моногамия смертных тел

Он смертельно устал. Мотаться по миру в поисках, теряться в догадках, искренне не понимая, ждать... Он так устал ждать и надеяться, что когда обнаружил его, в очередной раз облетая Париж, то сначала не поверил своим глазам — слишком много времени прошло. В погоню, тем не менее, пустился — он не смог бы перепутать с чем-то блеск его волос. Сучий подонок замер, только когда он наконец прижал его к стене за грудки. — Хорошо-хорошо, сдаюсь, — поднимая руки, будто пойманный с поличным, заговорил он, сверкая глазами в полумраке переулка. Во взгляде плескалось лишь веселье вперемешку со снисходительной издёвкой — ни страха, ни раскаяния. Бесило неимоверно. — И как только ты каждый раз меня находишь? — Заткни свой рот, — рыкнул он, тряхнув задержанного посильнее, чтобы знал, что он был серьёзен. — Ну чего же ты, как неродной, — отвечал, однако, светловолосый, ни секунды ему не веря. Серьёзно ему угрожать он ещё не дорос. Да и сможет ли хоть когда-то? Если уже ослабляет хватку, стоило любимым рукам обвиться вокруг него. — Я скучал... Слова, сказанные шёпотом, всегда били по самым незащищённым местам. Он ещё не научился сопротивляться, даже за все те бесконечные сотни лет. Не мог. А может, просто не хотел. Сдаваясь по перешедшей очереди, он не думал. Лишь с присущей себе жадностью впился в раскрытые губы того, кого был не в силах отпустить. Благо, его никогда об этом всерьёз и не просили. Сбегали, правда, систематично, раня каждый раз в самое сердце, но разве мог он умереть от такого? Порознь с ним — точно нет. Воздух вокруг них уже начал нагреваться, кожа зудела, а сам он едва стоял на ногах. Наверняка, Вивьен чувствовал себя не лучше — он ведь слабее, только строит из себя невесть что. Отвлекаться от поцелуя, однако, не стал ни один из них, продолжая мучить губы друг друга сквозь тихие полувздохи и стон, который он несдержанно обронил, когда его самого прижали. Стена треснула под напором за его спиной, сопровождая это хрустящим звуком, который они проигнорировали. Прикосновения — это всё, на чём они были способны сосредоточиться теперь. — Боже, Дий, — несдержанно выронил Вивьен прямо ему в рот, едва не срываясь на просящий скулёж. — Забери меня немедленно... Ха, вот как они заговорили, стоило сграбастать в очередной раз. Когда же уже надоест? И как бы не хотелось задеть в ответ, да побольнее — отказать он был не в силах. — Держись крепче, — выдохнул Дий в ответ, обхватывая его спину, чтобы после — с сильным толчком оторваться от земли и как можно быстрее преодолеть расстояние до их дома. Он отказывался называть это место как-либо ещё. Он знал, что короткие мгновения полёта в его руках пробуждали у Вивьена ни с чем несравнимый восторг. Чем не продолжение прелюдии, которую они неосмотрительно начали прямо на тёмной улочке злополучного Парижа? И ведь не в первый раз... Хотя, об этом стоило думать, если бы это волновало хотя бы одного из них. Остальное — мимо кассы, неинтересное и за ненадобностью. А ведь он злился. Даже обиделся, уставший бегать. И почему им нельзя было просто остаться вместе, как сейчас? Просто раствориться в объятиях друг друга, обратившись пеплом... — В спальню, — продолжая командовать, отдал приказ Вивьен, стоило им приземлиться у входной двери. Очевидно, и не подозревал о его мыслях о пожаре, в котором Дий хотел сгореть вместе с ним. Глупец. Но и поделом ему. Предпочитая отмалчиваться, пока не получит своё до конца, Дий переместил их в спальню, заваливая любимое тело на кровать. Он уже задыхался от желания его потрогать, так что одежду просто разорвал, освобождая кожу. — Полегче, силач, — с усмешкой привлекая к себе его лицо за подбородок, осадил его Вивьен. — Я никуда не денусь. Пока что. — Замолчи, — зло выплюнул ему в губы Дий ненавистную просьбу, которую Вивьен не слушал наравне со всеми остальными. По-настоящему заткнуть его можно было только во время секса, чем Дий поспешил воспользоваться, возвращая свои губы на их законное место — прижатыми к губам Вивьена — и начиная ошалело шарить по его голому телу руками. Блудный упрямец тут же забылся, отдаваясь ему на растерзание и принимаясь подбадривать громкими стонами. Вслушиваясь в его голос, Дий ощущал, что вновь по-настоящему вернулся домой. Как же давно это было... Губы Вивьена по-прежнему были слаще вина, наравне с лоснящейся в приглушённом свете кожей — от образовавшегося с их появлением жара в комнате зажлись все свечи, обеспечивая лучший обзор. — Дий, ниже, — натурально захныкал Вивьен, когда он слишком задержался у его груди, лаская темные ореолы сосков вместе с их аккуратными бусинами. — Пожалуйста... С такими волшебными словами — что угодно. Заглатывая с ходу наполовину, он лишь с упоением вслушивался в чарующие стоны. Он любил их не меньше самого Вивьена, всегда готовый слушать их вместо музыки, как и полагалось истинному ценителю. Пока отсасывал, решил не терять время и принялся параллельно шариться в податливой дырочке, которая могла принять его и без подготовки — всё-таки, их тела отличались от людских. Особенно после такого долгого перерыва. — Боже, Дий, — проскулил Вивьен, не выдержав и двух минут. — Хватит, пожалуйста, просто войди в меня. Уже сглотнув следы его первого оргазма, Дий вновь послушался, перемещаясь так, чтобы быть с ним лицом к лицу. Вивьен поспешил обхватить его поясницу ногами, притираясь максимально близко, когда он вошёл. — Бо-о-оже, — простонал Вивьен от вмиг заполнивших тело распирающих ощущений. В комнате становилось лишь жарче, когда Дий принялся остервенело долбиться в него, позабыв о манерах и такте. Слишком долго терпел. — Поцелуй меня, — выдохнул Вивьен, неотрывно глядя ему в глаза. Выполняя и эту просьбу тоже, Дий позволил себе подумать, что тоже скучал. И как только до сих пор не сдался? Слишком зависел от сладости, что поселялась на языке после контакта с Вивьеном. — Ах, как же хорошо, — отрываясь от него, простонал Вивьен с новой силой, подбираясь к очередному пику. — Дий! Сильнее! Он не знал, как не слушаться его. Толчками сотрясая его тело под собой, он думал только, как бы не заплакать в такой ответственный момент. Слишком долго ждал. Слишком сильно хотел. Слишком послушно любил, не в силах сопротивляться. Их создали парами. Жили они также, пока Вивьен не оставил его в первый раз. Они тогда уже какое-то время жили в Египте, не расставаясь и стремительно теряя бессмертие. Дий даже внимания на это не обращал, чего не скажешь о Вивьене: тот сбегал подальше, стоило Дию заснуть, и летал, стоило способности вернуться. До звёзд перед глазами. Полёт был для него олицетворением свободы — единственной стихии, которая была ему подвластна. С нею он управлялся с ювелирной точностью искусного мастера, в частности, умело воздействуя на людские сердца. Он был зачинщиком многих революций, настоящим монстром, когда дело доходило до того, чтобы отвоевать принадлежащее всем по праву. И он бы занимался этим всю свою бесконечную жизнь, если бы не любил. Он любил Дия не меньше, а потому ранил и себя всякий раз, когда уходил. Сначала — в Месопотамию, однажды ночью не дождавшись возвращения способности летать. А потом — куда придётся, лишь бы подальше хоть на какое-то время, чтобы больше ничего не потерять. Дий очень быстро перестал задавать вопросы. Он понимал, что движило Вивьеном, но это не значило, что он был согласен с ним. Он не оставлял попыток найти его и задержаться вместе подольше, только чтобы остаться ни с чем, когда Вивьен покинет его вновь. Замедляясь, Дий выронил кроткое: — Я не хочу так больше, — смаргивая непрошеные слёзы. Вивьен, ещё подброшенный волной нового оргазма, однако, быстро среагировал, утягивая ближе к себе, чтобы он спрятал лицо на него груди. — Ш-ш-ш, тише, я здесь... — Ты опять уйдёшь! — обвиняя с целым ворохом оснований, крикнул ему Дий. Горючие слёзы разволновали чувствительный нос, так что он всхлипнул, борясь с ощущением мелких иголок внутри. — Прости, — зажмурившись и не имея ничего, чем мог бы возразить, ответил Вивьен. Он был виновен по всем статьям, а ещё — не мог заслужить прощения. Или не хотел...? Глупец, зависимый от ни с чем несравнимых ощущений. — Ненавижу, — прошептал Дий, приподнимаясь на локтях. Взгляд в любимые глаза, и вот он уже сам просит, по постоянно переходящей очереди: — Поцелуй меня. Вивьен не смел перечить, даря ласку и меняя их местами, чтобы уже Дий вскоре забылся в ощущениях и принял его, раскрываясь так, как он сам никогда не умел. У Дия не было от него секретов. С его стороны никогда не было недосказанностей и тайн, лишь бесконечное обожание в глазах и жертва, на которую он был готов пойти, пока Вивьен послушно возвращался к нему, стоило ему наконец вновь его найти. У Дия к нему была только любовь, а ненавидел он лишь его одержимость полётом и не более того. Но до чего же сильна была эта ненависть... Задыхаясь в поцелуе, Дий всхлипывал, продолжая надрываться громкими стонами. Кровать ходила бы под ними ходуном, если бы не была выполнена из мрамора, как и всё здание целиком. Вивьен тоже умел вбиваться быстро и без такта — ему манеры вообще были ни к чему. Не в этой спальне. — Вивьен! — громко излился Дий, доходя наконец до пика. Ему оргазмы давались сложнее из-за нечеловеческой выносливости, зато надолго выводили из строя, предоставляя Вивьену возможность понежить любимого преследователя в объятиях. Изливаясь следом в третий раз, он лишь устало завалился на постель рядом, прежде чем сгрёб Дия, оплетая всеми конечностями. Дыхание приводили в порядок вместе, наслаждаясь стуком сердец. В унисон, будто и не расставались. Будто по-другому было никак нельзя... — А мы почти добились ответа правительства, — поделился Вивьен шёпотом, впитывая любимый запах тёмного шёлка волос. — Осталось совсем немного надавить... — Замолчи, — выронил тихое Дий в ответ. За прикрытыми глазами наблюдал лишь свет, будто душа Вивьена наконец приоткрылась ему и забрала в свои объятия. — Прости, — закусывая нещадно задействованную прежде губу, попросил Вивьен. Только этого просить ему и оставалось. Без ответа. Дий уснул, а сам он продолжал прижиматься к нему, хватаясь, будто утопающий за спасательный трос. Вот-вот вытащит, осталось всего ничего. Он уже почти не в силах сопротивляться... В пришедшее утро он, конечно, сбежал, однако поклялся в лучах раннего солнца, что тоже принесёт свою жертву. Тоже покажет, как умеет самоотверженно любить, переступив через самого себя. Тоже будет сильным. Чтобы пожар, наконец, разгорелся в последний раз и они покинули этот мир вместе, прожив бок о бок оставшуюся жизнь.