HEAVENLY DEVIL

      — Если ты сейчас же не прекратишь дергать эту бабочку, я оторву тебе руку! — рявкнула Дофламинго, бросив свирепый взгляд на Ло, у которого никак не получалось ровно закрепить галстук-бабочку на шее, через отражение в зеркале.       — Да пошла ты к чёрту, у меня не получается это сделать! — в той же интонации крикнул он ей. — Какого хрена я вообще должен надевать на себя всю эту дерьмовую одежду?! — продолжал возмущаться Ло, оттянув черную лямку шорт. — Я похож на ученика церковной школы!       Дофламинго резко развернулась на каблуках, злобно посмотрев на мальчишку с высоты всех своих трёх метров с небольшим (из-за туфель). Ло в одиннадцать был стандартного роста для своих лет, просто сама Донкихот была слишком высокой, потому Трафальгар казался ей очень мелким.       В этом наряде, подобранном специально для того, чтобы создать у встречающих их людей нужный образ, Ло выглядел как прилежный, послушный мальчик-зайчик, трепетно любимый своей наставницей. На самом деле Дофламинго терпеть его не могла — этот неблагодарный щенок постоянно выводил её из себя.       — Иди сюда, — раздражённо закатила глаза Дофламинго, ненавидящая, когда что-то выбивалось из идеального созданного ею образа, и наклонилась (очень глубоко и низко, но гибкость тела позволяла вытворять и не такое). Длинными паучьими пальцами она ловко вытащила галстук, неумело натянутый Ло. — Слушай сюда, чтоб в следующий раз я тебе не помогала…       И принялась объяснять, как нужно правильно надевать подобные галстуки, чтобы они сидели ровно и не косили со временем. Мальчишка хмурился, слушая хитрости этого процесса, и после того, как Дофламинго вытащила галстук и приказала сделать то же самое, он начал медленно повторять её действия. Довольно хмыкнув, Донкихот выпрямилась.       — А насчёт того, почему ты должен быть именно в этой одежде… Этот наряд позволит описать тебя как кроткого, послушного и просто замечательного мальчика, которого я трепетно люблю как милого сердцу ученика, — томно произнесла Дофламинго, несколько раз моргнув светлыми ресницами.       — Ты окончательно рехнулась, старая ведьма? — осторожно скосил на неё взгляд Ло, сделав аккуратный шаг в сторону. — Ты кому такие байки собралась заливать? Людям Большой мамочки? Ей самой? С какой целью?       — С целью показать себя с лучшей стороны, конечно, — закатила глаза Дофламинго, отворачиваясь обратно к зеркалу и поправляя свой макияж. — Никто не должен знать о том, какая я на самом деле. Особенно Шарлотта Лин-Лин. Я собираюсь сыграть на факте её материнства, так что ты мне в этом поможешь.       — Почему тогда не представить меня в качестве твоего сына? — приподнял недоуменно бровь Ло, забираясь в одно из кресел спальни Дофламинго. Он был как мини-диван, но зато мягкий…       — А ты бы после всего, что пережил, через год забыл бы свою семью, чтоб ею считать чужого человека? — серьезно спросила Дофламинго, не глядя на ребенка. Помада под одним углом была накрашена словно бы не идеально…       Ло вздрогнул и отвёл взгляд.       Дофламинго бросила на него насмешливый взгляд:       — То-то же. В душещипательном рассказе Лин-Лин я поделюсь с ней тем, что просто хочу дать тебе время привыкнуть ко мне, а сама уже с нетерпением жду, когда смогу назвать тебя своим наследником.       — Ну и срань, — скривился Ло. — Только тупые поверят в этот ванильный бред.       Дофламинго моргнула, услышав параллельно словам Ло сообщение от Гордыни, передающего факт скорейшего приближения города Грехов к порту озера Априко, где их уже ждала делегация от Большой мамочки.       — Тупые все, кроме тех, кто знает меня настоящую, — коротко высказалась Дофламинго и направилась в свой кабинет, дверь в который находилась в спальне. Подойдя к основному рабочему столу, Донкихот коснулась большой мыльной матовой линзы, засветившейся при прикосновении красным цветом, и начала мягко, очаровывающе говорить: — Уважаемые жители города Грехов, хочу напомнить вам о том…       Переписываясь с Большой мамочкой, Донкихот подняла вопрос о том, могут ли те, кто живёт на её территории, ступать на территорию другой Йонко. С Лин-Лин они договорились, что это будут исключительно те, кто достоин — заслужил делами на благо любимого города. Другие же жители — при обнаружении попыток нарушить новый Закон — будут жестоко наказаны. Именно об этом Дофламинго и напомнила.       — Минго, ты готова? — прозвучал тихий стук о дверной косяк, и в кабинет зашёл Ацуши. Он практически не изменился с периода начала плавания, став лишь выше и ещё более красивым. — Наши уже собрались, ждём, когда ты всех перенесешь.       — Ацуши-сан! — воскликнул с улыбкой Ло, подбегая к навигатору и обнимая его за ноги, скрытые плотной тканью кимоно. — Она так долго собиралась, я думал, что свихнусь, — заныл Ло, когда мягко хихикающий мужчина поднял его на руки.       — Попизди мне тут, — цокнула языком Дофламинго, направляясь вместе с навигатором к выходу из здания. Её команда и приближенные ждали на площади во внутреннем дворе, чтобы переместиться к месту стыковки города Грехов и порта. — Если судить меня твоими словами, я вообще чудовище.       — А ты разве не-       — Капитан! — перебил его возбуждённый тонкий голосок, принадлежащий молодой девушке. — Ну же, поскорее, мне не терпиться-ня увидеть-ня детей Большой мамочки! — подпрыгивая на месте от нетерпения, сказала Кандида.       — Хоть одно лишнее движение в их сторону, — угрожающе прошептала Дофламинго, посмотрев на низкую, чуть выше ростом, чем Ло, Кандиду, — я засталю Алчность вырвать твоё гнилое сердце, ты меня поняла? — Ло, всё ещё сидящий на руках Ацуши-сана, вздрогнул — Дофламинго никогда не говорила с ним в таком тоне.       — Поняла-ня, — грустно вздохнула девушка.       — Других это тоже касается. Любые действия, которые как-то очернят мой образ в глазах Большой мамочки, и вы пожалеете о том, что родились на свет, — добавив в своб речь демоническое многоголосие для убедительности, хлестко произнесла Донкихот.       Собравшиеся здесь люди знали Дофламинго очень долго и без всех лицемерных масок, поэтому прекрасно понимали, что она претворит в жизнь все свои угрозы, если что-то пойдет не по её идеальному сценарию.       Ещё раз окинув людей предупреждающим взглядом, Дофламинго обратилась в ангельскую форму Люцифера — прекраснейшее существо с максимальным ростом в три километра и несколько метров. В этом облике всё было невероятно крохотным, незначительным и скоротечным. Ничего не имело смысла, кроме вечного созидания.       — Ненавижу эту твою ангельскую меланхолию, — обратилась мысленно к Люциферу Дофламинго, дожидаясь, когда люди переберутся к ней на ладонь. Заметив суету на берегу, она ухмыльнулась — обожала наблюдать за реакцией людей на эту форму своего фрукта.       — Что поделать, — хмыкнул Люцифер. — Ангелом я был в бытность свою божеством, а Дьяволом уже стал после падения. А божеством я стал в подростковом возрасте, как и Ника, ты же помнишь.       — Невозможно забыть то, что ты рассказал про Нику, — коротко ответила Дофламинго и опустила своих людей после того, как совершила буквально семь шагов (а обычным людям нужно было потратить на то, чтобы добраться из центра в седьмое кольцо, чуть меньше трёх суток — без отдыха).       Став обычным человеком, Дофламинго вовремя подставила ногу и не дала Ло упасть, споткнувшись о корягу:       — Будь осторожнее, — раздраженно фыркнула она, вставая впереди всей группы и ступая по мосту с тихим глухим цокотом каблуков. — А то нос себе разобьешь, они ещё подумают, что я тебя бью.       Ло ничего не сказал — Дофламинго его действительно не била, используя для «воспитания» другие средства и методы.       Сама же Донкихот, разглядев внимательнее встречающую их делегацию, судорожно сжала кулаки — среди первых, самых важных людей, стоял Он.       Катакури.       Её наваждение, её мечта, её одержимая любовь.