contradiction

Энтони вызвал полицию. Конечно, блять, он вызвал полицию. Это было первое, что он сделал, когда проснулся, потому что тело перед ним никуда не исчезло. Всё ещё сидело на диване. Энтони так и проспал на полу в углу, завернувшись в чужую тонкую куртку, потому что идти ему было некуда и никак. Больная нога мешала пиздец сильно. Нога – это Валентино разошёлся, прострелив ему коленную чашечку, чтобы не сваливал никуда. Энджел тогда рухнул, как подкошенный, разнося вдребезги стеклянный столик. Он потратил полночи, чтобы отползти в угол и вытащить из себя осколки. Тело на диване – то, что осталось от Вокса. Он так и сидит раскинув руки на спинку и расставив ноги, будто бы просто уснул в чертовски неудобной позе, скоро поднимется и пойдёт жаловаться на это всем, кто захочет его слушать. Энтони не было места в этих блядских семейных разборках. Энтони просто послушался Вала и припёр им тот пакет какой-то новой дряни, а ещё немного засиделся от гостеприимства, он же не знал, что все это перерастёт в скандал. Он же не знал, что у Валентино с собой пистолет. А это ему знать стоило. Валентино всегда носил с собой пистолет, как Вокс всегда носил с собой шокер и презентабельную улыбку. Энджел видел, за какое мгновение она стерлась, когда Вал выстрелил. Вокс дёрнулся и выдал выражение тотального разочарования на лице, а потом уронил голову на грудь и замер. Это было отвратительно. Валентино поднялся с его колен и отошёл на пару шатающихся шагов, пожелал спокойной ночи и завалился на пол. Энтони не знал, сколько он принял, не следил. Здесь же был Вокс, чтобы следить. Он ведь всегда следил за всем. Энтони даже пропустил мгновение, в которое они начали спорить, переругиваться и повышать голоса, зато отлично проследил, как Вал поднялся на ноги и пересел на бёдра Вокса, удерживая его за подбородок и снижая тон до ласково-агрессивного шёпота. Вокс выглядел, будто всё под его контролем, будто всё в порядке, он так, сука, и планировал. Слушал и даже отвечал так миролюбиво, как умел. Он таким тоном беседы с особенно скучными гостями его шоу вёл, Энджел почему-то это наверняка знал. Вокс был расслаблен до последнего мгновения, даже когда разозлённый до крайней степени Вал приставил к его челюсти пистолет. Тяжёлое дуло уперлось ближе к шее. Валентино склонился к чужим губам, прижался, оставляя короткий поцелуй. Энджелу, замершему в самых сумбурных ощущениях, показалось, что он что-то сказал. А когда поцелуй закончился, Вал спустил курок. На губах Вокса скопилась кровавая пена, он кашлянул и больше не двигался с того момента, с его губ капала кровь на диван и брюки. Энджел был уверен, что Вокс ещё был жив большую часть ночи. Он бы выжил, если бы они позвонили в больницу. Ублюдски, слепо, но он был бы жив. Но Энтони слушал всю ночь, как хлюпает кровь, как Вокс иногда издаёт едва различимые звуки. Он совсем успокоился только к утру, позволяя Энджелу задремать. Возможно, это ожидание было худшей из ошибок, но только к утру он действительно смог взять в руки телефон и набрать номер блядской полиции. Энджел был так пиздецки счастлив, что не истёк кровью за эту ночь. И пиздецки напуган, когда Валентино пошевелился. Блядский боже, он не подавал признаков жизни всю прошедшую ночь. Энджел был почти уверен, что у него передоз и в комнате только один из их троицы всё ещё жив. А потом Валентино оперся на руку и издал протяжный злой стон боли. Страшно было проявить немного эмпатии и представить, какого ему сейчас. Энтони сжался в своём углу и тихо шмыгнул носом. Полиция мчалась к ним, но у Вала был пистолет и совершенно не было понимания мира. Он сплюнул на пол и медленно сел, касаясь виска. — Какого хуя я спал на полу? Энтони не ответил. Вокс, конечно, тоже не мог ответить на это. Валентино презрительно фыркнул и медленно подполз к дивану, чтобы опереться на подлокотник. — Решили в молчанку играть, суки? — он поднялся на дрожащих ногах. Валентино двигался резко, будто он ебучая молния, потому что иначе он мог рухнуть с высоты своего роста и больше не встать. Энджел наблюдал, как у него с четвертой попытки получилось дойти до пародии на барную стойку в кухонной стороне этажа. Он почти пропал из поля зрения, но Энджел вслушивался в шум воды и звуки рвоты. Пахло кровью и желчью. Валентино кашлял над раковиной следующие продолжительные минуты. Его всё ещё шатало, когда он вернулся к дивану, даже не пытаясь стереть с подбородка слюну. Она капала на, кажется, рубашку Вокса, которую Валентино спёр. Она была шире в плечах и немного короче, чем нужно. Энджел шмыгнул ещё раз и сжался в комок, пытаясь стать невидимым. Попытка была чертовски неудачной. — Хули ты молчишь, Энджи? — Вал зарычал зло и, опираясь на мягкую спинку, пошёл вперед, на ходу вытаскивая пистолет. — Прости, — наконец сведённое спазмами немого плача горло смогло выдавить из себя что-то. Энтони прижал раненую ногу к себе. В ответ он получил презрительное выражение лица, Вал поморщился, подозрительно покосился на застывшую совсем рядом с ним голову Вокса и мягко ткнул её пистолетом. Тело осталось недвижимым. — Этот ещё не проснулся что ли? Энджел помотал головой. Говорить об этом не хотелось, это не ощущалось, как что-то, что может хорошо закончиться. Валентино сделал ещё пару шагов и привалился бедром к дивану, скрещивая руки на груди. Оторвать взгляд от пистолета в его руках было чертовски трудно. — Ну и чё с ногой? — Вал указал на простреленное колено оружием, которым его и прострелил. Энджел сглотнул и покачал головой, будто бы мог избежать допроса. — Вокси, детка, этот поцарапался и теперь не признаётся, — кажется, он не хотел давить. Пьяный разум мог выкинуть всё, что угодно, от этого было совсем нервно. Хотелось сбежать, но бежать было невозможно. Вокс продолжал молчать. Его тёмная фигура слишком резко выделялась на фоне светлой комнаты. — Вокс, уже не смешно, перестань меня игнорировать, что ты за херню устроил? Спишь что ли? — в голосе сквозило раздражение. Валентино раздражённо оглянулся через плечо и протянул руку, чтобы встряхнуть Вокса за плечо. Тот не отозвался, вызывая новый приступ гнева, но Энджел всё равно выдохнул, пока его перестали допрашивать. — Давай, солнце встало, сука, ты мне нужен, — Вал сделал шаг назад и ещё раз попытался добудиться Вокса, но тот только покорно дёргался от тряски. Энджел отлично видел, как выражение лица у худшего ночного кошмара всех хоть немного хороших людей из неоправданного злого становилось беспокойным. Валентино мягко уложил ладонь на плечо Вокса и свободной рукой коснулся его тёмных волос, блестящих на макушке от крови: — Детка, это выглядит плохо, как ты там себя чувствуешь? Ответа быть не могло. Валентино бросил косой взгляд на Энджела, демонстрируя ему заодно сжатые в тонкую линию губы и нахмуренные брови. Он выглядел бледным и изнурённым, а ещё почему-то напуганным, будто его действительно могла беспокоить чья-то судьба. — Звони в чёртову скорую, мне надо отвезти вас туда, — шагать быстро у него не получалось, Энджел следил за неловкими передвижениями, будто раненое насекомое пыталось бегать по подоконнику, но Вал успешно приземлился наконец возле дивана и поднял голову Вокса за подбородок, пачкая пальцы в крови. — Я уже позвонил, — он даже не соврал. Немного запутал, но не соврал. Его, блять, заберёт скорая, они даже доставят Вокса прямо в МОРГ, стоит только дождаться помощи, чтобы всё это ебанутое безумие наконец закончилось. — Ты ужасно выглядишь, милый, потерпи немного. Энджел отвернулся, чтобы не смотреть, как Валентино прижимает дрожащими руками к себе остывающий труп, как зарывается пальцами в спутанные от крови волосы и стирает рубашкой разводы с уголков губ. Энджел не видел, не хотел видеть, но в этих объятьях Вокс стал казаться умиротворённым. Если закрыть глаза в тёмной комнате, он мог бы даже показаться спящим. Валентино, кажется, был заперт собственным повреждённым сознанием в одной такой тёмной комнате. — Шевелись, давай, посмотрим, что с чёртовой ногой, — у Валентино тон остался неожиданно обеспокоенный. Энтони даже почти решился двинуться, будто бы он забыл, с кем именно имеет дело, будто бы поверил в голос и выражение лица. Это практически невозможно, но он потерял дохуя крови и едва ли соображал, даже если делал это намного лучше, чем фигуры на диване. Лучше, но недостаточно для того, чтобы не дёрнуться в их сторону. Ему, возможно, действительно хотелось, чтобы Валентино посмотрел. Чтобы вспомнил, как он стрелял, чтобы, возможно, стал выглядеть виноватым, чтобы перевязал хотя бы или просто коснулся. Энджел только двинулся, как раздался первый удар в дверь. Они знали слишком много, чтобы церемониться. Они знали, блять, всё, чтобы стрелять не разбирая. Ему осталось только рвануть обратно к стене в то мгновение, как дверь слетела с петель. Ему стоило закрыть глаза, а ещё навсегда забыть звук выстрелов и глухого падения.