Промысел звезд. (часть II) Зов Силы.

                    Планета Тарсонис.       Пробудившись ото сна, первым, что почувствовала особь это то, что она находится в окружении, а точнее сказать, среди чего-то обволакивающего ее физическое существо, при этом обладающее свойствами, нежностью, теплом, способными исцелять, успокаивать, преображать. Вокруг было абсолютно темно, но, несмотря на это, особь абсолютно точно, до мельчайших подробностей, могла ощущать все, что ее окружает, все, среди чего пребывал ее организм. Она даже чувствовала, как бьется сердце существа, в котором она находилась, как пульсируют в его толстых, бронированных стенках кровеносные сосуды. Она чувствовала каждую клеточку существа, практически на том же уровне, на каком чувствовала свой собственный организм. Более того, она понимала того, в ком в данный момент находилась, могла по средствам телепатии не только общаться с ним, но и управлять. Управлять его сознанием и волей.       Как только ее сознание отдало приказ, структура существа, издавая хлюпающие и потрескивающие звуки, стала аккуратно видоизменяться, начиная постепенно высвобождать особь от заключения. Спустя мгновения, все еще находясь внутри живого субъекта, среди его пульсирующих, органических прожилок, особь стала всматриваться во тьму. Но всматривалась она не как это делают обычные живые существа. Делала она это не глазами, а совершенно иначе. Она всматривалась во тьму всем своим существом, совершенно точно, в мельчайших подробностях, определяя все, что находилось за стенками защищающего ее существа. Поняв, что ей ничего не угрожает снаружи, особь дала приказ организму выпустить ее на волю. Ей очень не терпелось, наконец-то, почувствовать свободу. Только жилистая система существа стала расходиться и в глаза особи проник свет, довольно пасмурных оттенков, но так, как она пребывала в абсолютной темноте, ей все показалось достаточно ярким. На мгновение ее охватил страх, который она недавно имела возможность испытать, находясь на Антига_Прайм. Внезапно в ее сознании возникли воспоминания, связанные с недавними событиями, которые послужили тому, что она находилась именно здесь.       Закрывая матовые, зеленые глаза, напоминающие глаза хладнокровных животных, особь вспоминала. Все воспоминания были в некотором сумбуре, без определенной, четкой последовательности, больше обрывками, нежели какой целостной структурой. Особь не помнила точно: с чего все начиналось, что делала она, и что происходило вокруг, но она точно помнила битву зергов и людей, а также сражение зергов с протоссами. С воспоминаниями, связанными с недавними войнами, ее охватил легкий трепет и испуг. Она начинала вспоминать ту неистовую силу, которой обладали протоссы. Вспомнила и почувствовала, словно была сама на их месте, то стремление и желание покончить с зергами, покончить не только с ними, но и с нею, причем, пожалуй, с нею – в первую очередь. Их неистовый энергетический поток, блеск разрушительных голубых лезвий, псионическая сила – никак не выходил из ее головы. Она чувствовала, вспоминая, и удивлялась тому, что было возможно настолько сильно желать ее смерти, смерти всего, что относилось к зергам, невзирая ни на какие границы и условности, невзирая даже на жизнь целой планеты.       Створки мышечных волокон, в которых находилась особь, разошлись так, что теперь, она могла спокойно выйти наружу. Как только она ступила из могучего мышечного массива существа, по всей видимости, хозяина – как он был известен в архивах человеческого мира, она тут же почувствовала свежее дуновение ветра (это трудно было назвать так, потому, что поселение зергов было изолированно от истинной природы планеты, но, исходя из того, что особь пребывала внутри существа, длительное время лишенная возможности быть среди, хотя бы, окружающей среды, полностью подверженная внутренней жизни хозяина, то можно было высказаться именно так: что дуновение ветра, действительно, было свежим). Встав босыми ногами на твердь, она тут же почувствовала его вибрацию и трепет. По средствам тактильного обмена информации в сознание особи мгновенно вошли необходимые знания, касаемо всех поселений зергов, не только того, в котором она находилась, но и всех остальных, некоторые из которых располагались на противоположном конце планеты. Информация неистовыми потоками стекалась со всех уголков, какие только были заняты зергами, и находила свое пристанище в голове особи, которая пока еще не совсем была готова принять и последовать неизбежной грядущей данности, но уже была, хотя бы, готова ее принять. Множество существ зергов, принадлежащих боевым, рабочим, нейтральным единицам и прочим другим, врезалось в ее сознание. Она чувствовала не только динамические организмы зергов, но также их многочисленные строения, почву, воздух, даже этот кровавый туман, состоящий из мириад микроскопических бактерий, которые скрывали собою все, что только было возможно, поглощая чуждую им энергию внешнего мира.       В поселениях зергов ничего не было видно кроме кровавого тумана, через который скупо пробивались лучи солнца, но это не мешало особи видеть все то, где она находилась. Впрочем, ей и не надо было видеть непосредственно глазами. Строение ее организма, ее ментальная и молекулярная связь с зергами, позволяла видеть истинную картину, без изъяна и каких-либо искажений, присущих живым существам, когда при оценке той или иной картины они полагаются на органы зрения и собственно распознавания материи мозгом.       Прислушиваясь всем своим существом к окружающим себя зергам, их строениям, всему, что даже микроскопически имело к ним отношение, особь сделала робкий шаг вперед. Касаясь руками органических строений, сосудов этих строений, мышц, сухожильных сочленений, она впитывала в себя новую информацию. Проходя в некоторых местах, она натыкалась на множество странных субъектов, напоминающих личинки, число которых по беглым ощущениям насчитывалось в несколько тысяч. Помимо личинок, она ощущала и множество неподвижных коконов, в которых теплилась жизнь нового боевого поколения. В некоторых местах поселения было крайне мало живых существ, в других – очень много, да так, что зерги, буквально, сидели друг у друга на головах. Всюду, куда бы не обращалось чувствительное существо особи, она видела движение, нескончаемое, выделяющее тепло и энергию. С любопытством, продолжительное время, особь бродила по закрытому туманом поселению, впитывая в себя всю эту жизнь, подобно губке, впитывающей воду. Чем больше она пребывала на земле зергов, тем больше ощущала свое с ними родство – общность и целостность своего существа. Пусть, она почти ничего не помнила о прошлом, о своем происхождении, о том, откуда была родом, все-таки, ее сознание сводилось к тому, что она есть самый настоящий представитель расы зергов без каких-либо условностей и изъянов.       Как заметила особь, несмотря на свою общность с целыми полчищами зергов, небольшое отличие между ней и ими, все-таки, было. И крылось оно, пусть она пока не предавала этому большого внимания, в странной подневольности оплота. Только со стороны казалось, что он жил, пусть связанной с прочими, но своей жизнью. По сути, все поселение поддавалось контролю. Поддавалось воле чего-то особенного, могучего, обладающего силой превосходящей особь, но при этом дающей ей шанс, ей единственной из бесконечного множества, оставаться свободной, предоставленной самой себе. Но, не в совершенной форме. Было нечто, как чувствовала она, сдерживающее и ее волю, но сдерживающее так деликатно и эфемерно, что, почти, трудно было уловить. Но при всем при этом чувствовала особь – надави она на эту эфемерную силу, и та была готова проявить свою твердую, несгибаемую силу во всей своей красе.       Однажды, она сидела среди десятка зерлингов, играя с ними, как с домашними любимцами. Совершенно не чувствуя от них угрозы, особь искренне забавлялась, а они – совершенно не похожие на несущее смерть биологическое оружие, без какой-либо агрессии, выпуская смертоносные когти и игриво скаля зубы, касались ее чешуйчатой кожи, не нанося никакого урона, прекрасно чувствуя ту грань, которую им переступать было непозволительно.       Как-то раз особь вдруг задумалась, игривое настроение, словно ветром сдуло, и внутри ее разгорелось страшное желание. Не ясно почему, но ей вдруг захотелось крови. Настоящей, свежей крови. Ей захотелось чувствовать энергию, тепло, содержащееся в рубиновой жидкости. Мысленно, она подала сигнал одному из зерлингов подойти к ней. Совершенно спокойно, не противясь, один из довольно крупных, мускулистых субъектов, с острыми, как бритва зубами, подошел к ней, глядя сквозь кровавый туман точно в глаза. Особь чувствовала всем своим существом все, что происходило внутри (в данный момент) беззащитного зверька – покорного, верного своей хозяйке. Особь смотрела на зерлинга и размышляла, пыталась понять, осознать своим разумом, что именно это такое, какова его цель существования. Безусловно, в ее сознании были ответы, исчерпывающие, логичные, абсолютные, но, как чувствовала она: они были не совсем истинными. Точнее сказать, правда в них, все-таки, какая-никакая была, но не истина – далеко не истина. Словно болеющая раздвоением личности, особь принимала ту истину, которая открывалась ее сознанию, но другой частью своего существа – она противилась. Нечто внутри говорило ей, что все далеко не так просто и однозначно, как было ей открыто. Странная, необъяснимая часть ее сознания тянулась к познанию, не только к истине – к ее глубине, ее истокам, причинам – почему все было именно так, а не иначе.       Особь смотрела на зерлинга, пронизывая его насквозь своей волей, постепенно начиная противостоять той, которая держалась в пределах поселения. Особь чувствовала в себе странный энергетический поток, который рвется наружу, которому в будущем не будет предела, который невозможно будет остановить ни одному существу, живущему в Галактике. Она смотрела на покорного зерлинга, продолжая чувствовать тягу к познаниям, которые все сильнее открывали в ней жажду убивать.       Обратившись ментально к своему телу, особь на клеточном уровне прочувствовала весь свой организм, все его составляющие, на что он был способен, его силу, здоровье, весь его возможный и, как не странно, скрытый, потенциал. Как она себя ощущала, у нее было две ноги, две руки, тело, голова, визуально: полное подобие человеческой расы, но вот внутренне и наружно – точно нет. Помимо всего прочего, она чувствовала за спиной некие отростки, напоминающие крылья. Закрыв глаза, она заглянула в свое нутро, сумев рассмотреть и постигнуть то, что это были за отростки. Расправив их, она почувствовала при себе их смертельный потенциал. У нее за спиной были, словно пара трехметровой длины мечей, невероятных по прочности и остроте, сравнимых своими физическими свойствами с миритовыми клинками воинов-призраков или лезвиями зилотов. Она чувствовала силу своих отростков, их зов, желание обогреть холодные лезвия багряной теплой кровью живого существа. Почти не задумываясь, особь расправила один из своих отростков, медленно подняла его вверх, а потом резко опустила. Зерлинг не издал ни единого звука. В сознании зерга не пронеслось ни мыслей, ни природного инстинкта самосохранения, он просто и добровольно принял смерть от той, что только что с ним беззаботно играла. Теплая кровь стекала по ее отростку, она чувствовала энергию жизни, которая безвозвратно покидает перерубленное надвое тело зверя.        Она чувствовала свою силу, ничтожность своей жертвы, и еще, она чувствовала, нечто, чему не было объяснения. Она была уверенна, и так оно и было, что любой зерг, в данном оплоте, скрытом в кровавом тумане, был готов пожертвовать собой ради нее. В глубине души особь не только ощущала, но и знала, что есть некая сила, превосходящая ее, и не просто превосходящая, а превосходящая ее безгранично, стоящая выше не только ее существа, но и любого другого из ныне живущих. Осознавать такую данность было непросто, потому, что особь понимала, не разумом, но сознанием – всем своим существом, что сама она обладает силой, несоразмерной для большинства всего живого в галактике, а может даже и во Вселенной, исходя из чего помыслить о той силе, что стояла над ней, было просто невообразимо. Без всякого утрирования, она своей силой была способна держать под контролем целые планеты, планетарные системы; могла не только управлять ими, созидая, она могла и разрушать. Особь осознавала тот факт, кем она была создана. Некая сила, которую она чувствует отдельно от семьи зергов, эта неописуемая мощь, которая проникает в ее глубины существа, которая знает, что было, что есть, и что будет с ней и со всем окружающим ее миром. Особь смотрела по сторонам, не глазами, но клетками организма, смотря в красную мглу, видя все так, как оно было, видя и чувствуя зергов; видя и чувствуя над всем этим безграничное око. Око управляло каждым сооружением, каждым летающим субъектом, каждым наземным субъектом, каждой личинкой, каждым коконом, где, еще только, вот-вот должна была зародиться жизнь.       Шло время. Особь продолжала жить среди зергов. Несмотря на то, что ее знания относительно зергов были исчерпывающими, она, так или иначе, каждый раз находила для себя что-то новое, отличное от того, что ей было известно ранее, дано от силы, создавшей ее. Этот факт ее немного удивлял. Она не могла понять, с чем это было связанно, но результат был на лицо: своим разумом она умудрялась постичь то, чего априори не могло просто быть, ведь, теоретически – как было возможно постигать больше, чем этого позволяла сила, создавшая ее, создавшая все то, что ее окружало?       Спустя еще некоторое время, особь стала чувствовать какую-то тоску. Ее перестали забавлять зерги, пребывание среди них. Ее не радовали не игры с ними, не убийства (фактически, убийства и безобидные игры с зергами вызывали у нее одинаковые чувства), ей становилось скучно, потом, вообще, тоскливо. Ее начинало куда-то тянуть. Ей хотелось покинуть границы территории кровавого тумана. Особь чувствовала абсолютно всю территорию, где находились зерги. Ментально она могла находиться в любой точке поселения, физически отсутствуя, но при этом в совершенстве зная, чем жило то или иное поселение. Она могла ощущать природу, рельеф, воздух – все, но ей этого было мало. Ей было мало ощущений, получаемых через нервно-псионическую систему, большей степенью, зависящей не от ее существа, а от существа зерг – она больше была второстепенной силой, далеко не главной. В каждую прогулку в скрытом в красном тумане поселении зергов, особь приближалась к окраине. Все ближе и ближе, она подбиралась к местам, где туман не так густ, паразитирующее основание не так плотно и чувствительно. Она уходила далеко от центра поселения, настолько, что начинала ощущать, как связь с зергами, которая считалась нерушимой, мизерно, но начинала ослабевать; мизерно, но начинала отпускать ее существо. Делать ее независимой, свободной.       Когда особь стала проводить больше времени в одиночестве, наедине с собой, она замечала, что ее голову начинали атаковать различного рода мысли, бессвязные, мало понятные, но, такие далекие от зергов и их мира. Разумеется, зерги не оставляли ее. Они, их сознание, их существо – всегда присутствовало с нею, но, когда она удалялась от них, она чувствовала, что является не только зергом. Было что-то еще. Вторая, уснувшая часть ее существа, часть, которая, пусть, и спала, но постепенно, на уровне тонких материй, начинала к себе взывать. Взывать к прошлому времени. К прошлой жизни.       Помимо всего прочего, пусть жизнь особи в поселении зергов была спокойной, лишенной битв, смертей, военный сражений и других подобных вещей – ей все равно было тревожно. Более того, ей было страшно, она не до конца осознавала, что данный внутренний дискомфорт является страхом, но это с ней происходило на бессознательном уровне. Ей часто снились кошмары, поэтому она предпочитала спать редко. Она не запоминала их, но сумбурные, прерывающиеся, не зависимые друг от друга сны, все равно, беспокоили и одолевали ее сознание. Особь начинала размышлять, думать, хотела пытаться понять: от чего все это с ней происходило, но все было тщетно. Некая вуаль застилала ей путь осознания, стирая причины, стирая и рисуя на месте прежнего иллюзию, которая еще больше раздражала и погружала в переживания и тревогу.       Особь общалась с зергами по средствам телепатии. Чаще всего общение с зергами было в одностороннем порядке. Зерги просто покорно выслушивали все, что она им мысленно говорила, никак совершенно не реагируя как-то иначе, только подчиняясь. Единственное существо, которое реагировало своевольно на ее мысли, из всех за долгий промежуток времени ее пребывания на поселении, был организм, известный, как хозяин. Он словно был частью особи, был тоже, не такой, как все зерги, окружающие ее. Особь разговаривала с ним и, как чувствует человек, общаясь с собакой, чувствовала, что этот огромный летающий организм внимательно слушает ее, понимает, но не может ответить. С ним одним она чувствовала себя комфортно, чувствовала себя защищенной, способной на многое, способной разломать невидимые грани, которые имелись, но тщательно, очень тщательно скрывались неведомой, могучей силой.       Однажды, гуляя, как обычно в последнее время на окраине поселения зергов, особь решилась заступить за грань. Внутренняя сила ее духа подтолкнула выказать сопротивление могучему и бесконечному существу, что ее создало и управляло всем, что ее окружает. Сама, не понимая, как дошла до такого, но особь вышла за пределы красного тумана. Ступив сначала робко, но, почувствовав истинный дух природы Тарсониса, увидев его дневной свет. Вообще, просто, увидев все своими глазами, особь стала набирать ходу. С каждым шагом особь удалялась от поселения зергов все дальше. Она истинно наслаждалась светом, запахом утренней свежести. Она слышала, что где-то журчит ручей, и незамедлительно следовала туда. Пока особь шла по непаразитирующей земле, ощущая босыми ногами траву, влажную землю, легкие камушки, она вдруг остановилась. Внезапно в ее голове стали возникать туманные, обрывистые картинки из прошлого. Это трудно было назвать воспоминаниями, но нечто отдаленное, связанное с ними, так назвать, все-таки, было можно. Некоторые секунды, особь стояла в ступоре, пытаясь своей волей заставить увидеть большее, чем открывало ее сознание. Но, пока, это было не сделать.        Слегка мотнув головой, особь продолжила путь к журчащему звуку. Пройдя мимо кустов и деревьев, она, наконец, подошла к довольно крупному ручью. Робко склонившись над водой, она потянулась к ней руками. Холодная вода чувствовалась даже через плотную, покрытую мелкими чешуйками, кожу. Машинально, не осознавая того, особь поднесла наполненные водой ладони к лицу и умылась. Приятный холодок прошелся по коже лица, шее, стекая тоники струйками на довольно крупную грудь. Потом особь, набрав еще воды в ладони, попробовала ее на вкус. Теперь приятная, живительная прохлада прошла внутри ее тела. Внезапно, особь почувствовала легкость. Она почувствовала, что ей приятно. Новая гамма чувств влилась в ее внутренний мир, совершенно отличная от той, что была с ней там – в кровавом тумане. Особь глубоко вдохнула воздух, намного глубже и больше прежнего. Он разительно отличался от воздуха с поселения. Без сомнений, в поселении все было предельно адаптировано для нее, но, находясь на воле, особь понимала, что разница, несмотря на все старания зергов, была очень большой. После минут пятнадцати пребывания на открытой территории, особь почувствовала, что ее голова начинает кружиться. Она присела, склонив голову. Среди ряби ручья, особь вдруг обратила внимание на свое отражение. Так, как она никогда не видела глазами то, как выглядит, ей очень захотелось это узнать. Отыскав место с более-менее спокойной водой, особь склонилась над нею. Внимательно она стала рассматривать себя, точнее, свое отражение. Выглядела она, как человек, точнее сказать, как сильно видоизмененный человек, которого можно было разглядеть в ней поверхностно. Внешне, если исключить некоторые факты, особь при себе имела обычные руки, ноги, женскую (естественно человеческую) грудь, тело и так далее. Ростом она была не выше метра восьмидесяти. Черты довольно неприятного, с присутствием все той же чешуи, лица были, несмотря на некоторое уродство очень даже сносными. На лице имелась пара матовых глаз зеленого цвета, человеческий нос, рот, уши. Волосы были довольно длинными и очень жесткими. Они доходили, почти, до пояса, напоминали африканские дреды. Местами стояли колом. Кожа особи имела бирюзово-зеленый оттенок, и вся была покрыта мелкими чешуйками, которые, еле заметно, радужно переливались на свету. Физически особь была очень крепка, что было видно и визуально. Мускулы ног, рук, спины, живота отчетливо проглядывали через бронированную кожу. Помимо всего прочего, внимание на себя сильно привлекали два хрящевидных отростка, находящиеся у нее за спиной и напоминающие каркас огромных крыльев формой, какие бывают у летучих мышей. Аккуратно отростки были собраны за спиной. На концах у них блестели полуметровые лезвия, которые на свету переливались зеленым цветом.       Она рассматривала себя, пытаясь что-нибудь вспомнить или узнать. Странные двойственные ощущения испытывала она. С одной стороны, все было естественно, но с другой – наоборот. Пока она смотрела на свое отражение в воде, на языке ее все время было какое-то слово. Она не могла понять: точно что, но, возможно, это было то ли название, то ли имя. Нахмурив брови, она задумалась. Странное понимание мира, его ощущение, какая-то иная правда, а может, истина, крутилось совсем рядом, раздражая и завлекая одновременно.       После долгого наблюдения своего отражения в воде, особь переключила свое внимание на небо. Оно было прекрасным. Безгранично высокое, тихое, покой которого нарушить было невозможно никому и ничему. Облаков, почти, не было. Лишь легкие перьевые скопления совсем немного заволакивали собой бесконечную лазурь. Особь подняла руку и, словно может достать, потянулась к лазурной бесконечности. Щуря взор, она смотрела на грань, которая мнимо существовала между рукой и небом. Мысли особи начинали рассеиваться в синеве. Все, что относилось к миру зергов, людей, на котором они находились – все переставало существовать. Особь уходила в глубину своего существа, забывая о материальном бытие, о нематериальном мире, который управлял ее сознанием, который наделил ее душой и разумом, наделил воспоминаниями и потерей таковых.        Смотря в небо, на перистые облака, в одно из мгновений, особь вдруг увидела силуэт, который был ей до боли знаком. Она не могла вспомнить в точности, что именно ей показалось в облаках, но она знала наверняка, что видением был человек, человек из прошлого, который был не безразличен ей. Печаль вперемешку со злобой сильной волной накатила в ее сознание. Она не знала ничего наверняка, кроме одной вещи, вещи – что она являлась не только зергом; кровь человека также текла в ее сосудах. Глаза особи округлились, мысль молнией пронеслась в ее сознании, и вот, что-то стало проявляться, как вдруг реальность, в которой особь пребывала, стала стираться.       Все вдруг померкло. Небо, вода, земля, трава, деревья – все охватил черный вихрь, превращая природу в кромешную тьму. Спустя некоторые мгновения особь стояла посреди тьмы, которая напоминала собой космическое пространство. Вокруг не было ни основания, ни ограждений – ничего. Особь нервничая, осматривалась по сторонам. Находясь в невесомости, она бесперспективно барахталась ногами, пытаясь как-нибудь нащупать основание, которого так не хватало. Ей хотелось бежать, паника охватывала ее сознание. Нет ничего хуже, когда не понимаешь, что происходит и находишься в полном бессилии что-либо сделать…       Пребывала особь в странном месте некоторые мгновения. Ее одиночество нарушило фиолетовое свечение, постепенно приближающееся издалека. По мере приближения к особи, свечение начинало разрастаться. Спустя мгновения свечение уже было повсюду, охватывало собой бесконечную тьму, касалось своими тонкими материями тела и сознания особи. Когда сияющая материя приблизилась достаточно близко к ней, та уже знала, что, а точнее, кто это был. Сущность семьи зергов щедро делилась с особью информацией, избавляя ее от лишних переживаний и тревог.       – Какая неожиданная встреча, – произнесла особь так, как произносят слова люди, обычно с помощью голосовых связок, через рот. Голос ее отдаленно напоминал голос представителя человечества женского пола, скомбинированный с характерным вибрирующим звуком семейства зергов, преимущественно низких тонов.       «Здравствуй, королева», – вибрируя свечением, ответила темно-фиолетовая материя. (Стоит отметить, что общение между особью и материей происходило немного иным образом, как принято понимать это, но, чтобы было понятно, о чем шла речь, диалоги между особью и высшими силами зергов адаптированы под человеческое понимание).       – Для чего нужно было устраивать все это представление? – указывая на окружающую ее и свечение тьму, спросила особь, немного прищуривая глаза.       «Так тебе более привычно разговаривать со мной», – ответило свечение.       – Почему я так долго не имела возможности ни с кем из вас увидеться?       «Возникли некоторые проблемы. Протоссы серьезно взялись за нас, поэтому пришлось повременить».       – Протоссы, – немного испуганно повторила особь, вспоминая то, как она убегала от их преследования на планете Антига_Прайм. – Они не остановились перед уничтожением целой планеты – лишь бы добраться до меня…       «Они чувствуют силу, которая находится в тебе. Они не остановятся, пока не уничтожат тебя»       – Виной всему Хранитель, – буквально прошипела особь, недовольно вспоминая энергетику протоссов, с которой ей пришлось столкнуться на Антига_Прайм. Она отчетливо помнила каждое, даже самое микроскопическое веяние, которое исходило от космического корабля «Гарнтритор».       «Твое рождение определило неизбежность столкновения с ним. Теперь он нас не оставит»       – Протосское отродье! – гневно выругалась особь, чувствуя неприязнь к Хранителю на всех уровнях своего существа.       «Ты сильно рисковала, когда покинула территорию, которая скрыта роем. Не стоит выходить за пределы моего поселения»       – Хранитель уничтожил планету, неужели ты думаешь, что его сможет остановить другая?       «Он не станет уничтожать эту планету»       – Откуда такая уверенность?       «Владыка предвидит, что данный мир останется целым и невредимым. Более того, с него начнется новая эпоха!»       – Я перестану быть им нужна? – искренне удивилась особь, вспоминая невообразимым образом события давно минувших веков, когда на ее месте были другие трансформации.       «Нет, но появятся более важные цели…»       – Более важные цели?       «Всему свое время, не стоит тратить энергию создателя на то, над чем мы не властны»       – Мы властны над тем, чтобы убрать с нашего пути Хранителя!       «Ты, как и твои предшественники, сильно недооцениваешь великого Тассадара», – с легкой насмешкой сказало свечение, явно припоминающее нечто из далекой прошлой жизни.       – Я не такая, как те, кто был до меня, – уверенно вдруг произнесла особь, взгляд которой загорелся огнем, – Со мной начнется новая эпоха. Нет, я стану творцом новой эпохи, наместник…       «Для начала: тебе стоит восстановить истинную силу семьи. Истинную силу Королевы! Пока ты лишена ее, а без нее твой путь ничто иное, как эта иллюзия, в которой ты сейчас пребываешь, и против которой ты бессильна что-либо сделать»       Лицо особи исказилось от злости. Скалясь, она прошипела в сторону фиолетового свечения, чувствуя растущую неприязнь к нему.       – Я готова к этому, чего вы ждете?       «Тебе так только кажется. В самом деле, ты еще не готова. Существо нашей семьи в тебе уже достаточно крепко, но, пока, еще рано…»       – Откуда вы знаете, что еще не время? Я чувствую силы семьи в себе, они рвутся наружу, они жаждут проявить себя. Я хочу, наконец, показать Хранителю и всему его народу, что время протоссов подходит к концу…       «Не трать бесценную энергию, что подарил тебе Владыка на пустые убеждения, – ехидно отвечала фиолетовая материя. – Без его приказа никто из нас и шага не сделает»       – Почему я не могу слышать его?       «Потому что еще не время. Твоя нынешняя материя немного иная, чем было в другие эпохи. Ты не сможешь выдержать даже малой толики его бесконечно могучего гласа»       – Да, все совершенно иначе, чем раньше, – задумчиво произнесла особь, осматривая свои руки, ноги, тело. Более подробно изучив и прочувствовав ту материю, из которой состояла, особь вдруг немного насторожилась. – Почему в этот раз Владыка выбрал столь хрупкий сосуд?       «Хм… Он так решил. Его решения неоспоримы»       – Я чувствую силу, великую силу, но, – продолжая аккуратно прислушиваться к своему существу, делилась мыслями особь, – данный сосуд имеет границы. Очень серьезные границы. И, мне кажется, эти границы невозможно будет преодолеть…       «Сила семьи не имеет никаких границ! Владыка безграничен. Его сила безгранична. Нет ничего, что бы могло сравниться с ним! Лучше не думай, а следуй туда, куда укажем мы»       – Пока что, я сижу на месте, умирая от тоски, которой вы меня обременили! Я не хочу здесь находиться!       «Ты должна и ты будешь находиться здесь до наступления срока, который тебе определил Владыка»       – Протоссы рядом, я чувствую их. Как бы не опоздать.       «Ты слишком нетерпелива, – усмехнулась энергия, – будь в пределах моего поселения, и тебе ничего не грозит»       – Да уж… – выдохнула особь, о чем-то задумавшись.       «Создавай более глубокие связи между семьей и своим новым обличием»       – Новым обличием… – продолжая пребывать в раздумьях, повторила особь.       Воцарилась тишина. Свечение ожидало. Особь размышляла, глядя на свечение.       – Моя память…       «Что?»       – Моя память. Мысли, знания, которые возникают в моей голове. Почему Владыка сразу не наградит меня всеми знаниями, которые я пронесла не через одну эпоху? Я чувствую многое, очень многое, но отчего-то не могу вспомнить. Меня это сильно беспокоит.       «Это напрасно. Не думай о том, над чем ты не властна. Не торопи время, потому что это тоже бесполезно. Доверься Владыке, это единственный верный путь»       – Тем не менее…       «Я сказал – не надо…»       Особь замолкла, но от дум избавиться так и не смогла. Светящаяся материя видела своего оппонента насквозь. Она видела сомнение особи, знала ее мысли, желания, инстинкты – все, но вступать в полемику больше не решалась.       – Ну что? Может, уже вернешь меня обратно? – спустя некоторое время размышлений, обратилась особь к свечению.       «Да, только не покидай больше пределы моего поселения»       – Оно ужасное, но так уж и быть – я не покину его больше.       Тьма стала расходиться. Быстро, вихрями, с которых все началось – все также ими и закончилось.       «И без надобности, больше не уничтожай моих детей», – при ментальном путешествии обратно в реальность, телепатически обратился наместник к особи.       Особь не ответила, но все прекрасно поняла.       Прикрыв глаза во время возвращения из неоткуда, особь почувствовала, как тьма расступается. Спустя мгновения особь снова стояла среди зеленой природы Тарсониса. Теплое свечение солнца, теряясь где-то между листвой деревьев, разрозненными лучами падало на зеленую траву. Местами еще мерцала утренняя роса.       Чувствуя внутри некоторый осадок после разговора, особь не торопилась скрываться за кровавой пеленой тумана, ведущего в обитель зергов. Она, несколько тяжело вздыхая, смотрела на то, что контрастно нарушало здешний пейзаж, чувствуя сильную разницу в энергетических потоках между миром Тарсониса и миром пришедших сюда зергов.       Особь смотрела на кровавый туман довольно продолжительное время. Мысли не оставляли ее. С одной стороны, она понимала все, что от нее требовалось, и была готова скрыться в поселении, но с другой стороны, нечто довлело над ней, заставляло отступить, вызывая нежелание еще больше поддаваться материальной и ментальной ассимиляции зергами. В итоге, она приходила в смятение, начиная испытывать страх перед грядущим, начиная испытывать страх не перед кем-то или чем-то неопределенным, а именно перед зергами и всем, что с ними было связанно.       Удивленная своими мыслями и внутренним голосом, особь хмуро опустила голову, устремляясь всем своим вниманием на себя. Она выдвинула вперед свои остроконечные отростки, начиная рассматривать их строение. Особь точно видела в себе зерга. Ощущала силу, материю, существо этой расы. Но как бы сильно она не чувствовала в себе зерга, она ровно настолько же чувствовала себя иным существом, совершенно противоположным зергам. Существом, которому чужд кровавый туман и все, что скрывается под ним. Существом, которому больше близок насыщенный цвет зеленой травы, близки деревья, растения, здешние просторы, вода, земля, небо…       Особь через силу сделала пару шагов в сторону кровавого тумана, потом остановилась. Ее существо противилось, невзирая ни на какие убеждения, которые сходили до ее сознания на тонком уровне. Преодолевая необъяснимую тревогу, особь, все-таки, пошла в сторону зова. Медленно она приближалась к красному туману, начав, постепенно в нем растворяться…