Нефтяной договор

Уже четыре часа дня. Мюллер сидел в своем кабинете и перечитывал документы проекта. "Берлинцы все же много себе заграбастают. Если бы в Касселе не была штаб-квартира компании, нам бы досталось втрое меньше. Хорошо все-таки в центре сидеть." Генрих решил отнести бумаги в архив, на этот раз самостоятельно, ибо если отдаст их Холтоффу или Барбаре, потом ничего не найдешь. Мюллер встал и отправился в архив, прихватив с собой папку с документами. Положить данные бумаги он решил в самом дальнем основном шкафу, где хранились сокровенные документы, информация и тайны компании. Тем временем заместитель начальника шестого отдела компании Wintershall Макс Отто фон Штирлиц наблюдал за Генрихом Мюллером через камеры, доступ к которым предоставил центр с помощью Кэт и Эрвина. В запасе у Исаева имелось достаточно козырей для проведения успешной операции. Как он и предполагал, Мюллер оставил документы в отдельном помещении, которое примыкало к архиву. Там хранились необходимые Исаеву бумаги, ради которых он сюда и прибыл. В это помещение, как и в сам архив, вел потайной ход. Ранее было упомянуто, что Штирлицу могли пригодиться два черных хода, поэтому он заранее изучил их схему и то, где они проходят. Планируемая операция будет проходить ночью, глубокой ночью. Для успешного ее выполнения нужно было: для начала выключить абсолютно все камеры во всем корпусе, убедиться, что в это время кроме Исаева в здании никого не будет, кроме охраны, от которой ему предстояло избавиться, раздобыть ключ-карту Гиммлера у Шелленберга и выключить сигнализацию. На словах предельно просто и легко, на деле все гораздо сложнее. Штирлиц отключил камеры на ноутбуке и открыл вкладку с перепиской Кэт. Он искал файл с "вирусом" для камер, девушка пересылала ему из центра. Максим скачал файл на флэшку. Стоило ему только воткнуть ее в блок основного компьютера, к которому были подведены все камеры корпуса, и вуаля. Они будут обезврежены до тех пор, пока он не достанет флэшку из блока. Вопрос с охраной был предусмотрен. У Штирлица имелось несколько шприцев со снотворным, мелатонин, действующий быстро и долго. Штирлиц тоже ловкач, обезвредит и вырубит кого угодно в считанные минуты. Но нужно было перестраховаться. "Замечательно. Сегодня-завтра можно будет прогуляться по корпусу, по тем же самым ходам. Стоит еще раз тщательно изучить поле боя." - подумал про себя Исаев и улыбнулся, закинув руки за голову. На мгновение он прикрыл глаза, но тут внезапно ему в лицо что-то прилетело. Что-то легкое, в шуршащей пластиковой упаковке. От внезапности Исаев вздрогнул, пошатнувшись в кресле. Максим посмотрел себе на колени и взял "это" в руки, после чего поднял взгляд. Снова в дверях показалась эта подтянутая юношеская фигура. Шелленберг, скрестив руки на груди, стоял в дверном проеме, облокотившись на косяк, он жадно пожирал сидящего в кресле своим пристальным голубым взглядом. - Ты что так пугаешь. - строго спросил Исаев. - Я от испуга чуть не упал. Что это? - Ну ведь не упал же. - посмеялся Вальтер. - Что это? - повторил Штирлиц в еще более строгом тоне. - А ты догадайся. - Шелленберг подошел к столу подчиненного и, отодвинув Исаева в кресле, встал перед ним, усевшись на край. - Понятия не имею. - сухо ответил Штирлиц. Вальтер томно вздохнул. - У тебя что, никогда не было секса? Пусть даже и с женщиной... - Что за темы у тебя. - в душе у Штирлица все сжалось. Естественно был, откуда бы у него тогда взялся его единственный и любимый сын от когда-то горячо любимой женщины... Вальтер ударил по больному, но он ведь не знал, и лучше не знать. Если придет время, Исаев расскажет, но не сейчас. - Но если ты не знаешь, что это, то, судя по всему, не было. - усмехнулся Шелленберг. - Разверни тогда, вдруг поймёшь. Естественно, Исаев знал, что это. Презерватив и ничто кроме. Просто ему захотелось покосить под дурачка. Он любил так делать, от этого ему нередко удавалось усыплять бдительность соперника. - Это что, презерватив? - развернув упаковку, спросил Штирлиц. Улыбнувшись, Шелленберг удовлетворительно покачал головой. Бесспорно, Штирлицу этот намек был прекрасно понятен. Но и здесь он решил сыграть недопонимание. - Интересные у тебя подарки, однако. Вальтер разразился диким смехом. Наконец он успокоился и смахнул слезинку с правого глаза. - Я твой главный подарок. - Шелленберг подошел к Штирлицу и, взяв его за галстук, повел к себе в кабинет. В это время по коридору проходил озабоченный работой Айсман. Краем своего единственного глаза он увидел, как Шелленберг тащит за собой своего подчиненного, держа того за галстук, как собаку на поводке. Курт встал как вкопанный, наблюдая за этой короткой сценой и за захлопнувшейся дверью в кабинет Вальтера. "Сплошная голубизна пошла. А я то думал, Шелленберг только женщин соблазнять умеет. Бедняге Штирлицу достанется с ним." В это время в кабинете начальника шестого отдела становилось все жарче, и не только от погодных условий. В этом году вообще по-странному жарко, как никогда. В памяти мутнели мгновения, зрение туманилось от духоты. Но то, как Шелленберг плавно посадил Штирлица на кожаный диван, то как сел сверху, начал снимать со своего патрона одежду, Исаеву надолго запомнилось. Вальтер мягко целовал Штирлица в губы, щеки, параллельно лаская его волосы, спускался к шее, покусывая кожу. Исаев послушно сидел без движений, лишь только положив руки на талию юноше. На этот раз внезапных стуков и рывков в дверь не предвидится, ибо Вальтер закрыл кабинет на ключ. Поэтому им было позволено делать, что вздумается. - Ты же сказал, что вечером поговорим. - внезапно спросил Исаев. - И вечером поговорим, раз так хочешь. - Даже так. И ты по-прежнему хочешь взять меня? - А ты меня нет? - усмехнулся Шелленберг. - А я тебя да. - Бери, бери всего. - Вальтер улыбнулся и куснул Штирлица за губы, проникая внутрь языком. Исаеву не хотелось отдавать все лавры Шелленбергу. Он тоже желал испытать это райское наслаждение, от которого он медленно стал стягивать с юноши пиджак, затем осторожно, расстегивая пуговицы, следом снимать с него рубашку, оголяя это манящее тело. На шее, ключицах и плече все так же виднелись свежие утренние засосы. Но этого было недостаточно. Исаев впивался в кожу жадно, ревниво, болезненно оставляя новые "метки". В ухо русскому шпиону рушились эти возбуждающие тихие стоны, громче было нельзя. За стенкой могли греть уши любопытные сотрудники. Но Исаеву этой громкости вполне хватало. Он наклонял голову, спускался ниже, кусал соски, царапая юношескую спину. От наслаждения Вальтер задирал голову, хватался пальцами за рубашку возлюбленного, все крепче сжимая ее и стягивая на себя. На коже юноше начали выступать свежие покраснения, но на этом Штирлиц не останавливался, он хотел еще. От этих жгучих ощущений Вальтер полностью растрепал исаевские волосы. Штирлиц все так же продолжал оставлять на юношеской коже новые засосы, наслаждаясь несмолкающими нежными протяжными стонами Шелленберга. "Пора уже сменить пластинку." Штирлиц привстал с дивана, поддерживая висящего на нем Вальтера, развернулся и положил того на поверхность. Исаев снял с себя галстук, завязав тем самым глаза юноше. "Черт, этому мальчишке так идет чувство покорности. Пусть наслаждается, раз так этого ждал." Шелленберг еще не подозревал, что партнер собирался с ним делать, но в его голове уже зарождались предположения на эту тему. Но вот когда в ушах послышался звонкий стук бляшки ремня, он все осознал. Вальтер чувствовал, как медленно с него стали снимать обувь, стягивать брюки, оставляя полностью раздетым. Затем слышался звук расстегивания чужой ширинки. Шелленберг ждал этого с трепетным наслаждением, как никогда, но тут он внезапно остановил Штирлица фразой: - Постой. Будь добр, подай мне рубашку. Исаев удивленно посмотрел на него и усмехнулся. - Зачем она тебе? - Я хочу, чтобы хоть что-то было на мне. Разве это не выглядит более привлекательным, когда хоть какой-то участок меня будет закрыт? - А может, я хочу видеть тебя полностью обнаженным? - Все равно дай. - настоял Вальтер и накинул сверху рубашку, которую любезно положил ему на плечи Штирлиц. Шелленберг еще раз его остановил. - А ты перестраховался? Исаев засмеялся. - Глупый вопрос. Ты действительно поверил, что я не знаю, как этим пользоваться. - Нет, не поверил. Такой взрослый человек как ты ну просто не может не знать, как использовать презервативы. - Хватит тянуть время. - Можешь продолжать. - улыбнулся Вальтер, все так же лежа с завязанными глазами. Неужели наступила эта "долгожданная" близость. В России это посчитали бы либо болезнью, либо грехом, либо изменой Родине, а может и все вместе, да и еще и нарушением закона. Но здесь они оба не выходили за рамки дозволенного. Любовь есть любовь... Вальтер болезненно стонал и всхлипывал, уже не взирая на то, что делал это громче чем прежде. Исаев проникал внутрь все глубже и глубже, заставляя Шелленберга почувствовать всю длину чужого органа. Тело Вальтера извивалось, выгибалось в спине, опираясь на затылок. Его щеки краснели, буквально пылали алой краской. Изо рта все так же доносились громкие стоны, что было симфонией для ушей Исаева. Тут из-под галстука, завязанного на юношеских глазах, потекла горячая слеза. Максим едва ли ее заметил и поэтому решил сделать паузу. Стоны прекратились, и за ними послышалось учащенное, тяжелое дыхание. - Ты себя нормально чувствуешь? - поинтересовался Штирлиц. - Думаю, нам стоит пре... - Нет-нет, все в полном порядке. - Вальтер улыбнулся и смахнул слезу со щеки. - Это от удовольствия. Но ты прав, пока достаточно. А то на вечер ничего не останется. "Вечер..а вечером я у тебя кое что заберу. Твою девственность я уже отнял, осталось еще кое-что."