Хвостатая любовь

•┈┈┈••✦🐍 ♡ 🐍✦••┈┈┈•

      Саша мягко улыбнулся, прикрывая глаза. В голове сразу всплыли диалоги и ситуации далёкого прошлого.       — Саша, ты только смотри там аккуратнее, — Василиса Ярославна грозно пальцем перед его носом качала. — Змею какую-нибудь на груди не пригрей, — Романов тогда знатно посмеялся от всей души, утверждая, что всё будет хорошо. Как же он ошибался.       Саша считал себя неудачником в какой-то степени. Родиться в мире магических существ обычным человеком, за которым удача следовала по пятам не то, о чём мечтал Романов. Да, он был везунчиком в какой-то мере, но это было всё равно скучно. Оборотни, ведьмы, вампиры — Саша мог быть кем угодно, но он оказался лишь слабым человеком. Однако не менее усердным и ценным. Своим трудом он поступил в престижный университет в Москве, где собирались лучшие представители разных видов. По пути в столицу Романов заскочил в Новгород, где Василиса Ярославна, как настоящая колдунья, сделала своё роковое предсказание.       Не успел Романов поступить в университет, как бесповоротно влюбился. Его предмет обожания появился в коридоре в осенний жаркий день. Московский был неотразим. Саша челюсть уронил от одного его вида. Правильные, красивые черты лица, яркие голубые глаза, пухлые губы, сильное телосложение, золотистые волосы и такой же красоты хвост. По невероятному стечению обстоятельств Саша влюбился в нага. Хвостатые монстры, полулюди-полузмеи вселяли ужас в сверхъестественных существ, а про обычных существ Романов даже не заикался. Абсолютно всё его завораживало в Мише.       Миша был второкурсником. Зарекомендовал себя примерным учеником, однако к нему не стоило садиться на шею. Несколько раз был замечен в драках с другими студентами, которые уходили проигравшими после битвы. Сашу это ничуть не пугало. Такая сила и ядовитость наоборот притягивали, как магнит. Да, Московский относился к виду особо ядовитых змей. Его яд в больших дозах мог убить, а при яростных разборках и криках были видны острые, как бритвы, клыки. Саше нравилась не только человеческая половина парня, она была великолепна без всяких сомнений, но и змеиная. Длинный яркий хвост, что на солнце золотом отливал, не мог остаться без внимания. У Романова слюна выделялась при виде этого чуда. Он хотел потрогать хвост, поиграться с чешуйками, узнать их прочность.       У Саши было слишком много планов, но все они валились крахом, потому что он не решался подойти и познакомиться. Оттого в его скетчбуке стало появляться всё больше набросков и рисунков нага, на которых подчёркивалась утончённость, красота, а ещё эмоциональность нага. Романов частенько своему герою придавал нежность улыбки и печаль глаз. В жизни Московский всегда в себе уверен, всегда лучше всех. Саша знал, что внутри жила и другая сторона этой самоуверенности. Романову бы изучить эту половину, да недосягаема она для него.       В один прекрасный день везение Романова будто отключилось. С утра он на лестнице упал, потом на занятия опоздал, Пьер, который его подкалывал, весь день доставал. Но верхушкой всего этого безумства стала потеря дорого сердцу скетчбука. Саша обнаружил потерю только вечером. Весь следующий день он искал потерянную вещь, однако всё было тщетно. За обедом он сидел в кафетерии и плакался своему другу-стихийнику об утрате. Костя его поддерживал, как мог, но Романов только сильнее нюней растекался по столу.       В какой-то момент будто все ученики затихли, а Уралов, что беспечно жевал свой салат, насторожился, внимательно смотря за Сашину спину. Романов даже не успел испугаться, как сильная фигура нага выросла у столика.       — Ты ведь Саша Романов? — поинтересовался Московский, внимательно изучая лицо незнакомца.       — Я, — едва выдавил из себе Саша. Если бы он что-нибудь сейчас пил, то точно бы подавился. Сердце замерло, не думая продолжать свою необходимую работу.       — Отлично, — хмыкнул Миша, залезая рукой в сумку. — Кажется это твоё, — он протянул Романова скетчбук. Саша с восторгом в глазах принял свою вещь, забывая про стеснение и волнение.       — Огромное спасибо! — с широкой улыбкой на губах, буквально пропел Романов. Он был рад вернуть себе скетчбук. — Как я могу тебя отблагодарить?       — Ничего не нужно, — отмахнулся Московский. — Может потом как-нибудь подсобишь. Классные рисунки, — с этими словами Миша уполз, покидая кафетерий. Саша сначала со счастливой и немного глупой улыбкой на лице сидел. Радуясь тому, что он поговорил со своим предметом воздыхания, однако потом его улыбка медленно сползла с губ, а глаза наполнились разочарованием с примесью смущения.       — Я дурак, — Сашу хлопнул себя по лбу тетрадкой, прикрывая глаза.       — С чего ты это взял? — невозмутимо поинтересовался Уралов.       — Он сказал, что у меня классные рисунки, это значит, что он видел все мои скетчи, а там больше восьмидесяти процентов он, — Саша разочаровано упал головой на столик. Стихийник продолжал жевать свой салат, безмятежно смотря на друга. — Как же неловко получилось, — мучаясь от совести, а Костя только головой покачал, понимая, что удача Романова в очередной раз сыграла в его пользу.       После этого инцидента Саша стал больше замечать на себе пронзительный взгляд голубых глаз, слышал тихий шорох, когда шёл по пустому коридору университета. Один раз он сидел на территории вуза на лавочке в тени деревьев. Осенний солнечный день радовал. Вновь раздался слабый шорох, Саша хотел было сослаться на то, что это ветер гонял листву, но не мог. Чужое присутствие чувствовалось кожей. Поднимая глаза, Романов увидел сильную фигуру, признавая в ней нага.       — Боже! — прокричал Саша, пугаясь. — Пожалуйста, не трогай меня, я ничего не сделал. Я больше не буду тебя рисовать, — тараторил Романов, махая руками перед лицом, словно защищаясь.       — Что? — удивился Московский. — Я пришёл с миром, — он отполз немного назад, вскидывая руки в жесте «сдаюсь». — Позволишь присесть? — спросил он, указывая на скамейку.       — Да, конечно, — Романов резко подвинулся на другой конец скамейки. Миша присел рядом, складывая остальной хвост кольцом. — Если ты пришёл не есть меня, то тогда зачем?       — Э-э-э, — замялся резко наг, неловко оглядываясь по сторонам. — Я хотел тебе предложить, если ты не занят, может ты захочешь со мной поужинать? — наступила тишина. Саша практически не моргал, а сердце его билось быстро-быстро.       — Ты приглашаешь меня на свидание?       — В общем, да.       — Я согласен, — Саша мягко улыбнулся, сохраняя более спокойный вид, хотя внутри него пожар полыхал. Московский улыбнулся в ответ, обнажая острые клыки.       — Спасибо, я тебе напишу, — Миша внимательно изучал чужое лицо, видя что-то ещё. — У тебя есть какой-то вопрос?       — Да, — выпалил он. — Я могу потрогать твой хвост? — Саша волнительно сжимал пальцами свои штаны. Миша удивлённо на него посмотрел. Лёгкое смятение сменилось на улыбку.       — Можешь, — Миша развернул свой хвост. Саша плавно поднялся с места. Эмоции переполняли его. Рука его немного дрожала, но собравшись с мыслями, он прошёлся по холодной чешуе. Романов с восторгом смотрел на золото маленьких пластинок, что были плотно сложены друг с другом. Увлечённый процессом, Саша не заметил чужого напряжения. Миша зубы сильнее сжимал, глубоко дышал. Кончики его ушей заметно покраснели. Если бы тогда Саша знал, что прикосновения к хвосту нага это крайне интимный момент, то точно бы не попросил. Такое позволялось далеко не всем.       В тот день оба были счастливы. На выходных состоялся ужин, который прошёл крайне благополучно. Затем очередная встреча, свидания, прогулки. С каждым днём Саша всё сильнее влюблялся ровно, как и Миша. Новой ступенькой в их отношениях стало совместное жильё. Саша съехал с общежития в просторную квартиру Московского. Романову не было неловко или стеснительно, он наоборот чувствовал себя, как дома.       Саша частенько задумывался. В голове всегда всплывал навязчивый вопрос о существовании их пары. Два разных вида, которые казалось несовместимыми. Тем не менее жить под одной крышей с нагом было крайне интересно. Более того Романов видел в этом уйму плюсов.       Если раньше в университете слышались короткие оклики с противным "неудачник", то сейчас было абсолютно тихо. Он стал обычным учеником без особых способностей, которого никто лишний раз не трогал. Возможно, они просто плюнули на свою жертву, а, возможно, испугались грозной тени, что змеёй следовали за Сашей. Наги — бойцы и солдаты по природе. Они обладали мощной физической подготовкой, силой воли и были очень умными существами. Всего вида змей обходили практически все стороной, стараясь не нарываться на конфликт.       Однако у всего есть свои исключения. Однажды произошёл неприятный случай. В их университет перевёлся новенький-оборотень. Узнав о Романове, который являлся обычным человеком, он принялся донимать его. На Сашу обрушилось ненужное внимание, которое он игнорировал, затем пошли шутки, подколы, оскорбления.       В очередной раз Романов читал излюбленную классику, сидя на подоконнике. Он дожидался Московского с последней лекции. Оборотень появился на горизонте не с того ни с сего. Заметив предмет своих гнилых насмешек, он двинулся к Романову.       — Что делаешь, красотка, — не успели слова вылететь изо рта, как Саша мысленно ударил себя книгой по лбу. Он молился небесам, чтобы парень просто ушёл. Его, конечно, не услышали. — Чего молчишь? — продолжал тот. Оборотень встал прям перед Романовым, вскидывая брови.       — Уйди, пожалуйста, — вежливо просил Романов, закрывая книгу.       — Ты такой грустный и вечно холодный, — тянул он свою линию, игнорируя все просьбы. — Не хочешь повеселится? — сладким и немного томительным голосом. Переходя границы дозволенного, парень поставил свои руки с двух сторон от бёдер Романова, заглядывая в глаза и облизывая губы, словно перед ним жертва его охоты, а не свободный человек.       — Не хочу, — с отвращением проговорил Романов. — Повторяю последний раз, уходи.       — А если нет, то что ты мне сделаешь? — самодовольно улыбнулся он. Оборотень не чувствовал никакой опасности от человека. — Ты ж бессильный.       — Тебе что не понятно, сука!? — злое шипение, предупреждающе раздалось над самым ухом. — Проваливай, — Миша толкнул наглеца в плечо. Тот не удержался, несколько шагов назад сделал.       — Ты кто такой!? — злился оборотень, обнажая клыки.       — Не твоего ума дело, — кончик золотого хвоста нервно дергался, бил по полу. Несмотря на то, что лекционные занятия закончились, и в коридоры вышли студенты, вокруг будто тишина мёртвая стояла. Романову биение хвоста было знакомо. Так наги предупреждали о своём состоянии. Московский готов был убить этого наглеца. Саша вскочил с места, вставая рядом с Мишей, осторожно беря его за руку.       — Это того не стоит, пойдём домой, — тихо прошептал Романов. Хвост расслабился, лёг на пол полукольцом вокруг ног Саши, однако сам Миша всё ещё был напряжён. Московский продолжал некоторое время пилить взглядом оборотня, а после всё же развернулся к Саше, размягчаясь.       — Так он тебя трахает, — негромко сказал парень, но достаточно для того, чтобы острый слух нага это услышал. — Ну и шлюха, — точка кипения достигнута. Московский резко развернулся, обнажая клыки. Хвост с силой ударил по ногам оборотня, сбивая того, как кеглю, а потом, хлыстом, упал на него тяжёлым грузом. Они ушли домой, пока оборотень лежал на полу, приходя в себя.       Тот случай наглядно показал, что к Романову лезть не стоило, потому что внимательные голубые глаза и тихое шипение всегда были рядом с ним. А ещё этот случай показал самому Саше, что Миша достаточно ревнивый. Романов стал чаще замечать, как Московский окольцовывал его своим хвостом, словно защищал от других людей. Ещё Миша кончиком хвоста обхватывал чужую лодыжку, а иногда и бедро, пока Саша занимался чем-нибудь бытовым или пока общался с кем-нибудь из знакомых.       Романов никак этому не противился. Ему наоборот нравился такой тактильный контакт. Сам Саша частенько валялся на хвосте, лениво оглаживал чешуйки, наблюдал за тем, как те переливались в свете ламп или солнца. Иногда, когда Московский был особо сильно сосредоточен на учёбе или работе, кончик его хвоста невольно немного дёргался из стороны в сторону. Романов увлекательно с ним игрался, чем порой выводил Мишу из транса. Ещё Саша любил сидеть в кольце из хвоста. В такие моменты он чувствовал себя в крайней безопасности, словно ничего в этой жизни ему больше не угрожало. Романов частенько в кольце и засыпал, обхватывая руками сильный хвост. Тихо посапывая, он грел своим телом холодную чешую, вызывая мурашки у Московского. В свою очередь Миша любовался спящим, осторожно перебирал каштановые волнистые прядки, охранял чужой сон.       Московский не сразу заметил Сашу в толпе студентов. Они точно пересекались несколько раз в стенах образовательного здания, но никогда не общались. В тот день, когда он нашёл скетчбук, он увидел десятки рисунков с его участием. Он заинтересовался, наблюдал за человеком, медленно проваливаясь в приятную симпатию. После предложения совместного ужина, всё завертелось и закрутилось слишком быстро, но Миша не жаловался. Каждый день рядом с Сашей был прекрасен. Не привыкший к ласке наг, так и таял в заботливых руках. Если бы его в таком состоянии увидели бы братья, то точно бы сказали: "бесхребетный червяк".       Саша любил их совместную жизнь. Его ничего не выводило из состояния покоя и умиротворения. Стало совершенно привычным находить золотистые чешуйки везде: в горшках с цветами, в шкафах, в углу комнаты с пылью. Можно было попросить в любое время дня и ночи Мишу поднять что-нибудь тяжелое, чтоб не надрываться, или достать хвостом пульт, что завалился. Было удобно, что в прихожей меньше обуви, стирки меньше, так как вещей меньше. Мелочи, а как приятно.       Романов любил ухаживать за Мишей. У нагов были периоды линьки, которые Миша переносил с трудом. Тело зудело, температура поднималась, было тяжело. Саша ему помогал, как мог. Сбивал жар холодным компрессом, помогал снять старую шкуру, кормил и поил "больного". Миша в такие моменты мягко улыбался и тихо благодарил о заботе. Для Саши это всё пустяки. В отличие от Московского, который имел железный иммунитет, Романов частенько сваливался с температурой или ходил с больным горлом. Миша над ним хлопотал, стараясь быстрее поставить любимого человека на ноги.       Решение проблемы нашлось само по себе с течением времени. Миша относился к виду ядовитых змей. Будучи перевозбуждённым чем-либо, он частенько кусал Романова, вводя в человеческое тело небольшие дозы яда. Саша не жаловался и не злился, так как негативных последствий не было. Даже наоборот, здоровье укрепилось. Более того, однажды слизав небольшие капельки крови со свежего укуса, Московский со спокойствием заявил о удлинившейся жизни.       — Что? — Саша с удивлением на него смотрел. — О чём ты? — он повернулся лицом к нагу, чувствуя тепло от сильных рук, что лежали на его талии, и прохладу на ногах от чешуйчатого хвоста.       — Мой яд, — довольно протянул Миша, кончик его хвоста слабо елозил из стороны в сторону по матрасу, сам он жмурил глаза, походя больше на кота, а не на змею. — Он не только укрепил твоё здоровье, но и продлил твою жизнь.       — И на сколько продлил?       — Лет на двести пятьдесят, — Миша только шире от этого улыбнулся, показывая ряд ровных зубов. А Романов от неожиданности совсем дар речи потерял. Он глупо глазами хлопал, прижимаясь к чужой груди и слушая медленное сердцебиение. Длинная жизнь рядом с любимым. Разве Саша мог о таком мечтать?       Иногда они, конечно, ссорились. Спорили на пустом месте, по всяким мелочам, расходились в разные комнаты и сидели. Примирение приходило быстро, как только кто-нибудь из них остывал. С извинениями приходил ко второму, мягко напирал, обнимал. Они объяснялись, разговаривали, а после довольные валялись вместе на кровати, отпуская все обиды.       Саша, быть честным, вообще не умел злиться на Московского. Даже, когда Миша его специально бесил. Романов давно признал, что у него есть определённые пунктики на тело Миши. Его тяготили сила мышц и рельефы тела. Он откровенно залипал, чуть ли слюнки не подбирая. Очередное утро для Романова начиналось пыткой.       — Саша, пора вставать, — теплое дыхание Московского он сразу же ощутил, однако это не помешало Романову продолжить свой сон.       — Ещё пять минут, — пробубнил Романов, переворачиваясь на другой бок и накрывая голову одеялом.       — Ну, нет, — тихо рассмеялся Московский. — Ты это мне сорок минут назад говорил, пора подниматься, — Саша его игнорировал, продолжая спать. — Ты меня вынудил, — сдался Миша. Он скинул с Романова тёплое одеяло, чем вызвал недовольное мычание, а после поднял Сашу на руки, покачивая и немного кружа.       — Московский, ящерица безжалостная, поставь меня на землю!!! — в панике кричал на него Романов спросонья. Такая встряска была не для него. Миша только громче смеялся, знал, что Саша это не со зла.       — Доброе утро, — мягко поцеловал губы наг, поставив Сашу на пол, сразу же подтягивая хвост в кольцо. Брови его расслабились, залом между ними исчез, а черты лица смягчились.       — Доброе, — ответил Романов, смотря в бесконечно красивые голубые глаза. — Ты знал, что ты невыносим?       — Ты не считаешь это недостатком.       — Не считаю, — улыбнулся Саша, обнимая Московского. Чувствуя кожей горячее тело. Он молился и благословил на то, что урвал себе настоящую живую печку. — Ну, что собираемся? — поинтересовался Романов, после долгих, но невероятно нужных минут молчания в объятиях.       — Да, — согласился Миша, но рук не расцеплял, продолжая крепко держать Сашу. Тот стал потихоньку выкручиваться, выбираться из кольца.       — Миш, пусти, мы иначе не уйдём вообще никуда, — жаловался он. Миша вздёрнул брови, губы его расползлись в коварной улыбочке, а в глазах огонёк заиграл.       — А мы точно торопимся? — кончик золотистого хвоста медленно пополз по ноге, двигаясь к внутренней стороне бедра.       — Конечно, торопимся. Ну, что же ты со мной делаешь? — тянул Саша, закидывая голову назад от не возможно приятных прикосновений. — Змей-искуситель.       — Да, я, — нагло подтвердил Московский. Его теплые губы накрыли выступающую венку на тонкой шее. Бабочками-поцелуями он покрывал кожу. Романов в плен его сдавался каждый раз, не в силах был устоять перед таким напором ласк. Он только шумно дышал, до тёмных пятен жмуря глаза. — Пора собираться, — как ни в чём не бывало, Миша уронил хвост на пол отпуская своего пленника, а сам развернулся, направляясь к ванной комнате.       — Змеёныш, — дулся Романов, уходя на кухню готовить завтрак на двоих. Он терпеть не мог, когда Миша прерывался на таких моментах. Наказание, которое он точно не заслужил.       Хотя Саша и сам порой вёл себя неподобающе по сравнению с другими. Нет. Он не выходил за рамки норм морали, но поиздеваться над каким-нибудь бедолагой он вполне мог. Так, однажды у него произошло с одним очень любопытным вампиром.       — Костя, и ты представляешь, он отказался принимать мою работу, — жаловался Саша, зло откусывая булочку с корицей. Сладкое всегда было его слабостью и успокоением.       — Не волнуйся, Саш, ты же знаешь, что он всех валит, — спокойным, ровным тоном говорил Уралов. В шумной столовой его было совсем плохо слышно, но Романов всё равно его прекрасно понял.       — Верно, но мне обидно, — он отложил булочку в сторону, подтягивая себе к себе тарелку с салатом. — Я только.., — его речь прервалась из-за чёрной тени, что словно из неоткуда появилась рядом со стихийником.       — Привет, Катюша, — хриплый, прокуренный голос Татищева звучал слишком жизнерадостно. Бледное лицо, синяки под глазами чёрные, как бездна глаз и острые, тонкие клыки, что появились при малейшем раскрытие рта. Хотя Саша считал, что Юрию не стоит рот раскрывать. Типичный представитель рода вампиров. — О, и ты тут, любитель серпентариев.       — Удивлён, что вы знаете это слово, Юрий, — холодно ответил Саша. У него не было претензий к вампирами в целом, но этот индивид его раздражал.       — Да, ладно тебе, — Юра облокотился руками на стол, подлезая к Романову. — А можно сказать, что твой ненаглядный к цели ползёт, а как же он крепко стоит на своих двоих? А что если ему ботинки подарить? — тараторил он. Саша глаза широко раскрыл и рот приоткрылся от такой наглости. — Бля, а правда, что у змей два члена?       — Правда, — неожиданно для себя так уверенно выдал Саша. — Могу тебе подробно рассказать, как мне приносит это удовольствие, — гадкая улыбка расползлась на губах. Настоящим ядом Саша лил на душевные раны вампира. Татищев отпрянул назад. Нос его сморщился, в глазах читалось отвращение.       — Фу, — только и выдал он. — Пойду закинусь сладенькой четвёртой положительной. До скорого, Катюш, — Уралов, который всё это время жевал свой обед, кивнул в ответ. Татищев исчез, будто его здесь и не было.       — Вот скажи мне, как ты влюбился в ходячего комара? — Саша вскинул брови, сжимая вилку в руке сильнее. Он не довольствовался таким отвратительно невежественным поведением.       — Не тебе мне такое говорить, — тонкий намёк, который Саша мгновенно понял. Обед продолжился в тишине. А внутри Романова фейерверки взрывались от мимолётного удовольствия. Такие острые фразы стоили сморщенного лица Татищева.       Как же приятно было на душе. Воспоминания, словно яркая кинолента, всплывали под веками, показывая всё самоё лучшее.       — И что происходит? — поинтересовался Московский, который после тяжёлого учебного дня валялся на кровати.       — Ты о чём? — Романов перевернулся на другой бок, чтобы взглянуть на Московского. Золотистые волосы немного влажные поле душа разметались по подушке, глаза были закрыты, а хвост валялся на всей кровати, только кончик свисал с края.       — Твой пульс сильно подскочил, — мямлил Миша. — Знаю, что ты не любишь, когда я так делаю, но меня просто захватило любопытство, а ещё твои ноги лежат на моём хвосте. Московский перевернулся с живота на бок, открывая глаза.       — Ты сам его раскинул, — фыркнул. — Я вспоминал прошлое, — смягчился Романов. На его устах вновь заиграла слабая улыбка. — Нашу первую встречу, совместные дни, — медленно перечислял он, неотрывно смотря в голубые глаза. Золотистые прядки ниспадали на лицо, и Саша заботливо заправлял их назад. Кончик хвоста плавно покачивался от столь приятных жестов.       — Лучшее, что со мной случалось это встреча с тобой, Саша, — из самой глубины души шли эти слова откровения. У Романова сердце кульбит сделало.       — Что же ты со мной творишь, Миша. Совсем меня не жалеешь, но знаешь, без сил и способностей с одной лишь удачей по жизни я самый счастливый человек, — Московский пика достиг, не мог терпеть более чувств, которые его переполняли. Цепляясь нежным поцелуем за едва пухлые губы, он налегал, осторожно давил на Романова, заваливая его на спину и нависая сверху. Хвост полукольцом лёг рядом с человеком, кончиком обвиваясь вокруг талии.       Да, Саша пригрел у себя на груди настоящую змею. Он обещал, что всё будет хорошо, но ошибался, потому что всё стало намного лучше. Удача сыграла свою роль, подарив Саше самое ценное — любовь.

Он и его персональная и невероятно сильная хвостатая любовь.

•┈┈┈••✦🐍 ♡ 🐍✦••┈┈┈•