Только, расстаться нам миг наступает...

Пряный запах трав пьянил не хуже эльфийских вин. Ночь выдалась безлунной, но ясной. Звёзды горели так ярко и близко, что, кажется, протяни руку — и сможешь коснуться их, подержать на ладонях, словно драгоценные камни. Их свет заливал сад, делая его куда более загадочным и сказочным, чем он был на самом деле. Однако двое мужчин, сидящих на скамейке под раскидистым деревом, не обращали внимания на окружающую их красоту. Для них эта ночь была последней, ведь завтра лорду Фарамиру предстояло отправляться домой, в Гондор. Король Эомер, которому месяц назад исполнилось тридцать пять, который железной рукой правил Роханом, у которого в копне соломенных волос уже проглядываоась седина, сидел, склонив голову на плечо товарища, и лицо его в этот миг казалось совсем юным. Лорд Фарамир в свою очередь был задумчив и печален. Долгое время только щебет птиц да шум ветра в листве нарушали мирную тишину. Все слова давно уже были сказаны и теперь только растревожили бы и так оголённые чувства. Молчать вместе было так же приятно, как и спорить, обсуждать дела или говорить о личном. Первым недвижимую тишину нарушил Эомер. Найдя руку Фарамира, он переплел свои пальцы с его и негромко вздохнул. В это самое мгновение, будто чужое движение стало условным знаком, одна из звёзд мигнула и сорвалась вниз, провожаемая двумя взглядами. На несколько секунд на черном бархате неба отчётливо горел тонкий белый след. — Загадали желание? — спросил Фарамир, ероша своим дыханием волосы Эомера на виске. — А вы? — вопросом на вопрос ответил тот, слегка повернув голову, чтобы увидеть чужое лицо. В свете звёзд гондорец походил на эльфа, даже не столько внешне, сколько внутренне. Глаза, окруженные густыми ресницами, словно зеркала отражали все мысли своего владельца. Фарамир покачал головой, и уголки его губ слегка изогнулись. — То, чего действительно желает моё сердце, к сожалению не может воплотиться в реальность. А остального я могу добиться и своими силами, — произнес он, и голос его сплелся с песней ветра. — И чего же желает ваше сердце? Эомер почувствовал, как его собственное сердце ёкнуло. Он и не надеялся на ответ. Однако Фарамир заговорил, после недолгого молчания: — Ему бы хотелось вас поближе. Хотелось бы, чтобы и вы и я были простыми людьми, не связанными обязательствами и вольными жить где и с кем угодно. Хотелось бы, чтобы ради того, чтобы увидеть вас, мне не нужно было неделю трястись в дороге. — Ваши слова очень лестны для меня, — Эомер, невольно краснея, сжал чужую руку крепче. — Моё сердце жаждет того же, милорд. По языку разлилась горечь. Воздух зазвенел от грусти, вмиг вырвавшийся наружу. Фарамир привлёк Эомера к себе, хотя казалось, куда уже ближе. Ладонь гондорца легла на щёку степного короля. Ветер ловко переплел тёмные и светлые пряди, собирая из них асимметричный узор. Под его же порывами ветки дерева опустились, скрывая от всего мира краткий миг поцелуя. — Так вы всё же Загадали что-то? — спросил Фарамир, когда получил возможность говорить. — Загадал, — подтвердил Эомер. — Я попросил небеса о том, чтобы они берегли вас, и чтобы следующая наша встреча настала как можно скорее. — Надеюсь, они будут к нам благосклонны… Я же в свою очередь приложу любые усилия, чтобы наше расставание продлилось как можно меньше, — пообещал Фарамир. — Милорд, вы слишком многое для меня делаете. А я ведь и отплатить ничем не могу… — Эомер чуть смущённо улыбнулся. — Для вас? — гондорец звучал вполне серьёзно. — Да вы эгоист, король Эомер. Неужто вы думаете, что наши встречи важны только для вас? — Нет, конечно! — возмутился роханец. — Вот и не говорите такой чепухи, — Фарамир щелкнул его по носу, словно вредного мальца. Эомер перехватил чужую руку за запястье, прижался к ней щекой, ластясь, словно кот. Добившись того, что его стали гладить по волосам, он с наигранным упреком пожаловался: — Вы слишком уж осмелели, милорд. Не забывайте, что я король, а не юнец, которого можно так легко осадить. — Милый Эомер, — Фарамир усмехнулся. — Поймите, для меня вы всегда будете тем четырнадцатилетним юношей, что встретил меня во время моего первого визита в Рохан и чуть не вызвал на дуэль. Пусть с того момента прошло больше двадцати лет, вы почти не изменились. Не спорю, вы многое пережили, через многое прошли, вы стали королем, и королем достойным, но внутренне вы тот же. Вы так же хмуритесь, когда рассержены, так же искренне и открыто улыбаетесь, когда счастливы, так же заразительно смеетесь. Вы стали мудрее, но не лишились юношеского пыла. За это я вас и люблю. За это, и за многое другое. — Милорд, ну, что вы… В самом деле, — невнятно забормотал Эомер и от своего косноязычия смутился только сильнее. Фарамир засмеялся и поцеловал его. Когда они оторвались друг от друга, небо на востоке уже начинало светлеть. У Эомера кружилась голова, словно он перебрал с элем, и Фарамиру пришлось его придержать. — Говорю же, вы совсем ещё юноша. Вон как вас от поцелуев повело, — по-доброму поддел он его. — Фарамир, порой вы так несносны! — Эомер спрятал лицо в ладонях. Справившись со своими эмоциями, он поднялся со скамейки и протянул руку Фарамиру. — Идемте, вам стоит отдохнуть перед дорогой. Я не прощу себя, если с вами что-то случится в дороге от того, что вы уснули в седле. — И это ещё я несносный?! — гондорец хмыкнул, берясь за предложенную ладонь. — Милорд, я бы поспорил с вашим утверждением. Знаю я одного роханского короля… Эомер не сдержался и закатил глаза, слыша в ответ лишь негромкий смех. Они вернулись во дворец, держась за руки, и долго не могли расстаться в коридоре к покоям Фарамира. Обоим хотелось побыть вместе как можно дольше. В итоге Король Рохана был нагло затянут в покои своего гостя, однако никакого сопротивления он при этом не выказал. Выспаться можно и позже, а вот следующей встречи ждать несколько месяцев. Зачем же терять драгоценные минуты?