Never let you go

— Хёнджин, что ты делаешь? Разве твой новый парень не будет против того, что ты со мной спишь? — Отвали, Минхо, — Хёнджин закатил глаза и накрылся одеялом с головой, чтобы не видеть усмешку на его лице. Уж слишком сильное было желание её стереть. Конечно, Минхо не поверил в его слова про то, что у него появился парень, а просто использовал их как возможность подшутить над омегой. — Слушай, Хёнджин. Если тебе некомфортно, я могу поспать на полу, — уже серьёзней сказал альфа. Хёнджину показалось, что он ослышался. — Правда? — он раскрылся и одарил парня скептическим взглядом. — Да, — Минхо кивнул для пущей убедительности. Кто бы знал, как сложно ему дались эти слова. Самостоятельно лишить себя возможности вновь спать рядом с Хёнджином, когда это было всем, о чём он мечтал в последние дни, казалось практически невозможным. Но если омега действительно этого хочет, то кто такой Минхо, чтобы не выполнить его желание? Затянувшееся молчание альфа расценил как согласие Джина на свои слова, и решил поскорее перейти на своё новое место для сна. Может, так будет лучше? Потому что он не уверен, что сможет держать руки при себе и хотя бы не прикоснуться к любимому омеге, когда их будут разделять какие-то считанные сантиметры. — Я не говорил, чтобы ты уходил, — внезапно остановил его Хёнджин. — Можешь спать, где хочешь, — максимально безразлично сказал он и повернулся к альфе спиной. Минхо расплылся в улыбке. Можно ли считать это за маленькую победу? Наверное, альфе всё-таки стоило перейти на пол. Потому что, как и ожидалось, не касаться Хёнджина было слишком сложно и непривычно. За три года отношений они, конечно, успели попробовать многое в постели, но игнорирование друг друга было абсолютно новым опытом. Альфа надеялся, что он больше никогда не повторится. Проснулся Минхо от невыносимой жары в комнате. Хёнджин, к сожалению, даже во сне неосознанно не закинул на него свои руки и ноги, как делал всегда, и это немного расстроило альфу. Но он не поддавался отчаянию — сегодня он планировал сделать ещё одну попытку извиниться перед своим омегой, и очень надеялся, что она пройдёт успешно. Поэтому, не теряя времени, альфа направился в душ, чтобы освежиться и привести себя в чувства, а затем пойти в кондитерскую за завтраком для омеги. Было довольно рано, так что Минхо не переживал, что омега проснётся раньше, чем он выполнит задуманное — Джинни всегда любил поспать подольше. По выходным, когда не надо было никуда идти, Минхо лежал с ним, пока он не проснётся, просто чтобы полюбоваться до невозможности очаровательным после сна личиком. Хёнджин по утрам вообще был его отдельной слабостью — выглядел таким мягким, нежным и милым, не прикладывая к этому никаких усилий, что хотелось спрятать его в своих объятиях и никогда не выпускать его за их пределы. Хёнджин обожал сладкое, поэтому Минхо накупил любимые десерты омеги, и по пути ещё зашёл в цветочный, чтобы прям наверняка растопить сердце своего парня. И, окрылённый мыслью о том, что они скоро помирятся, он вернулся домой. Перед тем как уйти, он включил кондиционер в их комнате, чтобы Джинни было комфортно, и, вернувшись туда после нереальной уличной жары, альфа вновь почувствовал себя живым. Хёнджин, что уже проснулся, не обратил никакого внимания на альфу, когда тот вошёл, слишком увлечённо смотря что-то в телефоне. Но игнорировать присутствие Минхо стало невозможно, когда тот сел на край кровати рядом с ним и опустил поднос с едой на тумбочку. Хёнджин цокнул, всё-таки откладывая свой гаджет, и недовольно посмотрел на альфу. — Это тебе, — Минхо улыбнулся и протянул ему букет пионов — любимых цветов парня. Омега без особого интереса окинул взглядом цветы и положил их на кровать рядом с собой. — Да? И в честь чего? Минхо облизнул пересохшие от волнения губы и сделал глубокий вдох, чтобы собраться с мыслями. — Прости меня, Джинни. Я повёл себя как настоящий придурок. Забыл про нашу годовщину, ещё и начал обвинять в чём-то тебя, вместо того, чтобы сразу извиниться. Поверь мне, я очень сильно люблю тебя, и не вспомнил про наш день я только потому, что заработался, а не из-за того, что перестал ценить наши отношения. Потому что они очень важны мне. Ты — самое главное, что у меня есть, и я обещаю больше никогда так тебя не подводить, моя любовь. Ты сможешь меня простить? Хёнджин молчал некоторое время, и альфе показалось, что его сердце перестало биться в ожидании ответа. — Да, — ответил Хёнджин, и глаза альфы распахнулись от удивления. Неужели это было так легко? — Да, Минхо, я тебя прощаю. Иди ко мне, — повторил Джин приглашающе раскрыл руки. Альфа, не веря своему счастью, придвинулся к нему, чтобы сжать в крепких объятиях и больше никогда не отпускать. — Вот так ты хотел, чтобы я отреагировал? — вдруг усмехнулся Хёнджин и притормозил альфу, не давая к себя прикоснуться. До Минхо не сразу дошла суть вопроса, и он глупо захлопал глазами, пытаясь вникнуть в слова омеги. — Ты думал, что я растаю, когда увижу цветы и сладости? Забуду всё, что ты мне сделал, и радостно прыгну в твои объятия? — возмущённо продолжал омега. А вот такая реакция была гораздо более ожидаемой. В глубине души Минхо был к ней готов, поэтому не отчаивался. — Хорошо. Можешь не прощать меня сейчас, но знай, я сделаю всё, что угодно для этого, — заверил его альфа и направился к выходу из комнаты. Нужно было посоветоваться с друзьями и придумать тысячу новых способов извиниться.

***

— А ведь я на секунду действительно подумал о том, чтобы его простить. Да, я понимаю, что не надо делать это так рано, но… Мне так сложно без него, — пересказав всю историю друзьям, Хёнджин сморщил нос, злясь на самого себя за эти слова. Трудно было осознавать, насколько сильно он скучает по альфе. — Ты всё правильно делаешь, Джинни. Пусть Минхо не думает, что ему так легко всё сойдёт с рук, — поддержал его Феликс, что сидел сзади и наносил на его спину солнцезащитный крем. Они втроём наконец-то выбрались на пляж, и Хёнджину уже не терпелось искупаться в море — в разгар дня, под лучами солнца, такое прозрачное и красивое, оно выглядело слишком соблазнительно, и омега не планировал выходить из него до самого вечера. — Знаете, если бы дело было только в годовщине, то я бы действительно не смог так долго на него злиться. Но настоящая причина ведь в другом: он целый месяц не уделял мне внимание и время, я чувствовал, что он что-то скрывает. Но закрыл на это глаза и подумал, что уж во время отпуска он точно придёт в себя у нас снова всё будет нормально. И что я получил? Он сказал, что не хочет никуда лететь и что у него какие-то другие планы, — вспоминать об этом было больнее всего. — Наверное, надо было закатить скандал ещё тогда. Но он увидел, как я расстроился, и всё-таки согласился. В общем, годовщина — это только верхушка айсберга. И меня очень бесит, что он думает, что виноват только в этом. Высказав всё, что было на душе, Хёнджин почувствовал облегчение. Теперь мысли о том, как он скучает по альфе, вновь отошли на второй план, уступив место обиде и злости. — Может, ты спросишь его напрямую, в чём проблема? — робко предложил Чонин. — Я спрашивал, Нини, — устало выдохнул Хёнджин. — Ещё до ссоры пытался завести такой разговор. Но он только прикрывался работой. Мне нужно самому выяснить, почему он себя так вёл, но я пока без понятия, как. — Я спрошу у Чана. Может быть, он знает, они же всё друг другу рассказывают, — пообещал ему Феликс. — Но сейчас мне нужно, чтобы ты перестал хмуриться, и на этом прекрасном личике появилась улыбка, — наигранно строго сказал омега, и протянул руку другу, поднимая того с шезлонга. Хёнджин фыркнул, но не смог не улыбнуться.

***

Хёнджин тоскливо смотрел через окно на затянутое тучами небо. Совершенно не было похоже, что ещё вчера он плавал на море под палящим солнцем — настолько резко испортилась погода, нарушив все их планы. Дождь начал лить с самого утра, то переставая, то наоборот усиливаясь, и Хёнджин очень надеялся, что хотя бы к ночи он перестанет. Потому что сидеть дома целый день — явно не то, чего он хотел от и так не самого удачного отдыха. Все развлекали себя, как могли: Хёнджин с Чонином играли в видеоигры, альфы, судя по эмоциональным выкрикам, что доносились с гостиной, делали тоже самое. — Давай проведаем Ликси, — предложил Чонин, отложив приставку, от которой уже начали болеть руки. Хёнджин кивнул, и вскоре они уже стояли у двери друга. Тот чем-то отравился вчера, и из-за этого неважно себя чувствовал — ничего серьёзного, но всё равно неприятно. — Ты как? — омеги зашли после короткого стука, и застали друга лежащим в объятиях своего альфы. — Уже лучше, — Феликс немного приподнялся на кровати, — входите. Выглядел он бледно и нездорово, но старался звучать бодренько. — Интересно, чем ты так отравился, Ликси? Мы же вроде ели одно и тоже, — обеспокоенно посмотрел на него Хёнджин. Чан с Феликсом переглянулись, и Хёнджин подозрительно прищурился. На лице Чана, что всегда сильно переживал за Ликса, не было и тени беспокойства — наоборот, тот выглядел слишком счастливым, и это вводило в недоумение. — Это не отравление, — Феликс ярко улыбнулся, — я беременный. Глаза Хёнджина широко распахнулись от шока, а Чонин, не сдержавшись, счастливо взвизгнул. — Поздравляю! — практически одновременно сказали они и крепко сжали парочку в объятиях. — Спасибо, ребята, — Феликс продолжал улыбаться, и в его глазах было столько радости, что невозможно было остаться равнодушным. — Уже знаете срок? — поинтересовался Чонин. — Пока нет, — ответил ему Чан, — пойдём на УЗИ, когда вернёмся домой. Но вообще, думаю, уже где-то второй месяц, — альфа нежно улыбнулся и положил руку на ещё совсем плоский животик своего мужа. Ликс чмокнул его в губы и расслабленно прикрыл глаза. — Чанни, принесёшь мне чай? — жалобно обратился он к альфе, и тот тут же вскочил, чтобы выполнить просьбу. — В общем, Джинни, — когда за ним закрылась дверь, начал Феликс. — Я спросил у Криса, но он не знает, почему Минхо так себя вёл. Но, — ободряюще взяв руку друга в свою, продолжил омега, — он пообещал мне, что выяснит. Хёнджин благодарно ему улыбнулся. Он сгорал от любопытства и ему не терпелось узнать правду.

***

Ночью началась настоящая гроза. Как будто было недостаточно того, что дождь шёл почти весь день без перерывов — наоборот казалось, что с каждым часом он лишь усиливался. Хёнджин не знал, куда себя деть, чтобы не слышать раскатов грома и не видеть вспышек молнии, что освещали всю комнату. Омега зажмурился, проклиная свою дурацкую фобию, и попытался отвлечься хоть как-нибудь. А Минхо, как назло, задержался в душе. Вот всегда так, когда альфа был нужен, его не было рядом! Не то чтобы Хёнджину нужен был именно Минхо. Просто он боялся грозы и присутствие хоть кого-нибудь рядом могло облегчить его страх. Да, именно так. Но долго ждать альфу не пришлось. Вскоре тот вышел из душа, как обычно, в одних шортах. Его широкая спина и торс с каплями воды только дополнительно вывели из себя Хёнджина, и он повернулся на другой бок, чтобы не видеть этого. Минхо лишь усмехнулся на привычное поведение омеги, и, наконец-то, лёг на свою половину кровати. Но усмешка пропала, когда он заметил, как Хёнджин вздрогнул от очередного раската грома. Альфа, конечно, знал про фобию своего парня, и поэтому не удивился. Обычно он просто прижимал Джинни к себе, крепко сжимая в объятиях, и отвлекал от бушующей стихии нежными поцелуями по всему лицу. Но сейчас он сомневался, что это будет уместно, поэтому и ломал голову, пытаясь придумать, как поддержать Хёнджина. Долго думать не пришлось — у него и просто не получилось бы сделать это, смотря, как любимый мелко трясётся от страха. Хёнджин лежал, жмурясь до звёздочек перед глазами, и мечтал, чтобы всё поскорее закончилось, когда почувствовал, как Минхо бережно тянет его на себя. — Не упрямься, малыш, и доверься мне, — прошептал Минхо и накрыл их обоих своим одеялом. Засунул руки под майку омеги и принялся нежно поглаживать тёплую кожу. — Всё хорошо, Джинни, слышишь? Я рядом, — мягко проговорил он и оставил целомудренный поцелуй на его виске, а потом и на лбу. Хёнджин даже не попытался вырваться из его хватки. Не чувстовал неловкости оттого, что буквально лежал на альфе, а просто старался сосредоточиться на ласке, что ему дают, и успокаивающем шёпоте. И страх начал понемногу отпускать. Минхо всегда мог его успокоить, и только в его руках Хёнджин чувстовал себя спокойно и уютно. Отрицать это было бессмысленно, да омега и не пытался этого делать. Поэтому просто уткнулся носом в шею альфы, желая вновь почувствовать его тепло и запах, и сам не заметил, как заснул в таком положении. А вот сердце Минхо защемило от нежности при виде этого, и он ещё долго гладил тело омеги и невесомо целовал в волосы, стараясь не задумываться, как сильно ему этого не хватало. А то сошёл бы с ума от тоски. Утром Хëнджин проснулся от солнечных лучей, что настойчиво пробивались сквозь шторы. Погода радовала, и Хёнджин счастливо ей улыбнулся. Минхо по привычке обнимал его во сне, и омега машинально прижался к нему ещё ближе, целуя в размеренно поднимающуюся и опускающуся во сне грудь. Пока все воспоминания к нему не вернулись. Чёрт, ссора. Хёнджин подскочил на кровати, как ошпаренный, и сбежал до того, как альфа успел проснуться.