкает сухие, до крови потрескавшиеся губы, тихо выдыхает и закрывает глаза. Олег вздрагивает — сердце разрывает от ужаса и боли. Что они с тобой сделали, Серый? Как такое вообще возможно? Олег медленно ощупывает Сережино лицо с непонятной, абсолютно нелепой надеждой, что под его пальцами все осыпется песком и станет ясно: это лишь кошмар, страшное видение, подкинутое изнуренным жаркой пустыней сознанием. Сережа не может быть здесь, в гребаной дурке. Олег просто видит сон. Это логично. Блядь, что угодно логичнее, чем Сережа в смирительной рубашке и с пустым, выцветшим взглядом. Олег не верит ни в каких богов, но готов помолиться, лишь бы проснуться и понять, что все это ему привиделось. Что он подыхает под насыпью песка, а Сережа — его Сережа — в безопасности, живет свою лучшую жизнь. Жизнь, которую Сережа заслуживает больше кого-либо на этой чертовой земле. Но ничего не происходит. Под его пальцами — сухая, шершавая кожа. Сережино дыхание поверхностное, хриплое. Это не сон, и Олег не знает, что ему делать с этой сраной реальностью. Носоглотку начинает предательски щипать. Давай, кретин, расплачься — это ведь ему пиздец как поможет. Олег зло усмехается и берет Сережины холодные ладони в свои. Взгляд цепляется за изгрызенные до крови пальцы. Сережины руки сейчас кажутся совсем крошечными, словно тому снова четырнадцать. Олегу хочется поцеловать и прижать к сердцу каждый палец, всего Сережу — черт возьми, он так долго того не видел, так грезил о встрече, которой, как он думал, скорее всего, никогда уже не случится, так жаждал коснуться, — но тело от ужаса будто задеревенело, не слушается. Олег ожидал почти чего угодно, но почему-то именно этого — нет. А ты думал, он тут как в санатории? Идиот. Нужно было мчаться быстрее. Нужно было… не уходить. Олег дергает головой, отгоняя бесполезные мысли, и пытается взять себя в руки. Нужно вытащить Сережу из этой дыры, а потом уже думать, что теперь делать, и упиваться самобичеванием. — Давай, — мягко шепчет Олег, — пошли отсюда. Он собирается встать и взять Сережу на руки, но тот вдруг сжимает его ладонь. Олег застывает. — Гром… — слышит он едва различимое. Сережа кривится, словно одно это имя доставляет физическую боль. Хватка на руке Олега становится чуть сильнее. — Это все… Гром. Сердце, по ощущениям, делает кульбит в груди и подскакивает к горлу. Олег жадно всматривается в бледное лицо Сережи. Только не замолкай, прошу, Серый, поговори со мной. А спустя секунду радость тухнет, уступая место дикой злости. Гром. Чертов мент, засадивший Сережу в дурку. Лишивший всего. Олег, разумеется, ознакомился с делом, но до этой секунды имя Игоря Грома не значило для него ровным счетом ничего. Теперь, когда он видит, во что по вине Грома превратился Сережа, это имя означает все. Это ответ на роящиеся в голове вопросы. Это тот, кто виноват в безумном кошмаре. Это тот, кого Олегу нужно наказать. — Я убью его, — рычит он. И чувствует, как Сережа тянет за рукав обратно, когда Олег порывается вскочить на ноги. — Нет, — так же тихо бормочет Сережа, глядя в пол. — Этого недостаточно. Не после всего… Олег в растерянности смотрит на Сережу. Ненависть к Грому клокочет, подчистую выжигает все изнутри. — Убить недостаточно, — повторяет Сережа и облизывает губы. — Я хочу, чтобы он страдал. Как страдал я. Или даже хуже. Мозг уже подкидывает варианты, как изощреннее расправиться с Громом. Нет, Сережа, конечно же, прав, смерть — слишком щедрый подарок для этой мрази, но Олег может сходу предложить с десяток вариантов, в которых Гром перед этим изрядно помучается. А если хорошенько подумать — в общем, легко Гром не отделается, это Олег с уверенностью может пообещать. — Он за все ответит сполна, — заверяет Олег и накрывает Сережину руку своей. — Но для начала давай вытащим тебя отсюда. — Нет, — Сережа качает головой. — Я хочу… Хочу застигнуть его врасплох. Пусть думает, что победил, что у него все под контролем. Для этого я должен оставаться здесь. Олег пораженно моргает. Что? Остаться в этом аду, где Сережу пичкают всякой дрянью и буквально сводят с ума? Безумие. Он пытается поймать Сережин взгляд. Сережа упорно смотрит то на их руки, то в пол. — Серый… — неуверенно начинает Олег и замолкает. — Олег, — тот прикрывает глаза. — Пожалуйста. Я знаю, что делаю, доверься мне. Олег подвисает. Он доверял Сереже безоговорочно и всегда — это непреложная истина, даже задумываться было не нужно. Вот только… Действительно ли тот знает, что делает, если они сейчас на полу гребаной психушки? Вряд ли подобное входило в какой-либо из Сережиных планов. Слепящая ярость отпускает так же стремительно, как вспыхнула. Олег сосредоточенно вглядывается в лицо напротив. — Посмотри на меня, — ровно просит — приказывает — он. Сережа не двигается. К горлу подкатывает тошнотворная волна дурного предчувствия. Почти уверенности. — Смотри. На. Меня, — чуть ли не по слогам чеканит Олег. Сережины губы дергаются и растягиваются в кривой ухмылке. Блядь. Олег должен был сразу догадаться. Вот оно — треклятый недостающий кусочек мозаики. Черт возьми. — Ты же… Ты же с ним справился, — растерянно вырывается у Олега, пускай он и понимает, что Сережа вряд ли его слышит. — Ты заверял, что все под контролем. Сергей поднимает глаза — голубые, вроде бы Сережины, а все-таки совершенно другие — и лыбится шире. — Ну привет, дружище, — издевательски передразнивает тот, по-птичьи склоняет голову набок и касается кончиком языка верхних зубов. — Вот такие дела. Скучал по мне? Олег заталкивает подальше всколыхнувшуюся тревогу и смеряет Сергея скептическим взглядом. — Ты серьезно рассчитывал, что прокатит? Сергей делает невинную мину: — Ну раньше же прокатывало. Олег решает не напоминать, что не просто «раньше», а давным-давно, когда он еще умудрялся приписывать все Сережины странности неожиданным перепадам настроения и своеобразным попыткам выжить в окружающем их пиздеце. Впоследствии Сережу и Сергея он не путал никогда. По крайней мере, Олегу очень хочется в это верить. Он до последнего надеялся, что вся эта история с Чумным доктором — огромная ошибка. Может, кто-то подставил Сережу, чтобы отжать бизнес, или еще какое-нибудь логичное объяснение. У Сережи должны были быть либо веские причины, либо железобетонные оправдания. Но с участием Сергея — второй личности, которую Сережа зовет Птицей — картинка приобрела новый смысл и наконец стала логичной. Олег понимает: в глубине души он знал об этом с момента, когда увидел репортаж о Чумном докторе. Просто не хотел признавать. — С тобой мы разберемся после, — бросает Олег и встает на ноги, — а сейчас идем. Сергей хмыкает. — Ты что, меня не слушал? Я же сказал, — взгляд голубых глаз становится жестче, — я никуда не пойду. — Олег хмурится, и Сергей раздраженно дергает рукой. — Не будь идиотом. Если я сбегу, Гром сложит два и два, будет ждать ответного шага, подготовится. Мне это не нужно. — Мне плевать, что нужно тебе, — Олег нависает над Сергеем. — Я не оставлю его здесь больше ни на один день. Если придется, силком тебя потащу, так что не выебывайся. На лице Сергея отражается такая ненависть, что Олегу становится почти физически больно. Слишком странно и невыносимо, когда Сережины глаза смотрят на него вот так. — Ой ли? — с насмешкой тянет тот. — Можешь рискнуть, но предупреждаю: я сделаю все, чтобы ты со своим Сереженькой даже поговорить нормально не смог. Олег глушит непроизвольное желание сжать пальцы в кулаки. — Только попробуй, — цедит он. Сергей скалится. — Он даже не сумел отличить, что это реально ты, а не галлюцинация. Давай, Олег, продолжай упрямиться, и я окончательно сотру его в порошок. Олег поджимает губы. Руки так и чешутся вмазать и стереть наглую усмешку, но он понимает, что все равно не ударит. Лицо-то Сережино. Да и смысла бить Сергея нет — никогда не было. Олегу всегда приходилось искать к тому особый подход, торговаться, договариваться. Что угодно, лишь бы тот не втягивал своими авантюрами Сережу в неприятности. Олег все делал сам, надеясь, что аппетиты Сергея однажды поубавятся. Сережа очень разозлился, когда узнал, что вторая личность из Олега, как выразился сам Сережа, «вьет веревки». Сказал, что Олег тому потакает и делает лишь хуже. Запретил с Сергеем общаться, как-либо на того реагировать и заверил, что сам во всем разберется. Что ж. Очевидно, не разобрался. Олег выдыхает и выпрямляется. — Ты же не хочешь ему вредить, — спокойно произносит он. Сергей кивает: — Не хочу. Но я выбираю меньшее из зол. Я всегда делаю так, как лучше для него. Забыл? Олег чувствует новую вспышку злости и сжимает челюсти, проглатывая едкое: «Как лучше для него, по твоему мнению». В наушнике раздается нетерпеливое: «Волк, ну ты там скоро? Засветимся же». Олег морщится. — Слушай, нам нужно уходить, — он снова присаживается на корточки и заглядывает Сергею в лицо, говорит как можно миролюбивее и вместе с этим твердо. Как с террористом, захватившим заложника. Забавная аналогия, но по сути так оно и есть. — Мы придумаем, как наказать Грома, обещаю. Для этого не нужно торчать в психушке. — Я уже придумал, как его наказать, — Сергей откидывается назад и прислоняется затылком к обитой тканью стене. — И я должен находиться здесь. — Затем добавляет с нажимом: — Вопрос закрыт, Олег. Был бы перед ним обычный террорист, Олег знал бы, что делать и как того обезвредить. Как справиться с Сергеем, не затронув Сережу, он без понятия. Едва ли это возможно. Насколько Сергей блефует и реально готов вредить Сереже — тоже не ясно. Проверять совсем не хочется. Но и оставить Сережу в психушке наедине с врачами и Сергеем Олег не может. — Это небезопасное место, — еще раз пробует Олег, хотя понимает, что без толку. — Ты рискуешь его здоровьем. Я прошу тебя, давай свалим. Я сделаю все что захочешь, мы воплотим любой твой план. Только не отсюда, слышишь? — Я тебя прекрасно слышу. А ты меня? — улыбка исчезает с лица Сергея, взгляд леденеет. — Еще одно возражение, и ты от него больше никогда внятного слова не услышишь. Мы друг друга поняли? Изнутри начинает бить мелкая дрожь. Олег ненавидит чувствовать себя загнанным в угол, поэтому никогда и никому не позволяет этого делать. Всегда старается быть на шаг впереди. Но против Сергея у него нет ни запасного плана, ни козыря в рукаве. Сергей всегда правит балом, потому что есть решающий аргумент: Сережина безопасность. И Олег раз за разом ведется, ведь иначе никак. Справиться с Сергеем всегда мог только сам Сережа, вовремя перехватывая контроль, заталкивая вторую личность в недра сознания, усмиряя и надолго затыкая. Сейчас Сережа вряд ли способен что-либо предпринять. Возможно, и вправду даже не осознал, что Олег здесь. Он понятия не имеет, что произошло, как Сергею удалось «встать у руля» и провернуть финт с Чумным доктором у Сережи за спиной, но ясно одно: накачанный транками и бог знает чем еще Сережа со второй личностью не справится. Можно вырубить Сергея, увезти Сережу в безопасное место и надеяться, что вдали от психушки тот придет в себя и даст Сергею отпор. Вот только есть огромный риск, что Сергей нанесет удар первым и Сережи действительно не станет. Гребаная психушка, гребаные врачи. Чертов Гром. Олег и правда хочет того придушить. В Сережиных бедах, конечно, больше всех виновата вторая личность — и сам Олег, но об этом он предпочитает сейчас не думать, — но до Грома хотя бы реальнее добраться. Гром — всего лишь человек, чью жизнь можно растоптать. Поквитаться с Сергеем, не задев Сережу, почти невозможно. — Вот и славно, — вероятно, истолковав молчание как согласие, довольно улыбается Сергей. — Тогда уходи и возвращайся через несколько дней. Найди санитара Петю, он объяснит, как будет происходить наше с тобой общение. И будь, пожалуйста, тише воды ниже травы, чтобы никто ничего не заподозрил, — Сергей подмигивает. — Мы же не хотим испортить Грому сюрприз. — Олег сверлит того мрачным взглядом. — Ну, выше нос. Разве ты не рад возможности наказать ничтожество, которое сделало это с твоим Сереженькой? — Сергей обводит себя руками. — Поверь, он хочет этого не меньше моего. Я же чувствую. Олег встает и отходит в другой конец палаты. Смотреть на кривляния Сергея больше нет сил, сердце ноет ужасно. — Пообещай, что Сережа будет в порядке. — Олег, — сладко тянет тот, — если ты сделаешь все как надо, Сережа будет на седьмом небе от счастья. Обещаю. Верить Сергею на слово — опасно и смешно. Олег не дурак, прекрасно это знает. Вот только альтернативы у него поганые. Это игра, в которой не будет победителей. Разве что сам Сергей, и то Олег не уверен. — Ах да, Олег, совсем позабыл, — окликает его Сергей. — Спасибо. — Олег знает, что это провокация, но все равно оборачивается. Тот усмехается. — Спасибо, что умер. Без тебя я бы с Сережей не справился. Олег выбирается из психушки абсолютно опустошенным, жестко выпотрошенным, с четким ощущением, что угодил в капкан и выхода нет. Он, как всегда, сделает то, чего хочет Сергей. И, как всегда, будет надеяться, что Сережа не пострадает.