Песни Великой пустыни

— Брось эту тряпку. Синемордый шакал мёртв, и его уже не вернуть. Не слышишь? Я сказал — брось! А вы — бросьте свои мечи! Бой окончен. Теперь подчинитесь или умрите. Вард! По три копейщика на каждого! Обезвредить, но не убивать! Пока что. Остальные — схватить Шафара. Рэй почувствовал, как ему в грудь уткнулись три острия и, ощутимо — почти до крови — надавливая, заставили сделать несколько шагов назад, пока крепко не припечатали спиной к стене. Он опять был беспомощен что-то сделать. Никому не смог помочь. Навсегда потерял теперь ещё и патрона… Навсегда… Навсегда… — Смотрите-ка! Дикий мальчишка плачет! И так прижал к себе лисам, что, наверное, загрызёт на месте любого, кто захочет отобрать у него эту грязную тряпку. Так вот кого тренировал Шерик! Он успел сказать, что здесь есть его ученик. Кири что, был тебе так дорог? Если ты будешь хоть на ладонь так же хорош, как этот кочевник — я осыплю тебя чистым золотом! Иди ко мне на службу! Звук холодного, надменного, насмехающегося над ним и его чувствами голоса вырвал Рэя из безразличного оцепенения. Он ещё сильнее прижал к себе лисам погибшего патрона и почувствовал, как внутри поднимается ярость. Тёмная, глухая, всепоглощающая, беспощадная… Всё вокруг потеряло значение и всякий смысл. Звуки окружающего мира пропали. Осталась только песня. Странная песня. Она приближалась издалёка и становилась всё громче, яснее и настойчивее. «…Отомстить… Нужно отомстить… Всем… Всем… Всем… Никто не должен уйти… Смерть… Смерть… Смерть… Всем… Всем… Всем…» Какой это язык? Нузар? Кири? Корди? Тарди? Ньетто? Всё сразу? Песня очистила разум, смела все остатки сомнений и затихла, давая место чему-то гораздо, гораздо большему. Безумное горе огненным вихрем пронеслось по, казалось, такому прочному фундаменту его души и моментально расплавило тяжеловесные валуны в бушующее яростное море сжигающей всё на своем пути неудержимой лавы. Сквозь эту уже почти полностью поглотившую Рэя бурю до него едва донеслись слабые, исполненные ужаса голоса. Краем разума он понял, что это кричали камни дворца. Они не хотели умирать. Они были в ужасе и молили его о пощаде… «Нет! Виновны все! Заплатят все! Все! Все! Все! Горэ дэ патро-о-он!!!..»

***

«… Гитара… Песня… Ньетто… Патрон… … Он пришёл за мной… …Спасибо…» Только что проснувшийся Рэй почувствовал, что опять плывёт туда, куда его несёт медленная сильная река. «Всё правильно. Сейчас можно будет открыть глаза, встать и пойти за ним. За грань. Навсегда». Рэй прислушался к себе. Во всём теле была лёгкость. Ничего не болело. Больше по привычке, чем ожидая что-то увидеть, он открыл глаза. «Свет… Синий…» — Патрон?.. Вы пришли за мной? Всё закончилось? Да? Мы теперь наконец-то свободны? Рэй сел, потёр глаза и увидел всё вокруг себя более отчётливо. Маленькая, освещённая несколькими подвесными лампами комната без окон. Диван. Стол. Два кресла. Норрьего в синем, закрывающем лицо лисаме. — Рэнсор? Слава духам! Хотите пить? Сидевший в кресле с поджатыми ногами патрон отставил в сторону чёрную гитару и потянулся за стоявшей на столе чашкой. Рэй отшатнулся, воскликнув: — Пить?! Нет. Здесь не нужно пить. Я готов идти за вами. Ведите! Дорога за грань ведь начинается за этой дверью? В прорези лисама сверкнули почему-то карие глаза. — За грань? Вы полагаете, что мы с вами — за гранью жизни и смерти? Рэй утвердительно кивнул. Встал и протянул странному патрону руку. — Конечно. Вы ведь умерли. А я… Я, видимо, тоже. Норрьего не спешил дотрагиваться до протянутой ему руки и вставать с кресла. Он снова пристально глянул Рэю в глаза и поинтересовался: — Что последнее вы помните? — Я?.. — Рэй по привычке закрыл глаза и постарался сосредоточиться на этом вопросе. — Мы сражались вместе с Шафаром. Потом пришёл их главный. Сказал, что вы погибли. Кинул мне этот ваш лисам, пропитанный кровью. Потом меня прижали копьями к стене. Потом… Потом я ничего не помню. Я очнулся уже здесь от звуков вашей гитары. Как я умер, патрон? Рэй посмотрел на внимательно, чуть склонив голову набок, слушающего его Норрьего. — И почему у вас глаза карие? — Карие? — как будто удивился он. — В самом деле. Смерть, знаете ли, меняет человека. А себя-то вы видели? Вот — держите. Патрон протянул небольшое зеркало в тонкой металлической оправе. Рэй взял и с чувством смутной тревоги заглянул туда. — Что это? Как это? — Отразившийся в зеркале человек оказался незнакомцем. — Это вы, друг мой. — Норрьего был раздражающе спокоен. — Вы. Привыкайте к себе. Вы теперь выглядите именно так. Я же говорил вам, что смерть очень сильно меняет людей. Так что вы сейчас, как сами видите, — самый что ни на есть заправский северотардский горец. Темноволосый, конопатый и кареглазый. Косички помочь заплести? — Что это?.. — Косички? — переспросил невыносимый проводник. — Это такая причёска. Чтобы волосы не мешали. И чтобы не жарко было. Вон у вас какая грива отросла. Думаете под лисамом она вам мешать не будет? Если поедете к дедушке в пустыню — рекомендую вообще сбрить волосы наголо. Это… Рэй зажмурился, зажал руками голову, чувствуя, что опять краснеет так, как вовсе не пристало мертвецу на пороге пути за грань жизни и смерти, и закричал: — Остановитесь! О чём вы вообще говорите?! Какие косички? Какой дедушка?! Прекратите молоть чушь, дайте мне руку и ведите куда следует! Я уже не могу больше находиться здесь! Совсем не обращая внимания на эту вспышку, Норрьего отвёл взгляд, положил на колени гитару и снова тронул её струны, спросив: — А что вам мешает выйти? По-моему, поводырь вам вовсе не нужен. Дверь открыта. За ней вас уже давно ждут приятели: Роч, Холис и Сари. Вам есть о чём поговорить и чему поучиться друг у друга. Кстати, косы у них тоже знатные. Особенно у Роча. Рэй опустил руки, сделал шаг назад и, почти задыхаясь, произнёс: — Они, что тоже… Мертвы? И Сари?.. Оторвавшись от гитары, Норрьего наконец-то посмотрел Рэю в глаза. — Да. Они тоже. Они тоже живы. Мы все живы. И свободны. Можете хоть сейчас ехать в столицу Кордии. Или в Тард. Или ещё куда-нибудь. Хотя, я посоветовал бы вам всё-таки вначале навестить дедушку. И я даже с удовольствием составлю вам компанию. Оглушенный этими новостями Рэй сделал ещё один шаг назад, наткнулся на кресло и почти упал в него, судорожно выдыхая: — Свободны? Могу выйти? Уехать?.. — Это удивляет вас больше того факта, что мы живы? Да. Вы совершенно свободны. Вот ваша вольная. Вы читаете на нузар? Норрьего взял со стола свиток с увесистой сургучной печатью на красном шнуре. — Читаю. Что это?.. — Рэй принял в руки протянутый ему документ. — «Я, Великий Султан Нузара Шафар Делали, собственноручно сим удостоверяю, что уроженец Тарда Тир ГакТирдэг, сын Шерика Дэш Ризава совершенно свободен и может в любой удобный ему момент покинуть место, в котором сейчас находится. Всем жителям Нузара оказывать содействие…» Рэй опустил свиток и, не поднимая головы, устремил на патрона тяжёлый взгляд исподлобья. — Или вы мне сейчас же всё нормально объясните, или я… Норрьего убрал в сторону гитару и, подавшись вперёд, взял у Рэя документ. Потом привычно сложил руки на груди и поинтересовался: — Всё? Передумали уходить за грань? Поверили мне, что вы живы? Наконец-то. Тогда, действительно. Можно поговорить. Только, пожалуйста, не надо так нервничать. Это может иметь самые непредсказуемые последствия. Выпейте воды. Она не отравлена. Я проверял. И не обманываю вас. Рэй, всё так же не поднимая головы, с большим сомнением посмотрел на стоявшую перед ним на столе чашку. Потом решительным движением взял её и выпил всю воду, заявив перед этим: — Если я сейчас снова ослепну, клянусь вам — я кого-нибудь покалечу. Из-под лисама донёсся тихий смешок. — Нисколько в этом не сомневаюсь! Норрьего взял со стола вторую чашку, аккуратно приподнял нижнюю часть лисама и тоже попил воды. В Рэе разгорелось любопытство и вытеснило все прочие вопросы. — Вы так и не сказали, почему у вас карие глаза. И почему закрыто лицо? — Хотите начать с этого? Извольте. — Патрон сделал ещё глоток. — Лицо у меня закрыто, потому что я сейчас воин кири. А им лица показывать духи не велят. Дальше. Как вы помните: рабы Рис и Кем умерли в ямах от укусов ядовитых змей. А тела их, да будет вам известно, растерзаны львами. Если мы с вами хотим, чтобы этому продолжали верить и в Нузаре, и в Кордии, нужно соблюдать маскировку. А как вы предлагаете мне тут во дворце прятать зелёные глаза? Ходить в чадре, изображая наложницу султана? Увольте… К тому же, в свете некоторых нынешних обстоятельств, у нас с вами сейчас должно быть хоть что-то общее во внешнем виде. Хотя бы цвет глаз. Сделав ещё пару глотков, Норрьего поставил чашку на стол. — Пришлось вспомнить моё шальное детство на лежащем через пролив от Ньетто архипелаге Оссард. Надо вам сказать, что правящий там сейчас калиф Луршандех является моим другом и младше меня всего лишь на год. Я часто гостил у его отца, когда мне было лет десять. И мы с Луршом очень любили маскарады. Но, как вы понимаете, меня в любом костюме кроме паранджи выдавали глаза. Тогда калиф и подсказал нам это средство. «Цвет росы» безопасно меняет окраску зрачков. Вот зельем на его основе я сейчас и воспользовался для себя и для вас. Будет действовать ещё полгода. А волосы вам Сари выкрасил. Он же веснушки хной нарисовал. Я ответил на ваш вопрос? — Вполне. — Рэй кивнул. — И что, даже при мне лисам не снимите? — Даже при вас, — подтвердил, кивнув в ответ Норрьего. — Ложь должна быть правдивой в мелочах. Тогда в неё поверят. Вот именно поэтому я и рекомендую вам сейчас заплести косички так, как это испокон веков делают ваши горцы. Понимаете меня? — Понимаю. — У Рэя осталось ещё много вопросов. — Рассказывайте дальше. Чем окончилась попытка визиря захватить власть? Как вы выжили? Что будет дальше, и… что за дедушка? Патрон сложил руки на груди и протянул: — С чего же начать? Давайте с мятежа. Он подавлен. Зачинщики: бывший визирь Сихав и его младший брат Рузис, схвачены и ждут своей участи в знакомых вам ямах. Выжившие стражники, перешедшие на сторону заговорщиков, в подземелье. Кроме Варда и его людей. Но это другая история. Как всё закончилось? Вы всех спасли. Не верите? Давайте разбираться. Норрьего чуть помолчал, затем продолжил: — Как вы помните, Сихав привёл в спальню султана ещё людей, заставил вас сдаться и сообщил, что я уже мёртв. Собственно, это почти так и было. Визирь просто не стал тратить своё драгоценное время на лицезрение казни и оставил меня посреди тронного зала в кругу десятка копейщиков под командованием Варда, захватив лисам в качестве добычи. Сихав был совершенно уверен, что всё случилось, как ему того и хотелось, поэтому он и сказал вам, что я уже мёртв. Рэй кивнул. Это он помнил очень хорошо. Патрон кивнул в ответ, заметив: — Но это всё же было не совсем так. Когда визирь ушёл, я начал петь и делать вид, что совершаю некий ритуал, готовясь к смерти. Вард к тому времени уже достаточно боялся со мной связываться, чтобы посметь прервать это действо. Опасался мести духов. И, в общем-то, правильно делал. А я просто тянул время и ждал ошибки стражников. И тут духи явили свою силу. Сказав это, Норрьего омыл лицо руками и пояснил: — Произошло землетрясение. Не настолько сильное, чтобы обрушить дворец, но достаточное, чтобы загасить лампы и посеять страх. Нескольких минут наступившего замешательства мне вполне хватило, чтобы завладеть оружием, освободить связанные руки и приставить Варду саблю к горлу. Когда он и остальные стражники пришли в себя и смогли видеть в свете луны, у них осталось только два пути. Умереть или подчиниться мне. Как думаете, что они выбрали? Конечно, жизнь. И через несколько минут мы были уже в спальне султана. Рэй откинулся в кресле, пытаясь представить себе услышанное. Норрьего снова попил воды и закончил: — Остальное, как понимаете, уже не так интересно. Вас я нашёл лежащим без сознания и перенёс сюда. Прямо в заботливые руки Сари. Вот и вся история. Как видите, если бы не ваше героическое появление в опочивальне с палками в руках, Роч и Холис не дожили бы до рассвета. Я не успел бы привести помощь и, скорее всего, тоже бы погиб раньше или позже, тем или иным образом… Поэтому, все мы, включая султана и его семью, обязаны вам своей жизнью. Я говорю это сейчас совершенно серьёзно. И этот вот документ, это самое меньшее, чем Шафар мог отплатить вам за своё спасение. Вы свободны, Рэнсор. Мы свободны. К нашим услугам всё золото Нузара. Можем покинуть дворец и ехать куда захотим. — Но… — Рэй уже слышал в голосе патрона новые ноты. — Вы никуда не уедете. Верно? Норрьего помолчал, выпил ещё воды и подтвердил: — Верно. Вы всё понимаете верно. Я приму помощь султана. Возьму корону Кордии и женюсь на Гюзель. В конце концов, мне всё равно не избежать династического брака. А Нузар в этом плане ни сколько не уступает всем прочим окружающим нас державам. Мы с Шафаром теперь будем союзниками. На равных. — А я? Могу я поехать в Кордию вместе с вами? — Конечно, Рэнсор. Только это случится не скоро. Сейчас Мадино уже наверное получил самые, как он думает, секретные сведения о нашей с вами смерти и о том, что Шафар готов выдать Гюзель замуж со сказочным приданым. Наш кордийский знакомый, безусловно, клюнет на это и зашлёт сватов. Потом будут длительные торги по поводу условий брачного договора, переписка между Нуришем и Мадинором… Я так полагаю, что в Кордию мы поедем не раньше осени. А моя помощь Шафару понадобится ещё только через пару месяцев. — И… — И я хочу отдохнуть от всего этого. В кои-то веки заняться тем, что мне нравится. Без необходимости оглядываться на чьё-то мнение, выполнять чьи-то приказы… Просто побыть рядом с семьёй, которой в Кордии у меня уже давным-давно нет. Стать самим собой… Вы не представляете себе, Рэнсор, какая это немыслимая роскошь. Я поеду в пустыню Нузара к моему названному отцу. Рэй кинул взгляд на лежавший между ними свиток и предположил: — Его зовут Ризав? Так это имя — Шерик Дэш Ризав — оно настоящее? — Более чем. Ризав — отец народа кири. По меркам Кордии — король песков. И он признал меня своим сыном, ещё когда я был не старше Сари. А Шериком меня нарекла бабушка Ойлун. Вы знаете, как переводится это имя? «Жеребёнок»! Прелестно, да? Норрьего наверняка улыбнулся. — Это пустыня, — продолжил он. — Здесь все про всех знают. Все на виду. Нельзя просто так кем-то назваться. Так что, я — самый настоящий кири. Открою тайну: на моём теле даже есть знак, подтверждающий это. Кочевники ставят его тем, кто прошёл обряд посвящения в воины пустыни. Об этом знают только сами кири, потому чужак никогда их не обманет, если захочет притвориться своим и приедет издалека, замотав чем-то синим лицо. Так вот. Всем известно, что Шерик покинул пески почти сразу после того, как заслужил право носить синий лисам. Настало время вернуться. Хотя бы на время. Но я приехал из Кордии не один. А со своим сыном. То есть с вами. Судьба занесла меня на север Тарда, где я нежданно-негаданно встретил свою любовь. Правда ненадолго. Она умерла родами, подарив мне вас. Вот. Рэй замер. В словах Норрьего так сплелись правда и ложь, что всё это с большим трудом можно было понять. Патрон, снова помолчав, уточнил: — Вы родились, но были слабы здоровьем. Приступы удушья. Вы выжили, но духи гор сказали, что вас нельзя оттуда увозить до совершеннолетия. Поэтому сюда мы вернулись только сейчас. Ехали через Джерзегу, чтобы вначале поздороваться с Шафаром. Я, как это ни странно звучит, и с ним — почти родня. Наши отцы на самом деле считали себя братьями… Всё было хорошо, но на подходе к Нуришу вас свалила местная лихорадка. В столицу я вас привёз неделю назад на закрытой повозке, которой правил Сари. Это так и было на самом деле. Шафар тогда организовал наш приезд весьма правдоподобно. Всё это время вы проболели. А на ноги встали только сегодня ночью. Помотав головой, Рэй сжал подлокотники кресла. Он только недавно свыкся с мыслью, что не умер. А сейчас нужно было стать другим человеком. Норрьего понимающе произнёс: — В этой истории всё очень непросто. Но вам необходимо как следует в ней разобраться и запомнить. Это вопрос нашей жизни и смерти. А ещё мне нужно выучить тардский. Простите, что назвался вашим отцом. Но это было гораздо проще, чем каждый раз объяснять всем особенности наших с вами взаимоотношений. Так что… Сейчас нам нужно соответствовать этой легенде. Я — страшный кочевник. Вы — горный дикарь. А наше родство подтверждает одинаковый цвет глаз. Теперь… Теперь вы мой сын. Соответственно, внук Ризава. Поедете со мной в пустыню знакомиться с дедушкой?