Мгла

Для ступора нет места. Лина бежит. Бежит с такой силой и отчаянием, как никогда ранее. В ушах звучит шум, а слабое сердце заходиться в оглушительном ритме, она не слышит следов преследования, но чувство будто вот-вот ее схватят, повалив на холодную почву земли. Подлетает к театру за считанные пять минут, вместо ожидаемых полчаса ходьбы. Только заперев парадную дверь и оперевшись на стену с незамысловатыми фресками, ощущает полноту случившегося кошмара. Дыхание сбито напрочь и брюнетка дрожащими руками ищет в недрах сумочки своих верных друзей — антиаритмики. Горло пересохло, не иначе как чудом проглатывает лекарство. Ужас пережитого формируется в девичьей голове уже более конкретными картинами. Она свидетель убийства. Такого безжалостного и жестокого, что даже способность к критическому мышлению не помогает вместить произошедшее. Десять минут неподвижного пребывания на паркетном полу - и трезвость ума возвращается вместе с размеренным биением сердца. Нужно обратится в милицию. Лицо стрелявшего отпечаталось на подкорке сознания, даже несмотря на то, что зрительный контакт длился не дольше мгновения. Да, точно. Она обратиться к органам власти и найти его не составит труда. Из-за угла необъятного коридора выходит Петр Павлович, замирая на месте только завидев свою подопечную. — Лина? — подходит ближе, — Ты почему не в концертном зале? Аксенова все еще охвачена объятиями шокового состояния, медленно переводит взгляд на наставника. — Все в порядке? — доля обеспокоенности скользит в голосе. — Да-да, я в норме. Стиснув зубы в напряжении, поднимается на ослабевшие ноги. Делится такой историей желания нет, невзирая на все, она обязана отправится на репетицию. Концерт завтра вечером, и она будет там, во чтобы то не стало.

***

Утро начинается с обыденного приема лекарств и чрезвычайной головной боли. Вчерашний прогон пролетел стремительно быстро, она и опомнится не успела, как оказалась на пути к дому в сопровождении Константина. Скрипач настойчивыми доводами убеждал ее в необходимости своей компании. А она и не отнекивалась, увиденное, отмело все желание к самостоятельным прогулкам. Дома ожидала лишь мирно спящая на гостевом диване бабушка, и шум не погасшего телевизора. Сегодня же, предстоял уже продуманный поход на дачу показаний. Когда с банными процедурами покончено, принимается приводить локоны карамельного оттенка в приемлемый вид. Радужки насыщенно-голубого оттенка резко контрастировали с покрасневшими белками глаз, что не удивительно, ночь была оправданно-беспокойной. — Куда ты, ни свет ни заря, птичка моя? — ласковый голос бабушки раздается за спиной. — Виолончель не терпит отлагательств. — ложь звучит во благо, такие переживания точно не для чувствительной натуры Надежды Алексеевной. Выскользнув из комнаты, надевает темно-синее пальто поверх повседневного наряда. Мазнув последний раз по своему отражению покидает квартиру.

***

Участок встречает её отстраненными лицами и запахом затхлости. В кабинете уполномоченного, представившегося Виктором Борисовичем по фамилии Морозов, располагался стол, захламленный кипами хаотично упорядоченных документов. Брюнетка со сдержанным видом присаживается на предложенное место. — Итак, гражданка Аксенова, вы хотели оформить заявление? — официальный тон внушает спокойствие. — Верно. — Прошу изложите суть в устном виде, после оформим необходимые документы — проговорил, поглядывая на возрастного мужчину облеченного в такую же форму, что присел на кресло позади девушки. Она бегает взглядом между двух сотрудников милиции и произносит следующее: — Вчера, по улице Троицкой, я направлялась на репетицию. Случайным образом, услышала разговор, который побудил меня остановится. — лилось из уст на одном дыхании. Про мальчика, что явно был свидетелем, намеренно умалчивает. Привлекать ребенка к этой истории было бы верхом бесчувственности. — Трое мужчин находились в гаражном кооперативе, не знаю, что стало причиной конфликта, — утонченные брови хмурятся, пока голубой взор, не мигая уставился на настольную лампу. — но… один из них был убит. Виктор Борисович с неподдельным интересом слушал, не перебивая. Как только Ангелина замолчала, подкрепил диалог наводящими на подробности вопросами. Спустя пятнадцать минут, мужчина, что все это время был слушателем, присоединился к допросу, составляя портрет подозреваемого. Аксенова принялась описывать стрелявшего, приметы были следующими: молодой человек, около двадцати пяти лет, рост выше среднего, волосы темного-русого оттенка с броскими кудрями, глаза предположительно светлого цвета. Отличительной чертой была куртка. Черная, кожаная, явно дорогая и с какой-то нашивкой на плече. Криминалист внимал каждому слову, но какое-то замешательство промелькнуло на его лице. Уже с видимым осознанием он кидает взгляд исподлобья на Морозова. Тот в немом ответе кивает головой. — Вы знаете этого мужчину? — девушка быстро сопоставила говорящие переглядывания. Участковый прокашлявшись, прикрывает кулаком легкую усмешку. Ангелину это приводит в тревожное недоумение. Что происходит? — Что вам сказать, гражданка Аксенова. К сожалению мы вынуждены отклонить ваше заявление. Но спасибо, что проявили такую необходимую бдительность, в современном обществе, это как никогда важно. Недолгое молчание повисает в освещенном утренним светом, кабинете. — Вы издеваетесь? Человека убили! Мужчина с презентабельными усами приблизился к свидетельнице: — Ничем помочь немогу. Недостаточный состав преступления. — взгляд дает понять — иного ответа не будет. — И если уж откровенно говоря, не советую лезть в это дело. Возвращайтесь домой и позаботьтесь о собственной жизни. Эти слова ее пугают. Негодование утихает, только четкое осознание бьет набатом по голове — бандитов «крышуют». Мнимое чувство безопасности, чувство, что виновные будут наказаны, испаряется как туман поутру. Сглотнув ком горьких эмоций, подрывается с насиженного стула, удаляясь из этого циничного места, именованного органом правопорядка. Остается только подавится уготованной ей реальностью. Остаток дня, перед выступлением, она провела как и предполагалось - в концертном зале театра. Роскошество убранства культурного центра, что намеревалось воззвать в людях тяготение к прекрасному, сейчас навевало только отвращение. Ведь за стенами этого кладезя классической музыки, царил полный хаос и разруха. Всего в расстоянии нескольких улиц, был убит человек, а никому и дела нет до этого. Нагнетающая беспомощность одолевала девушку и как с ней справится вариантов пока не находилось. Усердная репетиция незаметно подвела к назначенному выступлению. Музыка помогала ей воспарить к отдаленным мыслям и в некой мере излить настоящие чувства. Сегодня они отыграли концертную программу Вивальди, завершая выступление «Зимой». Аксенова буквально растворилась в собственном исполнении, гневные мысли смешались с отчаянием, воплощаясь в классической музыке. Прозвучавшие аплодисменты вызвали в ней полное опустошение.

***

Несколько последующих дней пронеслись в чередовании страха и смирения. Каждый раз, проходя по родным улицам и дворам, девушка ожидала встретить олицетворение своего ужаса. Так как для обеспечения собственной жизни, денег вырученных с концертов не хватало, Лина выступала в качестве учителя по игре на виолончели для детей в музыкальной школе. Четкого графика не предполагалось, уроки были скорее дополнительного характера. Очередной вечер закончился поздней прогулкой до дома, тревога утихает, как только хлипкая дверь квартиры закрывается на все замки. Запах бабулиной стряпни дарит долгожданное успокоение, что перебивается трелью телефонного звонка. — Слушаю. — Линочка, привет, это Нина, — звучит радостный голос однокурсницы, — как поживаешь, все так же покоряешь вершины музыки? Брюнетка улыбается непосредственности подруги. Хотя подругами их не назовешь, скорее приятельницы. Студенческие годы они провели в юношеском веселье, Маякова помогала растормошить спокойный нрав девушки. Но с окончанием учебы, истончалась связующая их нить, слишком разными они были. — Я все так же, как ты? Как Москва? — после выпуска рыжеволосая горела планами построить карьеру в консерватории, где преподавал её отец. — Да, черт с той Москвой! Я вернулась в Казань, с моим батюшкой у нас не заладилось… — Лину это не удивило, девушка всегда была свободолюбивой натурой. — Но есть новости поинтереснее, — звучит заговорщическим тоном. — Удиви меня. Облокотившись на стену с цветастыми обоями, Аксенова принялась накручивать провод телефона. — Помнишь Валеру? Ну того, с которым я познакомилась на четвертом курсе, в ДК? Голубоглазая нахмурилась перебирая в воспоминаниях множество Нинкиных ухажеров. Образ так называемого «Валеры» не всплывает. Затянувшееся молчание вынуждает приятельницу продолжить. — Ладно, не помнишь — хихикнула в трубку, — суть в том, что он сделал мне предложение. Девичий визг заставляет поморщится, сквозь легкую улыбку. Не сказать, что Аксенова разделяла такой восторг от идеи замужества, но Маякова звучала счастливо и это не могло не радовать. — Это прекрасно. — Так вот, чего я звоню то. В субботу у нас намечается ужин в честь помолвки, будут только друзья, и ты в моем списке. В нагроможденном разнообразием мыслей уме, перебираются планы которые были построены на выходной: сходить с бабушкой на центральный рынок и одно дополнительное занятие с учеником. Некие сомнения мелькают, взывая к отказу, но весомых причин она не находит. Развеется Аксеновой действительно будет полезным. — Буду рада присутствовать. Решение принято.