Кошмары Комэ

Спать с Петей было просто невозможно: он постоянно ворочался, бормотал, плакал и ходил во сне. Петя стыдился себя, просил, чтоб Андрей отпустил его спать одного, на кухне, но тот категорически отказывался: — Я тебя больше никуда не отпущу. Ещё часто случались сонные параличи, и, конечно, в главной роли всегда — Комэ. Он садился на Петю и душил, после чего тот просыпался от ударов по лицу: Андрей будил его, и всегда вовремя, иначе Петя давно бы уже умер от остановки сердца. Комэ обещал издеваться иногда, но делал это каждую ночь. Петя ушёл из университета, уволился с работы. Психиатра ему оплачивал Андрей. Он учился, работал и постоянно вытаскивал Петю из кошмаров, а сам разрушался и гнил. Его белые волосы давно уже стали просто седыми, а небесные глаза заплыли туманом. — Андрюша... — Да, родной. — Нам нужно расстаться. Андрей осел на стул, чуть не упал. В его глазах было полнейшее непонимание и горе. Он утёр кровь из носа: у него снова поднялось давление. — По-почему? Что я сделал не так, Петь? — Связался со мной. Я тебя погублю. Ты мучаешься... — Молчи. Нет. Нам не нужно расстаться. Я тебе запрещаю. — Андрюша... — Молчи! – он ударил по столу кулаком. — Заткнись и подойди. Петя послушался. Андрей встал и уткнулся носом в Петино плечо. — Мы справимся. Я обещаю. — Нет, Андрей, ты не понимаешь. Комэ от меня не отстанет. — Это ты не понимаешь, Петь. Комэ не существует. Он только у тебя в голове. Комэ — это твой кошмар. Он не реален, и мы тебя вылечим. — Он реален, Андрей! — Молчи! Замолчи и поцелуй меня, пожалуйста. Андрюша залез тёплыми пальцами под Петину футболку и стал гладить спину. — Мы справимся, обещаю. Ты научишься снова жить. Петя проснулся посреди ночи от шума на кухне. Андрей лежал рядом. Было страшно идти одному, но будить так сладко спящего Андрюшу Петя не решился. Пошёл сам. Сердце чуть ни остановилось, когда сквозь темень проглянулись красные глаза. — Блять, Комэ! Зачем ты делаешь такие реалистичные сны? Ты хочешь, чтоб я снова впал в кому от шока? Ты этого добиваешься? — Нет, мне незачем вести тебя снова туда. Нам там больше не место, – спокойно, но с издёвкой. — В смысле "нам"? — И это не сон, – напрочь проигнорировав вопрос. — Но ты здесь. Значит это сон. Не старайся меня запугать. Я уже тебя не боюсь. — О, ты слишком самонадеян. Сейчас ты испугаешься, я обещаю, – взгляд Комэ стал решительным. Существо рвануло из кухни. — Боже... – Петя понял. — Нет! Когда Петя добежал до спальни, Комэ уже сидел верхом на Андрее и душил. Тот давился и кашлял сквозь сон. — Прекрати! Прекрати, прошу! – Петя пытался скинуть Комэ со спящего Андрея, но получил в живот. — Чего ты хочешь?!! Я всё сделаю, только молю, оставь его в покое!!! — Другой разговор. – Комэ слез. — Я хочу, чтоб ты прекратил лечение. Мне это мешает. Галоперидол глушит твои эмоции, твой страх, и я не наедаюсь. — Но... У тебя же наверняка есть другие жертвы! Жри их боль. Ты же не один в коме! Почему ты прицепился ко мне, Комэ... — У меня теперь больше никого нет. И это твоя вина. Ты жив, а мне больше нет места в коме. Теперь я буду здесь. Всегда. Рядом с тобой. В виде сонного паралича или в виде галлюцинации — не важно. Рядом. Андрей прокашлялся и проснулся, а Комэ исчез. — Я его видел, – Андрей был ужасно напуган. — Я видел твоего Комэ. Петя сел на кровать и зарыдал. — Я больше не буду пить таблетки. — Почему?! — Комэ мне запретил. Иначе он будет мучить и тебя. — Но Петя... — Я принял решение. Прости. Этой ночью они больше не спали. Наутро Андрей еле как собрался и пошёл на учёбу, поцеловав Петю в лоб. — А у меня для тебя подарок, – Комэ появился из-за угла. Петя молчал. Подарки Комэ были своеобразными. — Я принёс тебе воспоминание, сахарок. — Зачем? — Сейчас узнаешь. Комэ приблизился и схватил Петю за голову. Сознание резко помутнело, всё вокруг закружилось, стемнело, и послышались звуки сирены — это скорая помощь. Ноги сильно ломило. Петя сидел, не мог встать, с трудом открыл глаза: он в машине. Стёкла разбиты. На передних сидениях мама и папа, точнее то, что от них осталось. Арматура пробила лобовое стекло, прошла сквозь папину грудь и сидение. Мамино туловище наполовину вывалилось из салона через лобовое, из головы вытекал мозг. Она была не пристёгнута. Дура. Виновным признали водителя фуры, который плохо закрепил металлические изделия, которые вёз: одна из них вывалилась на ходу и убила отца Пети. Он погиб, его нога расслабилась и вдавила газ. Машина врезалась в столб, и мама влетела головой в стекло. Виновным признали водителя фуры, но Петя считал виновным только себя. За то, что не умер вместе с родителями. Петя стоял в коридоре, держась за свитер Комэ, и плакал. Но этого было недостаточно. — Ну как тебе мой подарок, Петрушка? — Я ненавижу тебя, – сквозь слёзы. — О, а я видел твоих родителей. Они были в нашем мире некоторое время, пока смерть не забрала их. Ты бы мог попрощаться, если бы вовремя умер. Зачем ты пристегнулся, а? — За-амолчи! Комэ не унимался. Он планировал издеваться до последнего. — У меня для тебя ещё кое-что есть. — Нет! Он снова схватился за Петину голову, но теперь поплыли воспоминания самого Комэ. Петя не хотел этого видеть... Его мама лежит голая и связанная на песке, раздвинув ноги, а его отец плачет и заталкивает женщине в вагину грязь и камни. У отца на голове огромная медуза. Петя хотел побежать к ним, но Комэ схватил его за руку. — Отпусти!!! — Нет, Петя. Это всего лишь моё воспоминание. Ты ничего не изменишь. Это было и прошло. — Зачем?!! Зачем ты делал это с ними??? — Это не я. Это Португальский кораблик — она отравляет сознание человека правдой. Твоя мать изменяла твоему отцу на протяжении семи лет. Он мстит ей. — Нет... Нет! Ты лжёшь! У меня была прекрасная семья! — Ты ничего не помнишь, Петя. И снова смена локации. Огромный игровой автомат. Но вместо обычных колёсиков с вишенками и семёрочками — жернова. А внутри заперт Петин отец. Комэ потянул рычаг. — Комэ, нет!!! Но было поздно. Медленно, но уверенно жернова пришли в действие и размололи мужчину до состояние пюре. — Зачем?? – Петя упал на колени рядом с автоматом. — Зачем ты убил их? Зачем ты показываешь это мне? Комэ... Комэ, зачем... — Я не убивал их, Петрушка. Их убил несчастный случай. Твоя мать была изменщицей, отец — игроманом. Им необходимо было пройти всё это здесь, чтобы их душа обрела покой, – но Комэ подозрительно улыбался. — А тебе я показываю всё это лишь для того, чтобы сделать тебе больно. Я голоден. — Тварь проклятая. Петя очнулся и ринулся в кухню за таблетками. — Я же запретил тебе их пить. — Да пошёл ты. Проглотив весь блистер залпом, Петя сел на пол и стал ждать. Он надеялся, что галоперидол заглушит боль, но всё стало только хуже: силуэт Комэ стал двоиться, троиться в глазах, мерцали огни и потели руки. — Идиоты ты, Петрушка. Но спасибо. Теперь-то мы с тобой позабавимся. Обычно после приёма таблетки хотелось спать, становилось плевать на всё происходящее, но передозировка дала почти обратный эффект: глаза под веками дёргались, всплывали воспоминания, тело тряслось, а самое ужасное — Комэ хохотал. Они провалились. Петрушка очнулся на конвейере. Он лежит связанный и скрюченный в узкой круглой, как для пирога, форме. Его ноги у самого его носа, спина болит. Комэ в халате и перчатках подошёл и щёлкнул какой-то выключатель, конвейер поехал, а форма попутно начала уменьшаться в диаметре. — Комэ! Помоги! — Нет, милый. Это твой кошмар. Вытерпишь — очнёшься. Сдашься — умрёшь от передоза. Захрустели суставы: позвонки разъединились, колени вывернулись, череп сошёл с орбиты. Петрушка не мог кричать: его голосовые связки были передавлены. Колени упирались в лоб, и вот-вот продавят его. Но попутно с уменьшением диаметра формы, стал опускаться пресс. Теперь захрустели ключицы и рёбра. Самую сильную боль Петя испытал, когда раздробился таз. Пресс остановился. Форма снова стала широкой. Но Петя уже был в форме маленькой таблетки, его уже не собрать снова. Подошёл Комэ и взял маленького Петрушку в ладонь. — Тебе пора, – он проглотил Петю. И тут он вынырнул. Петя проснулся. Снова вокруг куча медработников, капельница в вене, кислородная маска... Он снова был в коме? Задать вопрос не получилось: слишком тошнило, и как только Петя открыл рот, из него полилась вода. Почему вода? Ему промывали желудок. Прошло около получаса, и Петю выпустили из палаты. В коридоре сидел бледный Андрей. Петя боялся, но заговорил: — Сколько меня не было? — Всю ночь, – голос Андрея не был злым, он был убитым. — Я пришёл с работы, а ты без сознания. — Прости... Андрей промолчал. — Пока ты был в палате, я думал. Ты говорил, что нам стоит расстаться. Я тоже так думаю. Но я не смогу бросить тебя. Я не прощу себя, если поступлю так. — Значит, ты будешь со мной из-за чувства вины? — Нет. Я люблю тебя. Но, если ничего не измениться, мы оба скоро умрём. Андрей вызвал такси. Было страшно ложиться спать. Было страшно не проснуться. Было страшно снова увидеть Комэ. Но как бы ни было страшно, сон взял верх. И да, Комэ пришёл. Но в его поведении было что-то странное. Он был... расстроен? — Петрушка... Я перестарался, прости. Снова. Пете снилось море. Вот-вот, и Комэ испортит такой прелестный сон. — Ты снова пришёл мучить меня? – Петя не смотрел на Комэ, он просто бросал камушки в воду. — Нет. Я пришёл извиниться. — Не верю. Если бы тебе было меня хоть немного жаль, ты бы давно оставил меня в покое. — Я не могу. Выслушаешь? — Будто у меня есть выбор, – Петя сел на камни и жестом пригласил Комэ сесть рядом. Комэ сел и обнял Петю за плечи. — По бумагам ты должен был умереть, ты не должен был выходить из комы — так решил совет. Но я ослушался. Поэтому пока ты не умрёшь, твоё дело будет открыто. А пока я не закрою твоё дело, меня не примут обратно в совет. Я вынужден быть здесь. Потому что я не хочу тебя убивать. Я буду с тобой до конца твоей жизни. — А чтобы тебе не умереть самому, ты вынужден меня мучить? — Ты сообразительный. Да. Мы оба обречены на мучения, Петрушка. Так уж вышло. Прости... Комэ обнял Петю крепче. Они сидели и смотрели на закат. Это был прекрасный сон для них обоих: Комэ не мучил голод, Петю не мучил Комэ.