Ничто на карте мира

997 год от Человеческого прорыва. Королевство Хаймат. Поселение Милч.

      Близится осень, но августовское солнце греет не слабее, чем в разгар июля. Благо периодически дул ветер, большинство детей резвились на улице, пока взрослые работали: кто в поле, кто у пруда, кто на лесопилке. Лишь старики, калеки и лентяи сейчас сидели по домам. Быть может, ещё некоторые женщины и подростки, следящие за хозяйством. Фрост должен был быть одним из таких.       — Ты подозрительно быстро закончил свою работу, — строгий голос матери, заставивший обожжённую солнцем щёки покраснеть ещё больше. — Закончил же?       Фрост невольно улыбнулся и спрятал руки за спину, прекрасно понимая, что она и так уже всё поняла.       — Так, Берг, — Лолита поудобнее взяла тяжёлую корзинку с ягодами в одну руку и повела сына в сторону их дома у самой окраины, — пошли.       Несмотря на стыд, Фрост возмутился.       — Мам, ну пожалуйста!       — Я уже сказала, что ты можешь гулять тогда, когда закончишь свою работу.       — Когда я закончу, на улице уже совсем никого не будет!       — Понимаю, сынок, — устало выдохнула Лолита. — Но ведь и ты меня понимаешь, верно?       Фрост ничего не ответил, но и не держал на мать обиды: он её действительно понимает. Кроме него, у неё никого нет. Односельчане рассказывали Фросту, что его отец, будучи простым солдатом, погиб в бессмысленной войне с Урлок'ом около тринадцати лет назад. Тогда Лолита была ещё беременна и тяжело пережила весть о смерти мужа. Она овдовела всего через год после венчания, и лишь нерождённый ребёнок, которого Густав хотел назвать Фростом или Франкой, заставил взять себя и весь взвалившийся груз в руки. Тогда ещё нежные и слабые.       Лолита пусть и строга, но справедлива. Фрост знал, что мама в большинстве случаев права. А если вдруг и не права, то она обязательно извинится и загладит свою вину новой игрушкой или вкусной едой.       Теперь я хочу есть, подумал Фрост и с жадностью взглянул на крупные ягоды немытой черники в корзине.       Проходя мимо дремлющего старого сторожа, Лолита громко поздоровалась. На мгновение растерявшись, Фрост тоже последовал её примеру, а после решил признаться:       — Мам, — аккуратно начал он, когда они отошли достаточно далеко от других людей, — я действительно не совсем закончил с бельём. Ты же не будешь сильно ругаться?       Она задумчиво взглянула на небо. Подул лёгкий ветер и ещё больше растрепал и без того непослушные рыжие волосы. Войдя в калитку, Лолита убрала прядь с лица.       — Это я уже поняла. Я лишь надеюсь, что ты сделал хотя бы поло… — увидев гору мокрого белья в корыте, она на мгновение потеряла дар речи, — …вину. Фрост.       — Мокрая одежда очень тяжёлая! — а ведь и не поспоришь. — А так я абсолютно всё перестирал вот этими руками!       — И именно поэтому ты оставил бельё лежать в грязной воде? — взглянув на покрасневшие от раздражения и мозолей пальцы, Лолита смягчилась. — Ладно, я сама справлюсь. Занеси ягоды в дом и можешь пойти погулять.              На радостях Фрост не рассчитал тяжесть корзины и едва не уронил её на землю. Справившись с поручением, он собирался бежать обратно к другим детям, но планы прервал глухой удар ставней об стены дома: ветер резко усилился.       Странно, подумал Фрост и потёр руки друг об друга.       — Фрост, — позвала мать с улицы, — надень кафтан!       — Хорошо! — отозвался он и недовольно взглянул на комод, где и лежал некрасивый, но зато тёплый кафтан, отданный какой-то соседкой, чей сын уже давно из него вырос.       Нехотя достав кафтан из нижнего ящика, Фрост проворчал:       — Засмеют же…       — А мне нравится! От внезапного появления Уны он подпрыгнул на месте.       — К тебе пришли! — с опозданием предупредила Лолита.       — Спасибо, мам! — Фрост повернулся к подруге и почувствовал, как его щёки вновь начали гореть. — Мне просто нужно было зайти домой за кафтаном. Холодно просто становится. Уна прикрыла рот рукой и беззвучно хихикнула.       — Да? А ребята сказали, что тебя мама домой затащила.       — Нет, — Фрост продолжал смущаться, переминаясь с ноги на ногу. — Я сам решил зайти…       — В этом нет ничего плохого, — она поправила свои заколки, имитирующие нежные весенние цветы. — Хотела бы я, чтобы моя мать была такой заботливой. Зря ты свою не ценишь. Почувствовав ещё большую вину, Фрост отвернулся от девушки.       — Я маму очень люблю и ценю! — что было правдой. — Просто…       — Просто Фрост у нас мужчина.       Теперь он испугался появления матери. Уна по какой-то причине ещё раз поздоровалась с ней.       — Ты подслушивала!?       — Нет, конечно, просто твой басистый голос слышно аж с улицы! — Лолита редко шутила. Уна снова тихо посмеялась и направилась к выходу:       — Фрост, мы тебя будем у амбара ждать.       Дождавшись когда лёкие шаги затихнут, Лолита снова обратилась к сыну, засмущав того окончательно:       — Хорошая невестка будет.       — Мама, я…! — Фрост запнулся, поправляя кафтан, — Я слишком мал для Уны! Да и вообще для кого-либо…       — Брось, она всего на два года тебя старше. Подожди год и женщины точно начнут за тобой толпами бегать.       — Ну… — Фрост взглянул на себя в зеркало, — Возможно, ты и права.       Лолита со скрываемой тоской взглянула на сына, а затем взяла расчёску и привела в порядок рубинового цвета волосы.       — И не смей даже в этом сомневаться! — взглянув напоследок на отражение, она отложила расчёску и отошла. — Всё. Можешь идти гулять, но только до заката.       — Хорошо, мам, — Фрост уверенно зашагал к двери.       — И не смей снимать кафтан!       В доме возник сильный сквозняк и Лолита была вынуждена начать закрывать окна.       — Пора запасаться дровами… — она высунулась на улицу и потянулась за большими ставнями, но отвлеклась на бирюзовое свечение и искры, возникшие прямо посреди улицы. — Что за?       Люди, что находились рядом точно также ошарашенно уставились на магическое явление. До настоящего момента большинство односельчан никогда не сталкивались с магией, а то и вовсе не верили в неё. Их мир перевернётся сильнее, чем тем кажется.       На сердце Лолиты появилась тяжесть из-за предчувствия чего-то плохого. Беспокойство за сына заставило броситься на выход и позвать того обратно в дом. Фрост тоже, не успев далеко уйти, был поражён и восхищён свечением, что с каждой секундой становилось только ярче.       — Мама, ты знаешь что это!?       За спиной Фроста произошла ослепляющая вспышка, заставившая Лолиту закрыть лицо руками, но он напротив повернулся и, игнорируя выступающие от сильного ветра слёзы, уставился на высокие и утончённые фигуры, материализующиеся на месте угасающего света. Их было немного больше, чем Фрост умел считать. Все высокие вооружённые мужчины в стальных нагрудниках. Длинные волосы и юбки лёгких красных подлатников развивались на ветру, словно лишний раз подчёркивая и без того сверхъестественную эльфийскую красоту. Особенно выделялся предводитель из-за своего алого плаща и тиары, в зубьях которой сверкали медово-золотые самоцветы.       Янтарь, вспомнил Фрост их название, из-за того, что цвет его глаз часто с ним сравнивали.       — Их четыре десятка – не меньше… — дрожащим голосом проговорила Лолита и затащила сына домой, захлопнув дверь.       — Ай, мам! — Фрост чуть не споткнулся об порог. — Что это было? Кто они? Но она только попросила его вести себя тихо и продолжила наблюдать за целым отрядом.       — Похожи на кальтов, — всё-таки ответила она.       Один из них бросил на случайно оказавшуюся рядом женщину брезгливый взгляд, а затем без лишних раздумий жестоко ударил её булавой в глаз. Женщина закричала и схватилась за лицо, но эльф сжал кинжал в другой руке покрепче и вонзил той в затылок. Тучное тело упало на землю, ноги несколько раз вздрогнули в конвульсиях. Лишь когда песок окрасился кровью, Фрост нашёл в себе силы перевести взгляд.       Началась паника и люди устремились кто куда, однако предводитель кальтского отряда вознёс меч, отдавая приказ своим подданным. И все они, словно дикие псы, сорвавшиеся с цепи, бросились убивать жителей Милч. Один мужчина схватился за топор и бросился на кальта с длинными золотыми волосами, завязанными в хвост, но в один миг загорелся. Этот крик Фрост запомнит надолго. Оборвался тот лишь когда другой кальт, гораздо крупнее, размозжил горящему человеку голову кувалдой.       — Не смотри, — приказала Лолита и так несмотрящему Фросту и затолкнула его в их комнату.       — Что происходит, мам!? — он был настолько напуган, что не заметил того, как ударился ногой об дверной проём. Мизинец лишь пульсировал, но боль была заглушена шоком.       Лолита присела, чтобы быть на одном уровне с сыном, и взяла того за лицо.       — Прошу, успокойся и слушай меня внимательно! Снаружи кто-то закричал. Фрост узнал голос доброй старушки, чьё имя никогда не мог выговорить, но та всегда была добра к нему и другим детям.       — Спрячься и не вылезай, пока снаружи паника, — Лолита начала заталкивать Фроста под кровать. Он не сопротивлялся. — И лишь когда начнёт становится тихо… Только начнёт – ни раньше, ни позже!       — Мам… — хотел Фрост её перебить, но она не позволила.       — В подходящий момент ты должен бежать. Быстро, но без шумно, а в Милч ни в коем случае не возвращайся, слышишь!?       Он успел взглянул в переполненные ужасом глаза до того, как она встала на ноги и прикрыла пространство под кроватью одеялом.       — А ты?       — Обо мне не беспокойся, — Лолита куда-то отошла, но Фрост продолжил её слышать, несмотря на крики снаружи. — Делай, как я сказала. Не стесняйся драться, если придётся: кусаться, засовывать пальцы в глаза, бить ниже пояса… Просто не сдавайся.       Она вернулась и наклонилась, чтобы передать ему кинжал с ручкой, обмотанной серой тканью. Однажды Фрост его уже видел, когда мать рассказывала об отце. Это единственное, что смогли принести ей его сослуживцы. Много тогда тел так и не было должным образом захоронено.       — Я найду тебя позже. Обещаю, — с этими словами она ушла. Фрост почувствовал, что мать соврала.       На ватных ногах Лолита дошла до ржавых вил у стены, которые уже давно пора было выбросить, но какое-то внутреннее беспокойство постоянно заставляло откладывать это дело на потом. Изначально она хотела затаиться в засаде и напасть на первого, кто подберётся к дому, однако это напротив даст врагам понять, что ей есть, кого защищать, и это точно ничем хорошим не закончится. Вывести сына, отвлекая на себя внимание тоже не получится: кальты недолго преследовали убегающих, потому как быстро тех догоняли и били в спину. Иногда точным взмахом меча или секиры подрезали сухожилия на ногах, а затем добивали. Кому из односельчан везло меньше – так и оставляли истекать кровью и биться в агонии.       Взяв вилы, как оружие, Лолита обратилась к погибшему мужу:       — К сожалению, нам пригодились твои знания, — а после тихо взмолилась к Иосу, в которого давно потеряла веру, и бросилась вперёд.       Фрост и не думал ослушаться мать. Что он может сделать, кроме того как наблюдать за происходящим через маленькую щель между досками? Он едва ли кучу белья постирать может, а тут целая орда кальтских эльфов, которые в четыре раза выше него, так ещё и с чародеями.       Фрост не хотел на это смотреть, не хотел слышать все те крики, но он должен был знать, где мама. Он надеялся на лучшее. Будь Фрост лет на пять младше, он бы охотно поверил в то, что его мать способна спасти весь Милч.       «Нас она точно спасёт».       Раздались крики знакомых детей. Не желая думать о том, что с Уной могло произойти что-то страшное, Фрост принялся разглядывать кинжал, которое ему дала мама. Несмотря на отсутствие света под кроватью, он мог видеть в лезвии отражение глаз матери… Нет, это были его глаза – такие же полные ужаса и отчаяния.       «Когда начнёт становится тихо – ни раньше, ни позже…».       Внимание к происходящему снаружи привлёк блеск золотых волос: тот кальт, что владел магией, увернулся от зубьев вил. Рядом другой, осев на земле, держался за кровоточащую рану в животе.       «Мама!» — чуть не выкрикнул Фрост. Пришлось зажать себе рот рукой и взять кинжал покрепче. Несмотря на ткань, ручка всё равно продолжала выскальзывать из потной ладони.       Маг взмахнул позолоченной алебардой, украшенной острыми листьями плюща, но и Лолите удалось увернуться от лезвия. Она вовремя заметила приближающегося к ней воина с бердышом и направила вилы в его сторону. Эльф оказался быстрым, что его и подвело. Он сам напоролся плечом на несколько зубьев, однако оказался и гораздо сильнее Лолиты – её шея была зажата между стальном нагрудником и прочным древком бердыша.       Кальт прошипел от злости и придавил её ещё сильнее. Позвонки хрустнули и отдали болью по всему телу. Поначалу Лолита подумала, что ему всё-таки удалось свернуть ей шею, но хватка на вилах не ослабла. А оба эльфа, вероятно, подумали, что отчаявшаяся женщина уже мертва и потеряли бдительность. Если Иос и существовал, то он услышал мольбу Лолиты.       — Привыкай жить без руки, — ехидно сказал кальт с золотыми волосами. — Они этим за скотом убирают…       — Сказал тот, кто не носит наплечники!? Да пошёл ты со своими советами! Лолита почувствовала лёгкую вибрацию на нагруднике говорящего. Затем хватка ослабла. Она мысленно извинилась перед сыном и, смирившись с тем, что точно не выживет, взяла вилы покрепче…       — Ты её не добил, умник. и со всех сил ударила древком кальту по голове.       Тот от неожиданности чуть не выронил своё оружие. Лолита услышала, как златоволосый раздражённо щёлкнул языком, и бросилась в атаку. Тот не успел поставить блок и зубья задели губу, оставив после себя глубокий вертикальный порез. Прекрасное лицо было изуродовано, но скорее гримасой ярости и презрения, чем раной. Не успев отскочить, Лолита начала захлёбываться кровью: алебарда пронзила её грудь насквозь. Позолоченное остриё отдало бликом на солнце. Эльф что-то прорычал и оттолкнул её, но лезвие застряло в лёгких. Пришлось прижать тело ногой, чтобы его вытащить.       Фрост всё видел. Ему хотелось разломать доски, через щель которых он просто смотрел, и вонзить кинжал убийце в сердце. Фрост не знал, где именно находится сердце, но обязательно бы его нашёл и раздавил ногой. Или скормил бы Грензенлосу, огромному злому псу местного ловчего, (вероятно, тоже уже убитым).       — Подонок… — это слово Фрост когда-то услышал от него же. Воткнув кинжал в пол, он беззвучно заплакал и продолжил наблюдать за убийцей матери, невольно запоминал его, проклинал остальных эльфов и стражников, что были бессильны, а то и вовсе сбежали.       Развиваясь на ветру, золотые волосы едва не лезли в лицо. Эльф вытер кровь, стремительно стекающую по острому подбородку, и посмотрел на свою руку. Злится, невольно размазывает кровь по нижней части лица и направляет наконечник в форме геральдической лилии на тело Лолиты. Возникает вспышка и из лилии вырывается поток пламени. Волосы и платье загорелись быстро.       «Зачем ты это делаешь?! Ты её уже убил! Зачем?!»       Едва ощутимая вибрация от пола заставила Фроста замереть. Он взглянул на улицу, на горящее тело матери, на рассматривающего свои ногти кальта и понял, что их предводитель куда-то исчез. Но как давно?       «Бежать! Вот он подходящий момент!» Однако он был уже упущен.       И не нужно было прислушиваться, чтобы услышать шаги. Они тяжёлые, сопровождались лязгом доспехов и скрипом старых половиц, но при том осторожные. Тот, кто сюда шёл, пытался красться. Взяв кинжал в другую руку, Фрост вытер потную ладонь об кафтан и приготовился в случае чего защищать свою жизнь. Мать ради него отдала свою. Осквернение её тела не должно было стать напрасным.       «Маг с золотыми волосами когда-нибудь поплатится за это! Я обещаю, мама!» — всего-лишь эмоции.       Кто-то остановился возле кровати. Чёрные сапоги из толстой кожи и алый плащ были покрыты кровью. Фрост почувствовал холод у затылка, из-за сквозняка из щели. В подсознании возникла мысль, что нужно потом попросить маму её заделать… Как глупо.       Чужак присел на колено и положил руку на пол. Вот оно! Фрост может с лёгкостью пробить ничем не защищённую ладонь! Стоит лишь набраться смелости и… Что тогда? Кальт невзначай побарабанил черными ногтями по полу, словно провоцируя пыхтящего от злости Фроста.       «Ты не веришь, что я это сделаю!?»       Будто услышав его мысли, чужак резко потянулся за ним. Фрост рефлекторно крикнул и воткнул нож в пол: промахнулся всего в нескольких сантиметрах.       — Нет! — закричал он, когда рука схватила и вытянула его из под единственного места, ещё недавно казавшегося самым безопасным. Как бы он не сопротивлялся, кальт был силён. Фрост начал отчаянно биться в истерике, даже не думая оставлять попытки спастись.       — Успокойся сейчас же! — потребовал эльф и прижал лицом в пол, когда тот начал кусаться. — Сейчас ты будешь неподвижно лежать и медленно считать до десяти, а потом побежишь искать новый дом, не оглядываясь и не возвращаясь. Понял?       «Он издевается!?» — Фрост снова попытался вырваться, но всё тщетно.       — Если не знаешь цифр, — продолжил кальт как ни в чём не бывало, — молись.       После он закинул Фроста на плечо, подобрал его кинжал, встал и подошёл к окну, выходящему на лес. Не поняв суть сказанного, Фрост решил воспользоваться шансом и схватил кальта за иссиня-чёрную косу. Тот прошипел и дёрнул головой, как обычно делали женщины, у которых были двухлетние дети, хватающиеся за всё, что только под руку попадётся, а затем убрал крючок со ставней.       — Сдохни! — не сдавался Фрост и ударил острым локтем в затылок.       — Идиот мелкий, — раздражённо выругался тот и выбросил Фроста в окно.       Приземлился он достаточно тяжело. Бедро и плечо заныли от тупой боли. Закусив губу, Фрост посмотрел туда, откуда его выбросили и увидел, как кальтский предводитель разворачивается и уходит.       «Зачем он это сделал!? Он сейчас вернётся? Зачем мне считать до десяти?!» Но увидев вдалеке ещё несколько кальтов, Фрост был вынужден замереть, чтобы его, если и заметили, то приняли бы за мёртвого.       Когда оставалось две секунды, он приоткрыл глаз: поблизости никого. Тело отдало ужасной болью, когда Фрост попытался встать.       «…Девять. Десять!»       И он побежал. Не помнил, как умудрился перелезть через забор, что был ему по плечи. Не помнил, как случайно наступил на чью-то руку. Не знал, увидел ли его кто или нет и, вопреки приказу кальта, осмелился оглянуться, чтобы в этом убедиться. Увидел лишь, что дом горел.       «Это, должно быть, кошмар? Я просто перегрелся на солнце?»       «Нет», — отозвалась боль в бедре.       — Никогда не возвращаться, — напомнил он себе и, размазав слёзы по лицу, без остановки побежал вглубь леса, пока кальтская скука и огонь продолжили уничтожать остальной Милч. Погибло много людей, у которых ещё были планы на жизнь. Фрост должен был быть одним из таких.