Утро с дедушкой

Взаимодействие с дедушкой всегда вызывало у меня самые тёплые и светлые чувства. С самого моего детства он меня воспитывал и обучал. Делал со мной уроки, учил меня кататься на велосипеде, помогал мне… Сейчас мне шестнадцать, и он всё ещё рядом со мной, всё ещё помогает мне и учит меня жить самостоятельно. Он любит меня, и я это чувствую, даже несмотря на то, что любовь он проявляет не так явно, как остальные. *** В прихожей включился свет. Я, увидев, что дед зашёл за мной — как всегда, вовремя — начала активнее доедать йогурт. Сегодня утром мне нужно было уехать на курсы на электричке, поэтому и встала я сегодня пораньше. Пораньше даже, пожалуй, чем планировала сама — вчера я завела несколько будильников на утро — на шесть, на шесть-ноль три, на шесть-ноль шесть и на шесть-десять. Несколько раз тревожно перепроверила дату, на которую завела будильник, громкость звука, поставила телефон на зарядку и легла спать. А дед предусмотрительно позвонил мне сегодня в пять утра, разбудив. — Да, алё… — Дунька, вставай. Я зайду за тобой в шесть. Ты пока там собирайся потихоньку, завтракаю, одевайся, макияж… — Хорошо. — Снова спать не ложись смотри! Вставай. — Хорошо, хорошо. За час я, конечно, успела не всё — большая часть времени ушла на водные процедуры и сбор рюкзака. Сейчас я заканчивала свой завтрак. — Привет, дед! — Наушники перекочевали из ушей на стол. — Здоро́во… Ну что, позавтракала? Вот и хорошо… Дед прошёл в комнату. Я бросила ложку в мойку и выкинула пустую пачку от йогурта, после чего вошла за ним, чтобы положить наушники в футляр. Дед ходил по комнате, словно проверяя её. — А ты что, кровать не расправляла? Прям так здесь спала? — Нет, я заправила её… на скорую руку просто. — Никогда и ничего не делай на скорую руку! Я кивнула, выслушав поучение, и быстро вернулась на кухню, начав мыть посуду. Дед зашёл ко мне, когда я усердно оттирала дно кастрюли от пригоревшей каши. — Так, нет. Брось. Вчера это надо было делать. — Так посуда сегодняшняя… — Как — сегодняшняя? Это столько вот посуды за утро у тебя? — Ну да. — Что ты здесь делала? — Ну, вот в эту тарелку я вчера положила кашу, в этой сегодня были сосиски, в этой вот я кашу сегодня ела, в чашке был кофе, а вот в кастрюле я разогревала… — Это как же ты разогревала, что она у тебя пригорела? Небось кастрюлю оставила и ушла по своим делам. Да? — Нет! Я помешивала, а она всё равно пригорела. — Если бы ты мешала, то она у тебя и не пригорела бы. — Но я мешала, а она всё равно пригорела. — Ты, Дунька, давай мне не ври. Говорю, мешала бы — не пригорело бы у тебя ничего. — Но я не вру, я правда мешала, а она всё равно пригорела! Я даже сама удивилась… Видно было, что дед мне так и не поверил. Было немного обидно, ведь я и правда не врала, однако долго обижаться я не могла — во-первых, мои оправдания и правда звучали как бред сивой кобылы, во-вторых, на дедушку за такой пустяк обижаться я не могла — тем более, что от его неверия мне ничего не было — а в-третьих, мне надо было быстро собираться, дабы не опоздать. Оставив посуду в мойке, я с дедом вернулась в комнату. Тот снова начал расхаживает из стороны в сторону, а я взяла баночку сыворотки и, слушая его объяснения, начала наводить марафет. — Ты до Курского отсюда когда-нибудь ездила? — Нет. — Нет… Смотри. Туалет на втором этаже. Посередине эскалатор. Справа кассы на поезд… на электричку внизу, на первом этаже, на поезд справа. Туалет ещё был на первом, но он там платный, что ли… Дед вдруг достал кошелёк из нагрудного кармана. Открыл. Закрыл снова. Хочет дать денег? — Так. И ещё. Когда выйдешь на Курском, смотри куда люди идут, и иди за ними. Поняла? Они в метро идут. Ты, как зайдёшь в метро, тебе там надо переход сделать. — Да-да, я помню. — Я отставила сыворотку и взяла крем. — Мгм… Снова дед открыл кошелёк и снова закрыл. — И ещё… В вагонах вот четыре места в ряд вот так идут… одно из них, что с краю, удобное — там и ноги можно протянуть, и всё такое… Я там обычно сажусь, когда они свободны. У окна садятся студенты — привалятся так вот и спят. А на Курском просыпаются и выходят. — Хорошо. Дед угукнул, открыл кошелёк и выложил на стол триста рублей. — Да не надо, дед… Мне мама уже перевела тысячу… — Мама… Что она обломится штоль… Тебе деньги не помешают же. Я замялась, но перечить не стала — лишние деньги и правда не помешают. — Ну… Хорошо. — Билеты купишь на наличные. Подойдёшь так, спросишь "Сколько до Курского?". Тебе скажут, ты дашь. — Хорошо. Я быстро взяла ватный диск и, выдавив немного тональника, растушевала по коже. «Совсем не подходит к тону лица… — Промелькнула в голове недовольная мысль. — Может, пудрой ещё?» — А что это за пакет? — Раздался голос деда откуда-то слева. Я отвлеклась от зеркала и посмотрела на синий пакет, лежащий у шкафа. В нём были заботливо собранные бабушкой подарки на день рождения, подаренные заранее. Там же лежала и пудра. — А, это мой. — Ты чё, с пакетом ещё поедешь? — Ага. Я закрутила крышку тональника. Нет, обойдусь без пудры пока как-то. Нет времени. Положив сыворотку крем и тональник в рюкзак, я подошла к пакету, подняв его. — О, и ещё. — Дед выглянул из прихожей. — В электричке будь понаглее. Бывают там эти… бабы… сумку рядом поставит, и сама развалится. Так вот ты не стесняйся. Подошла — "Сумку уберите, пожалуйста" — и садись… Я кивнула, весело улыбнувшись на его движение, пародирующее ту самую хабалку из вагона — чуть присев в коленях, дед свесил руки и немного запрокинул голову, показывая, как такие "разваливаются" на сиденье. Мы вышли в прихожую и стали обуваться. — А что в пакете-то? — А это мне бабушка подарки на день рождения подарила… заранее. — Я одарила деда какой-то весёло-саркастичной улыбкой. Даже сама не поняла, что именно она означала. Дед фыркнул. — Ну так ты зачем его с собой берёшь? Ты здесь его оставь — родители за Глебом приедут и заберут. — А, хорошо… Ты только им скажи, ладно? — Ну конечно! Я сколько раз тебе говорил — мыслить надо объёмно, а не линейно! Вот сейчас бы с ним таскалась весь день. Я не нашла ничего лучше, чем протянуть "Ну-у.." с лёгкой улыбкой на лице. На то, что подарки мне передадут родители, я согласилась неохотно — мне не хотелось доверять этим людям хоть что-либо. Но воли спорить с дедушкой я так и не набралась — тем более, что я бы не смогла ему объяснить, почему мне так не хочется оставлять пакет родителям. Но вот мы вышли. Лёгкая утренняя прохлада заставила моё тело покрыться мурашками. Я пошла за дедом вслед, на ходу тревожно перепроверяя наличие зарядок. — Ну, что ты… Проснулась окончательно? — Ну… Да. — Вот и хорошо… Запоминай дорогу. — Да я всё помню, дед, я же здесь жила… Мне одного раза достаточно было пройти вот, чтобы вспомнить. — Помнить ты будешь, когда с полгода поездишь. А пока запоминай… Я лишь кивнула, снова не став спорить. — Ты позавтракала, всё, да? — Угу. — Во-от. А представь, студенты наши так вот изо дня в день на лекции в Москву мотаются. Я многозначительно кивнула. На самом деле, я бы всё отдала за то, чтобы вот так вот просыпаться рано-рано, в пять утра, быстро собираться под очередной плейлист любимой группы, а потом спокойно идти до станции одной или с дедушкой, вот так наслаждаясь утром. С дедом мне всегда было комфортно. Даже если он сердился, у меня на губах играла улыбка. Я не винила его за ворчливость — это было по-своему мило и уютно, а обидеть он меня явно не хотел, что бы не говорил. Ругался он всегда за дело. Но дед и не знал, насколько сильно мне нравилось сегодняшнее утро. Он шёл, рассуждая что-то про политику, шутя и смеясь. Припомнил случай, когда он мне сказал одну шутку, я передала её московской бабушке, а та тревожно ответила мне, что если я не хочу проблем, я нигде и никогда не должна это говорить. — Как эту твою, московскую зовут-то? — Ира. — А-а… А воронежскую? — Воронежскую Ася. — Ася… Ася-Ася-Ася… Ира… Леня! Хе-хе! Я улыбнулась на это перечисление бабушек. В это время мы проходили по мосту через какое-то водохранилище. Светило яркое солнце, отражаясь в воде, плавали уточки. Зелень переливалась изумрудами. — Красиво тут у вас… — Тут-то? Да… Сейчас да. А потом осень начнётся, там ещё несколько дней побудет красиво — листики там всякие жёлтые падают… А потом как пойдут дожди! Там уже всё — грязь, слякоть… А вот в городе, где я жил… И он пустился рассказывать про свой город. Я в это время слушала его и разглядывала окружающую красоту природы. Мы прошли через яблоневый сад. — Эх-х… И зачем я только сюда заехал? М? Вот скажи, зачем? — Не знаю… — Не знаешь… Вот и я не знаю. — Дед горько усмехнулся, вспоминая былое время. Мы дошли до вокзала. Дед вдруг засмеялся. — Ты теперь билет-то, надеюсь, не будешь к кружку прикладывать, а? Хе-хе-хе. Я вспомнила первую свою поездку на электричке, которая была, кстати говоря, относительно недавно, и тоже рассмеялась. Глупая ситуация была. — Не-ет, нет, конечно нет… Я один раз съездила и запомнила, что так ничего не получится, хах. — Хе-хе-хе, нет? Помнишь, что снизу надо его вставлять? Вот и хорошо. Мы вошли внутрь вокзала и я купила билет. Дед проводил меня до электрички и помахал в окно, после чего ушёл. А я поехала в Москву — учиться…