Маслобойня

Вито понимал, что попал к профессионалу, хотя до этого никогда у профессионала и не лечился. Элиас все делал точно и аккуратно, не проявляя каких-либо эмоций, искуссно и педантично, убирал мертвую ткань кожи вокруг прострела, затем обкалывал место ранения, и все это время Стейси постоянно озвучивала какие-то новые данные и состояние пациента. А пациент чувствовал себя прекрасно, за этим врачом не надо было следить. Не могло быть такого, чтобы Элиас что-то спутал, отвлекся, сделал что-то не то, не то что нужно или не как нужно. Вито был спокоен и расслаблен, даже попросил не вливать обезболивающее, чтобы чувствовать эту филигранную работу в полной мере. Элиас назвал его мазохистом, но Вито ощущал себя здоровее с каждой секундой, и это было бесподобно. Кресло под ним было разложено до полулежащего положения, голова лежала на удобной твёрдой подушке. Вито смотрел в потолок и кайфовал от того, что его лечат, и от того, кто его лечит. Старался не смотреть на Элиаса, чтобы случайно не полюбить. В благодарность, конечно, только из-за благодарности. Когда же рука была наконец почищена, Стейси сообщила, что способность к регенерации двадцать три процента. — И что это значит? Хуевое что-то, да? Мало как-то. — Могло быть хуже, — ответил Элиас и наложил жгут на его плечо. — Знаешь, мне нравится твой кабинет, — продолжил Вито говорить, так было проще не думать. — Классный такой, в больницах далеко не так, хотя я в нормальных клиниках не часто бывал. Но там прямо помойки какие-то из стеллажей и куча дряхлого оборудования. А вот у тебя только Стейси, которая делает все, что нужно, и место не занимает. А главное, передвигается так быстро и маневренно, беззвучно. Ты наверное ее тоже сам сделал, может, не с нуля, но сам, да? Элиас казалось не слушал, он был занят новой порцией уколов и подготовке клеток руки к тому, чтобы оказаться замененными. Но Вито все равно не затыкался: — Вообще, по закону нельзя иметь собственный медицинский кабинет, не правительственный, но тебе все можно, наверное потому, что ты андроид. Мне сложно представить, чтобы правительство наказало андроидов, и меня прям это тоже бесит, ведь ты… знаешь, тебя есть, за что на Плутон посадить. И не только за эту лабораторию в доме, и не только за вероятное наличие клеток для замены каждого органа… слушай, а ты здесь себя тоже оперируешь, да? — Да. И Вито в красках представил, как Элиас приходит сюда, когда ему нужно, и совершенствует себя. Как рядом с ним крутится Стейси, ассистирует, а Элиас равнодушно что-то в себе меняет, улучшает бесконечно. — Знаешь, что странно, — вдруг вспомнил Вито, — Бортомильо не знал, что ты андроид, он бы точно сказал. В новостях тебя показывали, и, наверное, не только в них, но похоже не сообщали, что ты не человек. Интересно, да? А ведь это не случайно, они утаивают эту информацию, скрывают факт, зная прекрасно, что раз тебя не называют роботом вслух, значит, ты как бы человек. Дерьмовое правительство, и я даже знаю, почему так, — и перевел взгляд с потолка на склонившимся над его рукой Элиасом, тот был занят внедрением новых клеток, агрессивных и подходящих, у него было такое внимательное лицо. — Потому что это поражение. Люди всегда лечили людей, андроиды чинили андроидов. И вот, первый андроид, который разбирается в людях лучше, чем сами люди. Невыносимый удар по человеческой чести. Ты наверное с этого такой надменный, с этого у тебя мания величия, потому что тоже понимаешь это. Элиас ничего не ответил, он точно не слушал, был слишком занят работой, чтобы внимать трепу. Тем более о такой очевидности. Рана на руке уже выглядела меньше и намного здоровее, кожа была обновленная, мясо свежее, даже такой маленькой способности к регенерации хватало, благодаря таланту хирурга. Вито мог оценить всю аккуратность заживляемой части, поразительно, не оставалось никакого следа. — Сделай там все шикарно, окей? — попросил Вито. — Ну чтобы охуительно получилось, я потом эту руку вылизывать буду в память о тебе. — Ты просишь сейчас, когда я сделал большую часть работы, — Элиас усмехнулся. — Лучше поздно, чем никогда, и знаешь, — Вито уже не мог не смотреть куда-либо еще помимо Элиаса, — у тебя потрясающие руки, они не то что не приносят боли, они даже приятны. После услышанного Элиас отодвинулся и отложил шприц. Он долго смотрел в потолок, затем тяжко вздохнул, перевел взгляд на Вито исказал: — Ты очень жестокий человек, Фицич, — и улыбнулся настолько самодовольно, что Вито сразу понял, к чему он это. Смысл был ясен как белый день. Элиас не купился, не обманывался, он знал, что Вито не сдержит свою часть уговора. Элиас знал с самого начала, но сделал вид, что поверил и решил вылечить его руку. «К чему эта игра?» Зачем тогда идти у поводу у обмана, зачем терпеть поражение, зная точно, что проигрываешь? Да и как Элиас мог оставаться таким заносчивым, зная про ложь? В голове Вито сразу закрутились тысячи вопросов и не осталось ни одного, когда все также, ублюдочно улыбаясь, Элиас добавил: — Но тем приятнее мне будет тебя трахать. Он вернулся к кропотливой работе, а Вито опять увел взгляд в потолок. Хотелось смеяться, смеяться до безумия, до слез, пока губы не треснут. «Вот же тварина!». Вито понял, что Элиас не только знает, что Вито его обманывает, но и уверен, что получит свое все равно. То есть, Элиасу было наплевать, что Вито решил не трахаться с ним, потому что был уверен, что это все равно произойдет. Это было даже интересным, как он собирается заставить отдать долг. — Ты лучший, — произнес Вито, когда рука наконец была готова. Она была идеальной, даже превосходнее, чем правая, живее, цельнее, Элиас заменил ее на микроуровне от самого плеча. И Вито не мог перестать сжимать и разжимать пальцы, с восторгом глядя, как они слушаются, а ладонь красивая и цельная и ни единого шрама. Был восстановлен даже рисунок, все линии. Такого никто не мог сделать, Вито думал раньше и понял, как ошибался. Жалко даже было наебывать Элиаса после этого, и может тот на жалость и благодарность и рассчитывал. Глупый расчет, ведь Вито нет, не настолько жестокий человек, а просто очень хуевый. — Спасибо, — поблагодарил все же, когда Элиас снял перчатки и халат, — никогда не забуду. И буду всем рекомендовать, — рассмеялся и ловко поднял рубашку с пола и надел через голову, не расстегивая пуговиц. — Так что, — Элиасу было все равно на признательность, — теперь пойдем в другую комнату? — Ха, ну да, — Вито направился к лестниц наверх, зная что Элиас идет за ним, — пойдем, но я отлучусь сначала окей? У меня пара очень важных дел. — Каких? — Тот ублюдок, Стефан, это он мне кстати ладонь продырявил, он сейчас на Меркурии, это я точно знаю, и мне надо его найти, пока он оттуда не свалил и не затерялся, понимаешь? Мне нельзя терять ни секунды, я хочу найти его и отомстить. Они вновь стояли в гостиной, друг на против друга, но уже не так близко, как тогда. И Вито изворачивался, привирал, удалялся от выполнения своей части уговора. — Значит, после того как ты рассчитаешься со Стефаном, ты придешь ко мне отдавать долг? — спокойно спросил Элиас, и Вито уклончиво так протянул: — Да-а, именно так, но это займет пару месяцев, не больше, только… — словно вдруг только вспомнил еще кое-что: — Только мне еще Гансалеса надо найти, он тоже провинился, да и Диего, ну короче всю бывшую мою шайку-лейку разнести, да. Иначе я жить не смогу, они меня так подставили и ходят себе живые и здоровые, надо мстить. — Это еще плюс пара месяцев? — по-прежнему спокойно поинтересовался, и Вито этому удивлялся, удивлялся, что сможет уйти кинув так легко. — Ну да, короче, год и я твой, ну или пара лет, и точно уже вернусь тебе отплатить за доброту. Элиас оставался равнодушным, будто бы вовсе был не против остаться обманутым. Или действительно не видел ничего страшного в том, чтобы подождать пару лет. «Неужели не понимает, что даже через пять, десять лет я не объявлюсь, никогда не вернусь и никогда не поднимусь в другую комнату?» — Хорошо, но лучше тебе поторопиться с местью, — невозмутимо посоветовал. — Ага, вот это ты правильно сказал, — Вито махнул рукой и направился к выходу, — надо бежать, а то они все по норам заныкаются, не достать будет. — Не поэтому, Фицич, — усмехнулся Элиас и держа приличное расстоянии шел за ним, как бы провожая. — А почему же? — со смехом спросил Вито, не притормаживая, чувствуя себя так хорошо и свободно, как перед полетом. Он вернул себе «скорость» жизни, вольность делать, что хочешь, на Элиаса уже была плевать, он им просто воспользовался и лучше бы андроиду понять это как можно раньше и успокоиться. — Я знаю состояние всех твоих органов, — произнес Элиас и тем самым заставил открывать Вито дверь медленнее, — твои почки сдадутся первым, затем желудок, кишки, ты начнешь харкать кровью, не в состоянии ничего съесть, начнутся оттягивающие смерть уколы, после печень выйдет из строя, сердце к этому моменту тоже уже будет пропускать удары просто так… Когда ты последний раз их менял? И на какое дерьмо? Вито остановился в проходе и обернулся через плечо, но так и не поднял взгляд на Элиаса, просто продолжил ровный голос слушать: — С твоим образом жизни, с той едой, какую ты потребляешь, у тебя нет даже пары лет, — и приблизился продолжая говорить, но тише и с большим удовольствием. — Ты приползёшь ко мне не только отдавать долг, но и попутно зарабатывать новый. — Да пошел ты, я тебя наебал, смирись и проглоти, — с яростью ответил Вито и наконец вышел за порог ублюдского дома. — У меня есть вечность, чтобы ждать, а у тебя только год, чтобы вернуться, — сказал Элиас прежде, чем закрыть за ним дверь. К сожалению, Вито услышал последнюю фразу и она щедро просыпалась солью по до этого нанесённой ране. И вся радость от залеченной руки, провёрнутого дельца испарилась. Ощущение было паршивым, невыносимым и мерзким, от того, что сукин андроид был не так уж и не прав. — Никогда, слышишь, Элиас! Никогда! — прокричал Вито и сплюнул на идеальный газон, как же ему теперь было хуево.