Мы ждали слишком долго.

I like the way you –, uh…

Глупая ссора в прошлом месяце, заставила обычно шумный дом, наполненный криками и оскорблениями, почти на совсем замолкнуть. От него слышался лишь слегка, лишь редко включаемый телевизор и всякая такая дрянь. Голоса смолкли. Они слышались только если кто-то разговаривал по телефону, записывал голосовое сообщение и тому подобное. Но никак не перепалка. Но никак не два голоса сразу. Очередной тихий вечер. Ну… Вечер это не совсем верное название. Было уже около одиннадцати, как Аль-Хайтам вернулся домой. За окном давно стемнело. Хоть и был конец весны, в конце концов, время позднее. Сероволосый никогда бы не сказал, но он знал, что Кавех не спит, когда отпирал дверь. Он знал, что увидит его через открытую дверь и его, сидящего на стуле, скорчившись над очередной работой. Кажется, она у него не заканчивалась никогда. И если бы Хайтам мог, то обязательно бы делал замечания, что нужно спать, а если блондин все-таки отрубался за столом, брал бы на руки и относил в кровать, обнимая. Но сейчас, молча уже почти месяц, не было смысла что-либо делать и говорить. Сняв обувь, мужчина зевнул, ступая по несильно теплому полу. Мгновенно, больше по привычке, глянув в комнату Кавеха, глаза непроизвольно распахнулись. Разве… Разве не его это кофта была на блондине? Да нет же, точно его! Как раз слегка растянутая, уже старая, полностью впитавшая запах и дух ее законного хозяина. Игнорирование вдруг резко забылось и не медля, тот двинулся по направлению к комнате Кавеха с тусклым светом настольной лампы. — Кавех. Аль-Хайтам на секунду помедлил, запнувшись и пытаясь придумать, что сказать дальше. Он привык говорить прямым текстом, потому так и сделал. — Почему на тебе моя кофта? Блондин удивлённо посмотрел на того и было заметно, как его щеки слегка подрумялись. Как же давно он не слышал этого голоса и как же бы ему не хотелось этого признавать, он чертовски скучал по нему. И Кавех не скажет, по чему больше. По тихому, по расчестливому Аль-Хайтаму, или по его голосу, до боли успокаивающему. Ведь он сам не знает. Молчание затянулось, снова стало давить. Но давить только на блондина. — В смысле твоя? Я что, не могу купить такую же? Безусловно, мужчина не скажет правду. Не скажет, что ужасно скучал, что скучал по запаху и голосу, что искал хоть какую-то возможность снова почувствовать Аль-Хайтама любыми способами. — Можешь, но я с уверенностью могу сказать, что она моя. Абсолютно спокойно и серьезно говорит сероволосый. Кавех наверное никогда не узнает, что Аль-Хайтама чертовски умиляет ситуация. — И как же докажешь? Я на днях купил такую же. Тот пытается сохранять спокойствие в голосе. Непоколебимо и устойчиво, как всегда говорит Хайтам. Как жаль, что в голосе слышится легкое волнение. Аль-Хайтам не настолько проницательный, но ложь расслышать может. — Повернись. Как только Кавех встает и поворачивается лицом к сероволосому, тот тыкает пальцем в небольшое пятнышко, кажется чернил, на левой части груди. Блондин вздрагивает. Аль-Хайтам, будто нарочно тыкает почти в самое сердце, заставляя биться его слишком быстро. И непонятно. От вскрытой лжи, или от чувства такого легкого, но ужасно нужного прикосновения. — Ну и? Кавех правда старается говорить небрежно. Правда старается не поддаваться ощущениям и не выдохнуть ужасно шумно, а после, снова набрать побольше воздуха в легкие. Расстояние между ними кажется ужасно маленьким и блондин уверен, что воздуха не хватает только по этой причине. Причина совсем не в мужчине рядом. Совсем нет. — Пятно. Разве на новой кофте будет абсолютно такое же пятно, как на моей? В голосе слышится усмешка и Аль-Хайтам ухмыляется, что на самом деле делает редко. И то. Наверное, только с блондином. — Э… Кавех судорожно пытается придумать себе оправдание. Глаза бегают в разные стороны, лишь бы не смотреть на Аль-Хайтама. Куда угодно, но не на его пиздец сексуальное лицо тупую физиономию. — Ладно, я взял поносить твою кофту только из-за того, чтобы позлить тебя. Не более. Мужчина складывает руки на груди и закрывает глаза. Говорит уверенно, будто не у него по щекам расплывается яркий румянец и не у него колотится сердце. Колотится как бешеное. — Ммм… Правда что ли? Тогда почему ты весь красный? Самодовольная улыбка в голосе и на лице Хайтама, становится все более очевидной. Кавех открывает глаза и смотрит куда-то в сторону, пытаясь выжать из себя хоть пару слов, а не стоять как школьник с пубертатом, которого спалили за дрочкой. Хотя сейчас, он выглядит именно так. — Твоя кофта оказалась слишком тёплая, а я был слишком занят работой, чтобы снять ее и открыть форточку. Мне просто жарко. Блондин закатывает глаза и говорит так, словно Аль-Хайтам ужасно тупой и не понимает таких очевидных вещей. Ему же просто жарко, конечно. Иной причины и быть не может. — Ну-ну. Не особо веря отвечает сероволосый и ухмыляется шире, наклоняясь. Кавех распахивает глаза и чувствует, как его сердце колотится сильнее. Как начинает кружиться голова, как подкашиваются ноги. Блять. Он же просто наклонился чуток ближе, какого…?! — Слушай… Мы же вообще игнорируем друг друга, с чего вдруг ты вообще заговорил со мной?! Блондин просто не может признать, гордость не даст, что ему дико нравится вся ситуация сейчас. Не признает, что прямо сейчас в голове крутится лишь одно — взять и поцеловать. Поцеловать так, как в последний раз, вкладывая всю любовь, желание и страсть. Хотя… Может, действительно как в первый и последний раз. — Соскучился. Насмешливо отвечает Аль-Хайтам, хоть и сам слегка смущается. Его гордость сломалась очень легко перед желанием подразнить и заставить еще сильнее покраснеть Кавеха. И к успеху мужчины, Кавех вспыхнул и густо покраснел, смотря на Аль-Хайтама ошарашенным взглядом. Он не ожидал, что тот так легко признается в том, что по факту должен отрицать даже под пистолетом и угрозой смерти. — Ты… Что блять? Кажется, это либо слишком хорошо, либо слишком ужасно для правды. Блондин держится из последних сил, чтобы не наброситься и не поцеловать. Чтобы не запустить руку под одежду, наконец не почувствовать одурманивающий запах, не отметить и наконец не… Кхм. Стоп… Нельзя об этом думать, хоть и такой сценарий сделает Кавеха мокрым ужасно быстро. Аж тошно, что он будет настолько слабым, если что-то из этого действительно случится. — Соскучился, прикинь. А увидев тебя в своей кофте, меня захватило любопытство и желание поговорить стало невыносимым. Аль-Хайтам продолжал дразнить и был ужасно рад реакции. Он буквально видел, как Кавех тает на глазах и мужчина правда ждет и надеется, что его наконец поцелуют. Он мечтал об этом, он не может скрывать. Он не может скрывать, что соскучился, что соскучился по голосу, образу, перепалкам, редким рассказам снов Кавеха по утрам, когда тот в хорошем настроении. Устал врать и Кавеху, и себе, как же ему хочется вернуть все как есть, как хочется вывести все на новый уровень. Он не знает, сможет ли Аль-Хайтам и сам, стоя так близко, так блядски хорошо рядом с ужасно манящими губами блондина и не целовать их каждую секунду. — Невыносим тут только ты. Слетает с губ Кавеха и тот, больше не медля ни секунды, обнимает Аль-Хайтама за шею и страстно целует. Глаза закрываются, а стон срывается с губ обоих, кажется, одновременно.

I like the way you kiss me

(Мне нравится, как ты меня целуешь)

I can tell you miss me

(Я вижу, что ты скучаешь по мне)

Аль-Хайтам, как и Кавех больше не хочет и не собирается скрывать, как же ему хотелось поцелуя, как же хотелось касаться и получать прикосновения в ответ. Они такие ужасно одинаковые, но в то же время чертовски разные. Их объединяет, хоть и не последнее, но любовь. Связывает узами, как связываются их языки в ужасно глупом танце и легких хлюпах. — Знал бы ты, как ты заебал меня молчать. Ты же знаешь, какой я гордый. Я никогда не подойду первым, но в этот раз ты вынудил быть меня первым. Показать, как скучал, ведь слова мало чего стоят. Ты невыносим, Хайтам. Тебя невыносимо любить. Кавех начал откровенничать, но конечно, это вина только мужчины стоящего рядом. Это все из-за него.

I can tell it hits, hits, hits, hits.

Not trynna be romantic,

I’ll hit it from the back,

Just so you don’t get attached.

Аль-Хайтаму в ответ снесло крышу. Тот бесцеремонно поднял Кавеха на руки и снова поцеловал, а после, почти небрежно кидая на кровать. Но безусловно. Каким жестоким не казался сероволосый, последний, кому он смог бы действительно причинить боль, был бы Кавех. Он просто не смог бы иначе. Он все равно будет нежным. Разум уже почти покинул блондина от ужасно простых действий и даже тут, он готов скинуть вину на Хайтама. Ведь… Кто мать его оставляет поцелуи и засосы на такой чувствительной шее в таком большом количестве? Это невозможно. — Поверь, ты еще более невыносим чем я. Я уверен, что ты проклинаешь сейчас меня у себя в мыслях. Шепчет тот на ухо в промежутках, как оставляет бордовые засосы на шее и груди Кавеха. Ведь, конечно, Аль-Хайтам уже позаботился о том, чтобы стянуть с блондина добрую часть одежды. Его собственная кофта, в том числе. — Иди нахуй… Это звучало не зло и не раздражённо. Стон в конце сорвал весь настрой и сделал блондина ужасно нуждающимся. — Ммм… Звучит, как ужасно заманчивая идея. Даже тут они умудряются язвить друг другу. Кавех, как бы ему черт возьми не хотелось, все равно продолжал отвечать на слова Аль-Хайтама. Просто из принципа. Просто из уважения. Просто из… Почувствовав руку внизу, разум окончательно покинул мужчину и тот громко простонал, хватаясь за плечи сероволосого и шепча: «ещё…». Он был готов откинуть весь свой настрой продолжать перепалку. И конечно. Это Кавех сам так решил, а не потому, что его разум мгновенно опустел и он только что сдался Аль-Хайтаму, причем ужасно слабым и лёгким способом. — Знал бы ты, как развратно выглядишь… Шепчет на ухо мужчина и прикусывает мочку уха, на ощупь снимая домашние штаны, а вместе с ними и нижнее бельё, наконец обхватывая уже вставший член того. Кавех от таких действий мгновенно вздрогнул и закинул голову назад, будто прося в немой просьбе продолжать ласки шеи. Кавеху ужасно не нравится сдаваться. Ужасно не нравится признавать поражение. Но ради Аль-Хайтама и его чертовски соблазнительных действий, он готов сдаваться каждый раз. Аль-Хайтаму слова и не нужны. Он все равно не смог бы разобрать их сквозь стоны и его, тоже уже покинувший разум, что перестал воспринимать ситуацию здраво напрочь. Последние остатки самообладания покинули его еще на моменте, когда Кавех простонал чертовски короткую, но чертовски работающую фразу. — Все, что хочешь. Весь мир у ног положу. Выдыхает Хайтам, резко становясь ужасно романтичным, кто бы мог подумать, что он в принципе может быть таким. Кавеха начинает слегка трясти, когда движения внизу становятся не сильно, но быстрее, а поцелуи на шее и вылизывание таких же чувствительных ушей, кажется, быстро доведут до пика. Но ему не хочется сдаваться так быстро. Он хочет прикоснуться к такой манящей груди Аль-Хайтама. Блондин закусывает губу и аккуратно толкает сероволосого. Тот непонимающе смотрит и Кавех готов заскулить от резко прекратившихся действий. Однако, тот бесцеремонно перевернул, такого же голого мужчину на спину, садясь сверху. Он не помнит, когда они блять разделись. Только ощущения и эти ощущения, ужасно приятны. — Неужели ты думал, что я так легко сдамся? Ухмыляясь говорит Кавех, хоть и знает, что он уже сдался, но продолжает язвить. У него ужасно сильная выдержка и тот завидует самому себе, что до сих пор не просит еще больше прикосновений. Блондин наклоняется и начинает вылизывать грудь и затвердевшие бусины сосков Аль-Хайтама. У того мгновенно перехватывает дыхание еще сильнее и тот стонет, так же, как и Кавех ранее, хватаясь за его плечи. Они даже действуют и реагируют одинаково. Что это, если не судьба? А может и не она вовсе. Смысла, желания и времени разбираться нет. Аль-Хайтам, кажется, тоже пытается не сдаваться, беря в руку два их члена и надрачивая сразу обоим. Стоны вырываются почти одновременно и непонятно, кто кончит быстрее. Чувства и ощущения накаляются до предела, сводя с ума, хотя они и так ушли далеко от здорового смысла. — Ты… Блять… Сквозь стоны пытается говорить Кавех, но забивает на эту попытку и решает занять свой рот более важным делом. Он вылизывает, слегка кусает не до боли, оттягивает соски и руками мнет грудь. У Аль-Хайтама она такая большая для мужчины, что просто грех не потрогать, когда есть такая манящая возможность. Рука сероволосого мигом почти перестают сжиматься — от накотившего удовольствия руки просто не работают. Кажется, все тело обмякло или так или иначе уже вскоре обмякнет. — Сдаешься? С ухмылкой спрашивает Кавех, но после слышит шумный вздох и рука Аль-Хайтама продолжает действие с двойной скоростью. Блондин почти закатывает глаза лишь обнимая того за шею. Его колени, на которые он опирался, стали предательски слабеть, почти заставляя Кавеха упасть на Аль-Хайтама. Дух соперничества, кажется, не покидал мужчин ни на секунду и это были единственные остатки самообладания, которые у них были. — Не дождёшься. Хрипит Аль-Хайтам между стонами. Он и сам на пределе и кончит чертовски быстро от еще каких-нибудь легких действий помимо стимуляций члена. Они так ужасно приятно трутся друг о друга, что сносит крышу пуще прежнего. — Посмотри… На себя… Ты же сейчас… Кон… Кавех просто не может говорить адекватно. Он стонет, прерываясь на полу слове, когда Аль-Хайтам касается большим пальцем головки. Ему пришлось приложить все усилия, чтобы мигом не излиться в руку тому, хотя казалось бы. Он говорит такие слова, будто это не он только что чуть не кончил. — Будто ты нет. Продолжает отвечать Аль-Хайтам и все же ухмыляется. Кавеху не хватает терпения, чтобы не стереть эту дурацкую ухмылку с лица мужчины, лежащего под ним и не поцеловать. На этом поцелуе, тот сдается и кажется, они снова одновременно кончают, простанывая имена друг друга в поцелуй. После, Кавех, все же обессиленный, наконец падает на кровать рядом и рвано дышит, хоть дыхание его Аль-Хайтама не лучше. — Ты первый кончил. С самодовольностью в голосе говорит блондин, указывая якобы на свою победу. Но после, сдаётся, смеясь вместе с Аль-Хайтамом. Ведь оба знают, что неправда. Оба знают, что сероволосый смеется только с блондином. Оба знают, что любят друг друга до потери пульса. Ленивый поцелуй перед тем, как оба отрубятся, говорит об этом. Говорит о том, что Аль-Хайтам досконально знает Кавеха, а тот в свою очередь его. Они судьба, или что-то свыше. Что-то, что обязательно должно было быть вместе. Они знали это с самого начала. И именно поэтому, удача, теперь всегда на их стороне. Противоположности притягиваются, их тянет словно магнитом. Словно плюс и минус, однако здесь, только сплошной плюс. Теперь, они оба выиграли.

I like the way you –, uh…