To an isle in the water

Обязанности не были сложными, одиночество выматывало. Шерлок Холмс зашел в кафе «Аппетит». Он чувствовал себя порядочно уставшим. Работа спасателем в северном ирландском приморском городке около Слайго не представляла никакой сложности — в будние дни туда никто не приезжал, в выходные плавали профессиональные спортсмены. Пятница. Завтра выходной, значит сегодня можно позволить себе немного выпивки, не так ли? Так. Молодой человек садится за столик у окна. Под ним пластиковый стул, напротив него пластиковый стол, накрытый недорогой скатертью, впереди солнце, скрывающееся в Атлантическом океане, а вместе с ним август, лето, молодость. — Сэр, вы определились с заказом? — голос был мужским. Английский, нет лондонский акцент, бил в уши. Шерлок удивленно посмотрел на официанта. Бэйдж с именем «Уильям Мориарти» выглядел так же контрастно по отношению к черной форменной футболке, как и белая кожа мужчины. — Две банки пива, — уши Шерлока слегка покраснели. У него появилось ощущение, будто этого молодого человека он искал всю свою жизнь. Будто этот британец, Холмс был уверен, что Уильям именно британец, поможет найти ему смыслы.

***

Шерлок Холмс с раннего детства не умел рисовать. Несмотря на всю свою любовь к искусству, он никогда не был способен что-то создать. Зато хорошо получилось созидать, анализировать, объяснять. Именно поэтому, несмотря на ссоры с братом о бесполезности данной профессии, мужчина поступил на специальность «искусствоведение». Может он и будет жить в маленькой комнатке на окраине Дублина, может придется уехать в городок поменьше, может придется жить на центы со статей в малоизвестных журналах. Зато Шерлок будет счастлив. Когда-нибудь он точно будет счастлив. Август. До последнего года обучения остались две недели. Всего две недели и Холмс вернется на юг в общежитие. Лето пролетело бесполезно и незаметно. Он так и не нашел смыслы, он так и не стал счастливым.

***

— Ваш заказ, — бархатный голос опять вывел из бесконечных размышлений. — что-то еще, сэр? — Вы не местный, да? — первое, что пришло на ум Шерлоку. В следующую секунду он понял свою грубость и уже хотел начать неловко извиняться. — Акцент настолько слышен? — Лиам рассмеялся. Шерлоку стало еще более неловко. — Это кафе принадлежит другу моего старшего брата. Я же решил на каникулах выбраться из Лондона. Шерлок открыл свою банку ирландского пива. Теплое. Холмс в душе матерится, зато чувствует себя настоящим патриотом. — Вы с юга? Ваш акцент тоже непривычен для этих мест, — продолжил Мориарти. — На каникулы перед учебным годом приехал поработать, — изучающий взгляд визави заставил Холмса улыбнуться. Эта ухмылка раздражала всех вокруг: брата, друзей, соседа по квартире, а официанту кажется нравилась. Нравилась же? Нравилась… Мориарти прищурился. Едва смуглая, но все же загоревшая кожа, жесткие густые волосы, запах соли и йода, обветренные губы. Мужчина перед ним много времени проводит на ирландских пляжах. Точно не уборщик и не официант, место не туристическое, да и загар на всем теле. Вообще-то, с самого начала было очевидно, но Уильям все равно едва верил. — И кого же вы спасаете? Принесенных на берег медуз? — Не смейся, — незаметно для обоих Шерлок перешел на «ты». Это звучало органично даже для британца. Холмс сделал глоток пива, каким же оно было невкусным. Наплевать.

***

Холод. Температура воздуха в районе пятнадцати градусов. Ветер развевает светлые кудри. Волны разбиваются об утесы и ее колени. Штормовое предупреждение проигрывалось на всех радио графства Слайго. Белое платье хлопковой ткани уже полностью промокло. Девушка зашла в воду в тот день довольно далеко. Она не умела плавать.

***

— Не знаю почему, но пляжи северной части Ирландии популярны среди самоубийц, — произнес студент, отпивая алкоголь. — может Йейтса начитались и теперь считают это романтичным. — To an isle in the water with him I would go, — на розовых аккуратных губах Лиама расцвела улыбка. На улице семнадцать градусов, начал накрапывать привычный дождь, а им жарко. — прошло уже почти десять лет, а вы все не забудете ту незнакомку. Вас одолевает чувство вины? — Возможно это правда вина, Лиам, — Шерлок посмотрел в окно. Солнце уже почти зашло. Море приобрело серый оттенок. — но мне показалось, что если я буду спасать несчастных, то сам стану счастливым. Молчание повисло в комнате. Шерлок уже долго не сводил взгляда с рук Мориарти. Все в белых полосках. Где-то полоски не побелели, где-то они принимали облик красных змей. — Лиам, а ты счастлив?

***

Уильям Джеймс Мориарти никогда не учился рисовать, но в его картинах чувствовалась душа и какой-то талант. Ради старшего и младшего брата, ради их чести, ради их счастья, ради их будущего мужчина с раннего детства был идеалом. Хорошо учился, был идеальным ребенком для образа родителей-политиков. А когда оставался один, погружался в бездну саморазрушения и боли от невозможности быть счастливым. А потом красные пустые глаза никак не реагировали на требования. А еще Лиам очень любил Йейтса.

***

Закат закончился. Тьма опустилась на город. А в приморское кафе никто так и не зашел. Лиаму кажется, что его пульс громче, чем его голос. Оптимистичные альбомы Битломании сменились на треки Yesterday и Dear Prudence. Уильям встал, наклонился к собеседнику. Губы Мориарти были на вкус как черный кофе и малина, от Холмса пахло свежестью и морем. Снаружи было чисто и прохладно, внутри было чисто и тепло. Оно разливалось по всему телу, скапливаясь внизу живота. Холмс с усилием сжимал запястье официанта. До боли. Британец и не заметил. Момент длился целую вечность. Лиам так и не поверил.

***

Ночь. Полный штиль. На небе ни одной тучи, лишь россыпь звезд, словно рассыпавшаяся соль. И море тоже соленое. Ледяное словно девятый круг ада. Чистое и прозрачное словно слезы. Шрамы кровоточили и болели под светом яркой луны. Белая хлопковая рубашка промокла. Еще чуть-чуть и течение унесет бледное тело в открытый океан. Ничто этому не помешает. Забытье. Пена смерти рассеивается, остается вкус соли. Светло-коричневый песок кажется удивительно теплым, рука на щеке кажется удивительно горячей. Губы обветренные, искусанные, настойчивые и поразительно нежные, отдают кровью. Лицо Шерли сначала расплывчатое, а потом и все четче проясняется перед глазами. Весь мокрый. — Ты промок, — неловко извиняется Мориарти. — А ты не поверил, — изящно парирует Холмс.

***

And shy as a rabbit, Helpful and shy. To an isle in the water With him I would fly.