Когда Земля завертится в обратном направлении

      Повествование от лица Алека              Ее дом было не узнать. Теперь к нему был пристроен второй этаж, дымоходную трубу разобрали, а камин стал обыкновенной декорацией. Готическая облицовка скалистым камнем сменилась на светло-бежевый травертин. Вместо необъятного сада был вырыт искусственный пруд, возле которого, опустив ветви в воду, росла плакучая ива.        Цветы здесь явно не любили. Газон был идеально выстриженным.        В маленьких окнах горел теплый свет. Люди шумно разговаривали, сидя за ужином, а полупрозрачные тени, то и дело мелькали с кухни обратно в гостиную. Бокалы звенели наперебой.       Откровенно идиотская идея приехать сюда. Что я хотел получить? Доказательства, что от Ровены ничего не осталось?       Я постоял еще несколько секунд, затем потянулся к ручке дверцы машины, собираясь уезжать.  — Сэр, вам подсказать что-то?       Из дома вышел коренастый мужчина средних лет и наклонился к ящику с овощами, стоявшем прямо на крыльце. — Нет, — качнул головой я, — Благодарю. Я просто ошибся адресом.        Мужчина выпрямился, оставив овощи, двумя хлопками смахнул пыль с ладоней, и двинулся в моем направлении. Вот же, черт.       Он широко улыбнулся, обнажив щербинку между зубами и протянул мне руку. Я почувствовал смердящий запах крепкого алкоголя.  — Коналл, — приветственно представился он. — Алек, — я пожал ему ладонь.        Он воодушевленно рассматривал мою машину, не заметив разницу в температуре нашей кожи. — Вот это я понимаю! — он без особого смущения провел рукой по черному капоту, — Феррари 458 Италия? И сколько лошадей? — Пятьсот семьдесят, — без энтузиазма ответил я, — Старая модель, две тысячи девятого года.        Вел он себя настолько непринужденно, будто встретил недавнего знакомого. Во мне это вызывало только раздражение.        Он даже не догадывается, что перед ним монстр, который может его убить так, что хладный труп никогда не найдут. Но Ровена бы этого не одобрила.  — Пробег? — Непростительно огромный, — я выдохнул, мысленно напомнив себе, что я приехал в Бейквелл на машине, пересекая границы Швейцарии и Бельгии. Затем на пароме, а после через всю Англию. Цель того не стоила. — Это же где надо работать, парень? — засмеялся он.  — Инвестиции, — сухо ответил я.       Коналл оценивающе закивал, затем снова окинул взглядом машину. — Слушай, если ты вдруг решишь ее продать, позвони мне.       Коналл достал мятую бумажку и потянулся к ручке, прикрепленной к карману рубашки. Очень предусмотрительно.       Он коряво написал свой номер и протянул мне. Я не стал вдаваться в разъяснения, что машину я не продаю, и сложил бумажку в задний карман брюк. Вероятно, учитывая степень его опьянения, завтра он будет краснеть от своего предложения.  — Ты ведь не местный. Еще и заблудился в одиннадцатом часу ночи. У жены день рождение, может, поужинаешь с нами?       До тошноты гостеприимный.        В голову вдруг пришла несуразная мысль, что здесь до сих пор могли жить мы с Ровеной. И дом, который собственным руками построили ее родители, не превратился бы сейчас в слащавый игрушечный макет. — У меня дочка твоего возраста. Она учится в Университете Лондона и завтра приезжает на каникулы, — не унимался он, — Ей так не везет с парнями, а ты, видимо, хороший человек, Алек.       Я усмехнулся. Интересно, как заботливый папаша это понял? У некоторый людей нужно с силой выхватывать стопку из рук, чтобы они не опозорились, когда градус ударит им в голову. — Меня ждут, — как можно вежливее солгал я, — Спасибо за предложение.       Коналл разочарованно поджал губы, но уговаривать не стал.       Я сел в машину, чувствуя себя полным идиотом. Маркус был прав насчет этой поездки. Я только зря потратил сорок с лишним часов на дорогу сюда и обратно. 

***

      Весь путь назад я гнал, обгоняя мчавшиеся по трассе машины, не стараясь избавиться от назойливых мыслей.       Я не винил покойных Аро и сестру. Ненависть я направил на самого себя, и ответственность за ее смерть, лежала полностью только на мне.       Иногда, мужчина вторгается в судьбу женщины и неосознанно превращает ее жизнь в сплошное страдание. И стоило ли оно того? Я не подарил ей никакого счастья, а только его отнял.       Я жалел, что она дала согласие, когда я попросил ее руки. Лучше бы она в ту ночь выставила меня за порог. Каким нужно быть недоумком, чтобы притащить ее к Аро в надежде, что нежная Ровена сможет жить на его условиях?       Только полный болван мог свято верить, что Аро не способен в одно мгновение разрушить нашу жизнь.       Я сжал руль крепче, представляя, какие страдания она пережила, находясь два века в подземелье, в то время, пока я верил ее мучителям и свыкался с инсценированной смертью.       От воспоминаний о разговорах с Джейн, которая врала мне прямо в лицо, глаза заслонялись красной пеленой. Ей настолько было важно «место под солнцем» и непоколебимая репутация, чтобы выбрать Аро, а не меня? Как же легко моя родная, горячо когда-то любимая сестра продала душу самому дьяволу, и, в итоге, погибла от его же рук.       Лучше бы я не приезжал в Бейквелл. То, во что превратился ее дом, заставляло меня впадать в безумие.       От нее совершенно ничего не осталось.

***

      Я шел по каменному коридору замка мимо опустевших комнат. По всему Палаццо дей Приори гулял ветер. Слишком большое здание для шести вампиров, отныне составляющих наш клан. При желании, мы можем друг с другом вовсе не пересекаться.       Проходя мимо знакомой деревянной двери, комната за которой когда-то принадлежала затворнице Ренесми, я на секунду остановился. Помедлив, я опустил ручку и зашел внутрь.       Без преувеличения и излишней сентиментальности, в комнате до сих пор пахло ею. В шкафу висели вещи, подаренные ей Аро, а подушка, на которой она спала, была примята по центру. На каменном полу, едва заметно следовала редкая дорожка из вьевшихся коричневых капель ее крови, ведущая от входной двери к кровати.        Я неспешно прошелся, ощущая в каждой детали ее призрачное присутствие. В отличие от дома Ровены, здесь все вокруг напоминало о недолгом существовании в моей жизни Ренесми Каллен.        На тумбе при входе лежали аккуратно сложенные письма в черных конвертах, а сверху них покоилось кольцо Аро. Рядом небольшая знакомая стопка пожелтевших записок. Самая верхняя, очевидно, была та, которую я написал Ренесми перед тем, как увезти ее из Вольтерры.       На письменном столе была раскрыта книга, из которой торчали засохшие лепестки. Все подаренные мной розы, сорванные в саду Маркуса, она превращала в гербарий.        Удивительно, что она все это хранила. Так еще и с таким трепетом. Я ведь был периодически невыносимо груб с ней.       Интересно, как она? Поженились ли они с оборотнем? Впрочем, если это так, на свадьбу они нас не позвали. Вот тебе и благодарность за спасение.       С другой стороны, я тоже хорош. Не стал дожидаться, пока оборотень придет в себя, не поддержал ее, и ни разу даже не позвонил. Может, ее суженый так и не выжил?       Я потер переносицу пальцами. Учитывая их неразрывную странную связь, она, вероятно, покончила с собой, уйдя следом за ним.       Какой же я идиот!        Я поспешно покинул комнату и преодолел бесконечный коридор к своей спальне. Затем нашел разряженный телефон и подсоединил к зарядке. Где-то у меня был номер Эдварда.        Дождавшись, пока экран оживет, я нажал на «вызов» и тут же сбросил, не дожидаясь гудков.        И что я ему скажу?        «Извини, Эдвард, что не позвонил раньше. Я занимался тем, что зализывал свои раны, а сейчас у меня настал период ностальгии. Могу я услышать Ренесми, если, конечно, она еще не спрыгнула со скалы?»       Мы не общались пять лет и тут я решил объявиться. Разговор закончится либо поздравлениями с внуками-оборотнями, либо соболезнованиями о смерти дочери. Меня больше останавливал второй вариант.       Я сжал телефон в ладони и тот треснул пополам. Перед глазами стоял гроб с лежавшей в нем мертвенно-бледной Ренесми. Неужели Каллены даже не сообщили о похоронах?       Невыносимо. Невыносимо потерять разом обеих.       Осколки телефона посыпались на пол.        Я припал на колени к влажной земле, понимая, что все кончено. Голова моей сестры глухо покатилась по траве. Что же ты наделала, Джейн?  — Алек! — кричала Ровена, стараясь изо всех сил вырваться из цепких рук Кая.        Я кинул взгляд на нее, затем на мертвое тело сестры. Жертва Джейн не должна быть напрасной.        Слева от меня, у самой кромки леса, послышался громкий отчаянный крик.        Ренесми.       Она упала на колени перед обнаженным оборотнем, обратившимся в человека, а тело его неестественно билось в конвульсиях. Я сразу понял, что он не жилец.       Наперекор моим мыслям, Ренесми резким движением прокусила его кожу, и усиленно втянула волчью кровь в себя. Выглядела она совершенно обезумевшей: Долорес полностью разрушила ее разум. Эдвард оттащил дочь через несколько секунд, но этого времени было достаточно, чтобы яд успел отравить ее тело.  — Алек! — снова позвала Ровена.       Я проследил за ее взглядом и увидел, как Аро плавно двинулся в мою сторону, улыбаясь, как блаженный идиот.        Где же твой острый ум, Аро? Совсем растерял остатки разумности?        Я резко поднялся с колен, рассчитывая расстояние между мной и Ровеной, и сколько секунд мне потребуется, чтобы высвободить ее из плена Кая. Аро тут же шагнул в сторону, преграждая мне путь.  — Не рискуй, Алек, — самодовольно протянул он, — Ты уже потерял двоих: и твою предательницу сестру, и грязную полукровку, жизнь которой ничего не стоит. Нецелесообразно рисковать еще и своей несостоявшейся женой.       Аро плавно приближался ко мне через все поле.  — Полукровка умрет мучительной смертью. Она выбрала свой путь, отдавая свою никчемную жизнь, за жалкую жизнь волка. Безумие окончательно разрушит ее разум, а яд, проникший в ее плоть, заставит ее гореть в агонии. Используй свой дар против наших врагов, Алек. Ты облегчишь ее предсмертные страдания.        Аро говорил, словно Змей-искуситель. Правда, на меня его сладкие речи не действовали.        Я не стал вступать с ним в диалог и вытянул ладони, ощущая как прохладная дымка медленно покидает мое тело.        Аро ликовал. Я усмехнулся.        Дымка целеустремленно простиралась по полю, и Аро, наконец, осознал, что двигается она вовсе не к Калленам. Языки тумана тянулись к нему.        Его лицо омрачилось. Он окинул меня ледяным взглядом, и в последний раз показал все свое естество. С таким выражением он и сгорит в огне.       Как только дымка коснулась его ботинок, парализуя все чувства, я окликнул Ровену и, продолжая держать контроль, двинулся ей навстречу.       Три секунды. Мне необходимо было всего три секунды, чтобы достичь цели.       Ровена дернулась, стараясь вырваться из рук Кая. Жены тут же отреагировали, спеша ей на помощь. Но спасти ее они так и не успели.        И я не успел.       Одним движением Кай пригвоздил хрупкие колени Ровены к земле. Взмах руки и ее рыжие кудри рассыпались по мятой траве в нескольких метрах от ее неподвижного тела.       Мир вмиг разрушился.        Охваченный яростью, я погрузил остатки королевского клана в туман, позволил женам разорвать Кая, а сам разделался с Аро.       Вольтури обратились в прах.       Решив не терять драгоценного времени, я быстро переоделся с дороги. Взял с собой только поддельный паспорт, бумажник и ключи от машины, затем поспешно спустился в тронный зал.        Время неслось неумолимо быстро и я боялся, что опоздаю. Или, что уже опоздал.       Я толкнул массивную дверь с такой силой, что она влетела в каменную стену внутри тронного зала. Маркус, Афинодора и Сульпиция прервались от разговоров и повернулись в мою сторону. — Ты уже вернулся? — удивленно спросил Маркус. — Уже уезжаю, — выдохнул я, — Я ведь не нужен вам ближайшие несколько дней?       Или несколько недель. Кто его знает.       Маркус качнул головой, вставая с трона. — Тебе нужна помощь? — многозначительно спросил он, читая меня, как раскрытую книгу. — Нет, — «пока нет».       В случае смерти Ренесми, я был бы не против разделить с ней ее судьбу. Я уже достаточно прожил на этом свете и дальнейшее существование лишено всякого смысла. Но Маркус на это никогда не согласится.       Все трое выжидающе смотрели на меня, но не задали никаких вопросов.        Затянувшуюся тишину прервали зашедшие в зал Владимир и Стефан. Затем они оба замолкли и остановились, как вкопанные. — Кто-то умер? — непонимающе спросил Владимир, — Или просто «пятиминутка»?       Я раздраженно окинул его взглядом. — Я заткнулся, — шепнул он, отступая.       Маркус спустился с пьедестала навстречу ко мне и по-отцовски положил руку мне на плечи. — Провожу тебя, если ты не против.       Я молчал, и Маркус не нарушал тишину. Мы заговорили только перед самым выходом на площадь из замка. — Ты сам не свой, — беспокойно глядя на меня проговорил он.  — Я улетаю в Форкс, — сухо сказал я, — При условии, что там все хорошо, я вернусь через несколько дней. — «Все хорошо» — это ты про ее счастливый брак? — уточнил Маркус.       Я усмехнулся. Если выбирать из двух зол, это был самый лучший вариант.  — Девочка, возможно, уже умерла, Алек, — осторожно напомнил он, — Может, не стоит уезжать?  — Лучше знать наверняка. Так быстрее смирюсь.        Или же нет.       Маркус понимающе кивнул, затем коротко обнял меня и проводил взглядом до самой машины.        По дороге в аэропорт, я прокручивал два варианта развития событий, размышляя, что сказать, когда узнаю правду. Но хуже всего давались размышления о том, как дальше жить.        Ведь я проиграю в обоих случаях.