Слышу эхо себя в тебе

Визит в больницу был внеплановым, но время выбрано с умом — после конца рабочего дня, когда заступившие на ночное дежурство санитары успели задремать за кроссвордами. Олег привычно открыл люк на потолке (и как только он там оказался), посветил в камеру фонариком, чтобы не спрыгнуть случайно на дремавшего Серёжу. Не впервой. Успел хорошо запомнить ночную рутину. Но в этот раз кое-что изменилось. За решеткой в палате-камере установили зеркальную стену. Комната будто стала в два раза больше, но при этом замкнулась сама в себе. Первым вниз полетел фонарик, за ним мягко приземлился зазванный гость. С собой Олег принес прилипшую к одежде Петербургскую осень и мягкую нежность в своей сердцевине. — Дружище, спишь? — спросил Олег, погладив прикорнувшего полусидя Серёжу. Когда друг открыл глаза, ответа не последовало. Его ждали. Золотистая радужка слегка светилась в темноте, цепкий взгляд тут же поймал Олега, точно крючок. Р-раз и подсечка. — Пришел, — улыбнулся Сергей, покрутил головой, размяв шею. Требовательно ощупал чужие предплечья, плечи, грудь, точно искал чего-то. — Серёг? — не сильно удивившись, Олег все же решил уточнить. Накрыл сережину ладонь, чувствуя, как через контакт кожи к коже наполняется силой, чтобы двигаться дальше ещё долгие недели. Взгляд встретился с отражением собственных глаз по ту сторону решетки. Ох, и зарос же он за хипстерские питерские полгода. Ну и рожа, хоть бы подстригся. Сергей такими мелочами не грузился, выудил откуда-то горсть припрятанных красных таблеток, точно выпавших из матрицы. Стало понятнее, почему он так себя вел. Когда Олег приходил в последний раз… Плохо было дело. Серёжа был квелый, постоянно терялся в словах, то говорил напористо и уверенно, то замирал, неверяще глядя на друга. Называл галлюцинацией, бредом, побочкой от лекарств. Обвинял Олега в том, что он умер и бросил его в одиночестве. Олег тогда прижал его к себе и тихонько покачивал, успокаивая. А внутри сердце сжигала ярость. Накачали, сволочи. И такие случаи Сережа забывал, чтобы пережить их снова. Раз за разом Олег объяснялся, Сережа сильнее притягивал его к себе, умолял не бросать больше, ненадолго воодушевлялся, сбивчиво рассказывал о своей соцсети, о том, что у них все получилось… Засыпал на его плече, смешно приоткрыв рот. Они не продвигались в намеченном плане ни на шаг, но даже такие встречи были лучше, чем порознь. Из-за чертова Рубинштейна то, каким друг будет при следующей встрече, решали таблетки. Этот раз отличался. Красные капсулы Олег убрал в карман на бедре и почувствовал, что руки Сергея стали настойчивее. Пальцы пробрались под край рукавов, быстро дёрнули ворот, точно не зная от жадности, за что ухватиться. В животе натянулась сладкая струна. Но нет же. Нельзя. Сергей ещё под таблетками. Олег хотел, чтобы все было иначе, чтобы на воле… Да кого он обманывает? Он скучал. До прокушенных губ и пробуждений в липком поту. И сопротивляться терпкому предвкушению не было сил. Какой же красивый. Даже после месяцев в психушке, в резком белом свете фонарика. Желанный. Олег наклонил голову и потянулся ртом к сережиным рукам, чтобы обвести языком подушечки, обкусанные ногти, знакомые ладони, прикусить запястье. Как же он скучал. Как хорошо, когда можно быть собой. Быть с ним. Если Сергей хочет этого — будет так. Ох, как же и он сам этого желает. — Покажи мне ее, — прошептал Сергей, жарко прижавшись щекой к щеке. Дыхание коснулось уха, подняв дыбом волосы на загривке. Олег запустил руку в рыжую шевелюру, потянул, Сергей вдруг застонал, разблокировав десятки воспоминаний точно такого же характера: — покажи татуировку. Я себя по рукам бил, чтобы ее не нарисовать. От такого признания в голове помутилось. Все, чего захочет. Чтобы рассмотреть татуировку, Сергей даже взял фонарик. Прохладные пальцы обвели любимые линии, а потом волчью морду на спине накрыла ладонь и слегка поскребла ногтями, точно приветствуя. Повисло в воздухе немое: «Уверен? Хочешь?». Будто против воли из груди вырвался короткий полустон. Вот и ответ, на всех известных языках: «Очень». Олег через зеркало наблюдал за внимательным выражением лица Сергея, который изучал татуировку, точно музейный экспонат. От его пристального взгляда становилось жарко. И тогда Сергей поднял мерцавшие глаза и облизнул губы, глядя прямо в зеркало… Последняя здравая мысль, что внутренние стены больницы не в три кирпича, и надо бы быть аккуратнее, покинула голову, когда Сергей, довольный открывшимся видом, потянулся к завязкам на брюках. Обнял, прижавшись со спины. Какие же у него красивые руки. Олег напрягся, потерся спиной о прижавшееся тело. Приятное узнавание заполнило по макушку. Наконец-то. Руки у Олега тоже требовали дела, он развернулся, навис сверху, вызвав удивленный смешок, руками и взглядом ощупывая и отыскивая, с какой стороны стягивать с Сергея больничную робу. — Джинсы на завязках, думал ли ты, что доживешь до такого? — сказал Сергей, сделав задумчивый вид. Беседа могла бы показаться светской, если бы не его пальцы, сжатые на чужом члене. Вот же язва рыжая. Но своя. А как скучал. Как ждал встречи. — Серёг, не до этого, — проскулил Олег, одной рукой копошась в отвратительной белой мешанине, в которую Сергея облачили санитары. — Да здесь расстёгивать, — Сергей сам направил его руку и с удовольствием выгнулся в спине, продавливая мягкий пол, когда пальцы Олега нашли, где пробраться к коже. — Ох. Как на велосипеде. Никогда не забыть. — Тебе тут попиздеть не с кем? — зашипел на него Олег, упёршись локтем у разметавшихся рыжих волос. В голове стоял гул от захватившего возбуждения. — Знаешь… — скривил Серёга гримасу, но был оборван крепко прижатыми к его рту губами. И сразу включился — наконец дошло, что делать нужно! Это было точно приветствие, отложенные на месяцы. Первая неловкость от позабытых ощущений прошла и сменилась привычным ритмом, распалила. Олег на миг отстранился, провел пальцами по дорогому лицу и снова ухнул в поцелуй с головой, ловя губами чужую улыбку. Стало желанно горячо и влажно, руки вспомнили привычный ритм. Как в юности. Как множество раз до этого. Хотелось кричать от радости, но слов не было, потому Олег прикусывал белую шею, целовал до полной потери воздуха, и тихо взвывал от желанной ласки. Ждал слишком долго. Все невысказанное, накрученное, вскипело внутри и вылилось наружу. В миллиметрах от горячей кожи простонал Сергей. Как бы затылок себе не разбил. Хорошо, что все поверхности мягкие. Олег, прикрыв глаза, подбородком потерся о быстро вздымавшуюся грудь Сергея и почувствовал, как в ответ родная рука успокаивающе погладила основание шеи. По спине прошёлся ветерок из оставшегося открытым люка на потолке. Олег прижался, не зная, как словами выразить все, ожившее внутри. Как ему потом сюда идти? Ведь снова захочется вернуться, а в голове будет понимание: снова может быть так. А кто знает, в каком состоянии будет Сергей? Может, накачанный по самую макушку, может, злой до чёртиков. Нет, не отпускать его больше! Схватить и бежать прочь. Из больницы, из города. Далеко и надолго. Завозился Сергей, тихонько пихнул в плечо, привычно обозначив, что, не пушинка, тяжело, встань. Вздохнув, Олег перевалился на бок, нащупал какую-то тряпку, обтерся и застегнулся. Мысль утащить Серёгу прямо сейчас становилась все привлекательнее с каждой секундой. А весь их план может идти к черту. Вот вместе с Игорем Громом, врачами из больнички, адвокатами, прокурорами и прочим сбродом. Лишь бы не уходить в холодную ночь. Не вставать с мягкого пола, и не размыкать остывавших рук. Сергей повернулся на бок, задумчиво накрутил на палец чужую прядь. Олег скосил на него глаза. Пусть только хоть слово скажет, и он вытащит его с собой. И они будут вместе. На свободе. — Ты чего приходил-то? — спросил Сергей, сладко потянувшись и перекинув через ночного гостя ногу. Он снова уплыл куда-то в свои планы. Задумчивое лицо хотелось гладить, снова касаться губами. Как же скучал, точно пол сердца отрезали. Не уйти. Не оставить. — Ты ж сам звал, — Олег приподнял в ответ бровь, контролируя, чтобы голос не выдал горечи от предчувствия скорой разлуки. Ему не привыкать было к неожиданным поворотам в поведении Сергея, но иногда приятно было иметь какие-то объяснения. — А, соскучился, наверное, — пожал плечами Сергей. Прищурился, когда Олег очертил его костяшки губами. — Ты приходи ещё. Мне понравилось. И приложил палец к чужим губам, умоляя промолчать и сделать так, как он хочет. Олег прикипел взглядом к его светлым ресницам, запавшим глазам. Искал хоть какую-то внутреннюю дрожь, которая бы сказала, что Сергей тоже хочет уйти сейчас. Не нашел. И вздохнул, чуть вытянул губы, целуя прижатый палец. Кивнул. Конечно, он выполнит просьбу. И снова придет по первому же зову. — Через неделю? — с хитринкой спросил Сергей, перевернулся на живот, навис, спрятав их в оранжевый шатер разметавшихся волос. Олег прикрыл глаза. Где угодно: если вместе, они — дома. И ответил: — Я приду, — «Я дождусь тебя, Серёж».