«Несчастный» случай

Полиция оставила машины у самого дома семьи Лайнеллов. Двое мужчин и женщина в синей форме осматривали подвал с серыми лицами, о чем-то между собой говорили. У входа стояла мама и беззвучно плакала, прикрыв рот, пока санитары забирали укрытое белой простыней тело ее мужа. Алекса стояла рядом, скрестив руки на груди, с таким же серым лицом, как у тех полицейских. Не было даже капли эмоций, не было боли или страданий от того, что отец так быстро ушел от них. А где же эти истерики, крики, вроде: «Нет, этого не может быть!!! Папа, папочка!!!» А их просто не было. Лишь пустота, очистившая все сознание девочки, гуляла в голове, подчищала все, не хотела, чтобы Лекс что-то чувствовала к этому человеку. «А он был мне отцом хоть когда-нибудь?» Лекси сидела за кухонным столом их семейного дома, но напротив сидела не мама, а та женщина с золотым значком. — Лекси, скажи, ты часто заходила в подвал? — Нет. Я боялась туда ходить. — «Там всегда была куча крыс и темнота, а еще пьяный отец», — продолжала в голове Алекса, но говорить вслух не решалась. У нее это не спрашивали. — А твой папа? — Постоянно. Там его выпивка и инструменты. — «И крысы». — Он мог запереться там изнутри? — Да, он так и делал, когда ссорился с мамой. — А они часто ссорились? — Постоянно. — А папа… бил маму? Или тебя? — Полицейской явно с трудом дался этот вопрос, видимо, не хотелось слышать положительный ответ. — Иногда, когда напьется. — «А пил он ежедневно». — И твоя мама не заявляла в полицию о насилии? — Зачем? Вопрос поставил женщину в тупик. Да, закон о домашнем насилии существовал, но в маленьких городах о нем почти не знали, а если и знали, то все равно молчали — избиение членов семьи было нормой. — Сейчас я задам немного некорректный вопрос… Сексуальные домогательства со стороны твоего отца были? — Нет. — Алексе показалось, что она ответила слишком быстро. Ей не хотелось разговаривать с этой женщиной, не хотелось говорить ей правду, не хотелось рассказывать о том, как отец бил ее розгами за любую провинность, как его пьяный друг позволял себе вольности в отношении семилетней девочки, как отец убил ее младшую сестру… Кому это теперь нужно? Его накажут? Посадят? Дадут какой-то срок? В этом есть смысл? Он мертв. Так не плевать ли? — У твоего отца на лицо черепно-мозговая травма, несовместимая с жизнью. Его как будто толкнули, и он упал, разбив голову об острый угол лестницы. — Вы к чему это говорите? — К тому, что, возможно, ты или твоя мама... — Дверь была заперта изнутри, нас пришлось ее выломать, чтобы узнать, что папа умер. Он просто напился и в итоге упал. И вы обвиняете меня и маму? Это такое правосудие у нас? — Наконец-то эмоции дали о себе знать в полной мере. Алекса заплакала, но не от горя, а от обиды. Размазывая слезы по щекам, она кричала: — Да, я хотела, чтобы он умер, я мечтала, чтобы он сдох, как последняя псина, но я никогда бы этого не сделала!!! Вы слышите?! Не сделала! Мужчина-полицейский, в это время проводивший допрос матери Лекс, оказался на кухне. — Боже, Дженни, тебе хоть что-нибудь можно доверить? Мужчина достал из нагрудного кармана платок и протянул Алексе, положив другую руку на плечо. Девочка, дрожа от слез и злости, стала лихорадочно протирать лицо. — Все в порядке, ни тебя, ни твою маму ни в чем не обвинят. Все ясно, как день — несчастный случай. Твой отец выпил слишком много, не удержал равновесие, и — конец. Извини нас. Алекса хлюпала носом и продолжала вытирать глаза. Она хотела бы ответить ему, сказать что-то вроде благодарности, но слова не шли, застревали в горле, и она просто всхлипывала и кивала. Полицейские вышли на крыльцо. Мужчина по имени Джонатан Теннор закурил. Второй мужчина пошел заводить машину, а Дженни осталась рядом с Джонатаном. Она уже получила нагоняй за то, что перешла границы на допросе и теперь стояла, слегка обиженно поглядывая на начальника. Тот пускай сизый дым в небо и вздыхал. — Ты всерьез считаешь, что они его не убивали? — Женщина заглянула в темные глаза Джонатана. — Там все ясно как день, Джен. Мужчина был пьян, споткнулся о собственные ноги и упал. — И получил смертельную травму? — Ты еще новичок, поэтому послушай меня: взгляни на их семью. Слабая физически женщина, да тринадцатилетняя девчонка, которые всю жизнь подвержены издевательствам со стороны рослого пьяного мужика. Откуда взяться смелости убить его? — Но мотив на лицо! — Мотив есть, а состава преступления нет. Несчастный случай — только и всего. — Но… — Перестань видеть во всем подвох, Дженифер. Дженни на секунду замолчала и задумалась. Она была не согласна с тем, что говорил ее наставник, это были очевидные вещи, то, что первым приходит в голову. Не бывает все так просто! — А если они все же его убили? Если они убийцы? — То и скатертью ему дорога в ад. — Процедил сквозь зубы мужчина. — Меня тоже отец бил. И я хотел того же, что и та девочка — его смерти. Если у них хватило сил на такое, то дальше они точно не станут никого убивать. Поверь мне. — Джонатан докурил сигарету и потушил ее, а Дженифер замолчала. Теннор поманил ее рукой и они пошли к машине. Алекса наблюдала за этой сценой из окна гостиной, закрывшись шторами. В воздухе витало неотвратимой свободой и спокойствием. Где-то наверху мама скулила в телефон, умоляя кого-то срочно приехать и помочь с похоронами. Сейчас все плохо, но дальше… все будет хорошо. Алекса поправила тюль и села на диван. Отсюда открывался вид на дверь подвала, который временно опечатали. Трупный запах, стоявший до этого во всем доме три дня, начал понемногу выветриваться. Алекса была в непонятных чувствах. Она была одновременно и рада смерти отца, но в то же время ощущала вину. Последнее чувство было не столь огромным, грызло не больно, но попадало в самые больные точки. «Та полицейская была права…» «…я убийца…» «…убийца…» Никто так и не заметил потайной дверцы за полками, ведущей прямо на задний двор… Отец был пьян, и снова начал бить маму, а Алекса отвлекла его, и завела в подвал, заперев дверь изнутри. Он побил ее. Она толкнула его, пока он шел к лестнице. Он упал. И больше не вставал… И спустя три дня приехала полиция. Алекса не сразу услышала, что мама зовет ее. Подойдя к ней, девочка взглядом спросила: «Что там?» Мама протянула руку и погладила дочь по непослушным волосам. — Все будет хорошо, Лекси. — Я знаю мам. «Я знаю…»