Sunset Pink

Крылья Люцифера не красивы. Наверное, когда-то они были прекрасными. Об этом Сэм может судить по тому, как не решается Люцифер их раскрыть. Сэм не сразу понимает, насколько Люцифер подстраивается под его ожидания, хотя, вероятно, это должно было быть очевидно с первой их встречи, когда тот еще был под видом Джесс. Люцифер хочет, чтобы Сэм видел в нем ангела, несмотря на то, как долго был отрезан и забыт, уже почти не походя на своих собратьев. Старается создать образ благодати, которая уже давно ему недоступна. С одной стороны, вопрос гордости, ведь что еще остается Люциферу, но это также и страх. Ангелы не созданы для изоляции. Им приходилось созерцать и быть созерцаемыми — непрерывный цикл, где они создавали собственное представление о себе через отражения в глазах своих братьев и сестер. Люцифер был заперт в клетке, изолирован от всего этого, у него осталась только память о том, кем он был, и никакого способа это подтвердить. Поэтому он превратил себя в ангела для Сэма. Приучил Сэма видеть в нем ангела. Воссоздал принцип обратной связи в их системе из двоих, и какое-то время это работало. Люцифер больше не может существовать как идея. Тот, кому по плечу цель, от которой он отказался. Он не противится изменениям. Он боится, что уже изменился и что его таким, неотфильтрованным, увидит Сэм, и Сэм его возненавидит. При всем своем созданы друг для друга, Люцифер в действительности не позволяет себе задуматься, что это подразумевает и его всего целиком. Он предпочел бы, чтобы Сэм увидел его стоящим над разрушенным городом, чем показать, что стало с его крыльями. В одной сцене он выступал за Небеса, мало чем отличаясь от Уриэля, желающего стереть с лица земли город ради общего блага, и если это заставляло Сэма бояться его, ненавидеть его, то это было нормально. Это было ожидаемо. Контролируемое видение, даже если оно было чудовищным, все равно было лучше, чем незнание того, как отреагирует Сэм. — Ты не знаешь, какими они были, Сэм, — сказал Люцифер, когда Сэм в первый и единственный раз на него надавил. Они пробирались сквозь эту неразбериху отношений, Люцифер с его полным знанием человеческих обычаев и нулевым представлением о том, как и почему все это должно применяться к нему и Сэму, и Сэм с его единственным источником информации об ангельском эквиваленте в лице Каса или книг двухтысячелетней давности, написанных какими-то очень чокнутыми священниками. Он понял, что просчитался, когда лицо Люцифера застыло. — Меня всегда славили за них. Бог создал Михаила с расчетом на полезность, но я был воплощением прекрасного. Я был первой и лучшей попыткой сотворить нечто настолько великолепное, что заставило бы вселенную замереть от восхищения. — Его голос на мгновение зазвучал как-то по-другому, почти тоскливо, прежде чем он снова это заглушил. — А потом я оказался в клетке. Они позорят то, что представляли собою раньше. — Это единственная версия тебя, которая у меня есть, — осторожно сказал Сэм. Он не собирался переубеждать в том, чего не понимал. Вместо этого он был честен, обратив слова Люцифера против него самого. — Я не могу сравнивать тебя с кем-то, кого никогда не знал. — Он поцеловал Люцифера, и как всегда, когда отстранился, Люцифер безуспешно пытался скрыть свое удивление. — Я тебя не заставляю, но когда ты будешь готов, если ты когда-нибудь захочешь, я здесь. — Люцифер в немом вопросе слегка наклонил голову, и Сэм снова его поцеловал. Люцифер выглядел неуверенным. Когда он ответил: — Однажды, — это все же звучало как обещание. Сэм ждет. Это справедливо. Люцифер долго его ждал. День, выбранный Люцифером, тихий, и место, которое они находят, отдаленное. Сэм вспоминает, как его брат рассказывал о первой встрече с Кастиэлем, и отчасти ожидает, что все, что он получит, — тени на потолке. Люцифер вдыхает ненужный ему воздух. Склоняет голову. Он не сказал Сэму держаться на расстоянии, поэтому тот стоит напротив, переводя взгляд с лица Люцифера на воздух позади него. Сначала появляется свет. Он исходит от Люцифера, достаточно яркий, чтобы ослепить любого, помимо Сэма, созданного сдерживать этот свет. Фигура обычного человека превращается в нечто, не предназначенное для хождения по Земле, но в то же время очень знакомо, как сияющие лучи вырываются из пределов сосуда и тянутся к Сэму. Который не может сдержать улыбку, когда прохладная благодать обвивает его запястье, и тянется к руке Люцифера. Люцифер мгновенно расслабляется. А потом — запах. Сэм задыхается. Ему знаком этот запах, едкий привкус железа и серы, только не от свежего пореза. Он старый. Гнилостный. Люцифер удивленно распахивает глаза, но Сэм прикрывает рукой рот и качает головой. Когда он смотрит Люциферу за спину, над их головами вырисовываются, как ему кажется, тени. Только через минуту Сэм понимает, что они гораздо плотнее теней. И они ужасны. Они затмевают Сэма, вытягиваясь на высоту занятого ими заброшенного склада, а затем снова пристраиваясь ближе к Люциферу. Представляющие собой массу рваных перьев и шрамов, покрытые пеплом, грязью, засохшей кровью и другими вещами, названия которым Сэм не может дать, да и не желает знать. Сэм не хочет смотреть на них, но смотрит. После столь долгих попыток убедить Люцифера, что ему можно открыться, как он мог отвернуться и предать это доверие? Что не делает все приятнее. Сэм шел на это, ожидая если не чего-то красивого, то чего-то славного и величественного. Но взамен Люцифер представил ему гнойную рану в самом сердце своего существа. И внимательно следит за лицом Сэма. Одно из крыльев дергается назад. Они двигаются быстрее, чем, казалось бы, должны, но с другой стороны, Люцифер не так скован рамками мышц и крови, как Сэм. Размышляя на этим, Сэм обнаруживает, что его протянутая рука практически коснулась грязных перьев кончиками пальцев. — Извини, — говорит он, но не отстраняется. — Можно? — Люцифер выглядит озадаченным, но его крыло снова опускается в зону досягаемости Сэма. — Ты можешь делать все, что захочешь. — Когда-нибудь им придется поговорить о том, что есть грань между комфортом Люцифера и его желанием подарить Сэму весь мир, но разговор можно отложить на достаточное время, чтобы Сэм мог к нему прикоснуться. Он проводит пальцами по слипшимся перьям. Чешуйки засохшей крови отстают, падая на землю и прилипая ржаво-красным к ногтям. — Я пытался предупредить тебя, — шепчет Люцифер. — Ты не… — Сэм задевает шрам, и в тот же момент крыло Люцифера отдергивается. Сэм видел, как Люцифер заботился о своем сосуде даже во время апокалипсиса, когда тот разваливался на части. Исцелял его самого после охоты, хотя Сэм настаивал, что с ним все в порядке, заживляя самые мелкие порезы. Он даже видел, как Люцифер и Дин возились с двигателем Импалы — единственное занятие, которое брат готов разделить с дьяволом, — и как внимательно Люцифер слушал Дина, объясняющего каждую маленькую деталь и как обеспечить их бесперебойную работу. Люцифер не дает вещам разваливаться. И то, что он волочит за собой эти крылья, когда они выглядят так… — Ты изранен. Это не делает тебя позором, это просто значит… — Сэм замолкает. Растирает пальцы, пытаясь убрать кровь. Люцифер наклоняет голову. — Это значит, что тебе нужна ванна. — Что? — непонимающе переспрашивает Люцифер. Сэм напускает на себя уверенность, которой совсем не чувствует, показывая свою руку со следами грязи. Люцифер хлопает крыльями, и Сэм замечает, как он вздрагивает — настолько легко, что упустил бы, если бы не знал, куда смотреть. Когда крылья снова опускаются, он обращает внимание, что одно из них свисает ниже другого. — Ты несерьезно, — продолжает Люцифер. — Это физические проявления, Сэм. Они не из плоти и крови. У них даже нет перьев. — Это не повредит, — мягко возражает Сэм, не желая принуждать Люцифера к тому, к чему тот не готов. — Позволь мне отмыть их. Тебе явно неудобно ходить в таком виде. — То, как в этот момент смотрит на него Люцифер, разбивает Сэму сердце. Как будто он даже о том не задумывался. — Мне нужно, чтобы ты достал несколько ведер воды. Если только ты не хочешь искупаться в озере? — Люцифер качает головой. На мгновение Сэму кажется, что тот собирается наложить вето на всю идею, но затем он крутит кистью, и у их ног раздается плеск. Сэм наклоняется, чтобы поднять одно из ведер. Окунает палец, проверяя температуру, и не то чтобы он считал, что у Люцифера не хватит ума сделать ее теплой, но он был уверен, что все обернется плохо, если вода окажется холодной и Сэм выльет ее на уязвимые крылья. — Не мог бы ты опустить их? — Люцифер так и делает. Когда крылья складываются, Сэм видит, что задняя часть так же повреждена, как и внутренняя. Он поднимает ведро и выливает воду на перья. Люцифер машинально взмахивает крылом, выбивая ведро из рук. Вода выплескивается на землю, но на Сэма все равно летят брызги, и их хватает, чтобы промочить рубашку. Темно-красные ручейки стекают по перьям, собирая грязь и смывая. Сэм успокаивающе кладет руку Люциферу на плечо. Люцифер смотрит на свое крыло, завороженный эффектом, который производит вода. Она не убирает весь беспорядок, но вносит некоторую лепту в многовековое пренебрежение. — Мне продолжать? Люцифер кивает. Теперь Сэм льет воду с большей эффективностью. Люциферу удается держать крыло практически неподвижным. Сэм мочит его от основания до кончика, и когда рассеянно проводит пальцем по влажным перьям, чувствует, как отходит грязь. Он стряхивает ее с руки и старается не показывать отвращения. Люцифер воспримет это неправильно. Сэму хочется сказать, что оно адресовано не ему, а его Отцу, или брату, или всякому, кто запер его и отобрал элементарное достоинство чувствовать себя чистым. Но проще это показать, смыв осадок, образовавшийся на краях перьев. Сэм встряхивает ведром, и Люцифер наклоняет к нему голову, снова его наполняя. Сэм переходит к другому крылу, но в промежутке между шагами Люцифер опускается на колени. Оглядывается на Сэма, расправляя перед ним все еще сухое крыло. — Так лучше? Во рту у Сэма внезапно пересыхает. — Ага, — выдавливает он. И переворачивает ведро над другим крылом. По крайней мере, это помогает избавиться от запаха. — Как думаешь, их можно намылить мылом? Люцифер смотрит недоверчиво. — Я ангел, — говорит он, и сложно сказать, что именно его оскорбляет — намерение Сэма окунуть его в мыло или мысль, что это мыло может как-то ему навредить. — Точно. — Сэм закатывает глаза. Снова проводит пальцами по самым верхним перьям, вытаскивая комочки между ними. Из-под темно-красного, какими они были до мытья, проступает, как полагает Сэм, естественный цвет. Оттирает перо начисто, вытирая грязь о джинсы. Оно ярко-розовое, как закат. Все перышки слипшиеся от влаги. Увидев это, Сэм только удваивает свою решимость помочь. — Люцифер, мыло. — Люцифер отряхивает крыло и не дает Сэму мыло. Сэм запускает чистую руку в его волосы, перебирая их, пока не видит, как Люцифер прикрывает глаза, выгибаясь навстречу прикосновению. — Мыло, — повторяет, убирая руку. Глаза Люцифера распахиваются, на его лице выражение притворного предательства, но когда Сэм опускается на одно колено рядом с ним, мыло уже ждет на земле. Люцифер держится максимально неподвижно, чтобы Сэм мог работать, но у него не выходит сдерживать каждое движение. В основном он вертит головой, дабы посмотреть на Сэма, выражение его лица всегда балансирует где-то между недоверием и обожанием. Время от времени он смещается, но никогда не пытается вырваться. Сэм бережно намыливает перья. И честно? Понятия не имеет, что делает. Вот почему ощущает себя на грани паники, когда одно из них свободно ложится ему в руку, розовое, все еще покрытое грязью. Люцифер испускает дрожащий вздох. — Блин, — говорит Сэм, — я не хотел… — Что ты сделал? — перебивает Люцифер. Звучит он при этом расслабленно. — Было приятно. — Сэм показывает перо. Люцифер изучает его и пожимает плечами. От движения его крылья качаются. То, которое сейчас моет Сэм, расположено под странным углом, но если уж Сэм сомневается, как правильно почистить эти штуки, он ни за что не станет пытаться вправлять кости. (Если предположить, что он в принципе сможет это сделать.) — Я же говорил тебе. На самом деле это не перья. Перестань волноваться. Ты не сделаешь хуже, чем уже есть. Сэм мотает головой. — Взгляни на себя. — Люцифер хмурится, но делает, как ему говорят, следуя за чужим взглядом. Сэм ведет пальцем по краю крыла, пока Люцифер его рассматривает. К перьям пристали пузырьки. Самые неприятные комки пепла и грязи смыло дальше вниз, где они налипли на кончики второстепенных перьев. Сэм добился значительного прогресса на верхней части крыла, и там уже проступает розовый цвет, мешаясь лишь с голыми и покрытыми шрамами участками, которые не смыть никаким мылом. Люцифер на минуту теряет дар речи, расправляя и поворачивая крыло в попытках все это воспринять. Сэм наклоняется к нему и целует в щеку. — Ты стоишь усилий, — шепчет он. — Раньше они так не выглядели, — тихо говорит Люцифер. — Только не на Небесах. Сэм возвращается к крылу. Гладит очередной участок перьев, находя место, полностью очищенное от крови и пепла, и приникает к нему поцелуем. У Люцифера вырывается вздох. Губы Сэма покалывает, словно его ударили током. — Ничего страшного, — говорит он. — Они твои. — Возвращается к работе, проводя пальцами по перьям. Ему нужно закончить это крыло, а потом еще и второе. Люцифер все больше двигается под его руками — не совсем осознанно, просто небольшие вздрагивания, сопровождаемые резкими вдохами. Когда вырывается второе перо и Люцифер издает новый звук, больше похожий на хныканье, чем на вздох, Сэм замирает. — Я делаю тебе больно? — Нет, — быстро отвечает Люцифер, — Сэм, не останавливайся. Сэм оглядывает его. Люцифер выглядит так же, как когда он впервые целовал его дольше нескольких секунд, — крайне потрясенным. — Ты уверен? — Люцифер слегка сужает глаза, и Сэм снова гладит его. Делая глубокий вдох, тот опускает голову. Сэм возвращается к более тщательной чистке, зарываясь пальцами в основание перьев, чтобы убрать въевшуюся грязь, а затем скользит по крылышку. Люцифер продолжает издавать эти звуки. (Сэм не осмелится сказать ему это в лицо, но звучит тот очаровательно.) Все новые и новые перья вырываются, падая вокруг них, но Люцифер выражает лишь облегчение, когда это происходит. Это медленное занятие, но далеко не скучное. Сэм садится, чтобы ему было удобнее, и Люцифер следует его примеру. Когда Сэм чистит длинные первостепенные перья, то чувствует, как Люцифер прислоняется к нему, склоняя голову на чужое плечо. В этом так много доверия, покоя, пока он позволяет заботиться о самой важной части себя, что у Сэма теплеет в груди. Он старается не слишком толкать Люцифера, пока работает. Его крыло пахнет скорее хозяйственным мылом, чем адским пеплом, и это настолько же сюрреалистично, насколько и успокаивающе. Когда приходится подвинуться, чтобы лучше достать до другой части крыла, Люцифер сонно ворчит. Сэм сдерживает смех. На это уходит целая вечность, руки Сэма ужасно сводит судорогой, но он за один раз приводит крылья Люцифера в порядок, насколько только возможно. Люциферу не нравится, что он остался весь мокрый. Сэм поднимает его на ноги. Крылья, кажется, ничего не весят. Они распахиваются за спиной Люцифера, как будто помогая ему удержать равновесие, а затем сворачиваются обратно в сторону Сэма. Который выводит его из склада и мимо создаваемой им тени. Поле вокруг заросло, скорее бурое, чем зеленое от нехватки дождей, но когда на крылья Люцифера падает солнце, Сэм благоговейно вздыхает. Свет преломляется через края, словно те сделаны из кристаллов, окрашивая и его, и окружающую сухую траву в сияющие розовые тона. Крылья Люцифера все еще в шрамах. Даже очищенные, факт, что Люцифер позволил Сэму так много к ним прикасаться, вероятно, все равно запятнал бы его в глазах большинства ангелов. Это не крылья, которые он носил на Небесах, созданные руками Бога, чтобы быть самой прекрасной вещью на свете. Сэм смотрит на них и на то, как счастлив Люцифер, что его крылья больше не болят под тяжестью грязи, скопившейся в клетке, и Сэм любит его всего.