Колеса – друзья человека!

– Так, нет, стоп, остановись! Да успокойся... Отпусти меня, я умею ездить! – выкручивается Дилан из хватки Ло, потому что да, он умеет ездить. Все началось из-за кучки людей, которым пришло в голову прикрутить колеса к сапогам. Нет, серьезно, в какой момент они свернули не туда, и кому-то захотелось прокатиться с ветерком на этой шайтан машине? Так испоганить главное изобретение человечества нужно ещё умудриться. А ещё Дилан отказался от защиты, поэтому это делает все хуже раз в сто. Возможно, он уже и сам об этом пожалел. – Неа, ты не умеешь, – Ло отпускает Дилана, уже примерно через секунду его колени начинают дрожать, и он хватается за Ло снова. Ролики никогда не были такими сложными. Рядом пролетает несколько весело хохочущих детей и Дилан вспоминает себя мелкого на самокате. Херня одна – колеса, вот только дети на самокатах – гении, а дети на роликах – мазохисты. У Ло третья каста, потому что он умудряется дрифтить даже на картонке с помойки, да ещё и с таким упоением, как будто он всю жизнь только пресловутым катанием в коробках и занимается.  В общем, никто не мог подумать, но по натуре своей садист. – Смотри, сгибаешь колени, – Дилан не сгибает, – согни, ну, – Ло приходится присесть и шлёпнуть по внутренней стороне коленки. Дилан, потерявший опору, отчаянно делает вообще всё что может, – И спину нагни вперёд. Запоминай: падать назад нельзя. Хотя вперед тоже не желательно, ты же не хочешь нос разбить. – Ты считаешь, что я настолько безнадёжен, что не смогу подставить руки? – Вполне возможно. Ты все ещё не научился готовить. Оправдывайся скриптом сколько хочешь, но поджечь варежку пока ты готовишь кашу – другой уровень. – Хочешь сказать, что я деградирую? – Хочу сказать, что тебе нужно согнуться. Давай, как креветка, ты так же за компом сидишь. Дилан цокает, но сгибается. Не он определяет правила. Тем более, ему действительно не хочется внезапно грохнуться на пол. Ло уговаривал его прокатится на роликах неделю, не меньше, хотя Дилан не уверен, когда начался этот кошмар. Он просто рад, что это должно кончиться, Ло отстанет от него где-то на месяц и оставит попытки вытащить его хоть куда-нибудь из дома. Если, конечно, до этого не кончится сам Дилан. – Как это вообще могло тебе в голову прийти, – он смотрит на пол. Пол смотрит на него. Улыбайся чаще, и чаща улыбнется тебе. Улыбайся полу, или не улыбайся, все равно скоро встретитесь, – Худшая из твоих идей. – Ты постоянно так говоришь. – Ты каждый раз находишь все новое днище. – Я ищу сокровища. – Ты ищешь мне смерти. Пол больше не пол, ноги больше не ноги, только колеса и те, суки, подводят. Уровень его беззащитности если не самый высокий в мире, то уже точно пробил потолок. Ло выдыхает серьезно. – Вытяни руку, – приказы-просьбы-пожеланиюинеобязательно вообще мало смысла имеют, потому что пока Дилан только начинает думать, Ло уже вытягивает его руку вперёд на встречу приключениям, – Тянись к ней и шагай. Дилан просто шагает. – Не совсем то, ты должен катиться– Так, стоп, не разгибайся, рано ещё! – Поздно уже. Я сейчас свалюсь. – Просто отпусти себя и ноги сами поймут, что нужно делать, – "Хуя они у тебя понятливые" – думает Дилан, пока Ло отпускает уже его и кружит вокруг на своих скороходах. Дилан боится вздохнуть лишний раз, – Представь, что у тебя на ногах две машины. Две очень маленьких и устойчивых машины. – Я не суслик из Зверополиса, чтобы такие трюки с машинами вытворять, – шипит Дилан. – Суслики ездят на машинах? Ему раньше казалось, что устойчивость зависит от количества колес. Потом – от расположения. Теперь он понимает, что его жестоко обманули, и что ролики это в любом случае адовая махина. Ло ещё где-то десять минут объясняет ему азы катания, эти десять минут Дилан отчаянно пытается не упасть, несколько раз все равно падает на Ло, зато делает свои первые успешные шаги. – Вот видишь, какой ты молодец, хоть сейчас на олимпиаду – он улыбается счастливо. Дилану думается, что всё-таки не зря они тут. Следом Ло берет его за руки и, – Давай я тебя прокачу хоть. – Куда? Не надо, – Дилан хватается за Ло, но тому это только на руку, и его хитрая лыба разбивает вдребезги все его надежды. У Ло новая идея, значит он уже пробил дно, и ему не светит ни диплома в универе, ни семьи, ни детей – хотя это даже больше плюс – ни последней части ГТА. – Если ты меня уронишь, я тебя убью. – Да никогда. Ло несётся вперёд, почти роняя по пути других людей – если они действительно заденут кого-нибудь из них, то, Дилан уверен, они попадают как дощечки в домино, настолько они картонные – набирает скорость, пока она не становится почти криминально большой, и весь подпольный мир завидует ему, потому что расскатывать под носом у копов такие игры дело последнее. Но для Ло, естественно, всегда первое. – Что ты делаешь? Дилан, все ещё вцепленый в Ло до побелевших костяшек, как будто они пара танцоров на льду, но фигурное катание – не его конек, и вообще не конь, только шах и мат, два бала за смелость, два за отвагу, один за зависть от подполья, минус два за Дилана на роликах, вжимается в него все сильнее, потому что Ло мало того что разогнался до скорости света, начинает крутиться как волчок. А Дилан не знает, как тут жать на тормоза, стоп невозможен на такой машине. Это даже не машина, ебаный вездеход, везде протащит, везде прокрутит, бей не бей – не остановится. А Ло действительно на Дилкино мнение хоть бы плюй, он продолжает в том же духе. И смеется. – Да что ты, блять– Отпусти меня! Стоп, нет, не отпускай, я тебе клешни отрежу, я тебе голову роликом пробью, остановись! Ло хохочет от души, но это же вообще не смешно, это центрифуга, а Дилан не космонавт, к космосу не готов, вся его подготовка заканчивается на Литл Компани, да и сложно назвать подготовкой скил херачить всех дорожным знаком. А потом он его отпускает и... Чтоб ты сдох, Ло, красочно разъебал черепушку об пол, расчленился своими колесами от роликов, и в ад затем. Только вот, ха! Дилан все ещё держится за Ло! Злодейский план не удался, поплачьте. Ло останавливается, Дилан по инерции вписывается в него, локтем под ребра, головой в плечо, коленями мимо. – Я тебя, блять, в могилу зарою. Ло хихикает ему в волосы, в и без того жаркой комнате Дилану становится ещё душнее. – Прости не удержался, больше не буду, честно. – А больше никто и не даст! – шипит Дилан, припираясь, отклеивает от себя Лололошку, и, теряя равновесие, приклеивается снова, – К выходу меня вези, короче. – Какой выход, я никаких выходов не вижу. – Так я тебе щас глазоньки открою, – Дилан оглядывается и указывает на бортик, – Туда рули, к берегу. И Ло действительно едет. Не к бортику, конечно. Затаскивает его в середину зала и продолжает крутиться из стороны в сторону: медленно, как будто они в медляке и собрались разводить сопли. Люди поглядывают на них странно, Дилан щурится на них в ответ, что бы знали, с кем связались. Они тут ебанаты, не он, он-то святыня, его притащили сюда как мученика. Вот, кто по-настоящему за грехи расплачивается. Есть свободная касса? – Я знал, что тебе понравится, – счастливо щебечет Ло, разводя их руки в стороны в странном подобии вальса и буксируя Дилана по полю. – Мне не понравилось, – протестует Дилан, потому что, пф, ему ни ролики, ни Ло, не нравятся. Конечно. – У меня ноги болят. – Серьезно? – Удивляется Ло почти неискренне, видимо ожидание подвоха от Дилана входит в его профессиональные обязанности. – Ага. – Ла-адно, я скатаю пару кружков туда-сюда и пойдем. Догребешь до бортика сам? – Молись, чтобы я не умер по дороге, – фыркает почти. Ло его отпускает, уматывает куда-то в сторону. Дилан снова оглядывается, снова находит бортик. Но до него он – как-нибудь. Потихоньку, помаленьку доковыляет. Шаг за шагом, аккуратно, с чувством, смыслом и тактом. Чувствуя пол под ногами и осмысляя каждый шаг, чтобы не грохнуться ненароком. Как там его учили? Наклонить вперёд, коленочки согни и погнал. Уже в край осмелев, Дилан прокатывается пару шагов, тянется к бортику и– Пол уходит из под ног: здравствуй, земля,; пока, колеса. Дилан вытягивает руки и прокатывается ладонью по скользкому полу, бьясь коленом от души. "Ебаные люди" – думается Дилану, и ему хочется встать, схватится за бортик, поругаться с Ло, потому что его идеи и вправду бредовые, приклеется к нему, потому что он любую боль успокоит, но ножки его не слушаются, и он меркнет стремительно и быстро. Теперь у него все шансы стать ходячей – если повезёт – антирекламой роликов. "Как вы тут все ещё не передохли" Прикрывает глаза, очевидно, чтобы просто вздремнуть. Вот так колеса Дилана и подвели. *** Просыпается он в больнице. Это вполне очевидно и довольно закономерно, потому что пахнет какими-то противными лекарствами, стены противно белые, и везде противно светло. И это вообще не мило и не весело, потому что он в нелепой больничной ночнушке, в которую кто-то, очевидно, переодел его, а это стразу стыд и срам. Первая его мысль – голова: "Как же меня уебало." Вторая его мысль: Ло. Потому что он не герой мелодрам, он не будет долго тупить, вспоминать где он, кто он, потому что он всё помнит: сложно забыть их поход в роликовый парк, который Дилан про себя окрестил свиданием. Зато Ло вполне себе герой какой-нибудь драматичной комедии, спит на его койке, разложив конечности тут и там. Пряча лицо в сгибах локтей. В общем, даже посмотреть не на что. – Харе мелодрамничать, – и его голос звучит та-а-ак хрипло, – Я не сдох, если что. И Ло вскакивает, с такой энергичной резвостью, как будто он и не спал вовсе. Дилан всматривается в его лицо и– "Как же ЕГО уебало" – Дилан! – он говорит это, как будто все люди вымерли – что не удивительно, потому что ролики все ещё существуют – а Дилан – последний человек на Земле. Или принцесса из сказки. Белоснежка – тоже мелодрама. Где его поцелуй? – Ты проснулся! – с такой цветущей радостью. Но через секунду его тон меняется, – Прости, прости, пожалуйста, что потащил тебя туда– – Не драматизируй, я сам навернулся, – спешно вырывается, потому что извиняющийся Лололошка – худшее, что вам стоит слышать. Потому что он никогда не виноват, потому что это просто его сценарий: совершить глупость во имя хороших целей, проебаться в этом и расплачиваться. Дилан ненавидит это, дайте подписать грамоту об отказе. Нет, не нужно извиняться, не сейчас, не так, – Только не говори, что я впал в кому. Ло в моменте расслабляется, и его лицо снова становится круглым и смеющимся. Как пирожок на прилавке – забирай, пока не остыл. – Пф, Дилан, – он хихикает, – вообще-то мне и правда жаль, что так вышло. – Живой и ладно, – без подколов в их диалоге совсем пусто. Ещё один пункт, почему Дилан ненавидит извиняющегося Ло. Как будто у него нет теперь права шутить над Диланом. Так ведь не должно быть: нельзя быть лучшими друзьями, если кто-то из вас перманентно испытывает вину. Нельзя быть лучшими друзьями, если вы не можете занять паузу, – Что со мной случилось? – Ты уже просыпался и спрашивал. Ты не помнишь? – искренне удивлённо спрашивает Ло, и в этом снова ни капли иронии. Да блять. Дилан хмыкает. – Ты просыпался, жаловался мне на голову и ногу, просил вколоть тебе обезболивающее и снова засыпал, – Дилан себя из прошлого понимает. Он не герой, если бы ему стало бы плохо, он бы не стал лезть в бой, скрипя зубами, а закинулся бы морфием и поехал домой играть. У него и без этого дел полно, – Второй день уже. Значит два дня. Не так уж и много. Зато про ногу он до этого не помнил, но теперь... – Мф, – Дилан смотрит на загипсованную конечность: от середины бедра до ступней. Теперь он вспомнил, что свалился на коленку, когда падал. Болит отвратительно. Да в кого он такой неудачник? – Перелом и сотрясение, – подсказывает Ло, – Ты очень круто, конечно, приложился, но врачи сказали, что все в порядке. Дилан хмурится на него. – Ну, через четыре недели точно будет, – он неловко хихикает. Почти как раньше. – Ладно, не развалюсь. Зато в уник не надо ходить, – поглядывает на Ло исподтишка, – Будешь со мной прогуливать? Ло давит улыбку. Самую зловещую из всех. – Если прогуливать, то вместе. *** Тара глядит на них сквозь экран, кричит и плачет им в наушники. На дворе ночь, но у Ло с Диланом это ночь фильмов, так что они лежат на кровати, как в детстве, накрывшись одеялом. Главное никого не разбудить. На самом деле Ло не страшно – Дилан действительно кучу раз подбивал его на хорроры, хотя они в принципе мало пугали – ему, скорее, мерзко. Тара охватывает победным огнетушителем по голове и перестает вопить. Ну наконец-то. Дилан свешивает нос: то ли спит, то ли нет. Никогда не угадаешь. По-хорошему, нужно уйти на свою кровать, думает Ло, но зачем действовать по-хорошему, если можно откровенно по-плохому? Сложить на Дилана свои лапища, под бок запихнуть. Обернуться вокруг, как будто он змея, и придушить. Очень мило. И когда Ло почти засыпает, прижавшись к Дилану, тот вдруг в пол голоса выдает: – Не.... Свали, – хмыкает, отвернувшись от Ло, – Отсюда. Слова кусками выплёвывает, из последних сил. И тычет локтем в бок. – Мм, ну почему? – Ло жмется плотнее. Дилан жмется к нему в ответ, – Я не хочу. – Хочешь. – Неа. – Да. – Нет. Ло ждёт пару секунд, решает, что победил, складывает голову поудобнее. – Может, мне жарко, – продолжает препираться Дилан. – Тебе никогда не жарко, – Ло носом суется куда-то в район загривка, и Дилан замирает, – Я знаю, что ты мерзнешь. – Ты прижимаешься. – Ты тоже. Дилан кажется побежденным. – Тогда у меня болит всё, – Ну гений современной мысли, не иначе. Тащите цитатники, сейчас записывать будем. – А я тут при чем? – провокационно шепчет Ло, – Могу поцеловать, чтобы не болело. Ло хихикает. – Ну целуй, – Дилан абсолютно серьезно. Стоп, что? – Что? – Целуй. Приехали. – В смысле? – В прямом – приказным тоном выдвигает, как будто поцелуй – не прихоть, а обязанность. Говорит "Целуй" и всё. Иначе казнить. Дилан разворачивается к нему, с полной уверенностью во взгляде и закипающим лицом, Ло неловко отодвигается. Разглядывает и умиляется. Фото Дилана можно слать вместо гифок с котятами, эффект будет тем же. Разница лишь в том, что котята милые и нетребовательные, а вот Дилан продолжает напирать. – Давай, раз вызвался поганкой, полезай в кузовок, – Дилан дёргает бровями. Смотрится почти смешно, – Или как там было? – Я ведь поцелую, – Ло берет лицо Дилана в руки, пытается разобраться как рулить. Дилан краснеет. – Я этого и жду, – Ло хмурится. Дилан тоже. Но он же не может, верно? Он этого не переживет. Это лотерея, но без хорошего конца: в лучшем случае он просто развалится. На кусочки. Мелкие, не собрать. А в худшем – Дилан тоже. Он все угробит, своим эгоистичным желанием поцеловать Дилана. Даже если это их общее желание. Хотя может быть и нет. Но они точно просрут дружбу, верно? Он плохой друг. Очевиднейший плохой друг, всем плохим друзьям плохой. – Иначе сваливай. – Это шантаж. – Вперёд я сказал. Дилан зажмуривается. Ло тоже – наверное, так у них принято. И Ло целует. Наугад попадает в приоткрытые губы и они оба замирают. Что там дальше делать нужно? Какой план? Губами к губам, языком к языку, как война: может быть даже хуже. Ло был на все двести процентов уверен, что инициатором будет он, потому что долго ждал и тупил, но гляньте-ка. Кажется, он не единственный, кому хотелось, и эта мысль его щекочет. Он сорвал куш, вырвал суперприз: миллион ст! (И признание от Дилана) (Он обязан получить признание) – Ну и чё ты остановился? – парирует Дилан почти злобно, когда Ло отстраняется. Просовывает руки в его волосы, электрическим током бьет его мозги. Ло готов поклясться, они там уже сварились. – Какой ты неугомонный, – Ло потряхивает. То ли от шока, то ли от счастья, то ли бог знает из-за чего ещё. Он свихнулся. Или влюбился. – Сам виноват, – Дилан хлопает ресницами, щурится. Носом тычется в нос. Как в мелодраме. Ты должен был бороться со злом, а не примкнуть к нему! – Мне щекотно, – проходится по щеке Дилана, но Дилан не умолим. – Я тебе голову откручу, – почти устало, это не угроза, это милое сообщение, – Ты такой идиот. – Правда? – Космический идиот.