you're so golden

— Я так скучал... — севшим голосом произносит Бан и чувствует, как Минхо ком в горле сглатывает, после чего немного склоняется, а после в ответ его спину обхватывает. Снежинки, одна за другой, начинают падать с неба, покрывая всё вокруг белой шапкой. А Чану впервые за все эти дни хорошо. Впервые он чувствует, как сердце устаканивается, ощущает, как на своём месте находится. Все вопросы, что мучали его до этого куда-то на задний план уходят, оставляя место для искреннего счастья. Минхо и вправду не сбежал, и вправду вернулся, и даже не оттолкнул, значит, всё же дело было не в бездумном поведении Бана, и это радует, а больше ничего и не нужно. — Прости меня, — голос, как и всё тело Ли, дрожит, и парень утыкается ещё глубже в место между плечом и шеей, не желая сейчас собственное лицо показывать. Чан его отнимать от себя не спешит, даёт Минхо самостоятельно с накатившей эмоцией справиться, лишь волос его до одури мягких касается, нежно поглаживая, успокаивая, давая понять, что вовсе не злится. Ему не на что, когда Ли рядом с ним. — Прости, я ужасно поступил, — всё же отрываясь от рук Чана, произносит Минхо и выкатывающиеся слёзы у глаз утирает. — И где же? — касаясь щеки парня, помогая справится с нескончаемым потоком солёных капель, спрашивает Бан. — Я уехал, не предупредив, не отвечал, хотя ты мне писал и звонил. Я ужасный, ужасный человек, — Ли вновь глаза покрасневшими от холода ладонями закрывает, сам себя не жалеет, надрывно плачет. — Не говори так, Минхо, пожалуйста, не говори так, — Чан снова парня в объятиях зажимает, согреть, скрыть от холода эмоций пытается. На мгновение он замолкает, а в голове слишком яркое: "Ты самый потрясающий человек, которого я когда-либо встречал" проносится. — Всё хорошо, теперь, когда ты тут, всё хорошо, — сам себя Бан успокаивает. Ли хочется держать в своих руках как можно дольше и чаще. Удивительно, как Чан сдерживался до этого. Минхо ведь как самая сильная зависимость, один раз попробовав, отказаться невозможно. Вот он и попробовал, навек закрывая себе все пути отхода. Ли лацканы чужого пальто в ладонях зажимает, держит, будто Бан сбежать собирается. И наверное любой на месте Чана именно так и поступил бы, но кажется парень слишком упёртый, чтобы вот так просто сдаваться. Пёль, что завёрнутая заботливым Минхо в десять одеял в своей переноске, знать о себе даёт, мяукать начинает. Только тогда Ли парня отпускает, в последний раз слёзы утирая, и поднимает сумку с встревоженной кошкой. — И ты меня прости, разнылся тут посреди улицы, — обращаясь к любимице, произносит Минхо, смеясь, а затем, вскинув голову на Бана, спрашивает, — Зайдёшь? Чан на это лишь молча кивает и Ли к двери пропускает. Теперь и он в гостях у Минхо побывает, убедится или разрушит собственные догадки. Сделав несколько поворотов ключом, Ли открывает дверь и первым заходит, чтобы Пёль поскорее на волю выпустить. Кошка выпутывается из одеял и моментально в комнату забегает, наконец в родное ей место попадает. Нос Чана запах ванили щекочет, о чём он сразу же хозяину квартиры сообщает. — О, — вытягивает губы Минхо, — это наверное от ароматической свечи, я иногда поджигаю их тут, — сам он запаха уже давно не чувствует, слишком привык к нему, — Проходи в комнату, я пока корм для Пёль насыплю, — произносит Ли, стягивая с плеч куртку, и убегает, попутно свет на кухне и в гостиной включая. Бан послушно, своё пальто сняв, на крючок его вешает и в одну единственную комнату заходит. Он видит перед собой довольно большую двуспальную кровать, рядом с которой чуть выше к стене прибиты полочки, заставленные книгами и увешанные потухшей гирляндой, под ними небольшой компьютерный стол, на котором ноутбук покоится, видит свечи, о которых говорил парень, и плакаты с аниме персонажами на стенах, прицепленные кнопками. Квартира Минхо, как и предполагал Чан, уютная, такая же, как и её хозяин. Она и правда крохотная, а ремонт в ней не делался уже лет десять, но оно и не важно. Всё, что здесь было, лишь придавало особый шарм, который был свойственен, кажется, только Ли. Никто сюда не вписывался лучше него. А Чан здесь вообще, как лишняя деталь, которую стоит поскорее исключить. Бан садится на кровать, подробно всё осматривая, впечатывая картинки с квартирой Минхо в память. Кто знает, побывает ли он здесь вновь? Хотелось бы оставить воспоминания об этом навсегда, поэтому очень важно за каждую деталь взором зацепиться. Несмотря на приглушённый свет, ещё одна догадка парня, которая подтвердилась, Чан замечает слегка погрызанный дверной косяк, бежевые цветы на таких же бежевых обоях, пыль на книгах, что появилась в отсутствие хозяина, и уже выцветший участок на столе, который, видимо, появился от того, что Ли часто по нему локтем водит. — Ты не голоден? — приглушённо слышит Бан. — Нет, — отрицательно мотает головой парень, на Минхо взгляд не поднимает, свои узловатые пальцы рассматривает. — Хорошо, а то еды совсем нет, — говорит Минхо, а затем переводит взгляд выше и в противоположную сторону кивает, — в такую бурю не особо хочется куда-то идти. Снегопад, что ранее мягким пуховым одеялом улицы покрывал, совсем разбушевался. За окном лишь белое полотно и вкраплённые в него тусклые точки света от фонарных столбов видно. — Ты сам-то есть не хочешь? Приехал же только, — уставившись в окно, произносит Чан, а сам мысленно радуется, что подольше у Ли останется. — Нет, — мотает головой Минхо, — я в поезде поесть успел. Между двумя парнями повисла тишина, каждый про себя задавал вопросы, находил свои ответы, но в слух не смел всё высказать. Чану после произошедшего страшно. Что если сейчас Минхо с ним, но пройдёт какое-то время, и он вновь исчезнет, не предупредив. Он принёс свои извинения, хотя не обязан был, но что они значат в их ситуации? Слова никогда не были гарантом, только факты. А факты говорят о том, что их двоих ничего не связывает. Они всё ещё покупатель и продавец, которых в какой-то момент свела на жизненному пути маленькая кошачья семейка. Они всё ещё просто знакомые, знают друг о друге слишком мало, чтобы друзьями стать. Бан не имеет никакого права от Ли каких-то неведомых обещаний требовать, не имеет права просить сообщать ему обо всём, что на душе и в жизни творится, не имеет права держать Минхо подле себя. Он ни на что не имеет права по отношению к парню. И даже если сердце от этого разрывается, это всё ещё неоспоримые факты. Они с Минхо — чужие друг другу. А Минхо лишь вину перед парнем чувствует. Чан помог, приютил, Чан провёл с ним слишком много лишних минут. Он не чужой, но Ли всё равно с ним так поступил. Знал же, что написать должен, понимал, что вот так пропадать неправильно, тем более после произошедшего тем утром. Даже если для Бана это ничего не значило, это слишком много значило для Минхо, хоть он это и мастерски скрывал. Хотел бы забыть, да не мог, раз за разом прокручивая сонное лицо Чана нежно потирающееся о его ладонь. Слишком интимно, интимнее секса, слишком чувственно, чувственнее любого "я тебя люблю". Бан влюбил его в себя тем утром, а неуверенность Ли эти чувства раздавить пытается, не серьёзными воспринимает. От того и не позвонил, от того и не написал, пока ещё мог это сделать, думал, что Чану плевать, а он, оказывается, волновался, искал. Минхо был слишком эгоистичен в своём страхе за собственные чувства. Никому своё сердце ранить не позволял, кроме самого себя. И в этом и была его фатальная ошибка. Даже если Чан не любит его так, как ему бы хотелось, он всё ещё может быть его другом. А если другом, то рядом — а больше ничего Ли и не нужно. — Чан! — Минхо! Воскликнули оба в унисон, свои взгляды друг на друга направив. Минхо молчит, засмотрелся, утонул в карих, цвета жаренного миндаля глазах, отвести собственные шоколадные не может. А Чан руку бессознательно к парню тянет, к себе подзывает, со словами, что должен произнести решается. Ли покорно подходит, принимает протянутую ладонь и садится рядом с Баном. Чан на их сцепленные пальцы смотрит, отпускать никак не хочет, но кажется и сам Минхо к этому не стремится. — Минхо, я... — замолкает на пару секунд, крепче короткие пальчики сжимает. — Мне не важно, какую роль я буду занимать в твоей жизни, но, пожалуйста... Возможно я слишком наглый.... Просто, пожалуйста, будь где-то рядом. Не физически, — моментально ловит себя Бан, — не обязательно физически. Пиши, если что-то случилось, если нужно уехать, если с верхней полки достать корм не можешь, я помогу, чем смогу помогу, — Чан вскидывает взгляд и, отняв одну руку, челюсти парня касается. — Только не пропадай, я очень тебя прошу, не пропадай. — Но Чан... — Знаю, — перебивает его Бан, — я тебе — никто, я чужой человек, и меня не должно волновать, что с тобой, но, — запинается, — но почему-то меня это волнует. Взволновало ещё в первую встречу, — парень замолкает, зрачками по лицу Минхо бегает, насмотреться не может, слишком долго его не видел. Опухшие от слёз глаза, искусанные пухлые губы, маленький носик и бархатная кожа — Минхо безумно красив — понимает Чан, даже слишком красив для него, такого несуразного. — Хён, — мягко произносит Ли, — тогда на кухне... — Ах, — вздыхает Бан, отняв руку, и голову от стыда опускает, в грудь Минхо утыкается, — прости я... я не знаю, что на меня нашло, — кажется, лжёт, а вроде и искренне не понимает. — Не знаешь? — доносится расстроено. — Я просто не смог сдержаться, — до ярких искорок сжимает глаза, — Тебя каждый раз коснуться хочется, но кто мне на это разрешение давал? — вновь выпрямляется Чан, в блестящие глаза напротив смотрит. — Я, — выпаливает неожиданно Ли, — я даю разрешение. — Тогда, можно... — Минхо кивает и Бан вновь руками его челюсти касается, ведёт выше, достаёт до губ, кончика носа, заводит ладони дальше, проходится по мягким волосам, ероша, проводя сквозь пальцы, спускается ниже к плечам и уводит руки к спине — изучает. А Ли в этих прикосновениях тает, наслаждается. Теперь не он Чана касается, сам подставляется. Странно — сказали бы многие, честно — ответил бы Минхо. "Изо дня в день пересекаясь с людьми, ты уже выстраиваешь свои собственные стереотипы и каноны. Так проще, ведь ты знаешь, чего ожидать от каждого, понимаешь, как вести себя с теми или иными людьми. А такие люди, как этот парень, кажутся огромной ошибкой и недоразумением, так не должно быть. Мир точно что-то напутал." Чан — несостыковка, ошибка, сбой, но кажется Минхо и его понял. Бан — его противоположность. Если Минхо боится сделать и сказать, Чан сделает и скажет, если Минхо утаит, Чан покажет, если Минхо осознает, Чан в раздумьях утонет. Минхо ещё тем утром всё понял, хоть и не испытывал подобного раньше, как раз наоборот, это и помогло ему точно определить диагноз. Бан же ещё раньше почувствовал, но понять так и не смог. Ли подгонять его не будет, даст до этого самому дойти. Чан сам свой путь проложит, более извилистый и сложный, чем у парня, но тот под стать хозяину будет. А Минхо единственно верное скажет, когда Чан готов к этому будет. — Могу ли я... — осипшим голосом начинает Бан, — остаться на ночь? — Да, но... у меня только одна кровать. — Плевать, на полу посплю, — парень предплечья Ли гладит, получив зелёный свет, слишком в прикосновениях нуждается. — Нет, — мотает головой Минхо, — не могу я так. — Но и ты на пол не ляжешь, — уже строже отозвался Чан. — Тогда у нас есть только один выход, — улыбается парень, словив дежавю, на сильные руки, водящие по его тонким, смотрит. Пёль вошедшая в комнату на несуразного парня шипит, видит чужака рядом с Ли, хозяина защитить пытается. А Минхо на это лучезарно смеётся, с кровати встаёт и, подойдя, кошку на руки берёт. — Я же ещё не успел вас друг другу представить. Знакомься Пёль, — чуть ближе к Бану подходит, — это Чан-хён, Чан-хён, эта вредная девочка, хотя уже скорее бабушка, Пёль, — Ли болтает о своей любимице, а Бан неотрывно на него смотрит, только в самом начале на кошку внимание обратив. — Она моя главная защитница, так что может шипеть и царапаться, но ты знай, она не со зла, ей просто привыкнуть к тебе надо, — когда Минхо заканчивает, Чан руку к рычащей кошке тянет, пытается погладить, но та не поддаётся и острыми коготками по, оказывается, нежной коже проводит. Царапина вмиг багровеет, кровью наливаясь, но кажется Бан совсем этого не замечает, продолжая тянуться к Пёль. — Ох, — Ли ставит любимицу на пол и наклоняется ближе к парню, — больно наверное, да? Прости её, я же говорил, она поначалу никому не доверяет. — Ничего страшного, — смотрит на царапину Чан, понимая, что действительно боли не чувствует. Минхо всё неприятное отталкивает. — Когда-нибудь подружимся, — уже с улыбкой добавляет он. Ли услужливо кивает, искренне веря в то, что это действительно произойдёт, чуть позже, но произойдёт. — Если тебе нужно в душ, в ванной приготовлены полотенца, а я пока постель расстелю, — Чан поднимается с кровати, и Минхо ловит тихое "спасибо", прежде чем большая фигура исчезает в тени коридора. Когда Бан возвращается, он видит перед собой расправленную постель, на которой аккуратной стопочкой сложены вещи. — Я там оставил для тебя вещи, чтобы переодеться, — слышит голос Чан со стороны кухни. — Спасибо, — отвечает парень и понимает, что по привычке вышел в одном полотенце, завязанном на бёдрах. Бан делал так, когда забывал взять с собой в душ свежую одежду. Переодевшись в чёрные шорты и такого же цвета футболку без рукавов с ярко-красной надписью, Чан зашёл на кухню. Ли явно корпел над чем-то, несмотря на то что, вроде бы оба условились, что не голодны. Минхо не сразу замечает парня, отчего заметив силуэт в дверном проёме, дергается, напугавшись, и чуть не роняет нож. — Осторожней! — вытягивает руку вперёд Бан. — Тебе подошли, — лишь констатирует Ли, осматривая Чана, — мне не подошли, а на тебе сидят идеально. — А, — озираясь на себя отзывается Бан, — да, я так удивился. У нас кажется разные размеры. — Да, — кивает парень, — это дали мне родители, но они, видимо, прогадали с размером, так что я не смог носить это. Зато тебе очень подходит, — Чан прикрывает веки в знак согласия и подходит ближе. — Ты всё-таки решил что-то приготовить? — становясь рядом и окидывая взглядом ингредиенты, спрашивает Бан. — А? Да, я... — повторяя действие Чана, произносит Минхо, — я решил что это будет как-то не очень хорошо, если ты не поужинаешь, поэтому собрал все, что осталось, вроде должно хватить для кимпаба. — Опять ты для меня готовишь? Два один, в твою пользу, — улыбается Бан, когда как Ли начинает ярко смеяться. — Умеешь сворачивать всё в лист нори? — отойдя от приступа смеха, задаёт вопрос Минхо. — Ни разу не пробовал, но могу попытаться, — честно признаётся Чан. — Хорошо, тогда, чтобы у нас была ничья, ты завернёшь кимпаб, — Ли склоняется над одним из листов, чтобы продемонстрировать, как это делается. — Сложи все ингредиенты аккуратно в одном сантиметре от краешка листа, — монотонно начинает он, — и обязательно сухими руками с помощью циновки начни закручивать их в нори, — повторяя действия за словами Минхо осторожно проворачивает все продукты внутри листа, завершая приготовление. — Вот так! — показывая готовый ролл, который осталось лишь нарезать на маленькие части, восклицает Ли. — Так, — протягивает Бан, всё это время внимательно следящий за такими аккуратными, но вместе с тем отточенными действиями парня, — я вроде бы понял. — Отлично, — улыбается Минхо, — тогда оставляю это на тебя, хён, — произносит он и уходит в ванную. Чан в точности повторяет действия Ли, следуя его алгоритму, но получается у него это явно хуже. Тем не менее, может и не так безупречно, но Бан справляется с поставленной задачей, аккурат в тот момент, когда из душа выходит Минхо. — Получилось? — спрашивает Ли, зайдя на кухню, лёгкими движениями просушивая волосы полотенцем. — Ну, — тянет Чан, — ты в этом очевидный профи, — демонстрируя уже нарезанный кимпаб, отвечает Бан. Минхо рассматривает ломтики, слегка неровные, где-то криво нарезанные, где-то с выбивающимся рисом, но всё равно улыбается и говорит, что у парня всё хорошо получилось. Отмечая где-то в глубине души, что это их первый, приготовленный совместно, ужин.

***

Чан лежит на кровати, тупо уставившись в потолок, тогда как Минхо, отвернувшись в другую сторону, пытается уже какой раз уснуть. Он закрывает глаза, считает пресытившихся овечек, старается ни о чём не думать, но ничего не выходит. Недосказанность заставляет бодрствовать, напоминая о себе с каждой минутой всё ярче. — Не спишь? — отзывается Бан, в конец уставший от давящей тишины. Кажется и его эта недосказанность напрягает. Ли отрицательно мычит и разворачивается всем телом к парню, наблюдая его угловатый профиль. Чан всё так же молчит, не зная, как спросить, как узнать, чтобы не задеть. Он гулко сглатывает, отчего его кадык ходуном ходит, и кажется Минхо понимает, о чём тот думает. — Хочешь узнать, почему я уехал, так ведь? — шёпотом задаёт вопрос Ли, уже точно зная ответ. — Да, но... — чуть громче отвечает Бан и разворачивается лицом к парню, оставляя между ними не больше десяти сантиметров, — если ты не хочешь об этом говорить, я не буду спрашивать. — Моя мама заболела, — резко начинает Минхо, чего пугается обычно более решительный Чан, — она заболела, и отец сказал мне приехать, чтобы помочь ему заботиться о ней. Он очень злится, когда видит в моей руке телефон, считая, что я бездельничаю, поэтому днём я и не подходил к сотовому, а ночью совершенно выбивался из сил, так что сразу ложился спать, — заканчивает Ли. Его зрачки бегают по лицу напротив, пытаясь понять, что тот чувствует, но из-за того что комната погружена в мрак, сделать это становится чем-то проблематичным. — Прости, даже со всем этим я виноват перед тобой. Я мог убежать, спрятаться и ответить тебе, сказать, что всё хорошо, но я не сделал этого... — голос вновь начинает подрагивать, и мягкой щеки касаются большие пальцы. Они оглаживают бархатную кожу, успокаивая, даря своё тепло и комфорт. — Прости, что поднял эту тему. Я не хотел снова доводить тебя до слёз, — произносит Чан, а сам думает, что даже слёзы это лицо не портят. Его ничто не может испортить, да и улучшить не может. Оно в своём апогее самой невероятной красоты. — Всё нормально, просто я... мне правда так стыдно... — Я же уже говорил, — притягивая парня к себе, говорит Бан, — пока ты здесь, всё хорошо и тебе не за что извиняться, — Чан сначала гладит Минхо по спине, а затем переходит на ещё не высохшие до конца волосы. Кажется даже в тени ночи они блестят, озаряют всё вокруг, как и их обладатель. Ли прижимается ближе, практически утыкаясь в тяжело вздымающуюся грудь Бана, и постепенно успокаивается, а чуть позже и вовсе засыпает. Между ними ещё очень много недосказанного, но это может подождать. Сейчас они есть друг у друга и этого им более чем достаточно.