Удушье: Зло безнаказанным не бывает

       Он рассказал ей всё. И тишина покатилась тягостно по комнатам дома, потерявшего хозяина.        Коллеи безутешно всхлипывала, кажется, не поняв сути сказанных слов. Сайно уже было всё равно. Он был доволен получившимся из этой ситуации ощущением восстановленной власти над своей судьбой и судьбами других.        Всё в полном порядке. Хотя, впрочем, стоило бы, наверное, доломать судмедэксперта, а не убивать его… Трезвая мысль, что пришла так поздно…        Не было никакого секрета, что он уже и так был ранен и уязвим душевно. Нужно было просто вонзить огромные когти в него поглубже и направлять, чтобы делал под воздействием боли шаги ровно так, как желалось детективу.        Ну, что ж. Сайно что-нибудь придумает. А пока нужно утешить потенциальную свидетельницу, усыпить её бдительность и заверить, вложить в её голову мысль, что никак не мог Тигнари погибнуть от его рук. Совсем никак.        — Я налью тебе чай. — Проговорил он вкрадчиво и спокойно, даже чуть ласково. Как полагается взрослому утешать осиротевшего подростка. Уже через пару минут она сидела с дешёвым противным чаем в кружке, безжизненно глядя на грязный ковёр у дивана. А Сайно сидел рядом, всё чего-то дожидаясь. Впрочем, с каждой минутой ему это казалось безнадёжным.        — Но кто мог бы…? — хрупко, одними поверхностными вздохами спросила у пустоты. А Сайно ответил:        — Я подозреваю, что либо маньяк, либо его ярый фанат и подражатель. Подчерк очень похожий. — Проговорил он так, будто общался с коллегой. Но это был его план — намекнуть, что это кто-то другой, отвести взгляд в сторону мистерии от обыденного решения.        — Но… Он же всегда убивал женщин… — тихо возразила она, и Сайно понял, что кое-кто скептичен. А это очень неудобно. Не то, чтобы в жизни детектива не было преград, но он старался их убирать или делать выгодными.        — Вот в том и проблема. Необычно для него… Ну, это всё узнаем потом. А сейчас… — и перевёл на неё взгляд, на что она, ощутив это кожей, посмотрела на него в ответ. — Я предлагаю тебе поселиться у меня. Я думаю, Тигнари бы хотел, чтобы за тобой кто-то присмотрел.        Девушка опасливо нахмурилась. Ну видно было, что не хотела соглашаться и довод её не впечатлил. Сайно из одной этой мимики понял всё, что ему нужно было знать.

***

       Коллеи оказалась в приюте, пребывая в апатии и тоске.        Тигнари был не лучшим родителем, часто лежал трупом у себя, не убирался и не проветривал комнаты, готовил что-то плоское и невкусное, но ей нравилось быть его воспитанницей. Потому что был свой уголок, чтобы побыть в тишине. Потому что он позволял раскрывать потенциал, покупал, что попросишь, только иногда приходилось подождать. Альбомы, карандаши, ткани, нити, иглы, ленты. Всё ради развития.        Это порой надоедало, но он каждый вечер захаживал спросить, прежде чем самому упасть в многочасовое беспамятство, как она и принимала ли лекарства. Коллеи же теперь скучала по этому.        Он приходил обнимать, когда она вздрагивала посреди ночи с громким всхлипом и холодными слезами на глазах. Обнимал долго и достаточно крепко, что в такие моменты ей казалось, что с ней правда… Родитель. Папа. Человек, который укроет от бед и сломает любого, кто посмеет причинить вред.        Коллеи не помнила ни раза, когда Тигнари бы сказал, что любит её, но почему-то она знала, что так и было. Что он любил её.        Но сейчас это всё было бессмысленно. Все эти воспоминания и рассуждения разбивались о полотно реальности. О мир, в котором она снова осталась без покровительства.        Жизнь потеряла всякий смысл.

***

       — Вы уверяете меня, что это преступление нашего душителя? — переспросил Аль-Хайтам, закидывая ногу на ногу и откидываясь в кресле с недоверием.        Сайно всё меньше и меньше нравилось то, что ему не доверяли. Он мог, конечно, укрыться своим шатким психическим состоянием, если всё вдруг прогорит, но в таком случае его отстранят от службы, и тогда будут проблемы.       Ему нужно контролировать всё, что знают о нём. И лучше будет, если всё о себе будет знать только он сам.        — Ну, посудите сами: Тигнари очень похож издалека на женщину. Скорее всего, на него напали ночью, накануне вообще дождь был, и там едва разберёшь, мужчина или женщина. Волосы длиннее обычного? — Женщина. И он сам по себе довольно небольшой и худой, вполне мог сойти.        — И вы думаете, он продолжил бы атаковать, даже если бы ощутил под руками кадык?        — А куда ему после этого деваться? — развёл руками детектив, полагая, что смог немного склонить профайлера на свою сторону. — Дело уже начато, нужно закончить. Вдруг Тигнари мог увидеть его лицо и настучать нам? Тогда в живых его точно оставлять было нельзя.        Хайтам придирчиво опустил взгляд, нервно поклацал ручкой и вздохнул, начиная что-то записывать.        — Ладно, я рассмотрю и проанализирую ещё вашу версию, что он мог быть рассеян и неосторожен на момент этого преступления. Мне ещё нужны будут заключения судмедэкспертов. Они у вас на руках?        Сайно скрыл неловкость. Он был немножко занят тем, чтобы правильно уболтать и уговорить нового судмедэксперта. Возможно, ему потребуется выбрать менее компетентного, чтобы лажал и не сообщал важные детали. А ещё не помешало бы потерять записи по неосторожности… Кстати…        — Затерялись где-то на почте, я ещё не проверял. Вышлю вам, как откопаю. — Детектив не любил тяжёлый и холодный взгляд профайлера, которым тот его сверлил. За ним трудно было прочитать его в ответ, понять, что он думает, что ощущает и как расположен к нему. Это была борьба двух крепостей, двух танков. К сожалению, Сайно был чуточку эмоциональнее и страшно боялся себя выдать чем-то перед этим соколиным взглядом.        — Буду ждать. — Кинул профайлер и, подхватив свой пиджак со спинки кресла, удалился прочь из кабинета.

***

       Аль-Хайтам никогда не любил трудиться сверх заданного, но тут случай был другой. Иногда можно потрудиться чуть больше, чтобы не трудиться так же яростно и без продыху потом, ведь эта беготня с маньяком его порядком достала.        Связь проста и ясна: найти другого детектива, временно занимавшегося делом серийного убийцы, выпросить у него данные по погибшему судмедэксперту, ведь они были на связи во время госпитализации Сайно. А с этими данными — в большой и необъятный интернет. По одному только номеру телефона, пока не успели отдать кому-то другому, узнать полное имя. Далее любые зарегистрированные документы, любые записи, упоминания, списки. Чёрные глубины интернета знают практически всё, только заплати. И вот, упоминание того, что он был гордым отцом сиротки. Перейти, глянуть вверх, на бланк приюта с указанием наименования и адреса, вниз, на имя удочерённой. И отныне Хайтаму известно, что некая Коллеи была воспитанницей погибшего. И раз не была найдена мёртвой рядом, то наверняка жива. Прошерстив данные по ней, прознал, что она была отдана назад в тот же приют.        Вот и всё.

***

       — Коллеи, иди сюда. — Позвала воспитательница, и девушка вяло подняла голову, отрывая взгляд от пустого стола перед собой. Её мутило, она не желала есть и пить, просто пребывая в прострации в течении дня и плача ночами.        Непослушные похудевшие ноги едва подняли хозяйку, и она вышла безвольным зомби вместе с женщиной в другой зал, где за столом сидел какой-то человек с серыми волосами и пронзительно-морозным взглядом. Коллеи смотрела на него пустыми безжизненными глазами и не узнавала.        — Это господин Аль-Хайтам. Он раздумывает о том, чтобы удочерить тебя. — Проговорила воспитательница, приглашая девочку сесть на стул. Она упала на стул, как и велено.        Забавно, а ведь когда-то она так же садилась напротив Тигнари.        Мужчина кинул осторожный взгляд на воспитательницу, которая не собиралась никуда уходить. По вполне понятным причинам.        — Я понимаю вашу осторожность, но я бы хотел поговорить с Коллеи лично. Будет неловко знакомиться при третьих лицах. — Проговорил он ровно и вкрадчиво, отчего воспитательница даже смутилась, проморгалась и ушла, прикрывая дверь.        Девушке это не нравилось. Это выглядело и ощущалось странно. Этот человек здесь с не той целью, с какой должен прийти. И тут же разгадка стала ясна: на стол легла раскрытая корочка.        «Профайлер-верификатор» — гласила одна из строчек. У Коллеи тут же прочистился взгляд.        — Без обид, но я здесь не с целью удочерения. Я веду собственное расследование, и у меня к тебе пара вопросов. И, возможно, я даже попрошу тебя о помощи, но об этом поговорим потом. Так вот, — он сел, складывая руки в замочек и глядя прямо в юную, раненую душонку. — Ты знакома с детективом Сайно?        — Да… — она кивнула, пытаясь абстрагироваться от всех чувств и мыслей. Просят ответить — ответит.        — В каких отношениях он был с твоим отцом, Тигнари?        — Я… Подозреваю, что в хороших… Тигнари приободрялся, когда он был… — на глаза натекли слёзы, пальцы сжали подол платья, в груди спёрло. Она, казалось, чуть не задохнулась от одного воспоминания о нём. Как он правда расцветал… Оживал… Почему это произошло вот так? Когда он только начал подавать признаки жизни? Хайтам, к слову, терпеливо ждал продолжения фразы. — Когда он был в гостях…        — Соберись, — как пощёчина. — Чем детальнее и достовернее ты мне расскажешь подробности, тем выше шанс, что мы кое-что узнаем. Они были друзьями? Любовниками?        — Что-то между… — бегло утирая слёзы, всхлипнула она. Коллеи не приходилось видеть их милующимися, не приходилось читать дневники, подслушивать разговоры или обсуждать с Тигнари происходящее в его жизни и душе. Она лишь замечала урывками то, как он менялся в лице и повадках при Сайно и встреч с ним… Хотя… Вдруг вспыхнуло необычное воспоминание, которое она немного затёрла. — Нет. Я вспомнила. Сайно заигрывал с ним… А он краснел и прятал лицо за ладонью…        — Ясно. Они ругались в тот вечер, когда ты в последний раз видела отца?        — Нет. Всё было хорошо, мы поужинали, и… Вот именно те… Те заигрывания были в тот вечер. Сайно упросил увезти его домой на машине. — Взгляд хищной птицы стал острее. Коллеи это заметила. Похоже, она сказала что-то важное.        — Тигнари в ту ночь…        — Нет. Не вернулся. — Она снова проморгалась, сердито хмурясь. Нужно было подавить это. Хотя бы сейчас.        — Я уяснил. Тогда слушай. — На стол в той же манере легла бумажка с записанным номером. — Прямо сейчас введи этот номер в свою телефонную книгу. Назови любым женским именем. Если вдруг случится так, что Сайно придёт тебя забирать — соглашайся и перед выходом уходи в уборную или собирать вещи. Там звони мне и жди, пока я не перезвоню. Ничего не бойся, я буду следовать за вами. Звони, когда будешь оставаться одна, чтобы сообщить что-нибудь важное или тревожное. Ни в коем случае не звони при нём. Следи, чтобы не подслушивал. Он умный и подозрительный, его нужно грамотно обманывать.        Коллеи застыла, глаза округлились… Ей предлагали…        — Вы хотите… Чтобы я шпионила…?        — Своего рода. Но это не факт, что произойдёт вообще. Расслабься и держи мои слова в голове. Записывай номер, и можешь быть свободной.

***

       Сайно считал, что ему нужно во что бы то ни стало достать Коллеи как свидетельницу всех их взаимодействий и скептичную натуру. Чем бездна не шутит, а ведь присяжные могут склониться к её версии событий, какая бы она ни была. Он вынашивал план достаточно долго, продумывал отходные пути и оправдания наперёд, чтобы всё прошло безвредно для собственной персоны.        И он уже через некоторое время был в зале на беседе с воспитанницей.        Коллеи всё ещё была насторожена, по глазам читалось. Сайно мечтал иметь власть над ней, её мыслями, словами и действиями. И потому начал мягко, чтобы не было отторжения.        — Мне очень нелегко от мысли о том, что я подвёл Тигнари… — говорил он, траурно повесив голову, — Он… Мы… Мы вместе трудились над тем, чтобы у тебя и других девочек Сумеру было безоблачное будущее… Но я оказался слишком слаб перед лицом врага, и я не смог его достать раньше, чем случилась трагедия… Мне очень жаль, Коллеи, что не смог уберечь Тигнари… И я хочу отдать дань уважения к нему тем, чтобы обеспечить тебе домашний уют… Он бы хотел лучшего для тебя… А не этого безразличного приюта… Я не обещаю, что буду идеальным воспитателем, но я сделаю всё, чтобы у тебя была хорошая жизнь… У тебя очень скоро будет своя комната, я буду оплачивать твоё лечение и образование. И я не буду тебе докучать — ты меня толком и видеть не будешь. Весь дом в твоём распоряжении… Просто… Позволь мне искупить перед ним вину хотя бы так.        Странный конфликт изломился в её зелёном болезненном лице. Сайно даже стало любопытно. Отчего её тянуло в противоположные стороны? Что она такого могла знать, что не бросалась идти с ним по первому приглашению?        Она потупила взгляд и побегала глазами. Интересный жест. Она шифруется?        — Я… Я понимаю вас… Я… — она рвано вздохнула, будто икнула. — Поеду с вами…        Вот и славно…

***

       Аль-Хайтам тихо и спокойно ждал, пока не зазвонит телефон. Тот факт, что детектив куда-то запропастился посреди рабочего дня, означало наверняка то, что он пошёл за Коллеи… Или кем-то другим. Он не был достаточно близок с ним, чтоб напроситься с ним и контролировать.        Наверное, стоило бы.        И тут внезапно… Раздался звонок, увидев незнакомый номер, он взял его мигом. И молчал.        — …Алло? — девичий дрожащий голосок раздался на том конце. Хайтам расслабился. И сразу взял на заметку, что нужно себе установить приложение по смене голоса на всякий случай. — Он пришёл за мной. Я собираю вещи сейчас.        — Он далеко? — уточнил он сразу, вставая. За Сайно замечалась инвазивность, которую он часто проявлял во время работы, давая предположения по профилю преступника, которые ему, детективу, делать незачем. Было бы крайне неудобно обсуждать что-либо рядом с его подозрительными ушами.        — Да. Он в главном зале. — Хайтам подорвался, накинул пальто и нащупал ключи от машины.        — Тяни время. Если будут звать — ищи любые отговорки, что потеряла что-то или вроде того. Я уже выдвигаюсь.        — Хорошо… — и звонок сбросили, профайлер сиганул прочь с работы, кинув коллегам и охране уже заготовленное объяснение, что у него прорвало трубы в доме, и срочно нужно вернуться. А сам запрыгнул в каршеринговую машину и погнал скорее в сторону сиротского дома, на ходу устанавливая и приложение для смены голоса, и надевая медицинскую маску с очками и кепкой, чтобы спрятать свою внешность.        «Можешь идти.» — Написал он девочке смс, когда уже подъехал к парковке, и стал выжидать, наблюдая за дверьми, как коршун за зайцем. И вот. Знакомые лица. Вышли двое на улицу: детектив, галантно несущий чемодан за спутницу, и несчастная сирота.        «Как быстро он всё уладил. Похоже, уже всё подготовил. Планировал.» — Подметил в голове Аль-Хайтам и завёл машину, видя, что они удаляются со двора. Поставил свой видеорегистратор, чтобы снимать преследуемых на всякий случай.

***

       Коллеи было жутко, когда перед ней раскрылись двери автобуса.        «А вдруг тот господин меня потеряет?! А вдруг он уже потерял?» — думала она истерично, проходя внутрь, когда Сайно настойчиво её пропустил вперёд. Мир неуютно сжался до размеров этого враждебного вида транспорта. Она прошла, ощущая покалывающую тревогу в каждой клетке тела, в конец автобуса, будто так могла отсрочить их прибытие. Плюхнулась на сидение, а детектив — рядом, лишь с маленькой задержкой, ведь расплачивался за проезд.        Он будто теснил её неявно, и дело было даже не в том, как он сел и как близко. Возможно, она просто себя накручивала, но она духовно ощущала его ауру покусителя. Массировала свои онемевшие от скрытного страха пальцы, боясь представить, что это правда он… Лишил её отца.        «Нет, нельзя. Не думай» — поставила себе она запрет, делая глубокий рваный вздох. — «Мне нужно собраться. Это очень важно.»        — Ты не боишься добираться до школы сама? Может, хочешь на домашнее обучение?        Коллеи вздрогнула, потупила взгляд, тревожно молча. Ведь слова не находились, она не могла мигом осознать, что это было за предложение, и чего от него ожидать.        — Я… Не знаю…        — Подумай пока над этим. Дома уже решим. — С ним сложно было спорить. Каждое слово звучало, как принуждение. А ей было трудно противостоять этому напору. Лишь склонить голову и промолчать в знак согласия.

***

       Коллеи даже не знала, каким образом профайлер их преследовал. Она скользила взглядом по стенам соседних домов, по парковке и скверу неподалёку, но не могла найти его. Сердце билось часто-часто. Она намеренно отматывала медлительностью миг, как окажется за закрытыми дверьми. Пыталась двадцать метров от остановки превратить в километры. Лишь бы господин Аль-Хайтам успел их догнать…        Сайно же ходил бодро и быстро, оттого дошёл до дома почти моментально, ждал у дверей, держа их открытыми для неё, медлительной, как улитка. Пальцы немели сильнее и сильнее. Темнота не освещённого подъезда будто шевелилась, раздувалась, как дым, ворочалась сотней опарышей. Что-то стальное внутри блестело, как капкан.        В конце концов, она встала на пороге тьмы, боясь сделать шаг. Но под тяжёлым взглядом следователя ей пришлось. Смертельная мгла хладно обхватила её тонкую бледную кожу. А свет со скрипом стал увядать за спиной.        Коллеи слышала свои шаги и шаги чужие, крепкие, сильные.        Если предчувствие не врёт, а господин профайлер не ошибается… То вот-вот щекотно-больно сомкнутся руки на шее. Ещё чуть-чуть, и пред глазами рассыплется цветное конфетти точек. И хрипы зазвенят в тишине тёмного помещения.        Но они идут и идут. И ничего не происходит. Следователь цивильно открывает ей дверь в свою квартиру. А там светло. Свет рвётся на пол из раскрытых окон. И в комнатах так свежо.        — Спальня прямо по коридору. Уступлю её тебе. — Проговорил мужчина, запирая дверь, а Коллеи, держась за кофточку в области сердца, обернулась с недоверием. А детектив продолжал хлопотать, сбрасывая чемодан и уходя проверять холодильник. — Так… Тебе вроде нельзя тоже жирное. Тогда я быстро сбегаю за продуктами, а ты обустраивайся и осматривайся.        Кивнув на прощание, Сайно удалился, по тихой площадке зазвучали звонкие шаги вниз по лестнице. Коллеи быстро взялась за телефон и ушла в свою новую комнату.        — Слушаю. — Раздался… Женский голос? Коллеи убедилась, что не ошиблась номером. Но он был тем же, какой она и задавала, и на какой звонила прежде.        — Господин Аль-Хайтам?        — Это я. Установил изменение голоса на всякий случай. Он рядом?        — Нет, он ушёл в магазин. И я осталась в его квартире.        — Обыскивай её. Ищи женские вещи, оружие, странные верёвки. Вышли мне фото найденного через «Акашу». Подбирай через ткань, клади ровно туда, откуда взяла, и будь внимательна.        — Вы проследили за нами…? — вопросила девочка, поднявшись и тут же начав осматривать шкафы и полки. Везде было пусто. Будто для неё специально освобождали место.        — Да. Я уже стою возле вашего дома в машине, увидел только что, что Сайно вышел. Я сообщу тебе, когда нужно будет сворачиваться. Не медли. Ищи.        После этого Коллеи бросила трубку и сосредоточилась на поисках. Все шкафы и ящички. В спальне, в гостиной, в коридоре, на кухне. Какие-то документы. Увидев, что это какие-то удостоверения и лицензии, Коллеи без разбора нафотографировала их, сложила назад. Ей было стыдно и жутко копошиться в чужих вещах. Вдруг она увидит то, чего не стоило бы видеть? Вдруг узнает какой-то гаденький секрет?        Ей хотелось бы верить, что нет. Не увидит. И будет жить бок о бок со следователем, который взял о ней опеку из преданных чувств к погибшему.        Она обыскивала верхушки шкафов, заглянула под кровать, но ничего не нашла. Так что просто скинула фотографии документов и села разбирать вещи, не зная даже, стоило ли.        — Ничего, значит… — заметил профайлер, позвонив ещё раз. Коллеи тихо угукнула, подтверждая ещё раз, что ничего необычного нет. — Ясно. Я ещё понаблюдаю за домом. Пока расслабься, но будь внимательна к его поведению. Если он будет нападать — открывай окна и кричи или выбегай из квартиры, если будет возможно.        Презумпция виновности следователя не давала ей спокойно заняться распаковкой вещей… Вдруг правда он — маньяк, с которым нельзя допускать оплошности и неосторожности…?

***

       Несколько дней прошли обыкновенно. Сайно уходил на работу по утрам, возвращался вечером, иногда приносил продукты. Коллеи же приходилось готовить себе обед и ужин, прибираться, но в общем-то, сидя и дальше на домашнем обучении, она ничем не была обременена. Только посылала сообщения профайлеру, что всё в порядке, и она жива.        Ничего жуткого не происходило. Детектив был спокоен и вежлив, не лез не в своё дело, не нарушал границ, многого не просил. Его будто и не было вовсе, его присутствие в квартире было таким призрачным и безмолвным, что складывалось ощущение, что она одна в доме.        Напоминало такую же тишину, как и с Тигнари…        Он тоже отсутствовал подолгу, возвращался, тихо занимался своими делами, и уходил в свою спальню, не показывая и носа. Одиноко, грустно, но зато спокойно…        Коллеи в несколько таких одиноких ночей утирала текущие слёзы тоски. В груди становилось так тесно, так трудно дышать, и пред глазами проносились моменты. Такие простые, но такие важные. Лично для неё — очень важные. Как они смотрели фильмы, готовили вместе, как пересаживали цветы, когда им двоим ещё было до них дело.        Но по утру она всегда поднималась с сухими ресницами и растрясалась потихоньку. И вот… По телевизору прогноз погоды, обещающий сильные холодные дожди, а Коллеи задумала заняться стиркой.        Полагая, что одинокий холостяк вряд ли озаботится чистотой своих одежд, девушка пошла к шкафу с вещами, которые пока не нужны и не висят в прихожей, достала хороший дождевик-куртку, с карманами, со шнурами для затяжки капюшона. Но он был немного грязный. Где-то налипли листочки, и осыпались, подсохнув, от одного маленького движения, где-то были травинки, какие-то жухлые кусочки растительного мусора.        Вздохнув, Коллеи решила сполоснуть его, отнесла в ванную, ощупала карманы…        …И достала что-то чёрное.        Такое она видела в фильмах и блогах… Электрошокер.        Сердце замерло и отмерло. Коллеи рассеянно оглядела комнату, стараясь найти подсказки, но таковых нигде не было. Но была мысль в голове: позвонить.        Коллеи забыла про все советы Аль-Хайтама, держала до сих пор шокер голой рукой, фотографировала его и отправляла ему, затем — названивая. Он долго не отвечал, вызывая колючие ощущения в груди и пальцах. В желудке защекотало неприятно.        - Ну же…        — Алло?        — Я… Тут… Это… Ш…        — Что там? — резво и строго. Коллеи не могла сложить и двух слов. В голове была каша.        — Я нашла шокер. В куртке. У него. Вроде обычная вещь, но…        — Стой. Вышли мне серийные номера.        — Уже, — тихо отозвалась девушка, которая сфотографировала это устройство со всех ракурсов. Повисла тишина, похоже, профайлер свернул звонок, чтобы посмотреть присланное.        — Отлично. Просто замечательно. Положи на место. Сделай вид, что вообще не трогала куртку, — и сбросил. Оставил одну в этой ситуации, в большой пустой комнате и чёрным шокером, лежащим на диване.        Едва отмерев, девушка подобрала столь пугающий объект, который, казалось, мог вдарить током за одно прикосновение к себе. Он много использовался. Где-то были царапинки и потёртости на той его поверхности, которая должна быть гладкой с завода. Она унесла его назад, положила в карман, откуда взяла, и пришла к гардеробной, поняв, что забыла, с какой позиции его брала.        «Может, не заметит? Кто помнит вообще положение вещи в шкафу с ненужными вещами?» — подумала она опасливо, оставляя в первом попавшемся месте.

***

       А потом она начала корить себя за то, что не запомнила. Ей всё казалось, что вот, Сайно откроет шкаф, чтобы достать к дождю свой дождевик, обнаружит его не на том месте, и всё. Убьёт на месте.        А может, и не убьёт… Пожурит, что трогала вещи без разрешения и забудет… Или вообще не заметит подвоха, а шокер ему для самообороны нужен…        Столько теорий в голове, а ни одной стопроцентного подтверждения нет, так что сиди и кусай губы в тревоге, сжавшись в точку в углу дивана. И молись, чтобы это была просто твоя юношеская дурость и мнительность.        Спустя несколько часов, которые ощущались как столетия, входная дверь открылась, и домой вернулся детектив. Прошёл степенно. Спокойно. Стал заниматься своими делами…        Могильно тихо.        Только шуршал пакет с продуктами на кухне, стучали невысокие каблуки строгих туфель по прихожей. Коллеи вздрагивала на каждом стуке.        Но ничего не случилось в тот вечер. Они просто поужинали и разбрелись. Девушка специально не спала, держалась изо всех сил, чтобы контролировать его передвижения. Но он не поднимался всю ночь, не топтался в коридоре. Всё было нормально.        С облегчением, она вздохнула и заснула на рассвете на пару часиков, прежде чем он разбудит её на завтрак.        По окну застучали капельки дождя.

***

       В тихой кухне было слышно только спешный топот дождя по карнизу за окном. Каждый в своём гаджете, лениво завтракая. Но всё же детектив спешил и вышел из-за стола, чтобы продолжить собираться на работу. Коллеи самозабвенно листала ленту, и тут услышала, как открывается шкаф в коридоре. Тот самый.        И живо свернула социальную сеть, переходя в чат с Аль-Хайтамом в напряжении. Печатала, глядя строго на арку, ведущую в коридор.        «Он ищет куртку» — написала без разбора и внятной конструкции. Сердце гулко и больно застучало в груди. И тут входящий вызов. У Коллеи это стучащее сердце в груди сразу оборвалось, она отклонила вызов, почти что роняя телефон на стол от испуга.        — Кто тебе позвонил? — прозвучало из коридора. Девушка сглотнула, пытаясь прежде всего придумать оправдание. А звонок зазвонил ещё раз.        — А… А… П… — кудахтала она и не могла сказать нормально, а звонок всё бил по ушам. — Подруга моя…        — Не знал, что у тебя есть друзья, — из-за капели Коллеи не могла понять, что Сайно там делает. Ищет нужную куртку? Шарит по карманам? Достаёт орудие убийства? Собирает кейс для работы?        — Из детского дома… Мы с ней не очень близки, и звонит она редко…        — Ясно.        И снова тишина.        — А чего ты ей не отвечаешь, если вы дружите? Или ты не хочешь с ней разговаривать?        — М… Да… У меня нет настроения сейчас с кем-либо говорить…        — Тогда скажи мне. Ты не трогала мои вещи?        За спиной у Коллеи загремел гром и сверкнула молния.        В пальцах закололо, забегал ток от этого удара по венам, заставляя подёргиваться.        — Не помню… А что…?        — Просто у меня кое-что не на своём месте.        Дышать стало трудно. Остекленевшие глаза забегали по кухне. Легли на шкафчик с кухонными инструментами.        Она тут же подошла к нему, открыла, ища нож или что-то подобное. Но там не было ни одного. Коллеи развернулась, прижалась спиной к пустому ящичку, задыхаясь. Мир плыл перед глазами цветными точками. В проёме уже стояла фигура мужчины.        Голова шла кругом от удушающего приступа паники.        «Я не угадала с карманом?!»        — Простите. Я хотела постирать вашу куртку, но нашла…        Вспышка пред глазами, и Коллеи уже на полу, беспомощно укрывая лицо от ошеломляющего звенящего удара. А вокруг в поле её зрения много-много силуэтов стоит, и нельзя разобрать, сколько именно.        За волосы дёрнули, поднимая обратно. Коллеи уже не таила всхлипом ужаса и боли, беспомощно пытаясь ухватиться за руку. На фоне снова стал звонить телефон.        — Вот сучка невоспитанная. — Рёбра стукнулись о стену. Коллеи сползла по ней, не имея сил вскрикнуть даже. — Папка не научил, что в чужих вещах шариться нельзя?!        Прямо по больному. Чтобы на коже выступили синяки, а на душе — кровавые подтёки. Коллеи хотелось испариться из этого места, из этой страшной квартиры, где пред ничего не видящими глазами возникают всё новые и новые лица.        Аль-Хайтам был прав!        — Надо же, даже не кричишь. — Почти как усмешка из уст маньяка, прижимающего её к стене за шею. Дышать стало ещё тяжелее, но всё же было возможно. — У бедной депрессивной девочки больше нет стремления жить? Жаль, ты уже и так сломалась, я бы доломал. — И швырнул, как тряпичку, что она ударилась другим ребром о кухонный гарнитур. Коллеи сползла и по его стенке, глотая воздух губами.        Может, он и прав. Она уже не уверена, что хочет жить. Просто не хочет, чтобы было больно. А жить очень больно.        — А хотя… Поднимайся. И иди в ванную.        Коллеи сразу поняла, к чему всё идёт. И смиренно повесила голову. Но не поднималась пока не пнули.        — Ты слышала меня. Поднимайся и иди в ванную, — пнули настойчивее, — не знаю, на что ты надеешься, но надежды для тебя нет. Смирись.        Девушка поднялась, не убирая с лица опавших волос. Побрела в сторону ванной. Зашла в тёмное помещение. И её там закрыли. Дверь сзади захлопнулась, отрезая свет.        — Услышу, что открываешь — разобью твою бестолковую голову об стену. Сиди смирно и жди меня. Я сейчас приду.        И тут несчастная осталась одна. В тишине, слыша приглушённые шаги прочь.        Он не собирался оставлять её в живых, можно было смело бросаться открывать двери, ведь исход будет тот же. Правда, она думала, что её здесь будут топить, а у полицейского были другие планы.        В любом случае, она просто стояла столбом, не зная, что и делать. Страх больше не дрожал в поджилках, не отзывался тошнотой. Одно только…        Ощущение прикосновения.        Коллеи дрогнула. Никого с ней в комнате быть не могло!        Она стала вести рукой по пространству, пытаясь что-то нащупать. Сделала шаг, второй, пока не нашла что-то холодное. Гладкое. Широкое.        Это был бочок унитаза. С немного выпирающей крышкой…        Крышкой.        Дыхание сбилось с привычного ритма, пальцы закололо вновь, но ими девушка тут же схватила достаточно увесистую деталь из керамики, сдирая и ломая кнопку смыва. Будет маленькая месть, если ничего не выйдет.        Коллеи переместилась так, чтобы быть чуть подальше от двери и не быть ею сбитой. И ждала, прислушиваясь к скрипам и звукам шагов. Наконец, они стали слышимыми. И она напряглась, цепляясь остервенело за своё оружие.        Свет ослепляюще ударил по глазам, и она замахнулась. Твердь. Грохот двери. Сайно успел выставить руку, и та вынесла весь удар, ударяя заодно дверь. Пока он контужен болью, девушка занесла крышку ещё раз, прямо по голове. Ладонь её поймала, смазала удар и увела его в сторону. Коллеи бросила крышку и ударила его под дых, как могла своей слабой рукой, оттолкнула, пробираясь к входной двери. И тут же со вскриком ощутила, как земля ушла их-под ног, а волосы до боли натянулись.        — Вот сука. — И снова швырнул, как котёнка. Девочка всхлипнула, когда боль давящим звоном прошлась сквозь всю голову.        И тут завизжала сирена. И не одна — несколько разных. Лицо Сайно вдруг сделалось таким мрачным, напряжённым. Машины спешно ехали именно в этот район.        — Ты же не могла… — будто требуя подтверждения своего самоуспокоения, заявил он. Коллеи же ни согласилась, ни опровергла. Его брови злобно изломились, и он пнул её напоследок. Коллеи перекатилась, держась за грудь, в которой, кажется, переломали уже все рёбра, машины приближались, Сайно впопыхах торопился, мотался от места к месту, в полупанике. — Разойдитесь вы, мрази! Отойди от меня!        Девушке правда что-то сломали, было больно сделать вздох, и она только слышала, но не видела, как он отмахивается от пустоты и кричит на тёмные углы.       А потом он резко подбежал и развернул её на спину.        В его руке был нож, занесённый над её лицом.        На его острие блестела погибель.        Коллеи попрощалась с жизнью.        И нож вонзился в расщелину паркета возле. Детектив держался за лицо и пошатывался. Его колотило. Он бросил нож и снова побрёл прочь, что-то шепча гневно. Это всё казалось сном безумца.        Пляшущие в углах тени. Шёпот, что троился. Коллеи не могла обращать на всё внимание, это было где-то на фоне. Она просто пыталась дышать сквозь адскую боль.        А потом резкий длительный звук. Выпиливали двери. А полицейский метался, проклиная истерично кого-то, кого видел только он. Девушка, наблюдая за ним из-под ресниц и чёрной вуали недостатка кислорода, занесла руку и выдернула нож из пола, держа остервенело в своей. А когда звук утих, и загремела сталь, зазвучали шаги, замельтешили синие рубашки, она сквозь зубы вздохнула с облегчением. Над ней столпились люди в зелёных медицинских пижамах. За их спинами стоял знакомый бледноликий человек. Трудно было разглядеть его лицо, а тем более от выступивших слёз тоски…        Она была спасена…

***

       Хайтаму не совсем пришлось по нраву, что план покосился, хоть и был выстроен достаточно детально и чётко. Ну, что ж. Такое бывает, когда складываешь обязанности на плечи нестабильных слабых людей.        В любом случае, дело приняло ужасающий оборот. Электрошокер точно такой же, каким пользовался маньяк при убийстве как минимум Дэхьи. На других жертвах след мог просто зажить на остатках деятельности умершего организма. Хотя, впрочем, разве трудно сильному полицейскому задушить слабых и хрупких девиц? А девочек со старухами? Совсем мелочь.        Профайлер вошёл в допросную. Он усердно упрашивал об этой возможности, и ему разрешили. Под камерами, разумеется.        Так приятно сесть напротив мудака в наручниках, который ебал тебе мозги новыми профилями в последние… Полгода с лишним.        — Здравствуйте, — поприветствовал он своего бывшего коллегу. Смуглец весь посерел, поблек, волосы его были растрёпаны, неухожены. Под глазами залегли тёмные тени, а глаза были пусты, почти как рыбьи. Похоже, был под транквилизаторами, которые угомонили его приступ сумасшествия. А могло быть и так, что он просто косил под сумасшедшего. И просто терпел последствия этого.        А он и в прошлом себя так вёл. Был нервный, метался, буквально бегал, смотрел мимо собеседника, не следил за собой и впадал в приступы паники.        — Это ты за всем стоял…? — вопросил мужчина вместо ответного приветствия. Аль-Хайтам не был таким гордым, чтобы оскорбиться, так что перешёл сразу к сути.        — Да. Я. Я давно подозревал, что вы что-то скрываете, и когда наш судмедэксперт сложил полномочия по причине своей смерти… Я напрягся. Я буквально за один день узнал, что у вас с ним были какие-то мутки. А нередко убивают самые близкие.        — И это ты названивал девчонке? Вот так ты понял, что пора звонить ментам?        — Верно. — Сайно усмехнулся, встряхнув головой.        — Зря я подумал, что умаслил тебя… Завалил бы эту дуру сейчас и сидел спокойно в кабинете, дальше тебя дрюча. — И ведь даже не отрицал ничего, не то что звал адвоката.        — Можете объяснить, причём здесь Коллеи? Вы ненавидите женщин?        — Нет. Вовсе нет. Я просто хотел, чтобы она никогда и никому ничего не рассказала.        — Значит, вы от неё избавлялись как от возможной свидетельницы?        — Что-то вроде. Это не объяснить словами. Да, она знала, допустим, что я был близок с её папкой, и что я уезжал с ним в тот вечер, а потом он пропал и был найден убитым у пруда. Но дело скорее в том, что я хочу иметь власть.        — Над ней? Над людьми?        — Да. Над людьми, их жизнями и мыслями, происходящим вокруг.        — Вы убивали для того, чтобы иметь власть? Или наказывали так за неподчинение?        — Всё вместе. Если я не хочу, чтобы человек жил, то я могу же это исправить. Это моё проявление власти над окружающим меня. Но если человек вёл себя не так, как мне хотелось бы, то я его убивал. — Аль-Хайтам после этих слов будто прозрел и засуетился.        — Заха Хади. Вы…        — Убил её, потому что она докучала моему старику. — Седой профайлер вздохнул. То ли иронически, то ли тяжко. — А после неё… Мне понравилось, как легко устраняются проблемы.        — А почему вы убивали молодых девушек и девочек, с которыми не были знакомы?        — Допустим, Нилу… Я вдруг решил, что ей лучше не танцевать. Вот просто не танцевать.        — Вы могли бы повредить ей ноги в таком случае. Тогда она бы не смогла танцевать. — Неужели именно в этом дело? Или ему были нужны поводы, чтобы отнимать жизни?        — А что, если бы она восстановилась? Или освоилась даже с увечьями? Это было бы вне моей власти. — Хайтам подмечал это всё себе. Интересный случай. Очень. Возможно, что он ему лжёт тут и даже не мигает, тоже возможно, но зафиксировать на всякий случай не помешает. А потом отдать к психиатру.        — А почему всё-таки женщины в основном своём? Их проще перебороть?        — Да. И я старался выбирать щупленьких. Но с Дэхьей я просто не ожидал… Она влетела, как тигрица. Мне повезло, что я тогда надумывал попробовать покуситься на мужчину, и купил специально шокер для этого. Это был последний заход на прежнем поле, и мне пришлось воспользоваться им. Иначе бы, не постыжусь признаться, она бы сама меня задушила. После этого я передумал браться за мужиков. И стал аккуратнее. Бил током, давал немного месту удара затянуться, а потом душил, пока слабая.        — Злитесь ли, что вас поймали? Это ведь вне вашей власти.        — Наверное, злюсь. Но я сейчас немного угашенный, не знаю даже, что испытываю. — Отшутился он. Как будто и не в холодной и серой допросной сидел, а на званом ужине у друга.        Вот так прост и в то же время сложен безумный ум маньяка. Хочет власти, но всё это так необъяснимо и трудно рационализировать.        — Что вы собирались сделать с Коллеи?        — Чего я только не собирался. Вообще, сначала думал задушить, но потом понял, что это неудобно для меня и не так интересно. И я думал заставить её вскрыть себе же вены, чтобы выставить это как самоубийство. Она же тяжко переживала смерть бати. Вот якобы и решила, что пора заканчивать.        Как же Коллеи повезло, что ни полиция, ни скорая не замешкались, мигом бросившись на адрес после вызова Хайтама.        — Вы не раскаиваетесь? — решил спросить напоследок Хайтам, хотя ответ ему казался более, чем очевидным.        — Нет. И даже в тюрьме не буду. — И вдруг утих, что-то утаив. А профайлер теперь видел его насквозь. Его бешеного злого духа внутри.        Его нельзя сажать в камеру к другим людям — переубивает, если они не будут играть по его правилам. В одиночную — неплохой вариант, но кто знает, что он выдумает, чтобы добиваться своего.        Лучше, наверное, этому дикому хищнику попросту сделать лоботомию. Может, исправится, может — станет овощем. Оба результата подойдут.        Но это уже не дело ума Аль-Хайтама. Он поднялся и вышел, не прощаясь.        Признание есть, маньяк, стоящий за серией убийств, пойман. И Хайтам может вздохнуть с облегчением, уходя восвояси…       Пока одна девочка в больнице оплакивает своё выживание…