Волк и его металлист

Сириус был зол. Вообще он был зол на Регулуса ещё с самого первого звонка, когда узнал обо всей этой афере. Изумлён, ошеломлён и насмерть перепуган, но ещё — зол. А кто бы не был? Младший брат внезапно заделался рок-звездой! Они ехали на вызванном его продюсером такси бизнес-класса с кондиционером и водой, и Сириусу с трудом давалось осознание, что это не шутка и не розыгрыш в духе тех масштабных приколов, которые они разыгрывали с Джеймсом в школьные годы — что они действительно едут на репетицию первого выступления Рега. Того самого Рега, который еле выглядывал из-за стола, хотя всегда держал спину прямее палки по настоянию матушки. Того самого Рега, который ещё совсем недавно ходил в шортах и чулках, потому что маленькие аристократичные мальчики не носят штанов. Чёрт, того самого Рега, который ещё недавно засыпал комочком у камина, потому что с отоплением в спальнях их особняка было чертовски плохо — это репетиция его концерта. Завтрашнего концерта. Это всё ещё не безумный сон. И они всё ещё действительно в Нью-Йорке. Они прошли на огороженную концертную площадку, которая скоро должна была взорваться толпой отвязных металлистов — её масштабы, превращающие любую сцену их родного городка в детский утренник, заставили Сириуса разинуть рот. Впрочем, он презрительно сомкнул губы как только увидел продюсера - неповоротливого жирного типа с толстыми усами. — Ты опоздал, — тот обратился к Регулусу без лишних приветствий и, вынув изо рта сигару, кивнул её концом в сторону отблеска прожектора на сцене. — Выйди на пятно. Грэг. Грэг! Посмотри, его желтит? Нужен нейтральный фильтр… Сириуса мягко оттиснули к краю сцены и забыли о его существовании — зато вот он следил за подготовлением с пристальностью охотничьего пса. Ему не нравилось ничего. Ему не нравилась команда Регулуса, состоящая из кудрявого парня на барабанах и долговязого в татуировках с басом — они обменялись с Регом формальными приветствиями и на этом всё, полный ноль, а как же химия группы? Ему не нравились люди неизвестных профессий, снующие по сцене как деловитые муравьи. Кто-то волок за собой микрофоны, кто-то поправлял басисту капризную причёску, кто-то бегал с жужжащими приборчиками — они о чём-то переговаривались, спрашивали продюсера, спрашивали друг друга, но к Регулусу обращались только с просьбой подставить лицо для театральной пудры, или шагнуть под свет прожектора, или постучать по микрофону. Но больше всего ему не нравилась сцена — Регулус смотрелся так потерянно на ней. Так крошечно и беспомощно среди этого оркестра людей, который хором твердил ему как стоять, как двигаться, что говорить и что петь. Сириус много как представлял выступления групп, но уж точно не так… так искусственно. — Стоп, стоп, стоп, — продюсер морщился, качая головой, и Сириус ни за что бы не поверил, что кто-то из Металлики позволил бы к себе такое отношение. — Как мы будем спускать его на этой верёвочке? Здесь что, нормального троса нет? Почему никто не проверил наличие троса? — Он может спуститься по ступенькам. — Все спускаются по ступенькам! Нам нужно шоу, фейерверк! Нам нужно двести тысяч проданных пластинок в первый уикенд, об этом парне должна узнать вся Америка! Продюсер бесновался, его помощники нервничали, басист и барабанщик что-то советовали, и только Регулус держался совершенно равнодушно и отстранённо — словно кукла. Всё происходящее кричало об очевидном: никому здесь не интересен Рег. Никому не интересна его личность. Всё, что их интересует, это выжать новую английскую звёздочку как лимон и выкинуть на обочину, когда она перестанет приносить им доход. Дело в этом — Сириус был уверен намертво. И глядя на то, как спокойно Регулус соглашался на правила игры, подчиняясь требованиям, как легко переговаривался с продюсером, будто тот не вёл себя как последний ублюдок, Сириус понимал, что не просто упустил огромный отрезок жизни брата. Он упустил полноценное перевоплощение. Когда это произошло и кто это сделал? Мать? Отец? Он сам?.. — Круто было, да? — Регулус спросил у него три часа спустя, когда они возвращались домой в снова оплаченном Джонсоном такси бизнес-класса. Здесь снова был кондиционер и снова стояли бутылочки с водой — одну из них Сириус методично переворачивал, наблюдая, как в жидкости образуются крохотные пузырьки. — Когда тебе сказали порвать на себе футболку или когда час выставляли свет, чтобы он тебя не зеленил? — он насмешливо уточнил, перевернув бутылку в очередной раз, но ухмылка быстро перетекла в недовольство: — Серьёзно, Рег, что это было?! — Шоубизнес, — Регулус пояснил, растянувшись на сидении и заложив руки за голову. — Тебе не понять. Самодовольство в тоне брата было таким неприкрытым, что Сириус с трудом удержал себя от яростного спора — вместо этого снова встряхнул бутылочку. Спокойно. Он должен вести себя спокойно. Он надеялся рассказать Рему про увиденный кошмар и услышать от него слова солидарности (речь в духе «ты прикинь, с ним обращаются как с вещью, мы обязаны его вырвать из этого поганого бизнеса» уже формировалась в мыслях), но того не оказалось дома. Регулус был этому рад: три волчьи ночи подряд было для него куда большим испытанием, чем Сириус предполагал. Справедливости ради, Ремус не прикладывал никаких усилий для того, чтобы облегчить ситуацию: все три обращения его волк был необычно нервным, беспокойным, завывал несколько раз за ночь и всё время норовил высунуться в окно и показаться соседям. — Сегодня, надеюсь, блохастые ночи твоего оборотня закончились? — Регулус уточнил, заливая воду в чайник и привычно подчёркивая статус Рема — Сириуса это привычно дёрнуло, но он привычно удержался от ответной колкости. — Закончились. — Отлично. А то квартира уже провоняла насквозь, а питомцы здесь запрещены арендодателем, знаешь ли. — Почему ты вообще живёшь в съёмной квартире, если ты такая рок-звезда и можешь позволить себе офис на Манхэттене? — усмехнулся Сириус. Регулус облокотился поясницей на столешницу и вызывающе скрестил руки. — У меня не так много средств сейчас. — О, да? Я думал, ты взорвал рейтинги радио. — Основная кампания запустится после первого концерта. «Кампания» — Сириусу осталось лишь усмехнуться. Как всё прагматично. Ни капли романтики. — К тому же я решил, что остановиться у знакомого будет безопаснее в чужой стране. Новая информация потянула Сириуса как за ниточку, заставляя выпрямиться. — И где этот знакомый? — медленно спросил он. Регулус усмехнулся: происходящее было допросом, и они оба это прекрасно понимали, но оба делали вид, что это не так. — На гавайских островах с женой и ребёнком. Он журналист, часто в разъездах. — Здесь живёт ребёнок?! — Не здесь. Они не живут вместе. Это сбило Сириуса с толку ещё сильнее. — Почему? — Я не вдавался в подробности, — Регулус не без удовольствия загнал брата в тупик, и на этом попытки прощупать почву с нового угла были закрыты. Вскоре был выпит чай, кружки вымыты, а Ремус всё не появлялся на пороге. Уже стукнуло шесть часов вечера. Затем семь. Затем восемь, девять и десять. Шёл грёбаный одиннадцатый час, а Рема всё не было. Сириус начал бить тревогу. Он успел тринадцать раз собраться на поиски и тринадцать раз под ёрничество Регулуса о сбежавшем от хозяине волке обречённо вспомнить, что Нью-Йорк вмещает в себя добрый десяток английских городов — искать в нём человека бесполезно. В четырнадцатый раз, ближе к полуночи, Сириус не выдержал: втянувшись в кожаную куртку, решительно пошёл к двери. — Только зря время потеряешь, — Регулус равнодушно прокомментировал его порыв, высунувшись из комнаты на отпирание двери. Сириус резко обернулся: — Не говори мне что делать, пожалуйста, и, возможно, не пойдёшь на хрен. — Я просто говорю… — Нет, заткнись, — Сириус его оборвал. — Он один, в Нью-Йорке, неясно где, он может вляпаться в неприятности, — знаешь, Ремус просто магнит для неприятностей! — может сдохнуть от пистолета какого-нибудь американца, и это всё будет твоя вина, потому что он здесь из-за тебя. — Из-за меня?! — Регулус вытаращил глаза. Отлипнув от косяка двери, сделал шаг к Сириусу. — Да, — выдохнул тот. Всё ещё спокойно — но уже начиная закипать. — Ты сам захотел приехать! — Потому что ты ломанулся из Лондона, до которого можно добраться на автобусе, в сраную Америку! Америку, Рег! Нью-Йорк! — Сириус запальчиво выкрикнул, чувствуя, как копящееся за день терпение лопается надувным шариком, а на его месте разгорается жаркое пламя. — Нью-Йорк, где тебя обдирают как липку, и поэтому ты не можешь позволить себе нормальное жильё, где тебя используют, где завтра твой концерт будет не искусством, а просто коммерческой акцией в угоду капитализма — и знаешь что? Я даже не пойду! Я видел сегодня достаточно! В глазах Регулуса мелькнул нехороший блеск. — Знаешь почему ты так зол, Сириус? — ровным тоном сказал он — только чистокровный Блэк мог отгадать нотки ехидцы в его голосе. — Потому что ты не на моём месте. Ты ищешь подвох, потому что просто не можешь принять, что малыш Реджи где-то преуспел, а ты остался тем же придурком без образования, денег и нормальной работы… Он не успел договорить — Сириус толкнул его в стену. Толкнул — и почти сразу же сам испугался своего поступка. Ему было двадцать пять, Регулусу — двадцать три. Они явно вышли из возраста, когда мальчишеские потасовки считаются нормой. Что он, чёрт возьми, творил? Он хотел извиниться. Прекратить эти детские крики, вернуться к взрослому себе. Но Регулус, задышав неожиданно тяжело и прерывисто, как в детстве, когда был готов вот-вот расплакаться, медленно повернулся к Сириусу — и вдруг сильно ударил его в коленом в живот. Сириус согнулся пополам, охнув. Чёрт подери, Регулус никогда не умел драться, откуда он знает такие приёмы?! — Задел больной нерв? — тот прошипел, наклонил голову вбок. — А ты скажи мне, что это не так. Что, думаешь, я поверю, что ты просто обо мне беспокоишься? — Да ты не стоишь беспокойств, — Сириус болезненно дёрнул левым краешком губ, выпрямляясь. Оглушительная затрещина должна была прийтись мелкому по уху — Рег увернулся. Его удар бы прилетел в грудь, что запустило бы первую настоящую драку братьев Блэк за все их сложные годы взросления. Возможно, это было бы к лучшему, помогло бы им вылить скопившуюся злость и расчистить место для чистого начала, но дверь открылась, и Регулус моментально обратился в лёд. Застыл, отпрянул, разжимая кулаки. Вежливая улыбка — вот всё, что было на его лице. На пороге стоял Ремус. Его волосы были всклокочены, ладони дрожали сильнее обычного, а большие карие глаза смотрели слегка дезориентировано. Сириус ласково называл это выражение лица «фирменным взглядом Лунатика», потому что оно проявлялось каждый раз, когда Рем выпадал из внешнего мира в свои мысли, и Сириус чертовски любил это лицо — сейчас оно только разозлило его ещё сильнее. Вывело из себя. Подобравшись к Ремусу вплотную, Сириус выпалил ему в губы: — Где ты был?! Ремус моргнул, глядя на него чуть осознаннее. Перевёл взгляд на Регулуса, холодно держащегося в стороне, и взбудораженный блеск в глазах слегка поутих. — Искал нам жильё. — Двенадцать часов! — Сириус закричал. — Тебя не было двенадцать часов! Ты восемь часов ходил по округе и искал квартиру и даже не думал найти телефонную будку и предупредить, что задержишься?! — Я потерялся в метро. Боже. — Ты потерялся в метро, — Сириус неверяще усмехнулся. — Метро, зачем тебе вообще нужно было метро, если мы ищем квартиры здесь? — Я что, не могу прогуляться? — Куда?! — Почему ты меня допрашиваешь, Сириус? — Ремус слегка сощурился. Это был его плохой голос — спокойный, но лишённый тепла, с едва заметной ноткой недоумения, затерявшейся в валлийском говоре. Сириус всегда терялся от этого тона. Но они в новой стране, чёрт возьми, какие грёбаные допросы, разве они не должны друг друга предупреждать о таких исчезновениях? Но возможно, он перегнул. Он зол из-за Рега. Зол из-за репетиции. Возможно, стоило пояснить, что он просто насмерть перепугался, что последние три часа здесь он сидел как на иголках, воображая самые кошмарные картины — но странный, смутно знакомый запах остановил Сириуса от извинений. Когда Ремус слегка неуклюже шагнул вперёд и ухватился за вешалку, чтобы не упасть, пазл в голове сложился. — Ты что, пил? — Сириус схватил Ремуса за плечо. — Ты знаешь, что тебе нельзя пить. — Сириус, я очень вымотался и хочу спать, — Ремус устало высвободился из хватки. — Оставь нотации на завтра, и поговори лучше с Ксено, он тоже виноват в задержке. — С кем, прости? Что ты, чёрт дери, несёшь, Рем, сколько ты выпил?! — С Ксено, — Ремус кивнул в сторону двери. Когда Сириус обернулся, ему показалось, что произошёл сбой во вселенной и полноценная перезагрузка планеты Земля — не меньше. Светлые кудрявые волосы. Безмятежный, полный вселенского спокойствия взгляд. Ксенофилиус Лавгуд собственной персоной стоял в двери. «Что, — мысль забилась в голове, — что, что, что, стоп, что…» Сосед. Знакомый. Журналист. Ну конечно. В последний раз, когда Сириус о нём слышал, речь как раз шла о журналистике в какой-то безумной газетке про инопланетян и прочую муть. Но он и Рег? Как?.. Когда?.. — Он сказал, что спит в ванной, так что комната по-прежнему в нашем распоряжении. Но если тебя интересует, я нашёл жильё, — Ремус вяло махнул рукой и, неуклюже пошатываясь, ушёл в спальню. Сириус задерживать его не стал: проведя обалделым взглядом, вопросительно оглянулся на Ксено. — Рекомендую попробовать, — тот невозмутимо кивнул Сириусу, словно они не виделись в последний раз семь лет назад. — Сырость и прохлада ванны напоминает об Англии. Сириус молча выдохнул. Повернувшись к ухмыляющемуся Регулусу, явно довольному потрясением в глазах старшего брата, медленно навёл на него указательный палец. Нет. Нет, он определённо не готов к новым подробностям. Не сегодня. Сегодня — с него хватит сюрпризов. — Спокойной ночи, Рег, — выдавил он. — И тебе… Ксено. — И тебе не хворать, — отозвался Регулус. — Следи, чтобы волчок не прикусил за бочок. Последнее было брошено уже когда Сириус прошёл в спальню. На кухне зазвякала посуда, — Ксено явно не был намерен ложиться в ближайшие часы — со стороны спальни Рега послышалась настройка гитары, а Сириус, слишком потерянный в этом чудовищно большом городе, нырнул к Рему на кровать. «Ну и день, — думал он. — Ну и день». И больше ничего думать не мог. Ему расхотелось спорить, выяснять, кто был прав и виноват в вечерней нервотрёпке. Завтра он всё выведает. Завтра он в красках распишет Ремусу, как тот свёл его за несколько часов с ума, какой Рег мудак и как вся музыкальная индустрия — чудовищный обман, завёрнутый в яркий фантик. Но завтра. Всё завтра. А сейчас всё, что он хотел — прижать Ремуса покрепче и не выпускать из объятий. Тот был охотно согласен на молчаливое предложение: сонно обняв поспешно Сириуса за шею, уткнулся носом ему в скулу. — Я нашёл их, — вдруг прошептал Ремус, и Сириус обречённо понял, что сюрпризы на сегодня не закончились. — Кого их? — Оборотней. Он прижался крепче — и уснул. Вот так. Сразу после этих слов. Тихо, свистяще засопел, наполняя воздух запахом качественного ирландского пива. Прислушиваясь к его размеренному дыханию, Сириусу оставалось лишь обречённо вздохнуть: волк, а хитёр по-лисьи — всегда вырубается с алкоголя, как младенец.