Откровения Стэна Марша

Я всё снова испортил. Сука! Не этого я хотел. Не этого! Ну какого хуя… Блять! Мы должны были помириться, я должен был всё исправить, а не сделать только хуже. Блять-блять-блять! Стэн сел в салон пикапа и, не рассчитав силу из-за переполняющей его злости, громко хлопнул дверью. Откидывая голову назад, он закрыл лицо, вытерев рукавом выступающие как назло слёзы. Ему не хотелось плакать, не хотелось думать. Больше всего в этот момент ему не хотелось жить. Марш пришёл сюда в надежде наладить отношения, в надежде вернуть былое время, в надежде вернуть себе Кайла. Но он же Стэнли, мать его, Марш! Сын самого Рэндалла Марша и, естественно, всё вышло в лучших семейных традициях — через задницу. Ничего нового. "Надо отсюда сматывать" — проносится в голове, но Стэн не двигается с места. Перед глазами всё продолжает плыть, и он кладёт голову на руль, обмякая, пытаясь хоть немного прийти в себя. Его подташнивает — не стоило глотать ту хуйню, предложенную кем-то. Голова ощущается невероятно тяжелой, и он прикрывает глаза. Прохладный руль немного отрезвляет. Марш не помнит, сколько он выпил, уже не помнит, что наговорил Кайлу во время "драки". "Драка…" Блять. Стэн хотел бы нахуй вычеркнуть последние десять минут из жизни. Что уж тут, он хотел бы вообще всю свою жизнь вычеркнуть, переписать, а желательно сжечь. Ему казалось, что хуже, чем было до поездки на эту вечеринку, быть не может. Что ж, он глубоко заблуждался — ещё как может. Так насрать в штаны мог только он. В порыве алкогольного опьянения, а приехал он уже изрядно подвыпивший — думал, пару глотков для смелости сделать, но только вот он не учёл, что не умеет останавливаться на одной бутылке — наговорил много лишнего. Слишком много. Целая пачка сигарет и таблетки непонятного происхождения были определённо лишними. Он чувствует, как его начинает выворачивать наизнанку. Еле как успев открыть дверь, блюёт на асфальт, чуть не прилетая в него же лицом. Закрывая обратно дверцу автомобиля, Стэн смотрит перед собой в пустоту, медленно моргает пару раз и не замечает, как вырубается. Просыпается он через время, когда кто-то случайно стукается об его машину, громко извиняясь. Марш медленно разлепляет глаза, пытаясь сообразить, кто он, где он и что вообще, собственно, происходит. Взгляд фокусируется на людях, потихоньку покидающих дом. Кто-то недалеко стоит докуривает, кто-то, шатаясь, завывает на всю улицу лирические песни про любовь и кричит, что хочет в караоке. В итоге проснулись некоторые соседи и начали крыть молодёжь матом за такой шум поздней ночью. Всё как обычно. Да, Стэнли Марш. Ничего нового. Парня внезапно накрывает головная боль и вместе с ней волна воспоминаний сегодняшней ночи. Он готов взвыть. Снимая машину с ручника, Стэн резко трогается с места, вдавливая педаль газа в пол. Правой рукой пытается нащупать в карманах сигареты с зажигалкой. Найдя только первое, нервно трясущийся рукой засовывает фильтр в рот, зажимая зубами. Продолжая поиски зажигалки, открывает бардачок между сидениями, но не находит и там. Парень нехотя отрывает раздражённый взгляд от дороги — он боится не врезаться, а блевануть от резких поворотов головы. Замечая зажигалку в открытом бардачке пассажирского сидения, тянется за ней, недовольно цокая под нос. Наконец закурив, он выворачивает на знакомую и такую родную сердцу улицу. К сожалению, сейчас эти чувства отдаются только тупой болью под рёбрами и комком неприятной горечи в глотке. Стэн сильно, до побеления костяшек сжимает руль — воспоминания снова яркими вспышками начали мелькать перед глазами. Останавливаясь возле дома, он делает глоток пойла, что чудом осталось недопитым раньше. Они "подрались". Нет, конечно же, Стэн с Кайлом и до этого дрались и не раз, но… Ладно, это не самое страшное. Страшно то, что Марш, вместо того, чтобы поговорить, обсудить всё с другом, полез на него с кулаками. Первым. Какой кошмар. Его тогда так охватили злоба и ревность! "Кайла окружали какие-то шлюхи и педики. Сука! Об его лучшего супер-друга Кайла тёрся какой-то парень в супер-обтягивающих лосинах!" Думая об этом сейчас, Стэн понимает, что поступил очень глупо и по-детски, но тогда он ничего не мог поделать ни с собой, ни с эмоциями, охватившими его. "Вы не виделись так давно, а он..! Что он, Стэнли? Что он?! Вы давно не близки, вы уже очень давно не друзья. Вы друг другу никто. Он не обязан каждый раз ждать под дверью, поджав хвост, когда ты, скотина, соизволить наконец выйти, извиниться, и пообещать измениться. Наобещался. Доволен?" — Марш снова вёл бессмысленный внутренний диалог, который все никак не получалось заглушить. "Драка" была вовсе не страшна, но то, что за ней скрывалось… Обиды, которые накопились за годы их общения и после, только нарастали; недосказанности, перемешанные с агрессией, которые вырывались изо рта с новой прогрессией; боль, которую невозможно было больше сдерживать.

***

Стэн, уже лежавший на стене, смотрел на Кайла, не в силах оторваться, не в силах сказать ни слова, не в силах не ревновать. Он испытывал такое буйство эмоций, которое не мог описать, которое не мог объяснить даже сам себе. Он не ничего не понимал, но всё равно крикнул с ядовитой улыбкой: — Кайл, дружище! Сколько лет, сколько зим! Брофловски, найдя источник звука и удостоверившись в личности обладателя голоса, моментально помрачнел. Он хотел бы поговорить со своим бывшим другом, обсудить всё, но сколько же раз он пытался, даже не сосчитать. Лучшее, по его мнению, что он мог сделать — отдаляться и избегать. И до этого момента это неплохо получалось. Кайл давал много шансов на исправление и всё заканчивалось одинаково — попойкой Стэна и вытаскиванием его из очередной кучи говна. Как же это надоело. Как надоело быть таким другом, как надоело быть запасным, как надоело терпеть Стэна и его выходки. Это больно. Больно, когда растаптывают твои чувства.

***

Скупая слеза скатывается по щеке Стэна. Его взгляд пустой, стеклянный. Он всё проебал. Лучшего друга, девушку, семью, счастливое будущее. Всю жизнь, которую он не ценил. Он был так зациклен на себе, что не замечал, какую боль приносит окружающим. Он так погрузился в собственные страдания, сделав себя главным героем и наплевав на остальных. От осознания всего этого становится не по себе. Слёзы застыли в глазах. Неприятные образы, перерастающие в полноценные картинки из воспоминаний, снова мелькают перед лицом. Он видит себя, видит каким ничтожеством он стал... А может и всегда им был. Моргая пару раз, он глушит машину и выходит на улицу. Плетётся к месту, в обществе принятому называться домом. Марш его уже давно таковым не считал. В нём уже давно никто не ждёт, в нём не бывает гостей и уже точно никогда не будет. Открывая дверь, которую он никогда не запирал, ведь не видел в этом смысла, проходит по коридору. Стэн медленно поднимается по лестнице, понимая, чем всё кончится.

***

В доме какого-то бывшего одноклассника громко играла попса, шумели люди — всё это давило на ушные перепонки Марша. Он пьяно, с каким-то безумием и отчаянием во взгляде, подходит к Кайлу ближе. — Стэн? — не веря глазам, шёпотом произносит Брофловски. Этот взгляд парень отличит из тысячи. Он знает все особенности мимики обладателя зелёных глаз: как меняется их цвет в зависимости от настроения, как густые бордовые брови сводятся на переносице, образуя, всегда такие забавные для Стэнли, морщинки, как легкий прищур окрашивает его лицо. Марш всегда невольно засматривался, когда его друг нервно сковывал челюсть и напрягал шею, пытаясь сдержать нахлынувшие огромным потоком эмоции. Так происходило и сейчас. — Что ты тут делаешь? — замолчал ещё на пару секунд, пока музыка продолжала громко звучать изо всех щелей, — Стэн? Все хорошо? Нет. Всё плохо, Кайл, но сейчас это не важно. — Конечно же! Что за вопросы? Что вообще с лицом? Ты что, не рад видеть своего супер-лучшего друга? — Марш поднял одну бровь и чересчур театрально развёл руками, случайно роняя пустую бутылку спиртного со стола, которая с громким звоном разбилась об пол, обращая внимание многих гостей на звук, а затем на этих двух. — Блять, — обречённо выдохнул Кайл, — слушай, давай ты просто спокойно уйдёшь. — Уйду? Чел, ты серьёзно? — Стэн заткнулся на пару секунд, пытаясь сфокусировать свой пьяный взгляд и рассмотреть бывшего друга, — Ну вы только посмотрите на него! — нотки истерики начинают прослеживаться в голосе, — Посмотрите! Он до этого по-скотски киданул своего друга, а сейчас ещё и говорит проваливать?! Марш остервенело хватает парня за ворот зелёной рубашки и, сильно сжимая ткань, приближает к себе. — Стэн, хватит. Ты сильно пьян. — через секунду добавляет полушёпотом, — Как и всегда… — Я трезв, как, мать его, стёклышко, сукин ты сын! — уже в ярости кричит Марш. Музыка начинала стихать, хотя, возможно, Стэну так только казалось. Уже все гости смотрели только на них, но никто не решался вмешаться. — Да хватит! — Кайл, уже не сдерживаясь, толкнул парня в грудь, — Прекрати этот цирк, актёр недоделанный, просто прекрати! Тебя невозможно терпеть, с тобой невозможно говорить! — эмоции выходили из-под чуткого контроля, Брофловски прорвало, — Ты всегда, блять, пьян, а если каким-то ёбаным чудом нет, то под чем-то! Хватит винить всех вокруг, ты сам виноват в том, кем ты стал. Ты сам виноват в том, что сделал с собой. — передышка. Грудь непрерывно то поднималась, то опускалась. Слова полны желчи, — Ты мне омерзителен, Стэнли Рэндалл Марш. Стэн, врезавшись в толпу людей сзади, пытался встать. Он время от времени открывал рот, пытаясь ответить, но только мямлил что-то невнятное. — Так это меня невозможно терпеть? Вы все меня бросили, уёбки! Ты бросил меня одного! — у него наконец получилось устоять на ногах. — Да потому, что с тобой невозможно говорить! Да даже сейчас ты меня не слушаешь! — Знаешь, что я тебе скажу? Катись-ка ты к чёрту, Кайл Мэтью Брофловски, катись к чёрту! С этими словами Стэн резко — как ему показалось, на деле же, выглядело это так, будто он в слоумо — накинулся на оппонента с кулаками, но промахнулся. Снова пытаясь повторить попытку, замахивается, прицеливается, при этом глупо вертя кулаком по кругу, и… Снова промахнулся. Рука его пролетела мимо головы, рядом с ухом. Вообще Марш, набуханный в хламину, не то, что не мог попасть по Брофловски, он чудом всё ещё стоял на ногах, а не сидел в обнимку с унитазом, желая разъебать свою дурную голову об него же. Стэн, теряя равновесие, завалился прямо на парня, и они оба упали, оказавшись лицом к лицу. Толпа, пристально следившая за всей этой Санта-Барбарой, разошлась хохотом. Среди этого гомона отчётливо выделялся противно-писклявый голос, смеющийся громче всех. У Стэна невольно округляются глаза, когда он смотрит на парня под собой, и моментально зеленеет лицо. Кайл, понимая, что будет через считанные секунды, успел только плотно сомкнуть губы и зажмурить глаза, готовясь к худшему. Неожиданно положение дел спас не пойми откуда взявшийся Кенни, успевший закрыть Стэну рот одной рукой, а другой поднести небольшой пакет. Пока Марш блевал единственным, что было в желудке — намешанным алкоголем и самим желудочным соком — Маккормик глупо и простодушно улыбался, по крайней мере, так всем казалось, так все считывали его эмоции. Кайл, слыша потрясающие звуки и понимая, что он вроде как всё ещё чистый, медленно открывает глаза, удивлённо смотря на Кенни. "Когда он успел прийти? И зачем вообще пришёл после стольких лет именно на эту вечеринку?" — невольно пронеслись мысли, но парень решил их не озвучивать, не создавать тем самым очередной конфликт. Маккормик, добродушно угарая, похлопал Стэна по плечу, интересуясь самочувствием старого друга. Подняв пьяное тело на ноги, крепко прижал к себе и поволок к выходу. Он как никто другой знал, что так будет лучше. Для всех. Он мог поговорить с ним, но это буквально ни к чему бы не привело. Скорее совесть говорила в парне, но он совершенно не хотел ебаться с этим сейчас. Решение оставить это на завтра выглядело здравым, если, конечно, не забудет, если, конечно, он всё ещё будет в Южном Парке… — Дружище, давай-ка ты лучше отоспишься, — серьёзно проговорил Маккормик. — Н-но… — Никаких "но", Стэнли. Поезжай домой, отдохни. Сегодня был тяжелый день для тебя. Фирменная беззаботная улыбка снова окрасила лицо Кенни. Почему-то ей хотелось верить, почему-то стало спокойней. Но Марш на пороге всё равно выкрикнул: — И шапка твоя полная хуйня!

***

Стэну стоит огромных усилий своими дрожащими руками выписывать буквы, медленно превращающиеся в слова. Он всё чёркает, пытается собрать мысли в кучу, пытается быть откровенным не только с бумагой, но и, в первую очередь, с собой. Его всё ещё продолжает немного мутить, хоть и разум трезв. По крайней мере, так ему кажется.

***

Наутро Кайл стучится во входную дверь дома Марша. Он написал ему пару смс до этого, но так и не получил ответа. Брофловски не привыкать. Так было всегда, когда Стэна что-то тревожило. Он бы плюнул и развернулся, пока не поздно, но ночная ссора всё никак не могла выйти из головы. Она беспокоила. Он продолжал переживать за Стэнли. Всегда переживал. Ничего не изменилось. Обдумывая всё на трезвую голову, до Кайла доходит странность последней фразы — "драку" он предпочитал вообще не вспоминать, сначала бы с одним разобраться, а там как пойдет. Возможно, Стэн просто так это ляпнул, в порыве злости, как и в прошлый раз. Но тогда они были детьми, тогда Марш извинился и назвал эту шапку "лучшей из всех, что он видел". После к этой теме больше никогда не возвращались, после этого, Стэн никогда не смел и слова про неё сказать. Может, так он решил поставить точку в их взаимоотношениях? Нет, бред. Зная Марша, он не мог так просто всё перечеркнуть. Зная Марша, он бы продолжил страдать. Зная Марша, он бы не отстал от Кайла. Тем временем, всё ещё никто не открыл дверь. Раздражаясь, парень резко дёргает ручку и, поражаясь похуизму Стэна на свою собственную безопасность, заходит. Пока Кайл осматривается, его преследует ощущение, будто этот дом застыл во времени — он нисколько не изменился после последнего посещения Брофловски. Об отсутствии какой-либо человеческой активности свидетельствовало огромное количество пыли. В помещениях стоит спёртый запах табака и спирта, будто въевшийся в стены — только благодаря этому можно было понять, что здесь всё ещё кто-то обитает. Записка. На лестнице лежит записка — "для Кайла". Разворачивая, он удивляется её объёму — что-то новенькое. Желая пробежаться глазами, видит первые слова и передумывает, начиная вчитываться. "Стэн решил быть со мной… Честным?" — проносится в голове парня. Чем дальше он читает, тем больше наворачиваются слёзы, тем труднее ему устоять на ногах. Придерживаясь рукой за перила, садится на ступеньку, не отрываясь от чтения. Кайл не мог поверить в реальность происходящего. Он всегда понимал, что Стэну тяжело, но никогда не знал, что именно он испытывал, какой крест он нёс на своей душе. С каждым новым словом, новым предложением у Брофловски всё больше сжимается сердце. Он чувствует себя невероятно паршиво, беспомощно, он ощущает себя самым хуёвым другом на свете. Дойдя до конца, парень вмиг меняется в лице: глаза округляются, рот приоткрывается, он на время забывает, как дышать. В один ёбаный миг его оглушает осознание. Он не замечает, как рывком поднимается со ступеньки, не замечает, как бегом поднимается по лестнице, как громко окликает Стэна. Брофловски опоминается, когда уже стоит на пороге в комнату, оцепеневая от ужаса. Стэнли, сука, Марш, его супер, блять, лучший друг, весит сейчас в петле. Мёртвый. Он не помнит, как с глухим стуком упал на колени, не помнит, как открыл рот в немом крике, не слышит, как начал громко кричать, как начал рыдать. Кайл не помнит ничего, кроме неописуемой боли. Боли, которую дано понять лишь тем, кто терял близких, кто собственными глазами видел их трупы.

***

"Я сбегаю от ответственности, от параноидальных и навязчивых мыслей, от ненависти, от откровений с самим собой, от семьи, от этого города. Я сбегаю... …от себя. Прости, Кайл. Я… Я не знаю, как ты меня терпел столько лет, если я не могу терпеть себя сам. Как ты мог любить такого ахуительного друга, как я? Я не понимаю. Ты заслуживаешь намного большего и лучшего. Я не заслуживаю тебя. Ты потрясающий человек и заслуживаешь такого же рядом с собой. Я не знаю, что бы без тебя делал. Я бы просто не смог, понимаешь? Сторчался бы где-нибудь в подворотне с такими же отбросами как и я сам. Ты нужен мне, как никто другой, Кайл, но я не могу позволить, чтобы ты страдал из-за меня, не могу позволить снова причинить тебе боль. Видимо, я люблю тебя больше всех на свете, ведь как бы мне хуево не было, в каком бы ужасном состоянии я не был — мне всегда грустно видеть твою боль. Мне невероятно хуёво, когда причина этой боли — я сам. Как я вообще смею смотреть тебе в глаза, говорить с тобой после всего, как я смею продолжать делать тебе больно? Не знаю. В эти моменты я ненавижу себя ещё больше, хотя куда уж больше. Я так злюсь на себя, что не могу держать это и срываюсь на других. Я не могу откровенно поговорить сам собой, я боюсь этого. Я итак на стену лезу от всего этого дерьма… Я жалкий человек, Кайл. Настолько жалкий, что с каждым новым днём все становится только хуже. Вместо того, чтобы встретиться со всей хуйнёй лицом к лицу, я сбегаю. Я не вывожу, Кайл. Я не вывожу себя. Мысли так, блять, настойчиво лезут в голову, что я просто не способен с ними справиться. Я всё ещё не могу смириться с тем, что взрослею, что люди вокруг меня взрослеют, что взрослеешь ты… Я люблю тебя, Кайл, всем своим ёбаным прогнившим сердцем. Я люблю тебя так, как никого не любил. Я уважаю тебя. И просто не могу допустить, чтобы всё продолжалось так и дальше. Не могу допустить твоих слёз, причиной которых являюсь я сам. Не могу допустить твоей боли снова. Я не могу подпустить себя к тебе. Возможно, решение, которое я принял сейчас, будет лучшим из всех мною принятых за всю мою блядскую жизнь по отношению к другим. Хах, да я прям как Иисус)) Кайл, я клянусь, что ты больше никогда не будешь страдать. Прощай, Кайл."