Karaoke night

Минхо безразлично смотрел в окно маленького кафе на углу улицы, которым владел. Мимо проплывали редкие машины и сонные люди – разумеется, кто в выходной будет покидать теплую кровать ради жалкого стаканчика кофе. Это у него сегодня полноценный рабочий день. И он откровенно страдал. Какой же тупой, зачем так поздно лег, зная, что на работу, сетовал он, из последних сил пытаясь держать веки открытыми. Пятый за последние две минуты зевок нарушил идеальную тишину, царящую в заведении. Определенно, надо завязывать со всеми этими ночными похождениями, подумал Минхо, поднимаясь из-за стойки и разминая затекшую спину. Он собирался уйти в подсобку – все-таки новые порции кофейных зёрен сами себя не разберут, – раз уж посетителей все равно не было. Но колокольчик на двери громко звякнул, заставляя его развернуться на месте. Минхо по привычке обернулся с заготовленной самой-вежливой-улыбкой, которую только мог выдавить в девять ноль восемь утра субботы, но она мгновенно улетучилась, оставив место крайнему удивлению. Перед ним стоял самый – по мнению Минхо, конечно – красивый человек, которого он когда-либо видел. У него были яркие глаза цвета горького шоколада, едва не искрящиеся от падающих сквозь оконное стекло солнечных лучей, и по-детски наивная улыбка с очаровательно пухлой нижней губой. Минхо захотелось провести по ней пальцем. Он невольно скользнул взглядом ниже, замечая множество татуировок, идущих от плеч по обеим рукам. Он и не понял, как застыл с открытым ртом, бесстыдно разглядывая человека перед собой, пока тот не заговорил. – Рад, что тебе нравится, как я выгляжу, – пухлые губы растянулись в озорной ухмылке. Минхо быстро тряхнул головой, вспоминая, что он, так-то, был на работе, и так разглядывать клиентов было не очень вежливо. – Доброе утро, что я могу для вас приготовить? – с легким напряжением в голосе произнес он вызубренную фразу, возвращаясь за стойку. – Американо со льдом и ванильный чизкейк, пожалуйста! Он облизал губы, смотря на витрину с выставленными пирожными, что не ускользнуло от цепкого взгляда Минхо. Он взял деньги и отвернулся, на ходу включая кофемашину. Она тихо зашипела, пока Ли доставал с полки тарелку для чизкейка. Парень за спиной резко вдохнул, стоило Минхо повернуться к нему спиной. Ли был одет в симпатичный бежевый топ с длинным рукавом и почти полностью открытой спиной и обтягивающие черные джинсы. Возможно, слишком для кафе, но вполне для не самых приличных мыслей (которые сейчас зарождались в голове Джисона с потрясающей скоростью). Когда же Минхо пришлось нагнуться, чтобы достать чизкейк с нижней полки витрины, Джисон был уверен, что умер и попал в рай. Его бедра были самыми красивыми из всех, что он когда-либо видел – греховно красивыми. Ему пришлось резко унять свое разгулявшееся воображение, когда Минхо поставил перед ним заказ, улыбаясь. Джисон быстро взглянул на бейдж с именем, а потом схватил кофе, едва не выплеснув несколько капель на стойку, и двинулся к выходу. – До завтра, ангел, – сказал он почти у двери, прежде чем покинуть кафе, снова звякнув маленьким колокольчиком. Шея Минхо стремительно покрылась яркими розовыми пятнами, и он едва не залпом выпил полбутылки воды, пытаясь унять внезапно ускорившееся сердцебиение. Он изо всех сил старался не думать об этом парне, пока обслуживал других клиентов. Получалось не очень. Минхо был чересчур напряжен, так что в итоге сдался и просто позвонил одному из сотрудников, а по совместительству своему лучшему другу – Ким Сынмину, чтобы узнать, сможет ли он закончить смену за него. – Привет, Минни, – с энтузиазмом проговорил Минхо в трубку, прикрыв за собой дверь в подсобку. – С утра пораньше. Что тебе нужно, хён? – Ты говорил, что тебе нужны дополнительные часы, а я как раз хреново себя чувствую. Подумал, что ты мог бы прийти и закрыть кафе за меня. Согласен? Минхо говорил так быстро, что Сынмин почти не понимал, что от него требовалось. Очевидно, Ли уже успел найти проблем на пятую точку, раз звонил сам, да ещё и так рвался с работы. Обычно его непросто было вытащить, даже если это был конец смены, а посетителей почти не было. Сынмин хмыкнул на том конце, старательно изображая раздражение, и вздохнул. – Думаю, я могу помочь любимому хёну. В качестве исключения. – Ты лучший. Жду. Как только Минхо переступил порог квартиры, то сразу же пошёл в душ. Бросив одежду на полу около кабинки, он залез внутрь, врубая воду на полную и поворачивая кран в сторону горячей. Давно он так не волновался. Ещё и из-за какого-то незнакомого человека, который просто зашёл за кофе. Парень искренне не понимал, почему одного вида крепких рук в татуировках и милого прозвища хватило, чтобы весь оставшийся день он ходил с тахикардией и странными ощущениями в грудной клетке. Будто что-то скреблось под ребрами. Он пытался взять себя в руки, но в конце концов плюнул и поддался своим желаниям, когда картинки в голове стали слишком – пугающе – яркими. Мыться пришлось дважды, так что из душа он выполз полностью опустошенный, так и оставив вещи валяться на полу. Накинув на плечи халат, Минхо ушёл на кухню, по пути включая колонку и настраивая волну на расслабляющую музыку. Джисон не переставал улыбаться до конца дня. Он в принципе не знал до этого момента, что подъем рано утром с последующей неожиданно приятной встречей в кафе может так скрасить его день. Как только он приехал в тату-салон, его громкими воплями встретил Хёнджин, тыча в лицо своим альбомом. Однако, стоило ему заметить блаженную улыбку на лице друга, он стих, внимательно смотря на Джисона. – Чего это у тебя такое хорошее настроение? Ты же не любишь работать в выходные. – Я убедился, что ангелы существуют, – ответил он, продолжая светить яркой улыбкой. Хёнджин наигранно сморщился и ушёл к своему креслу, продолжая возиться с иглами. – Да неужели. – Ага. Я сходил в новое кафе, которое открылось в нескольких кварталах отсюда. "Сломанный компас", если помнишь, – Хёнджин кивнул в ответ, – и встретил там самое неземное существо, которое когда-либо видел. Хёнджин только посмеялся над тем, как глупо вел себя Джисон сейчас. Ему бы определённо пригодился фотоаппарат, чтобы запечатлеть это отвратительно слащавое выражение его лица. – И? Ты взял его номер? – Конечно нет! Мы же только встретились. Он бы подумал, что я маньяк какой-нибудь. Хёнджин сокрушенно покачал головой, всем своим видом говоря, что Джисон – идиот. Тот только обиженно надул губы, хмурясь. – Раньше тебя это не останавливало. – Это другое! – парировал Хан. – Он такой милый, ты бы видел. Я вообще не знаю, как мне подойти к нему вот так, – он обвел взглядом свои разрисованные руки и рваные джинсы с тонкой серебряной цепочкой сбоку. – Что он вообще подумает? – Будь собой. Если не получится, то хрен с ним. Выдыхай давай и иди работай, не трать время. В ожидании первого клиента Хёнджин уткнулся в свой этюдник, не обращая больше внимания на страдания младшего. На следующее утро Джисон появился в кафе в то же время, как и обещал. Минхо снова встретил его за стойкой, подзывающий к себе девушку из зала, чтобы отдать ей малиновый лимонад. – Что будет для вас? Снова американо со льдом или хотите попробовать что-нибудь другое? Минхо внутренне обрадовался тому, что его речь звучала так непринужденно, несмотря на то, что его желудок сейчас сделал сальто под чужим изучающим взглядом. – Американо со льдом и, – он поднял взгляд на висевшее позади меню, – чай с манго. Тоже холодный. Минхо старался не отвлекаться, пока доставал лед из морозильника. Парень привлекал внимание даже в обычных серых спортивках и чёрной растянутой футболке, и ему крайне не нравилась собственная реакция на все это. Почему, черт возьми, он ведет себя как возбужденный подросток в пубертате? Джисон, облокотившись о прилавок, наблюдал за тем, как Минхо возился с кофемашиной. Когда тот повернулся к нему с двумя напитками, Хан потянулся за ними, невесомо соприкасаясь пальцами с чужими, холодными. Минхо издал нечленораздельный звук, и Джисон мгновенно уловил это. Облизав губы, он наклонился к Минхо через прилавок, ловя на себе непонимающий взгляд. – Почему ты покраснел, ангел? – спросил он шутливым тоном, практически вплотную приблизившись к покрасневшему уху. – Не стесняйся. Я бы с удовольствием послушал тебя еще. Ли задержал дыхание, сжимая в кулаках ткань фартука. – Кстати, меня зовут Джисон. Он медленно направился к входной двери, остановившись только, чтобы спросить: – Завтра в это же время, ангел? – Я завтра не работаю. Улыбка Джисона померкла. Как он сможет начать день, не имея возможности увидеть своего ангела с утра? Немыслимо. – Ну, может, мы ещё пересечемся где-нибудь, – и хлопнул дверью. Минхо несколько долгих минут прожигал взглядом дверь, прежде чем прийти в себя. Только сейчас он краем глаза заметил лежащий на прилавке клочок бумаги. На ней корявым почерком были выведены цифры – очевидно, номер телефона, и короткая записка. Надеюсь услышать тебя как-нибудь, ангел. Минхо безудержно краснел. Он, кажется, влип окончательно и бесповоротно. Стыд вперемешку со смущением обжег грудную клетку, пока он быстро вбивал номер в телефонную книгу. Утро пролетает незаметно, и вскоре на пороге появляется Сынмин, потягивающий через трубочку витаминизированный напиток. – Минни, – жалобно хнычет Минхо, – мне нужна помощь. Он быстро пересказывает всю ситуацию Сынмину, пока тот переодевается в рабочую одежду в комнате для персонала. Он выглядит настолько невозмутимым, что Минхо становится почти обидно – у него тут проблема вселенского масштаба, а Ким умудряется ещё и на сообщения отвечать параллельно с завязыванием фартука. – Что мне ему написать? И писать ли вообще? – Ну, если не хочешь, не пиши. Чего ты так заморачиваешься, хён? Это же просто номер. Сынмин профессионально делает вид, что ему неинтересна ситуация от слова совсем, когда они снова возвращаются за стойку. – Может он просто решил пошутить? – Минхо роняет голову на сложенные руки, продолжая мычать что-то. – Ты же знаешь, мне сложно понимать людей иногда. Особенно таких. В этот момент Сынмину окончательно надоедают эти страдания, так что он выхватывает телефон из рук старшего и быстро отправляет смс на нужный номер, а затем небрежно бросает обратно под чужой ошарашенный взгляд, с довольной ухмылкой потирая руки. – Вот! Сообщение отправлено, а теперь заткнись и начинай убираться, чтобы мы могли быстрее уехать отсюда. У нас планы, не забыл? Минхо с ужасом смотрит на текст сообщения, которое отправил Сынмин. Если Джисон все-таки ответит, он сгорит со стыда в ту же секунду.

Вы Если так заинтересован, можем продолжить в более интимной обстановке

Смирившись, Минхо решает не удалять его. Выключив звук – просто на всякий случай, – он убирает телефон в задний карман джинсов и принимается за уборку столов, пока Сынмин ловко орудует вокруг шваброй. На часа почти шесть, когда они перемещаются домой к Минхо. В баре, в котором они почти каждое воскресенье собирались, чтобы отметить окончание недели, их с Кимом ждали ещё в пять. Благо, бар находится минутах в десяти ходьбы от квартиры, так что они не слишком сильно опаздывают. Зная друзей, те и так начнут без них, поэтому можно было даже не торопиться. Когда они все-таки приходят, Чонин и Чанбин, ожидаемо, сидят за столиком в углу, допивая вторую стопку чего-то прозрачного. – Привет! – радостно приветствует их Инни. – Готовы петь до утра? Минхо и Сынмин дружно кивают. Караоке бар, определенно, был тем местом, ради которого Ли готов был платить за выпивку и столик на несколько тысяч вон больше. Подозвав официанта, они говорят ему принести ещё несколько коктейлей и направляются в комнату, которую бронируют каждые выходные. Минхо изучает лица вокруг, когда случайно замечает в толпе парня из кафе. Джисона. – Эй, хён, на что уставился? – Минхо отмахивается от Кима, но тот уже выцепляет в толпе нужного человека и с озорством в глазах смотрит на смущенного старшего. – Что это за красавчик, на которого ты пялишься? – Джисон. – О, неужели, – говорит он скорее для себя, сверкая непривычной, едва не дьявольской ухмылкой. Прежде чем Минхо успевает что-то сказать, Сынмин быстро огибает его и, спустившись по лестнице, подходит к парню, листающему меню за стойкой. Тот заинтересованно поднимает глаза, видя незнакомого парня рядом. – Тебя зовут Джисон, верно? Он смотрит на Сынмина в замешательстве. Откуда этот человек знает его имя? Он уверен, что никогда не видел его раньше, но, несмотря на это, пожимает протянутую руку и кивает в знак согласия. – Я хотел спросить, не хочешь ли ты присоединиться к нам сегодня, – и указывает на стоящего в проходе на втором этаже Ли. Он переводит взгляд в то место, куда указывает Ким, и в удивлении замирает. Минхо выглядит просто потрясающе. Блестящие тени и стрелки подчёркивают выразительные глаза, а губы отливают вишнёвым блеском, что делает их ещё более привлекательными. Красные расклешенные брюки и обтягивающий топ того же цвета окончательно добивают его, поэтому Джисон соглашается, не задумываясь. Он ни за что не упустит такой шанс. – Только я тут не один. – Ничего, мы тоже. Будем на втором этаже, присоединяйтесь. Сынмин возвращается к Минхо с видом победителя, пока тот едва руки не заламывает от нарастающего волнения, проклиная друга на чем свет стоит. И это он ещё говорит, что не любит лезть в чужие дела. Джисон быстро находит в толпе ожидающих его Феликса и Хёнджина, совершенно забыв о том, что должен был заказать им поесть. – Парни, парни, парни, – громко зовет он, пытаясь перекричать музыку. – Нас позвали потусить кое с кем. Так что пошли. Феликс выглядит слегка растерянным, когда до него доходит смысл слов Хана. – Что? Почему? Мы же обычно сами собираемся, когда нет Чани-хёна, – вклинивается Хёнджин, потягивая через трубочку свой коктейль. – Помните, я говорил о Минхо? – Это который парень из кафе? – Ага. Его друг сейчас подошел ко мне и предложил присоединиться, так что я согласился. Хёнджин закатывает глаза. – Поговори еще, твой член согласился раньше, чем ты. Ну и ладно, – Хёнджин театрально дует губы и хватает Феликса под руку, оставляя свой уже пустой стакан на столике. – Веди. Джисон довольно улыбается и быстро направляется в сторону подсвеченной неоновыми лампами лестнице на второй этаж. Там их уже ждет Сынмин. – Опа, вот и вы, – присвистывает он, бегло оглядывая подошедшую троицу. – Что ж, меня зовут Сынмин, этот сексуальный мужчина – Минхо, наш ребеночек Чонин, – Чонин больно тыкает его под ребра локтем под тихий смех Со, – а это Чанбин. Будем знакомы. – Я Джисон, это Феликс, а этот самодовольный кретин, – Сынмин фыркает, скрывая вырвавшийся смешок, – Хёнджин. Очень приятно, парни. – Ага, взаимно. После того, как знакомство завершается несколькими шотами, они перемещаются в закрытый караоке-зал. Джисон занимает место рядом с Минхо. – Ты так и не ответил на мое сообщение. Почему? – спрашивает он, наклоняясь к Минхо, чтобы другие ненароком не услышали их разговор. Тот опускает взгляд на свой телефон, снимая блокировку отпечатком. – Я его даже не видел. Он открывает мессенджер, находя переписку с Джисоном, и, черт возьми, как он сейчас рад, что освещение в зале почти никакое, если не считать большого экрана на стене с играющей песней. Минхо надеется, что это скроет его мгновенно заалевшие щеки. Джисон Ангел, будь осторожнее со словами Я ведь могу заставить тебя молить о большем... Джисон улавливает его состояние; он кладет ладонь на чужое бедро, слабо сжимая, и шепчет на ухо, обжигая дыханием нежную кожу: – Хочешь этого? – он медленно ведет рукой вверх. – Ангел. Всё хорошо? Минхо подавляет тихий стон, когда ладонь едва не касается паха. – Да-а, – отвечает он почти шепотом. Джисон не услышал бы его, если бы не был так близко. Прежде чем они успевают хотя бы отодвинуться друг от друга, Феликс материализуется рядом с широкой улыбкой и хватает Джисона за руку, поднимая с дивана. – Давай, Сон, покажи, как ты классно поешь! Хан нехотя встает, подходит к установке и листает список песен на экране. – "Останься со мной", – он оглядывается на Минхо, ловя его взгляд. – Знаешь эту песню? Минхо кивает. – Тогда как насчет спеть вместе? Джисон приглашающе машет рукой, держа при этом два микрофона. Ли на самом деле очень любит эту песню – настолько, что включает её через колонки в кафе под недовольное бурчание Сынмина, – поэтому соглашается и поднимается к Джисону под тихие аплодисменты и улюлюканья позади. Когда мелодия стихает, напряжение между ними можно резать ножом. – Ладно, ребята, мы поняли, что вы хотите трахнуть друг друга, – Хёнджин похлопывает удивленного Минхо по плечу, забирая микрофон, – теперь снимите себе комнату и дайте нам попеть. – Читаешь мои мысли, – говорит Сынмин, выкручивая звук на колонках. – Давай, споем вместе. Хёнджин соглашается, и они отходят, чтобы выбрать песню, переговариваясь о чем-то между собой. Минхо и Джисон возвращаются на диван, согнав уместившегося на подлокотнике улыбающегося Чонина. Джисон обвивает рукой талию старшего и притягивает ближе, наклоняясь к уху. – Твой голос прекрасен. Ты действительно просто нечто. Дыхание Джисона щекочет шею Минхо, от чего по позвоночнику бегут мурашки. – Ты просто восхитительно пел, – Минхо смущенно улыбается и кидает короткое "спасибо". Они сидят еще какое-то время, пожирая друг друга взглядами, прежде чем Джисон кладет ладонь на его щеку, соприкасаясь лбами. – Я не знаю, почему, но меня так тянет к тебе. Такое ощущение, что я знаю тебя целую вечность, хотя мы встретились всего пару дней назад. Как я рад, что зашел тогда в кафе. Ли кивает, соглашаясь. В кофейных разводах напротив сейчас столько искреннего счастья, что щемит под ребрами и спирает дыхание. Он ловит себя на мысли, что тоже восхищён. Красотой Хана, его голосом, отношением к себе. Всем. – Не хочешь... – начинает Джисон, когда тишина затягивается. – Мм, поехать ко мне после? Минхо на секунду задумывается, прежде чем несколько раз кивнуть. Может быть, что-то и правда получится. Проходит около двух часов, когда все, наконец, решают сворачиваться. Чанбин и Феликс выключают аппаратуру, пока остальные обмениваются номерами, чтобы в ближайшее время списаться и договориться о новой встрече где-нибудь ещё. Сынмин подходит к ним, позвякивая ключами в кармане, и ненавязчиво закидывает руку Минхо на плечо. – Давай, Мин-хён, пошли домой. – Вообще-то, – он чуть отстраняется, сбрасывая ладонь с плеча, – я собирался ненадолго зайти к Джисону. Так что иди один. Сынмин удивленно присвистывает. – Да? Окей, – он оборачивается и кричит куда-то в толпу: – ты должен мне двадцатку, Джинни-хён! – Вот блин, – высокая фигура Хёнджина плавно появляется из темноты, – а я думал, что Минхо подинамит его ещё пару дней. Он грустно вздыхает, протягивая довольному Киму сложенную купюру. Минхо ошарашенно смотрит на них, пытаясь понять, какого хрена только что было. – Вы что, поставили на нас? Джисон только тихо посмеивается, держа руку на талии парня. – Да ладно тебе, ангел, забей на них. Лучше пойдём, мой дом здесь недалеко, – шепчет он на ухо. Ли тяжело сглатывает и кивает, проверяя телефон в кармане. – Только без глупостей, удачки, – весело подмигивает Сынмин и, попрощавшись, отправляется домой в обнимку с Хёнджином. Минхо мысленно обещает себе завтра расспросить друга об этом. Как только они пересекают порог квартиры Джисона, он прижимает Минхо к двери, держа того за руки. – Могу я поцеловать тебя? – Минхо судорожно кивает, улавливая чужое дыхание на щеке. – Слова, малыш, говори со мной. – Да. Хан без колебаний соединяет их губы, и это ощущение оказывается ровно таким, каким он представлял. Горячим, восхитительно сладким. Их губы будто созданы для того, чтобы целовать только друг друга. Минхо обвивает руками его шею, пока Джисон одной рукой сползает ниже, притягивая старшего ближе к себе за задницу, а второй запутывается в волосах на затылке, иногда оттягивая и сжимая тёмные пряди. Поцелуй из целомудренного перерастает в жадный, влажный. Минхо чувствует язык на своих губах и приоткрывает рот, впуская его. Их языки сплетаются, Джисон буквально вылизывает его, проходясь по верхнему небу и ряду ровных зубов, пока Ли крепче сжимает его в объятиях, чтобы удержаться на дрожащих ногах. Джисон выпускает из кулака его волосы, обеими руками подхватывая под бедра. Ноги Минхо мгновенно обвиваются вокруг талии младшего, скрещиваясь за спиной. Они быстро перемещаются в спальню, едва не сбив по пути светильник с тумбы. – Ты так прекрасен, – на выдохе произносит Хан, укладывая Минхо на кровать, – я не могу дождаться того, как ты будешь стонать мое имя, ангел. Какое у тебя стоп-слово? – спрашивает он, наклоняясь, чтобы оставить несколько влажных поцелуев на открытой шее. – Корица. А твое? Джисон улыбается, продолжая исследовать губами тонкую кожу и оставлять маленькие красные следы под дрожащие стоны Минхо. – Чизкейк. Он приподнимает полы футболки Минхо, и тот, поняв намек, приподнимается, помогая снять ее. Откинув одежду в сторону, Джисон медленно спускается к розовому соску. Он несколько раз размашисто лижет темный ореол, щекочет языком чувствительное место, а потом неожиданно кусает набухшую горошину, выбивая из Минхо громкий стон. – Сони, пожалуйста... – хнычет он, вцепляясь в чужие плечи. Не обращая внимания, Джисон переключается на другой сосок, выкручивая его двумя пальцами. Кожа вокруг слегка краснеет, и он снова припадает к груди губами, всасывая набухшую горошину. Минхо вскрикивает, крепче сжимая в кулаках ткань чужой рубашки. – Пожалуйста, Сони, мне нужно больше, я... – жалобно скулит Минхо. Он уже возбужден, хотя Джисон даже не прикоснулся к нему. Минхо не знает, почему его тело так сильно реагирует на Хана, но он хочет его до звёздочек перед глазами и белого шума в голове. – Слова, помнишь? Скажи мне, чего ты хочешь. Я не пойду дальше, пока не услышу этого. Он продолжает играть с сосками, размазывая языком слюну и тут же собирая её губами. – Трахни меня, Сони. Я хочу, чтобы ты трахнул меня, – говорит он увереннее. – Так, чтобы я не смог встать завтра утром. Сделай меня своим, – шепчет он Джисону на ухо, облизывая мочку с длинной серьгой. – Пожалуйста. – Ну и шлюшка ты, ангел. Так сильно хочешь меня, – усмехается Хан, – а я ведь даже не прикоснулся к тебе. Он сжимает бедра Минхо так сильно, что завтра на них расцветут синяки в форме его пальцев. – Что ж, тебе предстоит долгая ночь. Надеюсь, утром тебе не надо на работу, потому что я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не сможешь двигаться, ангел. А потом ещё и ещё, буду использовать тебя, как захочу. Член Минхо становится тверже, болезненно упираясь в грубую ткань штанов. Он пытается потереться о бедро Джисона, но тот встает с кровати, подходит к комоду и достает из верхнего ящика наручники и бутылек со смазкой. Вернувшись на кровать, он пристегивает руки Минхо к изголовью, оставив напоследок поцелуй на покрасневшей щеке. – Если ты будешь делать то, что я скажу, то сможешь снова использовать свои руки. Для начала, ты кончишь только с моего позволения, – Минхо тихо всхлипывает, чувствуя на себе прожигающий до костей взгляд. – А теперь открой свой милый ротик. Если ты хорошо поработаешь, может быть, я как следует заполню твою нуждающуюся дырочку. Хочешь этого, ангел? – его подбрасывает на кровати, когда чужая ладонь опускается на явный бугорок в штанах. – Отвечай мне. Голос Хана становится ниже. – Если ты не будешь отвечать на мои вопросы, мне придется наказать тебя. – Нет, пожалуйста... Котёнок не хочет, чтобы его наказывали. Джисон заинтересованно поднимает бровь. – Котёнок? Так тебе нравится, когда тебя называют? – Да-а, – скулит Минхо, теряя связь с реальностью от того, насколько внутри становиться горячо от одного только тона младшего. – Хорошо, котёнок, тогда высунь язык и позволь мне использовать твой рот в качестве грелки для моего члена. Он послушно делает то, что ему говорят; слюна собирается на алых губах и стекает вниз по подбородку, когда он широко открывает рот и высовывает язык. Джисон, освободившись от белья, резко хватает его за волосы и медленно вводит свой член в рот Минхо, наблюдая за тем, насколько глубоко он сможет принять Хана сразу. – Котёнок в самом деле хорошая маленькая шлюшка, – он одобрительно похлопывает парня по щеке, когда член почти касается задней стенки горла, – и рвотный рефлекс отсутствует. Джисон выходит полностью, пачкая смазкой блестящие от слюны губа, а затем снова проталкивает член до конца, так что Минхо почти упирается носом в лобок. Он гремит наручниками, пытаясь пошевелиться, но запястья отзываются лишь слабой вспышкой боли. – Ты выглядишь так красиво с моим членом в горле. Как думаешь, ты хорошо принимаешь меня, ангел? Минхо утвердительно кивает, смаргивая выступившие на глазах слезы. – Да, ты был хорошей шлюшкой. Он задыхается, солёные дорожки бегут по щекам, когда Джисон все-таки вынимает член изо рта, позволяя Ли вдохнуть. – Пожалуйста, Сони, – хрипит он, – ты нужен мне. Котёнок чувствует себя таким пустым. Он нуждается в том, чтобы его заполнили. – Ты еще не заслужил этого, – холодно отрезает Хан. – Ложись и делай, что тебе говорят, понял? – Минхо зажмуривается и кивает. – А теперь раздвинь свои чудесные ножки. Минхо повинуется, и Джисон быстро снимает с него штаны вместе с боксерами, бросая к остальным вещам. – Боже, посмотри на свой пульсирующий член, он так и ждет, чтобы к нему прикоснулись, – издевательски тянет Джисон, наблюдая, как Минхо выгибается на кровати, стараясь получить хоть какое-то трение. – Как ты думаешь, ты был достаточно хорош для меня? Стоит ли мне уделить твоему члену немного внимания? – Да... Я был так хорош для Сони. Пожалуйста, прикоснись ко мне, – Минхо приглушенно всхлипывает, смотря на Джисона сквозь пелену слез. Хан широко улыбается. – Хорошо, ангел, ты достаточно поработал, так что пора наградить тебя. Джисон наклоняется и облизывает истекающий смазкой член от основания, слизывая семя с головки, а потом берет кончик в рот, посасывая. – Джисони-и! Черт... – сдавленно шипит Минхо, когда Джисон языком щекочет уретру. Хан перемещается на упругие бедра, оставляя зубами яркие отметины на внутренней стороне, чтобы потом пройтись по ним губами, оставив блестящую дорожку слюны. Минхо плавится под прикосновениями, чувствуя, как член дергается, когда укус выходит особенно болезненным. – Ангел, у тебя потрясающие бедра, – Джисон возвращается к члену и скользит языком по длине, отстраняясь с чавкающим звуком. Минхо выгибает бедра навстречу, когда чужой язык исчезает, и тихо хнычет. Джисон обхватывает губами головку, насаживается глубже, почти до основания, а затем начинаешь двигать головой, иногда помогая языком. – Котёнок уже близко... Котёнок хочет кончить, пожалуйста. Джисон выпускает член изо рта и бьёт Минхо ладонью по бедру, оставляя светлый розовый след на молочной коже. – Что я тебе говорил? Никаких лишних разговоров. Я не хочу слышать твой маленький ротик, если только я не задаю тебе вопрос или, – он наклоняется к раскрасневшемуся лицу, выдыхая прямо в губы, – ты не стонешь моё имя. Джисон сам готов кончить только от того, настолько ему нравится такой Минхо, но ещё рано. Он протягивает руку и берет с подушки смазку, выдавливая приличное количество на пальцы и разогревая. – Приподними бедра, – Минхо звенит наручниками и поджимает пальцы, когда пульсирующего входа касается смазанный палец, входя на одну фалангу. Джисон начинает медленно вводить и выводить его, пока стеночки не растягиваются, чтобы свободно принять еще один. – Вижу, тебе это нравится, котёнок. Когда тебя раскрывают, чтобы ты мог принять в себя член. – Да, Сони... Ощущения такие приятные. Делаешь своему котёнку так хорошо. Джисон продолжает водить двумя пальцами внутри, растягивая, пока не натыкается на комок нервов, выбивая из Минхо надрывный стон, заставляя того метаться на постели в попытках получить хоть какое-то трение. Он снова наклоняется и облизывает набухшую головку, слизывая стекающую белесую каплю. – Теперь можешь кончать, котёнок. Давай, сделай это для меня, – он похлопывает Минхо по бедру, возвращаясь к члену и ритмично покачивая головой вверх-вниз. И через несколько секунд Минхо, зайдясь в сладкой дрожи, изливается в чужой рот, обмякая на постели. Джисон садится, хватая Минхо за щеки и вынуждая открыть рот, а потом наклоняется почти вплотную и сплевывает сперму, слегка пачкая подбородок. Убрав руку, он размашисто проводит языком по губам Минхо, слизывая несколько белесых капель, и отстраняется с довольной усмешкой, жадно изучая чужое лицо. – Мм, котёнок, ты вкуснее любого десерта. Давай, глотай, мы же не можем потратить всё впустую, – приказывает Джисон, наслаждаясь эмоциями Минхо сейчас. Тот послушно сглатывает, а потом открывает рот и высовывает язык, демонстрируя выполненное. – Надо же, как ты чертовски красив. Так хорошо постарался. Думаю, ты наконец-то заслужил мой член в себе. Джисон отстегивает наручники, берет бутылочку со смазкой и выдавливает приличное количество на ладонь, распределяя по возбужденному органу. – Я трахну тебя так, что ты имя свое забудешь, маленькая шлюшка. Ты ведь хочешь этого, да? Скажи мне. Минхо кивает. – Слова, мне нужно да или нет, чтобы продолжить. Минхо обхватывает его за шею и притягивает к себе, говоря да в чужие губы в перерывах между жаркими поцелуями. Затем отстраняется и начинает покрывать поцелуями шею Джисона, покусывая, оставляя ярко-розовые следы. – В какой позе ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, ангел? – Вот так, – отвечает Минхо, продолжая целовать его шею. – Хочу видеть твое лицо, видеть, как тебе хорошо. Джисон кивает и, размазав излишки смазки по сжимающемуся входу, приставляет головку, медленно толкаясь, пока не заполняет Минхо целиком, упираясь бедрами в ягодицы. – Двигайся, – просит он, приоткрывая заплаканные глаза, когда лёгкий дискомфорт от проникновения пропадает. Джисон начинает вбиваться в податливое тело резкими толчками, каждый раз входя до основания, слушая чужие хриплые стоны и всхлипы. Замедлившись, он подхватывает ногу Минхо под коленкой и закидывает себе на плечо, снова заполняя его собой, проникая глубже. – Как тебе это, котёнок? Скажи, как хорошо я заполняю твою жадную дырочку? Он наклоняется вперед и прикусывает набухший сосок, одновременно с этим ускоряясь и вызывая еще больше рваных стонов и тяжелых вздохов. По лицу Минхо снова текут слезы; он пытается ответить что-то внятное, но не может перестать бессвязно вскрикивать и плакать, когда головка с нажимом проезжает по простате каждый раз, посылая по телу волны удовольствия. Слова не вяжутся в предложения. Одной рукой Хан обхватывает горло Минхо, сдавливая достаточно сильно, чтобы почти перекрыть доступ к кислороду. – Боже, ты так потрясающе чувствуешься. Удивительно, что твоя маленькая дырочка такая тугая, что ты не позволил другим испортить ее, шлюшка. Ты создан для этого, не так ли? Чтобы принимать в себя член и наполняться спермой, – Минхо отчаянно мотает головой, приоткрывая рот в попытке вдохнуть. – У тебя такое невинное, милое личико, и такая жадная и грязная дырочка. Он ненадолго прекращает толчки, обхватывает ладонями талию Минхо и без особо труда переворачивает его на живот, несколько раз звонко шлепая по заднице, оставляя красноватые отпечатки ладони. – Кому ты принадлежишь, мм? Отвечай, немедленно. Еще несколько хлестких шлепков, прежде чем грубо развернуть Минхо лицом к себе за плечо. – Т-тебе... Только Сони может сделать так, чтобы котёнку было хорошо. – Это охренительно верно, – он довольно усмехается, возобновляя толчки с бешеной скоростью, наслаждаясь жаркой узостью под собой. – Никто другой не сможет так обращаться с тобой. Джисон видит, как дергается член Минхо от его слов, пока на алой головке выступают капли семени, и тянется вниз, крепко пережимая основание пальцами. – Запомни, ангел, не кончай, пока я тебе не скажу. Мне бы не хотелось наказывать моего хорошего маленького котёнка, – Ли тихо хнычет и кивает. – Я... я не буду кончать, пока Сони не разрешит. – Умница. Он наклоняется и начинает посасывать нежную коже на шею, стремясь полностью покрыть ее отметинами, чтобы все знали, что никому не позволено даже смотреть на его ангела. Удовлетворившись количеством следов, покрывающих кожу, он снова сосредотачивается на том, чтобы буквально вытрахать из Минхо душу, прижав одну из его ног к груди, открыв себе таким образом больше доступа. От грубых толчков Ли полностью теряет контроль над собой, громко выкрикивая имя Джисона, разбавляя звук шлепков голой кожи. – Сони... Сони, пожалуйста, я не могу больше сдерживаться. Котёнок должен кончить, ты делаешь так хорошо, – его голос срывается, – так близко, пожалуйста! Сам того не желая, Минхо обильно кончает второй раз, выплескивая белые струйки себе на живот. Джисон замирает, его шоколадные глаза темнеют. Он полностью выходит из Минхо и резко переворачивает его на живот. – Плохой котёнок, – Хан произносит жестче, чем собирался, поднимая руку и сильно шлепая Минхо по заднице, оставляя ещё один яркий след. – Ты будешь считать, сколько раз я отшлепаю тебя. Слышишь? Повтори, что я тебе только что сказал, – приказывает он. – Котёнок будет считать, сколько раз Сони отшлепает его, – по щекам бегут дорожки слез, но член снова становится твердым. – Хорошо, – только и говорит Джисон. – Начинай. Он доходит до пятнадцати, когда бедра Минхо начинают трястись, и он тихо кричит в подушку с каждым новым следом, расцветающим на его коже поверх других, крупно дрожа от перевозбуждения в чужих руках. Тогда Джисон, надавив на плечо, заставляет Минхо вернуться на спину, чтобы видеть его заплаканное лицо с влажными дорожками слез на щеках. Он протягивает руку, собирая пальцами оставшуюся влагу. – Даже когда ты так себя ведешь, ты все еще восхитителен, мой ангел. Что я сделал, чтобы заслужить тебя? Он поглаживает ладонью чужую щеку, невесомо касаясь пальцами скулы и покрасневшего ушка. – Ты усвоил урок – не кончать, пока я не скажу. Твое следующее наказание не будет таким легким, если ты снова ослушаешься меня. Наклонившись, он, коротко мазнув языком, захватывает чужие губы своими и начинает медленно целовать, слизывая хриплые из-за сорванного голоса стоны. Когда Минхо отрывает руки от кровати, пытаясь притянуть его к себе за шею, Джисон отстраняется и отходит назад, садясь в кресло в углу комнаты. Минхо в замешательстве смотрит на него, прикусывая опухшую от поцелуев нижнюю губу. – Хорошо, ангел, теперь, – он видит, с какой жадностью Ли ловит каждое его слово, ощущая жаркую волну удовлетворения где-то в груди, – ты будешь сам трахать себя, пока я буду наблюдать. Слезай и ложись передо мной на пол, сейчас же. Минхо хнычет недовольно и медленно сползает с кровати, пододвигаясь ближе к креслу. – Раздвинь ножки, котёнок, я хочу видеть твою жадную дырочку. Минхо делает то, что ему говорят, широко разводя согнутые колени, и все это время неотрывно смотрит на Джисона, наблюдая за тем, как его глаза темнеют от возбуждения, а грудная клетка часто вздымается. Выдохнув, он подносит пальцы к губам, обхватывая их и проходя по каждой фаланге языком, чтобы немного смазать. – Достаточно, – Джисон пожирает его глазами, оставляя почти физические ожоги на теле. – Начинай. Сразу с двух, раз уж я тебя уже немного растянул. Тяжело сглотнув, он отнимает пальцы, оставляя на губах блестящий след, проводит рукой по телу, быстро огибая бедро, и вводит в себя два пальца, тут же начиная двигать ими внутри, подмахивая бедрами. – Котёнок так старается для своего Сони, – наигранно ласково произносит Джисон, обхватывая ладонью свой член и медленно поглаживая. Он откровенно наслаждается прекрасным зрелищем, которое предстает перед ним. Он не уверен, что хоть раз в своей жизни видел кого-то более сексуального. Продолжая трахать себя пальцами, Минхо тянется второй рукой к возбуждению. Джисон тут же встаёт с кресла и надавливает на чужое запястье ступней, пригвоздив таким образом руку к полу. – Разве я говорил, что ты можешь касаться? Я уверен, что сказал тебе только трахать себя. Или ты снова проигнорировал меня? Он ослабляет давление на руку, чтобы в следующий миг коснуться истекающего смазкой члена, заставляя Минхо всхлипывать от новых ощущений. Он задыхается, стон застревает где-то в горле. Новое чувство кружит голову. Минхо начинает выгибаться навстречу, стараясь потереться возбуждением о ногу Хана, тихо хныча и лепеча что-то невнятное. – Значит, котёнку нравится, когда на его грязный член наступают. Интересно... Джисон прижимает ногу сильнее. – Может, мне стоит перестать, раз уж ты не хочешь слушаться? – Нет! – крик срывается с искусанных губ, когда давление спадает. Джисон хмурится, тянется вниз и хватает Минхо за горло, рывком переводя его в сидячее положение. – Нет? – стальным голосом переспрашивает он, будучи в нескольких сантиметрах от лица Минхо. – Ты только что сказал мне нет? Я не думал, что моя шлюшка может сказать мне нет. По-моему, ты должен быть счастлив, что я даю тебе хоть что-то, хоть ты и не заслуживаешь. Джисон прижимается к губам Минхо в грубом поцелуе, прикусывая и посасывая нижнюю губу. Ли задыхается, когда младший начинает буквально вылизывать его рот, крепко держа пальцами за челюсть. – Никогда больше не говори мне нет, слышишь меня? Отвечай. Минхо качает головой: – Котёнку очень жаль, он никогда больше не скажет Сони нет. Джисон подхватывает Минхо на руки и несет его обратно в кровать. Отойдя к комоду, он достает оттуда несколько вещей и возвращается к кровати. – Раз уж ты такой непослушный сегодня, не жди, что я так легко дам тебе то, что ты хочешь. Радуйся, что я все еще хочу трахнуть эту грязную дырочку, а не оставить тебя здесь одного до конца ночи. Джисон берет в руки черную повязку и закрепляет на голове Минхо, закрывая тому глаза. Затем он берёт небольшой серый вибратор и сразу вставляет в раскрытую дырочку, слегка влажную от остатков слюны и смазки. Минхо стонет так громко, что Хан уверен: завтра он получит гневное письмо от соседей или, по крайней мере, несколько грязных взглядов в свою сторону. Затем он берет в руки пульт дистанционного управления и выкручивает стрелочку на самый высокий уровень. Минхо выгибается до хруста в спине, сжимая в кулаках простынь, и рыдает от чрезмерной стимуляции, выкрикивая чужое имя между вдохами. – Будь умницей и не кончай, пока я не скажу. Помни, что только хорошие шлюшки получают вознаграждение. Если ты кончишь раньше, ты не получишь мой член в себе этим вечером. Минхо быстро-быстро кивает. – Котёнок будет умницей. Котёнок не кончит... Удовлетворенный ответом, Джисон встает, чтобы выйти из комнаты. Минхо, слыша удаляющиеся шаги сквозь шум в ушах, надрывно просит: – Не уходи, Сони! Котёнок хочет, чтобы ты смотрел. – Я вернусь, а ты веди себя хорошо, иначе не получишь награду, которую я для тебя приготовил. Ты справишься с этим, ангел. Он идет на кухню, наливает себе стакан воды и залпом выпивает. Джисон ждет, пока пройдут несколько минут, наслаждаясь прекрасными стонами Минхо из-за стены. Затем он открывает морозильную камеру, достает оттуда форму, полную кубиков льда, и неторопливо возвращается в комнату. Подойдя к кровати, он наклоняется, чтобы нежно поцеловать Минхо в губы. – Ты был умницей, ангел. Думаю, ты заслужил награду. Он ставит форму и ложится на кровать рядом с Минхо, а потом выключает вибратор и медленно вынимает, наблюдая за тем, как отверстие пытается сжаться вокруг игрушки. – Похоже, эта жадная дырочка хочет еще. Джисон берет кубик льда и засовывает его в Минхо, продвигая пальцами глубже. Ли мгновенно подскакивает на кровати, не ожидая такого резкого ощущения, но его толкают обратно, давя на грудь ладонью. – Тебе не нравится награда? Сони просто заполнил тебя, как ты и хотел. Хан тянется к чашке и берет еще один кубик льда. – Интересно, сколько в этой грязной дырке может поместиться. Давай узнаем. Он берет следующий и засовывает его внутрь, заглушая громкий стон собственными пальцами. – Оближи, – приказывает он, размыкая фалангами чужие губы. – Уже три, сколько еще ты вместишь? – усмехается он, вводя четвёртый кубик в отверстие. Когда с уголка губ Минхо стекает тонкая струйка слюны, Джисон вынимает пальцы, стирает её, а затем засовывает два пальца в покрасневшую от стимуляции дырочку и начинает быстро двигать ими, надавливая на податливые стеночки изнутри. Он ощущает одновременно обжигающий жар и кусачий холод, когда подушечки касаются поверхности льда. Проникая глубже, он наконец находит простату и надавливает на нее, наблюдая, как Минхо начинает трясти от переизбытка эмоций. Его глаза закатываются, он рвано дышит, насаживаясь уже самостоятельно. – Уверен, котёнок мечтает кончить, не так ли? Ты выглядел бы так мило с моими пальцами внутри, – Джисон холодно добавляет: – но не думаю, что ты заслужил это. Он вынимает пальцы и засовывает пятый кубик льда в растраханную дырочку, проталкивая как можно глубже. Затем, оглядев свое творение, он довольно улыбается и опускается ниже, оказываясь между дрожащих бедер Минхо. – Хочу вылизать тебя, ангел. Будь хорошим и не кончай, тогда получишь мой член. Он жадно начинает целовать манящие бедра, оставляя едва заметные розоватые следы на нежной коже. Когда на внутренней стороне не остаётся ни одного участка, не помеченного его губами, Джисон берет еще один кубик и прячет во рту. Прижавшись вплотную, он проводит языком по ободку и слегка просовывает кончик внутрь, щекотя влажные стеночки. А потом, перехватив зубами кубик, заталкивает его внутрь ртом, жадно облизываясь и снова припадая к дырочке. Минхо на грани сознания думает, что никогда еще не чувствовал себя лучше. Его тело горит изнутри от чужих слов и прикосновений всю ночь, и он уверен, что никогда не сможет забыть о Джисоне, даже если попытается. Он настолько погружается в свои мысли, что его тело непроизвольно напрягается. Почувствовав это, младший сразу останавливается и поднимается, чтобы с беспокойством заглянуть в чужое лицо. – Ангел, ты в порядке? Хочешь продолжить? Минхо медленно кивает. – В порядке. Прости, задумался. Удовлетворенный ответом, Джисон набирает из баночки немного смазки, размазывая по стволу, и, раздвинув ладонями чужие колени шире, толкается внутрь. Минхо нежно целует его за ухом и говорит двигаться. – Ангел, смотри на меня, – Минхо открывает покрасневшие глаза, смотря на Хана сквозь длинные ресницы. По телу пробегают мурашки. Он едва выдерживает его напряженный взгляд. Ему кажется, что Джисон видит его насквозь. Видит даже то, что сам Ли хотел бы стереть. Он боится, что тот поймет, что он недостаточно хорош, и Минхо не знает, почему мысли так резко меняют направление, но ему с трудом удается выкинуть их из головы. Он изо всех сил старается, но не может больше держать глаза открытыми. – Котёнок, открой глаза, – Минхо качает головой, отказываясь. Джисон снова обхватывает рукой его испещренную следами шею, сжимая. – Посмотри, какой ты никчемный. Не слушаешь, что я тебе говорю, и так отвратительно ведешь себя. Такой грязный котёнок. Ты ни на что не годишься, кроме как быть хорошей маленькой шлюшкой, разве не так? На лице Минхо будто что-то вспыхивает, и он начинает плакать, отворачиваясь. – Корица, – шепчет он, кладя ладонь поверх чужой. Джисон мгновенно напрягается, останавливаясь. Он осторожно отстраняется и ложится рядом, чтобы обнять Минхо. – Хэй, Хо, посмотри на меня. Открой глаза, – он мягко поглаживает Ли по спине. – Поговори со мной, пожалуйста. Ты в порядке? Я тебя обидел? Он очень переживает, что мог навредить своему драгоценному ангелу. Минхо все еще тихо плачет, трясется и цепляется за Джисона так, будто от этого зависит его жизнь. – Не торопись, ангел, я рядом. Успокойся и поговори со мной, хорошо? Он осыпает влажные щеки нежными поцелуями, губами стирая соленые дорожки. Наконец, Минхо немного успокаивается и смотрит на Хана большими грустными глазами, шмыгая носом. – Котёнок не никчемный, – он снова начинает всхлипывать. – Котёнок слушается и... – О, мой драгоценный ангел, – шепчет Джисон, гладя старшего ладонью по щеке, – конечно, ты не никчемный. Я очень сожалею, что сказал это. Ты сможешь простить меня за то, что я такой дурак? – он ласково целует Минхо, прижимаясь лбом к его лбу. –Пожалуйста, ангел. Пожалуйста, прости меня за мою ошибку. Минхо медленно кивает, утыкаясь лицом в его шею. – Мне так жаль, Сони, я не хотел портить наш вечер. – Тише, тише. Ты ничего не испортил. Я рад, что ты использовал свое стоп-слово и прервал меня. Он мягко обхватывает пальцами подбородок Минхо, поднимая голову. – Никогда не извиняйся за это. Мне было бы очень неприятно, если бы я заставил тебя чувствовать себя плохо. Слышишь меня? Я хочу, чтобы ты всегда чувствовал себя комфортно. Ли снова крепко обнимает его, расслабляясь. – Ты такой замечательный, знаешь? Минхо наклоняется вперед и приникает к его губам в трепетном поцелуе. Они недолго лежат вместе, нежась в объятиях, пока Джисон осыпает его комплиментами, заставляя краснеть от смущения. – Ладно, Сони, я уже успокоился. Мы можем продолжить? Джисон смотрит на него с беспокойством в глазах. – Ты уверен, что готов? Я не хочу, чтобы ты заставлял себя. – Сони, я хочу, чтобы ты кончил в меня. Пожалуйста, я просто хочу, чтобы тебе было хорошо. Хан быстро целует его и, спустившись с кровати, снова приникает к пульсирующему отверстию, медленно входя до основания. Минхо хватает его за руку, разрешая двигаться. – Ты такой красивый, самый совершенный из всех, на кого я когда-либо смотрел, – шепчет он с восхищением во взгляде, плавно двигая бёдрами. Ли прогибается в пояснице, подаваясь навстречу, и тает внутри от приятных слов, как под лучами летнего солнца. Джисон покрывает поцелуями-бабочками его лицо, шею, ключицы, а потом обхватывает пальцами возбужденный орган, в такт толчкам двигая вверх-вниз, заставляя Минхо тихо хныкать и бессвязно лепетать что-то. Не выдержав сладкой пытки, он крепко вцепляется пальцами в руку младшего, оставляя розовые следы от ногтей, и кончает себе на живот, обмякая. Джисон, ощущая, как стеночки сжимают член внутри, тоже не может терпеть больше. – Ты так хорошо справился. Давай теперь вымоем тебя, хорошо? Я быстро приму ванну и вернусь за тобой. Он целует старшего в макушку, а затем встает и направляется в ванную. Минхо жалобно зовет его за спиной, не в силах оторвать голову от кровати. – Ангел, я быстро, обещаю. Он набирает для них теплую ванну и через пару минут возвращается к кровати, чтобы подхватить полуспящего Минхо на руки и отнести в ванную. Мягко опустив его в теплую воду, Джисон залазит следом, целуя парня в плечо. – Как ты себя чувствуешь? Ты в порядке? Может, помочь тебе помыться? Минхо хихикает, смотря с огромной нежностью. – Мне больно, ты буквально вытряс из меня всю жизнь, – Джисон неловко отводит взгляд, – но мне понравилось. Помоги мне помыть голову, пожалуйста. – Конечно. По возвращении в спальню, Джисон дает Минхо пижаму, пока сам меняет постельное белье. Потом они оба устало падают на одеяло, переплетаясь конечностями и лениво целуясь. – Я так рад, что пошёл сегодня в караоке, ангел. – Я тоже, Сони, я тоже.